Игорь Козырев: «Каждый житель деревни должен быть рублевым миллионером»

Игорь Козырев: «Задача возрождения деревни должна быть выделена в отдельный национальный проект» Фото: «БИЗНЕС Online»

Задача проекта — сделать деревню богатой

Слово «деревня» в заглавии относительно, хотя все делается именно по отношению к ней. Бо́льшая часть пазлов универсальна и просто собирается под новую деревню. Она фокус их сборки. Например, «новое образование» — тема универсальная и лишь получает свое частное решение в деревне. И так почти во всем. При этом, конечно, есть и чисто деревенское, специфическое. В том числе возможность постановки такой задачи, как «каждый житель деревни должен быть богатым» — рублевым миллионером. Включая бюджетников — сотрудников соцсферы и администрации района. Такую задачу ставить сегодня по отношению к городу бессмысленно, но по отношению к деревне — возможно и необходимо. О чем ниже будем говорить отдельно.

Универсальность и цивилизационный уровень закладываемых пазлов вывели нас в проекте на различные горизонты взаимодействия с внешними российскими и зарубежными интересантами — попутчиками, партнерами, лоббистами, общественными движениями. Возник интерес к нашим подходам и от другого масштабного проекта — развития Нечерноземья на основе возрождения производства льна, создания Льняного пояса (по аналогии с Шелковым путем и поясом).

Это решает несколько задач: вписывает жизнь нашей деревни во все уровни ее присутствия (район – область – Россия – мир) в социальном, экономическом и научном планах; позволяет полнее опереться на цивилизационные мейнстримы и технологии XXI века; создает возможности тиражирования нашего проекта по стране как типового. Последнее важно, т. к. многие программы развития России страдают общим недостатком — оперируют деньгами, разрозненными заданиями, но не имеют моделей развития под них. По типу: «Мы даем вам деньги и инструменты, а вы уже сами разберитесь, как их применить. Рынок научит». Так и имеем сцепку — бюджетные деньги и «невидимая рука рынка». По факту — отсутствие развития или его однобокость.

При этом уточню: благоустройство деревни мы за развитие не считаем — это лишь запоздалая отдача государством векового долга перед ней. Обустройство ее быта, нормальной среды существования. Что в Европе начали делать еще до Рождества Христова. Но сам по себе быт не определяет перспектив деревни в XXI веке и ничто ей не гарантирует. Особенно в эпоху перемен.

По-хорошему задача возрождения деревни должна быть выделена в отдельный национальный проект, чего пока не случилось. И должна коррелировать с национальными инициативами агентства стратегических инициатив, развивать которые в стране поручил председатель его наблюдательного совета Владимир Путин. Но пока тема села для АСИ маргинальна. Это видно по его сайту и конкурсу «Сильные идеи России для нового времени» в 2020 году, где тема села была помещена внутрь рубрики «Новая городская политика».

Данная публикация пересекается с относительно недавней статьей на «БИЗНЕС Online» о заседании комитета по экологии, природопользованию, агропромышленной и продовольственной политике Госсовета РТ по теме привлечения молодежи на село. Но идет дальше и не останавливается только на молодежи и выпускниках сельхозвузов. Т. к. главный вопрос в другом: как сделать деревню богатой? Не агрохолдинги и фермеров, а именно деревню. Тогда и молодежь подтянется. И не только.

Излагаемые подходы к возрождению деревни могут быть применимы и к задаче развития моногородов. По проблематике чего было интервью с Альфией Когогиной на «БИЗНЕС Online». Общим тут является вопрос: что должно появиться нового, чтобы уйти от монозаданности — моногорода и агронаправленности деревни? Тем самым расширить возможности развития и снять риски «узкого горлышка».

«У России четыре столпа — город, деревня, ОПК (оборонка) и молодежь. Два последних определяют ее будущее. Первые два интегрируют в себя все и тем самым «держат» территорию» Фото: «БИЗНЕС Online»

