Рустам Батыр: «Если ислам теперь возвращается в нашу жизнь, то в рамках каких парадигм это должно проходить, чтобы нам не наломать дров?» Рустам Батров: «Если ислам теперь возвращается в нашу жизнь, то в рамках каких парадигм это должно проходить, чтобы нам не наломать дров?» Фото: «БИЗНЕС Online»

До конца ли мы понимаем всю глубину исламского влияния на татарский народ?

«Ислам в структуре идентичности татар» — так называлась одна из панелей круглого стола, посвященного вопросам идентичности татарского народа, который прошел на прошлой неделе в Академии наук Татарстана в рамках крупного научного мероприятия — I Международного научно-практического семинара «Татароведение в ситуации смены парадигм». Ислам в судьбе татар действительно сыграл мощную роль. Это мало у кого вызывает сомнение. Но до конца ли мы понимаем всю глубину исламского влияния на татарский народ? И самое главное: если ислам теперь возвращается в нашу жизнь, то в рамках каких парадигм это должно проходить, чтобы нам не наломать дров?

Для ответа на первый вопрос вспомним 1917 год. Это было очень интересное время, уникальное. Так сказать, период «междуцарствия», когда романовская Россия была свергнута, а власть Советов еще не пришла. Тогда тюрьма народов уже пала, а строительство безликого советского человека еще не началось. Для народов нашей страны период между февралем и октябрем оказался небольшим временным зазором свободы. Это время чем-то напоминает 90-е: Советский Союз также рухнул, но вертикаль власти еще не начала закручивать гайки. А что мы построили в 90-е? Суверенитет. А что татары создали 1917 году? Нечто похожее: Вакытлы мили идэрэ — Временное национальное правительство (национально-культурную автономию), которое было учреждено на II Всероссийском мусульманском съезде, проходившем в Казани с 21 июля по 2 августа 1917 года.

Данная структура состояла из трех министерств: мәгариф нәзарәте, малия нәзарәте и диния нәзарәте, т. е. министерство образования и просвещения, министерство финансов и экономики и министерство религии. Таким образом, уже тогда наши прадеды обозначали три столпа, на которых должно стоять развитие татарской нации: образование, финансы и религия.

Любопытно, что из трех министерств на исторической арене осталось только одно: диния назарате. 12 апреля 1918 года Иосиф Сталин, бывший тогда народным комиссаром по делам национальностей, и Мулланур Вахитов, председатель Комиссариата по делам мусульман Внутренней России, подписали документ о роспуске Милли Идарэ, в котором особо оговаривалось сохранение диния назараты «с условием невмешательства в политические дела».

Сейчас эту историю мало кто вспоминает, и словосочетание «диния назарате» мы теперь склонны переводить как «духовное управление мусульман», подразумевая под ним общественную организацию по делам ислама. Но на самом деле диния назарате — нечто больше. Это осколок той стратегии татар, которую наш народ строил на сломе эпох, когда мог действовать свободно, будучи движимым лишь внутренними мотивами.

В истории с диния назарате любопытно и другое. По сути, оно калькировало Оренбургское магометанское духовное собрание. ОМДС, как известно, было создано Екатериной II и его принято считать инструментом контроля имперского государства над покоренными мусульманскими народами. Возникает вопрос: почему же тогда татары, обретя в период «междуцарствия» 1917-го долгожданную свободу, не сбросили с себя эту старорежимную цепь, а, напротив, возродили ее в облике диния назарате?

Ответ на этот вопрос проясняет многое о фундаментальной роли ислама в судьбе татарской нации.  Дело в том, что ОМДС было единственной структурой, которая целиком охватывала татарский народ. Она пронизывала все губернии, волости, уезды, где проживали татары, скрепляя и цементируя их единый монолит. Если для одних этносов роль каркаса, на котором они оформились в нации, выполнило государство, то для татар в условиях отсутствия собственной государственности соответствующую функцию взяло на себя ОМДС. По крайней мере, ОМДС создало для татарского общества определенную юридическую автономию, чем-то напоминающую миллеты инородцев в Османской империи. Именно в этой автономии и лежат истоки формирования нации современных татар.

Другими словами, ислам повлиял не только на наш менталитет, традиции и фамилии. Ислам, по сути, сформировал нас как нацию.

Одним из первых, кто поставил соответствующую проблему на повестку дня, был экс-идеолог Казанского кремля Рафаэль ХакимовФото: «БИЗНЕС Online»

В исламском мире на протяжении всей его истории всегда есть две школы

Собственно, историческую значимость ислама для татарского народа никто не оспаривает. Так, в нашумевшей стратегии татар, принятой 29 августа 2020 года, говорится: «Огромную роль в деле сплочения нации, в сохранении и развитии языка, культуры и традиций сыграл ислам, добровольно принятый предками татар в качестве государственной религии в 922 году». Однако какой ислам мы должны возрождать сегодня? Вот вопрос, который требует осмысления.

