Главная «училка» интернета: «У меня нет конкретной цели исправить всех Моргенштернов»

Татьяна Гартман: «Долгие годы огромный лексический пласт оставался непроработанным. Да и в языке появилась масса грамматических нюансов, которые должен отражать новый словарь» Фото предоставлено Татьяной Гартман

Училка vs Познер и Ургант

Впервые за 65 лет министерство просвещения решило внести коррективы в нормативы русского языка. Пока документ находится на стадии проекта, но само событие получило статус беспрецедентного. Люди уже привыкли к таким словам, как «дилер», «киллер», «офшор», «дефолт», «риелтор», «карате», «лоукостер», «каршеринг», но их написание до сих пор не закреплено на официальном уровне.

К тому же за 27-летнее существование рунета в русский язык то и дело вклинивались новые слова: англицизмы, геймерские термины, молодежный сленг. Не так давно продвинутые юзеры и интернет-тролли говорили только на «олбанском», а сейчас его можно считать таким же мертвым, как санскрит или латынь. Растущий темп жизни и перманентное использование социальных сетей привели к резкому снижению грамотности. Теперь Google знает лучше словарей, а YouTube смотрят чаще телевидения.

Чтобы остановить растущую панику вокруг умирающего литературного русского языка, Иветта Невинная поговорила с самой известной учительницей страны Татьяной Гартман.

Она живет и работает в Нижнем Новгороде. По образованию — учитель русского языка и журналист, по профессии — педагог и блогер. Она стала известна на всю страну благодаря своему каналу «Училка vs ТВ». Первый выпуск YouTube-шоу вышел в октябре 2018 года. На сегодняшний день на него подписаны 62 тыс. пользователей. Учительница прославилась разбором речевых ошибок актеров, медийных личностей и известных телеведущих. Под ее обстрел попал даже Владимир Путин. Но частенько достается Ивану Урганту, Владимиру Познеру, Анатолию Вассерману и Юрию Дудю. После успеха блога Гартман выпустила книгу «Речь как меч» и электронный сборник «50 самых распространенных ошибок в устной речи», а также получила приглашение от «Маяка» на создание собственной радиорубрики.

«Сейчас все очень стремительно развивается. Темп жизни совсем другой. И это отражается в языке» Фото предоставлено Татьяной Гартман

«Например, «вайфай». Вот его как писать?»

— Татьяна, министерство просвещения впервые с 50-х годов прошлого века разработало проект новых правил русского языка. Как вы восприняли эту новость?

— Положительно. Давно пора было такое сделать. И наконец-то это произошло. Ведь долгие годы огромный лексический пласт оставался непроработанным. Да и в языке появилась масса грамматических нюансов, которые должен отражать новый словарь. Люди просто не знают, как писать некоторые слова. Например, «вайфай». Вот его как? Слитно, раздельно или через дефис? А «блогер»? С одной «г» или двумя? Сейчас же появится свод новых правил, который будет распространяться и на эти слова в том числе.

— Наш язык постоянно обновляется, но не все слова доходят до официального закрепления. Как часто, на ваш взгляд, нужно это делать? И надо ли вообще?

— Трудно ответить. Скажешь — раз в год, а выяснится, что надо раз в полгода. Скажешь — раз в полгода, а нужно раз в месяц. Сейчас все очень стремительно развивается. Темп жизни совсем другой. И это отражается в языке. Например, если раньше был «возлюбленный», то сейчас «краш». Не только потому, что это модно, а потому что еще и коротко. И, для того чтобы ускорить жизнь, у нас появляются такие слова. Поэтому словарь надо обновлять постоянно. Есть такой онлайн-ресурс «Академос», созданный Российским институтом русского языка имени Виноградова. Мне кажется, туда каждый год вносятся различные обновления и дополнения.

В идеале надо создать такой интернет-ресурс, куда можно было бы вносить изменения. Это не требовало бы каких-то переговоров, заседаний, законов, постановлений, приказов. Стоял бы во главе какой-то один ответственный орган, например Академия наук, который бы обновлял этот ресурс, и все бы спокойно пользовались. Такая работа была бы оптимальной. А сейчас новые правила будут приняты, но останутся существовать как документ. И что дальше? Опять так на 65 лет? Странная ситуация получается. Словарь необходимо обновлять как можно чаще. И желательно, чтобы это был интернет-ресурс, с которым проще и живее работать.

«Например, появилось слово «смартфон». Давайте попробуем адаптировать его на русский язык и тупо переведем. У нас получится «умнозвук» Фото: «БИЗНЕС Online»

«В деловом документе ты не напишешь «факап» вместо «ошибки». Хотя значение одно и то же»

— Хочу поговорить об англицизмах. Они уже не одно десятилетие вторгаются в русский язык. Некоторые из них и сейчас буду закреплены. Есть ли грань между нормой и перебором в их использовании?