Целевой образ деревни 4.0

У России четыре столпа — город, деревня, ОПК (оборонка) и молодежь. Два последних определяют ее будущее. Первые два интегрируют в себя все и тем самым «держат» территорию. Более всех из них просажена деревня. Только с 2000-х исчезло более 27 тыс. деревень и сел (и еще несколько тысяч на подходе). Не прекращается исход молодежи и активной части жителей, разруха, нищенская зарплата для оставшихся или отхожий промысел в городе, соцсфера свернута («оптимизирована»). Природные ресурсы и объекты (леса, водоемы) сданы в долгосрочную аренду преимущественно чужакам, неместным, залетным и нещадно эксплуатируются. Существующие стратегии и программы поддержки села тенденции не меняют. Да и исполняются из рук вон плохо. Та же корпорация МСП по материалам проверки Счетной палаты за пять лет своего существования профинансировала лишь 1% МСП, т. е. по 0,2% в год (при этом средняя зарплата в корпорации составила 380 тыс. рублей в месяц). Селу от этого досталось еще меньше. По данным бизнес-омбудсмена Бориса Титова, с 2019 по 2020 год число фермеров, получивших господдержку, упало с 8,7% до 8,2%. В пандемию поддержка села шла по остаточному принципу после города. С 2000-х затраты на сельхознауку составляют предпоследнее место в структуре затрат на науку, участие бизнеса в их финансировании менее 10%.

Возможных исходов для российской деревни четыре: исчезнуть, быть придатком города (близкой окрестностью, частью хаба, агломерации), придатком агрохолдингов и фермеров (поставщиком дешевой рабочей силы), возродиться и стать новой по принципу «спасение утопающих дело рук самих утопающих».

Нужно говорить о четвертом варианте, самоспасении, и двух его стадиях — возрождении и последующем развитии деревни. В формате 4.0 и XXI века. Принимая будущее и ему всячески способствуя.

Сразу же важно подчеркнуть принципиальный момент и размежеваться с иллюзией, порождающей неверный или как минимум половинчатый государственный подход. А именно: развитие агрохолдингов и фермерства не есть развитие деревни. Они сами по себе, деревня сама по себе. Никаким развитием деревни они не занимаются — в лучшем случае что-то по части благоустройства и соцкультбыта. Никогда не сделают деревню богатой и не ставят себе таких целей. Наоборот, платят нищенскую зарплату. А мировая и российская тенденции роботизации еще более усилят безработицу на селе. Так, российско-германский агрохолдинг «ЭкоНива» устанавливает автономное управление сельхозтехникой Cognitive Agro Pilot на 10 тыс. комбайнов в 35 регионах страны. Этим же путем идет «Русагро». И это еще притом что в России в средним используется два комбайна на 1 тыс. га пашни (в Германии — 60, в США — 25, в Беларуси — 9). А минсельхоз воплощает программу «Цифровое сельское хозяйство» с идеей умного земледелия, что тоже не прибавит занятости.

Агрохолдинги — это, как правило, городской, часто банковский и московский капиталы. Город пришел на село, забрал у него землю, завез свою технику, ежегодно закупает зарубежное селекционное зерно, его высаживает, удобряя химией и убивая гумус, чтобы потом собрать урожай, его экспортировать и прибыль вывести в офшоры. Тем самым собственно родовая сельская деятельность и жизнь у села забраны.

Поэтому второй фундаментальный вывод следующий. Если у села забраны ресурсы и его родовая деятельность (отчуждены городским капиталом), то единственными путями развития деревни остаются два — развивать «личное подворье XXI века» на основе пермакультуры и воспроизводить у себя городские виды деятельности. Тем самым фракталить город. И к этому все идет. Особенно на Западе. Будущая структура расселения и занятости — это функциональная полнота. Когда возникают экогорода с продовольственным самообеспечением (крышные, вертикальные и прочие теплицы, синтезированная пища), подобно нидерландскому проекту ReGen Villages, то встречно появляются родовые поместья и нечто вроде Доброграда во Владимирской области, деревни айтишников (как в Марий Эл), научно-производственные поселения (как фармацевтическая компания полного цикла Generium с филиалом во Владимирской области) и др.

Этот вывод коррелирует с выводами общественного совета минсельхоза о необходимости развития на селе самозанятости и роста доходов в несельскохозяйственной сфере и Госдумы — о необходимости перехода к постаграрной деревне.

Это выводит на более широкий вопрос: что мы пониманием под деревней сегодня и завтра? О каком целевом субъекте говорим? Но это тема специального форсайта, и мы не можем осветить ее здесь полностью. Отметим лишь несколько его месседжей в нашем проекте и вытекающих из них принципов и выводов:

• если вопрос о «городе будущего» ставится и обсуждается, то о «деревне будущего» — нет. В результате это ментально закупоривает поиск новых путей развития деревни в России — в головах власти и общественности. Почти все «точки кипения», хакатоны и оргигры сводятся к генерации банального и вне связи с будущим и опоры на него;
• нужно различать две стадии — возрождения деревни 4.0 и ее последующего развития. У них свои различные основания и цели;
• форсайт деревни 4.0 — сложносоставной, интегрирующий. Должен в себя включать форсайты: нового человека на селе в статусе хозяина, а не просто собственника; новой социальности на селе (у нас это тема «социального парка»); кардинальных изменений в сельском хозяйстве в XXI веке и новой эффективности (смена сельского техноуклада); новых экономических моделей деревни 4.0 (мы для себя выбираем две); моделей сельской муниципальной власти «крепкий хозяйственник» и «светоч развития»; стратегического планирования в масштабах страны по вертикали «деревня – правительство РФ» (а не просто минэкономики или минфин); и ряд других;
• новая деревня должна существовать полноценно, т. е. (а) производить «товары – знания – капитал» в своем экспортно-импортном экономическом обороте и (б) присутствовать на всех уровнях развития «район – область/республика – страна – мир». Это означает, что границ и сфер существования у деревни на самом деле множество — они различны и взаимодействуют между собой в сорезонансе. Но массово в головах сидит иное: «Деревня — это не дальше забора». В нашем проекте множественность деревни 4.0 выражается через стратегии «позиционирование» и «отношения», а также операционные платформы «сакральность малой родины», «лоббизм» и др.;
• «товары» и «знания» новой деревни должны иметь высокий научно-технический потенциал и обеспечивать ее конкурентоспособность на горизонте 2035–2050 годов. Не сводиться к обслуживанию агрохолдингов и фермеров. Коррелировать с нацпроектами и направлениями/программами научно-технологической инициативы России во исполнение Стратегии-2030. Ясно, что такие технологии генерирует не деревня, потому проводить на эту тему модные хакатоны бессмысленно. Но форсайт отвечает за то, каким образом новая деревня должна быть встроена в технологические мейнстримы, не порождая лишней конкуренции внутри страны;
• альфа и омега возрождения деревни — это два выбора: формы собственности и конкретного портфеля технологий, вокруг которых далее нужно выстраивать новые сельские бизнесы (см. пункт выше). Первый выбор — ментальный, мировоззренческий, человеческий и прежде всего для муниципальной власти. Второй — бизнес-рисковый и лежащий в плоскости коллективной ответственности трех уровней власти «муниципальной – региональной – центральной». Их способности к консолидированному стратегическому планированию и организации НТП-прорыва России в XXI веке. У нас в проекте за это отвечают платформы коллаборативного стратегирования «Жемчуг в ракушке» (по модели Исикавы), «Умный бюджет» (не потому, что цифра), «Рейтинговое планирование» и ряд других.

На этом перечень стартовых установок для форсайта не завершен. Среди них есть и более глубокого концептуального залегания, но уже выходящие за рамки простого сообщения о проекте. Нижеизложенное раскроет наш вариант реализации озвученных форсайт-подходов в нем.

«Целевые признаки верхнего уровня следующие: это богатая деревня; она присутствует в трех срезах жизни — социальном, экономическом, научном; на всех уровнях активности — районном, областном, российском и мировом» Фото: «БИЗНЕС Online»

Образ деревни 4.0

Он сложносоставной и состоит из нескольких групп признаков (частных образов).

Целевые признаки верхнего уровня следующие: это богатая деревня; она присутствует в трех срезах жизни — социальном, экономическом, научном; на всех уровнях активности — районном, областном, российском и мировом; она производит знания – товары – капитал и осуществляет по ним экспортно-импортные операции; ее экономика является новой — гибридной и поэтому обеспечивает высокую экономическую эффективность, примененные технологии производства имеют высокие перспективны в XXI веке и минимальные коммерческие риски.

«Богатая деревня» означает, что каждый ее житель, включая госслужащих, является рублевым миллионером. Ориентиром тут для нас служит китайская деревня миллионеров Хуаси. Если в России, то в некотором приближении — хутор и фермерское хозяйство В. Шипулина, подмосковное ЗАО «Совхоз им. Ленина», тверская деревня Пестово.

Мы разделяем этапы возрождения и развития деревни 4.0 как различные. Возрождение — это приобретение деревней новых модельных качеств, нового образа. Развитие — последующее развитие на основе этих приобретенных качеств. Сначала нужно состояться новым и потом уже в этом качестве далее развиваться. Если прибегнуть к аналогии с Библией, то сотворение человека тоже имело два этапа — сначала слепленное из праха тело и только потом вдохновение в него души живой, жизни (Быт. 2:7). Сначала новые меха и лишь потом новое вино в них. Тогда, с цивилизационной точки зрения, возрождение есть приобретение деревней новых институциональных качеств (форм собственности, моделей экономики и управления, новое перепозиционирование в связке «город – село» в части расселения и новой занятости и др.) параллельно с выходом из искусственно созданного кризиса и разорения (возрождение к новому). Развитие — это переход к новому цивилизационному общественному договору (ЦОД 2.0), к новой модели человека и его самореализации.