Одним из первых, кто поставил соответствующую проблему на повестку дня, был экс-идеолог Казанского кремля Рафаэль Хакимов. В 2003 году он издал брошюру с название «Где наша Мекка?», которую сам же обозначил как манифест евроислама. Хакимов выступал за джадидизм (в идеологическом смысле этого слова). Ему оппонировал Валиулла Якупов, отстаивавший идеи кадимизма, или т. н. традиционного ислама.

На самом деле эта полемика ненова. В исламском мире на протяжении всей его истории вплоть до настоящего времени всегда есть две школы, или, можно сказать, две интенции, тренда, полюса. Одни мусульманские богословы ориентированы на суть исламского Закона/учения, на то главное, что в нем заключено и ради чего можно пренебречь второстепенными вещами; другие — на его форму, делая акцент на том, что в религии важна каждая мелочь. Условно обе позиции можно обозначить как школу духовной мудрости и богословского формализма. На протяжении истории подобная дихотомия находила разные выражения: асхаб аль-хадис и асхаб ар-рай, факихи и суфии. Та же самая линия водораздела пролегает между ригоризмом пресловутого ваххабизма и человеческой мудростью т. н. традиционного (народного) ислама. В кадимизме и джадидизме мы на самом деле сегодня проецируем те же самые смыслы.

На данную тему у татарского народа есть известная притча о том, как умудренный опытом мулла приучил жителей одной деревни, которые оставили религию, ходить в мечеть, разрешив им не мыть ноги во время предмолитвенного омовения, что было им в тягость. «Юмасагыз да була!» — сказал он им. На гневное и по всем богословским признакам справедливое возмущение молодого умника из медресе имам лишь спокойно ответил: «Я их приучил в мечеть ходить, а вот теперь ты приучи их ноги мыть». У старого имама не было ни одного формального аргумента, ни одного хадиса или аята, которые обосновывали бы его столь решительный шаг. В этом и состоит разница между двумя исконными подходами в исламе: одни следуют сути и духу Закона, другие — его букве.

Таким образом, ислам с самого начала своего существования и на протяжении всей своей истории всегда оставался двукрылой птицей (если пользоваться метафорой одного из известных хадисов). Так было всегда и у татар. Однако грянул 2012 год.

Уже в 2013 году на IV Всероссийском форуме татарских религиозных деятелей принимается весьма характерный документ — концепция «Ислам и татарский мир»Фото: «БИЗНЕС Online»

«Необходимо придерживаться ханафитского мазхаба»

Все мы помним, что 19 июля 2012 года был убит Валиулла хазрат и взорван муфтий Татарстана Ильдус Файзов. Этот день до глубины души потряс татарстанцев. Однако мало кто осознает, что теракт стал не просто страшным событием, но и точкой бифуркации, после которой ислам в Татарстане де-факто утратил свою изначальную двойственную природу.

Что же произошло? В 2012 году началась зачистка исламского поля от одиозных элементов: отдельных имамов и преподавателей ислама сняли с должности, а самых отпетых проповедников неадекватности даже отправили за решетку. Все это делалось, конечно, во благо. Однако вместе с водой неосознанно был выплеснут и ребенок: желая искоренить чужеродное и враждебное нам влияние, по сути, ислам в Татарстане кастрировали. Как? Лишили присущей ему дихотомичности.

Уже в 2013 году на IV Всероссийском форуме татарских религиозных деятелей принимается весьма характерный документ — концепция «Ислам и татарский мир». За пределами профессиональный среды исламских бюрократов данный документ мало известен широкой публике. Он интересен не тем, что возвещает какие-то глобальные мысли и идеи, а тем, что фиксирует фундаментальный сдвиг парадигмы в понимании природы ислама татар. Он провозглашает курс на консерватизм. Вот одна из типичных цитат из концепции: «Во избежание недопониманий, недоразумений и смуты среди татар-мусульман необходимо придерживаться ханафитского мазхаба». Отныне джадидизм (в самом широком, идеологическом смысле этого слова) исключен из мейнстримового дискурса ислама в Татарстане, он вне закона, хотя прямо это никем из официальных лиц не постулируется.

Таким образом, на наших глазах ломается многовековая модель ислама. Из двукрылой птицы он превращается в одноногую хромую утку.

Как мне представляется, это большая историческая ошибка. На самом деле оба крыла татарского ислама — условный джадидизм и условный кадимизм — имеют свою ценность для нашего народа. Консерватизм поддерживает ядро культуры, обеспечивая ей устойчивость во времени. Реформизм же придает культуре гибкость, адаптивную динамику. Благодаря кадимизму и определенной закрытости татары сохранили себя в самых неблагоприятных исторических условиях. А благодаря джадидизму мы стали одной из самых прогрессивных исламских наций мира, которая прекрасно вписывается в современный культурный ландшафт. И то и другое нужно. Однако теперь де-факто ислам у нас ополовинился. И в стратегической перспективе, если ничто не поменяется, это сослужит плохую службу нашему народу.