— Опять же, кто устанавливает эту грань? Нет какой-то установленной, закрепленной нормы. Но существует официально-деловой стиль, которому присущи определенные термины. Или же есть профессия дизайнера, а профессии оформителя уже нет.

— В театре есть художник-оформитель.

— Возможно, но это будет большой редкостью, потому что везде есть дизайнеры. В том же театре, мебельном салоне или студии. Слово «оформитель», на мой взгляд, устарело для понимания профессии. Никто не пользуется этим термином уже много лет. Конечно, есть слова, которые полностью вытесняют русские аналоги. Но существуют и те, которые прекрасно уживаются вместе. Например, в спорте «голкипер» и «вратарь». Не могу сказать, что одно слово более популярно, чем другое. Или что одно заменяет другое. Они используются одинаково и никого не коробят.

Но это абсолютно индивидуальная история для каждого слова. Есть много и таких, у которых существуют, на мой взгляд, более удачные русские аналоги, однако их используют чаще, потому что это модно.

— Например?

— «Модно» и «в тренде». В каких-то случаях действительно понятнее использовать второе словосочетание. Скажем, если ты говоришь о TikTok. Когда речь идет об одежде, то лучше употреблять слово «модно». Но где эта грань? Ведь можно сказать «модный ролик» или «эта одежда в тренде». Где баланс, призванный уравновесить одно и то же значение? Я не знаю, как его найти. Другое дело, когда речь изобилует англицизмами. Это уже перебор. Но здесь скорее разговор о чувстве языка. В деловом документе ты не напишешь «факап» вместо «ошибки». Хотя значение одно и то же.

— Я тоже могу привести такой пример перебора, который, в принципе, можно услышать в каком-нибудь модном офисе. «Если он этот таск зафакапит, а мне опять придется баги фиксить, я засабмичу шефу репорт и не буду аппрувить энгежмент на следующий проект».

— Это точно перегруз. И его очень легко определить. Если обилие англицизмов затрудняет понимание — перебор. Если в том же предложении, которое вы сейчас прочитали, оставить всего два английских слова, то будет все отлично. Причем неважно, какие слова — «аппрув» и «факап» или «фиксить» и «энгежмент». Если англицизмы используются в речи в качестве изюминок, то это нормально.

— А почему вообще англицизмы появляются в русском языке?

— На самом деле путей очень много. Но одна из основных причин — появление новых понятий или предметов, которых раньше не существовало в нашем обиходе. Но они появились и их надо как-то называть. А если в английском языке такое слово уже есть, то не проще ли его просто перетащить, а не придумывать замену? Ведь специально выдуманный аналог будет выглядеть очень коряво.

Например, появилось слово «смартфон». Давайте попробуем адаптировать его на русский язык и тупо переведем. У нас получится «умнозвук». А теперь давайте предложим россиянам назвать смартфон умнозвуком. Сомневаюсь, что они нас поддержат, даже если определенное сообщество попробует продвинуть идею. За его пределами слово не приживется. А «смартфон» взять удобнее — слово емкое, понятное и используется сразу в разных странах.

Бывает, когда мы берем корень слова из английского, но он начинает обрастать русскими морфемами: приставками, суффиксами. Например, «гуглить», «зумиться». Это изначально иностранное слово, но оно обрусело и заняло свое место в русском языке. Вот уже и второй путь. Зачем, к примеру, заменять привычное «зумиться»?

— Причем есть ведь другая платформа с похожей задачей — «Скайп». Но слово «скайпиться» мы не используем.

— Всему свое время. Zoom появился ровно в то время, когда особенно был нужен людям. То есть в период коронавируса. Хотя программа существовала и раньше, но люди не «зумились» и лишь изредка пользовались этой платформой. Слово появилось именно тогда, когда Zoom стал чуть ли не основной площадкой для общения.

Слово «гуглить» тоже не сразу появилось. Сначала был сам Google, и долгое время существовал только он. А вот слово «яндексить» не появилось. И скорее всего, уже не появится, потому что оно плохо ложится на русскую почву. Причем я, например, когда что-то ищу в поисковике «Яндекса», то говорю: «Пойду погуглю». Уверена, многие совершенно также употребляют эти слова. Многое зависит от того, насколько то или иное слово вписывается в наш язык. И, соответственно, если этого не происходит, язык его отвергнет. Вот «гуглить» вписалось, а «яндексить» — нет.

«Соцсети очень расслабляют орфографически. Мы понимаем, что, даже если напишем какое-то слово неправильно, никто нам двойку за это не поставит, не поругает, не осудит» Фото: «БИЗНЕС Online»

«У нас нет культуры общения в соцсетях, которая отвергала бы безграмотное общение»

— Давайте немного поговорим о социальных сетях и о том, как мы общаемся там. Как вы оцениваете их влияние на общую грамотность?