Почему 4.0

Индекс «4.0» неслучаен и функционально нагружен. Включает в себя современные идеи инклюзии — человекоцентричного подхода в «великой перезагрузке капитализма/The Great Reset» по Клаусу Швабу (Давос, 2020), идеи этапного перехода к smart-городам и цикличной экономике, но для новой деревни идет дальше — учитывает еще биосферосовместимость, кооперационные модели бизнеса и жизни, богатство ее жителей. В перспективе город 4.0 и деревня 4.0 должны будут замкнуться на общий переход к новому типу общества в XXI веке — ноосфере.

Идея «4.0» пересекается с 17 целями устойчивого развития ООН, внедрением их ESG-стандартов (экологических, социальных, управленческих) и с их перекладкой на российские реалии — с пятью национальными целями развития, KPI оценки деятельности ФОИВ и губернаторов, согласно указу президента РФ №68 от 04.02.2021 года, индексом качества городской среды минстроя РФ, идеей Совета Федерации о едином стандарте благополучия и пилотными проектами его внедрения в Самарской и Ростовской областях. В проекте деревни 4.0 мы также закладываемся на то, что инвестирование в соцсферу теперь возможно по модели «Проект социального воздействия» (внедряет ВЭБ) и ей надо соответствовать.

Все это задает объективные рамки проекту «Возрождение деревни». Поэтому индекс 4.0 тоже играет роль образа и навигатора ее развития. И уберегает нас от методологической ошибки свести образ деревни лишь к снятию ее текущих проблем. Типа: «Надо, чтобы была занятость, чтобы было, где работать и отдыхать, нужно развивать соцсферу». Понятно, что, будучи верными по форме и результату, эти пожелания никак не ориентируют нас на главное: какой должна быть новая занятость, чтобы завтра не исчезнуть и быть востребованной?

Тем самым мы не идем путем российских «точек кипения» и хакатонов, в которых отсутствует мышление. Вместо которого запускается шаблонное составление списка проблем, своих пожеланий и их упаковка в SWOT-анализ и smart-задачи. Но проблемы более или менее очевидны, а SWOT-анализ методологически слаб и создает иллюзию конкретизации. Вместо этого мы в проекте используем два других типа оргигр — «Игры дураков» и «Райские игры», входящих одновременно в состав типовых платформ нашего проекта.

В целом индекс «4.0» выполняет три функции — охранительную (отсекающую), фиксирующую (обозначение общего, цивилизационного консенсуса) и проектную, развивающую. Не углубляясь далее, лишь отфиксируем — формулирование образа деревни 4.0 должно опираться сначала на нечто объективное и лишь потом на субъективное. Но именно это массово отсутствует. Потому и имеем типовой набор полурешений для деревни типа: развитие фермерства, ремесел, сельского туризма, «инвестор, приди», «сдадим ресурсы в аренду» и т. п.

Важно и то, что в поиске объективных оснований для новой деревни индекс «4.0» — это открытая и творческая позиция, обращенная к будущему. К эволюционным трендам и вызовам, а не просто к проблемам, созданным нашей властью селу. Поэтому рассмотрим некоторые эволюционные переходы, которые должны определять форсайт изменений в сельском хозяйстве в XXI веке. Небольшой экскурс необходим, чтобы потом перейти к конкретике проекта.

«Возрождение деревни требует цивилизационного инжиниринга, а не просто проектного подхода. Следовательно — опоры на непрофанные, глубинные и объективные основания новой деревни» Фото: «БИЗНЕС Online»

Эволюция сельского хозяйства и сельского труда

Возрождение деревни требует цивилизационного инжиниринга, а не просто проектного подхода. Следовательно — опоры на непрофанные, глубинные и объективные основания новой деревни. У таких оснований своя программа развития и предзаданность. Их обобщенное название — Эволюция (с большой буквы). Это же стыкуется с указанием Питера Друккера, родоначальника науки менеджмента, когда лучшая и единственно возможная стратегия — это способствовать прорастанию будущего в настоящем. В данном случае — способствовать эволюции, коэволюционировать с ней и быть ее частью. В формате деревни 4.0.

Человечество эволюционирует в способах обеспечения своего материального существования. Для нашей темы — в способах использования и сохранения природы в сельском хозяйстве и какой будет пища.

И надо различать эволюцию сельского хозяйства и эволюцию труда в нем. Это несколько разные вещи. Эволюция сельского хозяйства — то, каким способом человечество обеспечивает себе пропитание, часть сырья и энергии. Эволюция сельского труда — каким образом в этом задействован человек. Со временем меняется характер взаимодействия человека с природой, характер и степень участия человека в этом.

Видим, что человечество эволюционно чередует два подхода к растениеводству, животноводству и лесоводству — естественный и искусственный. На допромышленной (первобытной и феодальной) стадии развития подход был естественным, экологичным, но неэффективным, с полным участием человека. На современной индустриальной стадии подход и технологии неестественные, неэффективные, неэкологичные, с высвобождением человека из сельского труда и роботизацией. Но уже начинается переход к новым технологиям — постиндустриальным, естественным, высокоэффективным, с высвобождением человека на роль гармонизатора природных экосистем. Тем самым мы присутствуем в начале нового витка.

В перспективе эволюция выведет на финишную стадию цивилизационного развития человечества, когда оно будет способным (а) сохранять природу, превратив ее «цветущий сад», (б) творить/синтезировать материальные блага, энергию и пищу из ничего — подобно тому, как Творец сотворил своим словом мир из ничего. Тем самым произойдет истинное преодоление природы — отпадет необходимость ее эксплуатировать и исчерпывать. Человек будет ее сознательно пестовать — как часть завещанного рая на Земле. Как подтверждение своей способности сотворца создавать ойкумены — гармоничные сферы и миры своей жизни и процветания. Само слово это подсказывает — все технологии жизни должны приводить к эффекту «цвести», природоподобному существованию и коэволюции.

Развитие технологий к этому приведет. Человечество уже подходит к такой финишной возможности синтеза материи и энергии из ничего, из полевой среды (эфира, атома, гравитации и др.). Мы уже подошли к возможности неограниченной генерации энергии компактными средствами и ее беспроводной передаче (опыты Николы Теслы и Андреа Росси, готовность к массовому холодному синтезу от компании Lockheed Martin опыты Массачусетского университета генерации э/энергии из атмосферных паров воды, плазменный авиадвигатель от Китая и др.). Получен фазовый переход водорода в металлическое состояние (французской комиссии по атомной энергии, AEC). Растет число технологий синтеза из воздуха: топлива (Йельский университет и BMW), пищи (финский стартап Solar Foods по бактериальному синтезу для производства питательной муки из растворенного в воздухе углекислого газа; энергию дает водород, выделенный из воды электролизом; весь процесс в 10 раз эффективнее фотосинтеза; открытие первого коммерческого завода в 2021 году). Или синтез пищи на белковом уровне (опыты в Татарстане). И т. д.

«Творить силой мысли» (если еще не словом, но командами передающей информационной системе) тоже получает свою технологическую реализацию. Первые успехи технологии BrainNet (Вашингтонский университет, США) мысленного управления через интерфейс с компьютером обнадеживают.

Все это примеры природоподобных и биосферосовместимых технологий, о необходимости перехода к которым призывал Путин на юбилейной сессии ООН (07.2016) как к генеральному пути развития человечества.

В России тему перехода на природоподобные технологии разрабатывают: НИЦ «Курчатовский институт» (ядерная физика, концепция развития природоподобных технологий, разработана по поручению Путина), группа веждизма (А. Кашанский, Ю. Забродоцкий, А. Девятов); авторы сайта «Академии Тринитаризма» по тематике «золотого сечения» (Ю. Бойка, И. Шевелев, А. Стахов, А. Харитонов, А. Иванус, В. Шинягин, П. Сергеев и др.). Есть теория биотической регуляции окружающей среды и климата В. Горшкова (1995). Проходят международные научные форумы по конвергентным технологиям (Сочи-2018 и др.). Есть письмо от 04.2020 на имя президента от А. Осипова (разработчик стройстандартов золотой пропорции) о необходимости придать государственный импульс этой теме в гуманитарной, идеологической, политической, социальной, техногенной сферах страны.

На форуме в Сочи (2018 год) были озвучены резоны перехода на такие технологии. Это: (а) «подсматривать» у природы ее технологии, появилась возможность усилить или превзойти природные «решения», необходимо удержать равновесие в природе в связи с новыми технологиями (Александр Сергеев, президент РАН); (б) остановить истребление ресурсов планеты через создание «природоподобной техносферы» и экономные технологии (брать у природы ресурсов не больше, чем берут естественные процессы), переосмыслить социальную роль человека в биосфере, будучи ее частью (Михаил Ковальчук, президент НИЦ «Курчатовский институт»); (в) использовать сближение гуманитарных и естественно-научных дисциплин для нового ответственного сознания (Екатерина Яшина, зампрезидента того же института). Сергеев считает, что концепция природоподобных технологий не нова, известна с прошлого века и надо использовать термин «реинжиниринг природы».