— Несколько лет назад, когда общение в соцсетях только зарождалось, было модно разговаривать на «олбанском» (распространившийся в рунете в начале 2000-х годов стиль употребления русского языка с фонетически почти верным, но орфографически нарочно неправильным написанием слов — прим. ред.). Помните, тогда писали «красавчег», «нравиццца»? Они специально коверкали русский язык, показывая, что интернет — свободная зона, в том числе и от правил орфографии.

С одной стороны, это было плохо. Потому что коверкало русский язык. Но с другой — хорошо. Ведь в основном меняли слова те, кто прекрасно знал их написание. Они умышленно писали неверно, хотя знали правильную орфографию. Это была такая своеобразная игра на прокачку орфографических навыков. Но потом она надоела, и люди стали просто переписываться.

Соцсети очень расслабляют орфографически. Мы понимаем, что, даже если напишем какое-то слово неправильно, никто нам двойку за это не поставит, не поругает, не осудит. А времени выверять свое быстрое сообщение нет. Исправил Т9 — отлично. Не исправил — и так сойдет. Поэтому, конечно, соцсети расслабляют. У нас нет культуры общения в соцсетях, которая отвергала бы безграмотное общение. В соцсетях нет общепринятого понимания, что надо писать грамотно.

— А вы переживаете, когда читаете безграмотные сообщения?

— Когда мне ученики пишут: «Извените, я опаздаю», — очень переживаю. Понимаю, опаздывает, но он не дает себе даже шанса попробовать написать правильно. Хотя если ту же фразу ребенок будет писать в сочинении или диктанте, то подумает, как ее писать. А соцсети, мессенджеры не дают этого импульса. Совершенно неважно, учителю он пишет или своему другу. Для него эта площадка не подразумевает мыслительной деятельности в сторону орфографии. И это расстраивает.

— У многих популярных видеоблогеров не самая чистая речь. Вы как раз прославились за счет того, что исправляете их ошибки. Есть ли проблема в том, что молодежь учит язык, опираясь на YouTube?

— Ни в какие времена ученики не будут слушать учителей так, как они этого хотят. Им хочется развлекаться. И это нормально. Конечно, мне бы очень хотелось, чтобы блогеры уделяли внимание речи. Я радуюсь, когда они думают, перед тем как произносят слово. Или исправляются по ходу речи. Но таких очень мало. В основном они думают, что их и так понимают. Сейчас принято воспринимать язык как какой-то дар свыше. Мол, он есть, и зачем за ним следить? Руки у нас тоже есть, но мы же не благодарим каждый день бога за них.

А с другой стороны, они же молодые. Им сейчас хочется совсем другого — жизни, любви, приключений, секса, а не тонкости языка изучать. Это нормально. Поэтому я стараюсь совсем молодежь не трогать. Только недавно стала разбирать речь Моргенштерна и Дани Милохина. Но там мне интересна сама ошибка, на примере которой можно показать, как нужно и как не нужно. У меня нет конкретной цели исправить всех Моргенштернов.

— Молодежный сленг — это вообще отдельная планета. Всякие «треш», «угар», «зашкваз», «краш». Как вы относитесь к этой живой лингвистической системе? Считаете мусором или наоборот?

— Я считаю это модой, трендом. Потому что такие слова употребляются определенными группами. Например, 3–4 года назад мои дети постоянно говорили три слова. Они произносили их по несколько раз за одно занятие так, что у меня уже уши вяли. Им просто нравилось без конца повторять «эщкере», «лол» и «кек». Сейчас я этих слов вообще не слышу в их лексиконе. А когда напоминаю, они смеются, что три года назад постоянно говорили «эщкере». Язык отверг их. Но появились новые слова — «краш», «рофлить», «токсик». Какие-то из них точно останутся, а какие-то уйдут.

«Я очень хорошо умею объяснять даже самые сложные вещи в русском языке. И, для того чтобы рассказать какое-то слово, правило или любую системную штуку в языке, я прочту 500 разных определений и выберу самое простое и понятное» Фото предоставлено Татьяной Гартман

«Для того чтобы общая грамотность была на нормальном уровне, достаточно четверки в 11-м классе по русскому языку»

— Правда ли, что чем грамотнее человек, тем чаще (а не реже) он смотрит в словарь?

— Конечно. Во-первых, меняются нормы. Во-вторых, невозможно все знать и помнить. И если ты озабочен правильностью и красотой языка, то будешь по 100 раз себя перепроверять. У меня, например, весь рабочий стол завален разными словарями, хотя я сама как ходячий словарь.

— Даже вы не всегда уверены в правильности написания/ударения/значения?