Человечество эволюционно проходит свои исторические стадии технологий и в сельском хозяйстве тоже (рис.4): «гумус (пользование) – химия (допинг, „наркотик для земли и животных“) – гумус (восстановление и пестование) – синтез из ничего». Кстати, можно видеть, что этап химизации сельского хозяйства — это вариант замещения природы, но который ее убивает. Тогда как синтез из ничего — тоже вариант ее замещения, но иного, порождающего свойства.

Таким образом, финишные перспективные позиции человечества как творца в сельском хозяйстве две — творения из ничего и сотворца с природой. Но, прежде чем рассмотреть позицию сотворца с природой, дадим дополнительную оценку нынешней — искусственной — стадии сельского хозяйствования.

«Современное сельское хозяйство — искусственное, индустриальное и химизированное. Ведет к экологической катастрофе» Фото: agro.tatarstan.ru

Последствия и перспективы современного земледелия и скотоводства

Современное сельское хозяйство — искусственное, индустриальное и химизированное. Ведет к экологической катастрофе, в частности к истощению гумуса, обезвоживанию земли.

Так, в мире за последние 40 лет исчезла треть пахотных земель. Почва — идеальное хранилище углерода: его в ней больше, чем в атмосфере и всех растениях планеты вместе взятых. Но каждый год смывается 40 млрд т плодородного слоя. Это в 40 раз больше, чем вес горы Эверест, а для регенерации всего одного сантиметра такой почвы требуются сотни лет. Сельское хозяйство потребляет 70% всей воды и антибиотиков в мире, и именно оно повинно в утрате 70% биологического разнообразия.

Для справки: всего 2% площади земли приходится на черноземы. Из них 50% в России. Сегодня плодородие черноземов в РФ уменьшается. В районах Центрального Черноземья содержание гумуса в земле за 100 лет уменьшилось на треть. На юге Белгородской и Воронежской областей есть поля, где плодородную почву смыло и выдуло до материнской породы. Редко где гумус 8–12%, зато общая площадь пашен с гумусом 2–4% стала вчетверо больше. Такие почвы уже равны подзолистым! По прогнозам, через 60–100 лет плодородие их истощится полностью.

Другой ущерб — водный. Типовое растениеводство ведет ко все большему и более глубокому выкачиванию вод из почвы. Как результат, за последние 50 лет уничтожено более трети родников и ручьев, обмелели малые реки, снижен уровень грунтовых вод. Поэтому все более «нужны» иные сорта – насосы растений с более длинными, глубокими корнями. Порочный круг замыкается. На своем примере могу это подтвердить. Недалеко от деревни моей мамы была быстрая речушка, с разливами, которая полностью в 2020 году исчезла. Рядом сельхозполя.

Это приводит в мире к новым программным целям. Согласно исследовательскому докладу о перспективах продовольственной и сельхозполитики Rethinking Food and Agriculture 2020–2030, их главный результат таков: «Мы находимся на пороге самого быстрого, глубокого и последовательного разрушения сельского хозяйства в истории». Так, объемы производства говяжьей и молочной промышленности США и их поставщиков сократятся более чем на 50% к 2030 году и почти на 90% к 2035-му. Животноводство станет банкротом. К 2035 году около 60% земель, которые в настоящее время используются для животноводства и производства кормов, будет освобождено для других целей. Экологические выгоды станут значительными: чистые выбросы парниковых газов в этом секторе к 2030-му сократятся на 45%. К 2035 году от КРС — на 80%. Стоимость сельхозугодий упадет на 40–80%.

Можно верить или нет в такие предстоящие изменения. Но существенность планов предупреждает: модель сельского хозяйства все равно будет изменена. К сожалению, в России это мало обсуждается. Если как-то начали осознавать вызовы и возможности «энергетического перехода» в первой половине XXI века (правительством создана соответствующая рабочая группа и проводятся закрытые совещания, определено 10 возможных сценариев развития событий для РФ, создается сеть карбоновых полигонов, на Сахалине начат эксперимент по торговле углеродными квотами на выбросы, бизнесу выделяется 2 млн га леса на Дальнем Востоке для его защиты от пожаров и вредителей и прироста генерации с него углеродных квот, отрабатываются стандарты «зеленого финансирования» и т. д.), то подобного осознания перспектив сельского хозяйства нет и близко. Россия никак не готовится здесь к следующему эволюционному этапу. Возможно, первой ласточкой стало предложение Дмитрия Пескова, спецпредставителя президента РФ по вопросам цифрового и технологического развития, о введении спецналога на мясо, которое минфин пока отверг (как аналога лоббируемого на Западе перехода на систему GWP20, в которой налог на выброс тонны метана в 84 раза выше, чем на тонну СО₂).

«Природа — живая, мудрая, высокопродуктивная. А гармония — пик творчества. Поэтому сотворение гармонии с природой есть позиция творца и следующий эволюционный шаг в развитии человечества» Фото: «БИЗНЕС Online»

Пермакультура как новый цивилизационный и эволюционный этап

Природа — живая, мудрая, высокопродуктивная. А гармония — пик творчества. Поэтому сотворение гармонии с природой есть позиция творца и следующий эволюционный шаг в развитии человечества. Умение творить не за ее счет («покорять»), а вместе с ней.

И есть два гармоничных взаимодействия с природой: экология — ее сохранение и пестование и пермакультура — возделывание природы ее же средствами. Причем под последней я понимаю все отрасли естественного сельского хозяйства — новые растениеводство, лесоводство, пчеловодство, естественное содержание домашнего скота и птицы и т. д. Природоподобные и биосферосовместимые сельские технологии.

Цель пермакультуры — перейти к следующему цивилизационному способу ведения сельского хозяйства. Естественному, высокопродуктивному, низкозатратному, природоподобному, основанному на саморазвитии и гармоничном гомеостазе природной среды. Когда поля, начиная с личных подворий, представляют из себя не зачищенные «моноучастки», а в прямом смысле «природу», изобильную экосистему внутри, а не вовне своих границ. Что освобождает человека от ненужного труда — стремления подчинить природу аграрно-промышленным технологиям на химической и биологической основах (ГМО и прочая). Такое подчинение ее убивает и вредит здоровью человека.

О пермакультуре масса литературы и видео на YouTube. Поэтому выделим отдельные моменты. Промежуточным переходом к пермакультуре являются безотвальные технологии и гидпропоника. В СССР за безотвальное земледелие ратовал Т. Мальцев, теперь это пришло к нам с Запада под названием no-till. Главным технологическим принципом пермакультуры является биосферосовместимость и поэтому продуктивность на природной гармонии. Когда достигается гармоничное сочетание различных растений на одном участке, обеспечивающих друг другу поддержку, сохранение почвы и высокий урожай. В том числе за счет восстановления гумуса почв ЭМ-технологиями (эффективных микроорганизмов). И за счет высаживания специальных сортов деревьев, останавливающих рост оврагов и возвращающих плодородие почв, как это делает Гусман Минлибаев в Татарстане (заодно готовит замену соснам, которые могут исчезнуть, по отдельным прогнозам, через 20–30 лет из-за климатических изменений, выращивает краснокнижные травы и породы деревьев, продает их саженцы и обучает ремеслу). И т. д.

Минлибаев вплотную подошел к новой модели — агролесоводству. Это же может оказаться интересным в связи с законодательным разрешением переводить земли, не предназначенные для сельского хозяйства, и заброшенные угодья в земли лесоводства для частного выращивания и владения лесом (по этому пути пошли в Тверской области). Примерно это же делает индиец Шубенду Шарма — выращивает лесосад по всему миру как экосистему (начиная с небольших придомовых и парковых участков), который растет в 10 раз быстрее обычного леса. Структуру леса можно планировать и менять. Он может быть разным: плодовым, цветковым, для привлечения птиц и пчел, под пермаземледелие и т. д. Но наиболее правильным и полным является сочетание лесосада и пермакультуры. В интернете есть много видео такого опыта в Европе и США.

К пермакультуре относится и колодное пчеловодство. Необходимо восстановление популяции пчел среднерусской породы, используя колоды или борть в деревьях вместо улей. Это ведет к восстановлению и развитию лесов и естественному повышению урожайности. И резко снижает затраты на уход за пчелами — подходить к ним достаточно 2 раза в год, весной и осенью, т. к. колодные пчелы независимы от человека, находясь в естественной среде. Колодный метод развивают в Башкортостане, Ярославле, Пскове, Пермском крае и др. Есть ассоциация развития естественного пчеловодства.