— Конечно. Простите, я сейчас немного похвалюсь, но это замечают многие. Я очень хорошо умею объяснять даже самые сложные вещи в русском языке. И, для того чтобы рассказать какое-то слово, правило или любую системную штуку в языке, я прочту 500 разных определений и выберу самое простое и понятное. Например, мне нужно объяснить значение слова «омбудсмен». Я сделаю это простыми и понятными словами, но проштудирую очень много информации перед этим. И мой мозг сам запомнит и выберет нужные и приемлемые для разной аудитории объяснения. Поэтому, конечно, тот, кто обеспокоен красотой своей речи, постоянно заглядывает в словарь.

— Каким сервисам можно доверять, чтобы проверить правописание? Или лучше по старинке открывать словарь Даля?

— Ну словарь Даля вообще не для этого. Он показывает исторический срез языка, актуальный для конца XIX века. Причем там есть и диалектизмы, и архаизмы. Так что мы его закрываем и откладываем. Есть четыре словаря, рекомендуемые министерством образования. На них можно опираться, по ним сдаются ЕГЭ, и, на мой взгляд, они достойны доверия. Если нужен быстрый ресурс в телефоне, то есть «Академос», неплохой ресурс «Говорит Москва» и, конечно, «Грамота.ру».

— Принято считать, что русский язык очень сложный. Надо ли владеть полным арсеналом грамматических правил и лингвистических тонкостей, чтобы считаться грамотным человеком?

— Для того чтобы общая грамотность была на нормальном уровне, достаточно четверки в 11-м классе по русскому языку. Или достаточно сдать ЕГЭ на 70 баллов. Это если совсем грубо. Безусловно, это такая базовая грамотность, на которую наслаивается твой жизненный, психологический рост, профессия и все остальное. Но должна быть база. И она определяется школьной программой.

Самое удивительно, что у нас люди не знают школьной программы и хуже всего справляются с числительными. У нас 80 процентов не могут правильно просклонять слово «семьсот». Вы только вдумайтесь в это! А если, например, дать число «три тысячи восемьсот девяносто семь» и попросить поставить его в творительный падеж или в предложный, то с этим вопросом справятся 1–2 процента. То есть из 100 человек только один-два справятся с заданием. Это школьная программа.

«Я не могу сказать, что читающие люди образованнее и грамотнее. Конечно, у них больше шансов такими быть, но книги не дают 100 процентов вероятности» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Книга в руках — это еще не гарантия образованности и грамотности»

— А что, помимо числительных, хуже всего дается людям?

— С числительными, кстати, удивительно. Их всего около 50, и новые там не появляются. Это такой закрытый клуб. Даже если новые слова участвуют в образовании новых слов, то они преобразуют числительное. Например, «восьмидюймовый». Надо просто выучить их раз и навсегда и жить спокойно. А вот с другими словами как раз все сложно. У всех свое значение, происхождение и возможные разночтения. Например, у слова «втащить» появилось новое значение или у «зашло». Каждое индивидуально. И в этом сложность. К сожалению, на вид невозможно точно понять, к какому типу склонения относится слово, как оно будет писаться. Для этого надо заглянуть в словарь. Вот есть слово «торт». И при склонении ты знаешь, что должна появиться буква «а». Но как ты можешь заранее знать — «то́рта» или «тортá»? Вот в слове «стол» ударение перенеслось на окончание, а здесь? Для это придется заглянуть в словарь и запоминать. Другого выхода нет.

— Дайте простой совет, как повысить свою грамотность.

— Я здесь велосипед не изобрету. Есть простые лайфхаки, простите меня за это слово, которые помогут улучшить грамотность. Первое — это задумываться, когда ты говоришь. Ведь, изучая иностранный язык, человек продумывает каждое слово, пока оно не дойдет до автоматизма. С русским так же. Надо прокачивать свои навыки, запоминать, повторять. Если сомневаешься — открывай словарь. А потом снова думай, проверяй и запоминай. Не можешь — вешай стикер на стену.

— А литература поможет?

— Существует понятие «насмотренность» у критиков, кинематографистов. Здесь оно тоже может работать. Но далеко не у всех. Кто-то визуал, кто-то аудиал, кому-то надо от руки записать все, кому-то правильно надо рассказать. Я не могу сказать, что читающие люди образованнее и грамотнее. Конечно, у них больше шансов такими быть, но книги не дают 100 процентов вероятности. А еще важно, какую литературу ты читаешь. Вы наверняка слышали про язык Пушкина. А он, кстати, не такой большой. Согласно «Словарю языка Пушкина», в лексиконе поэта было около 23 тысяч слов. В то время как словарный запас Достоевского оценили в 43 тысячи. А вот у многих бульварных романов совсем маленький словарный запас — около 5 тысяч слов. Конечно, от такой литературы ты не поумнеешь. Поэтому книга в руках — это еще не гарантия образованности и грамотности.