«Необходимо восстановление популяции пчел среднерусской породы, используя колоды или борть в деревьях вместо улей. Это ведет к восстановлению и развитию лесов и естественному повышению урожайности» Фото: «БИЗНЕС Online»

Нам ближе выбор нефтехимической корпорации СИБУР — иметь путь, а не стратегию

Принципиально за слово «стратегия» и ее оформление как планового документа мы не держимся. Хотя есть официальная Стратегия развития – 2030 нашего района, составленная еще до появления проекта «Возрождение деревни 4.0». Мы никак не мешаем ее существованию и не ставим целью ее заменить. По ряду причин: (а) она составлена в процессной и бюрократически-функциональной логике, т. е. на все случаи жизни и безотносительно к конкретным целям; (б) ее неконкретность и несовершенство позволяют ее реализовывать и через наш проект тоже (например, указано, что «до 2024 года должно появиться 40 новых МСП», но каких — не конкретизировано); (в) подключать к проекту функционал администрации непродуктивно, т. к. бюрократы не заточены на развитие, у них другая ментальность, и их задача — держать текучку и хорошее реноме района в области; (г) возрождением деревни должны заниматься лишь те, кому это лично надо; (д) мы используем принцип дополнительности «старая стратегия + местные инициативы + новое от нашего проекта» или «пусть растут все цветы»; (е) управление по целям и строгим стратегиям под них — лишь один из четырех возможных способов ориентированного поведения, и нам ближе выбор нефтехимической корпорации СИБУР — иметь путь, а не стратегию.

Если же привязываться к слову «стратегия», то это для нас в первую очередь «создание ситуаций для приобретения возможностей для достижения своих целей». Звучит неказисто, но зато весьма точно и в нужной последовательности: «ситуации → возможности → цели». И это не совсем ситуативное управление, которое больше рефлексивно. Более синтетичное и комплексное поведение сродни «мягкой силе», когда ситуация возникает только тогда, когда мы начинаем выступать своим проектом или его частью ресурсом в чьем-то внешнем проекте или интересе.

Это же переопределяет, что такое для нас «лоббизм». Это не предложение к кому-то «поддержать наш проект, потому что он хороший и важный для страны». Но вариант тиражирования и прорастания нашего проекта в чужом проекте, программе, политике. Следовательно, мы должно неплохо разбираться в чужих проектах, привносить в них свою ценность и добавленную стоимость. В итоге строить отношения win-win («выиграть-выиграть»). Поэтому лоббизм для нас — это форма нашего интеллектуального инвестирования в кого-то (в его усиление и карьеру) с тем, чтобы обратным ходом получить поддержку извне. За это отвечают два блока нашей поведенческой стратегии — «отношения» и «позиционирование». Сейчас в нашей базе данных 56 лоббистов.

Наконец исторически различают типы стратегий: военный (греки, стратагемы) — путь достижения успеха/победы, используя ресурсы, время, место и обстоятельства; метафизический (латиняне, страты) — путь восхождения, взгляд сверху для захвата и удержания будущего; китайский — бесконечный путь хитрости достижения победы без и до применения силы, когда противная сторона сама совершит необходимые действия. Сейчас все используют первый тип стратегии — греческий, однобокий. И отсутствуют латинский и китайский. Причем центральным является латинский — он же фундаментальный, выводящий на бытие и будущее. Тогда и хитрость есть на чем строить, и ресурсы совсем иные возникают.

В нашем проекте вместо «хитрости» используется вышеуказанное определение стратегии — «создание ситуаций для получения возможностей». Это сейчас главное. По сути, это наша вовлекающая открытость вовне. Чтобы получить ресурсы и поддержку в проект. Конечно, в этом неизбежно есть элемент искусства и «ловли момента», но и некоторая типовая операционализация тоже. Есть раскладка такой стратегии на четыре блока и наборы принципов и политик, которые нас заранее ориентируют на нужное (к чему стремиться) и верное (чего делать и не делать). Например, в инвестиционной политике сформулированы признаки идеального для нас инвестора, какие проекты для нас являются (не)допустимыми и т. д. Так, сдавать ресурсы и активы в аренду инвестору вместо их долевого использования — почти преступление перед развитием деревни.

«Для человека важны три вещи: смысл его жизни и мечты (самореализация), здоровье и отношения. Каждая практикуется по-своему (имеет свой набор практик и стратегий) и взаимообусловлена с другими» Фото: «БИЗНЕС Online»

Общая схема проекта «Возрождение деревни 4.0»

Замысел проекта «Возрождение деревни 4.0» подобен подходу к человеку. Для человека важно три вещи: смысл его жизни и мечты (самореализация), здоровье и отношения. Каждая практикуется по-своему (имеет свой набор практик и стратегий) и взаимообусловлена с другими. Так, можно иметь прекрасные цели и мечты, но не иметь здоровья, что делает их достижение бессмысленным. Отсутствие нормальных отношений не даст реализовать цели и подорвет здоровье.

За цели проекта взяты официально обозначенные в действующей Стратегии-2030, где визия нашего района — это «территория с благоприятным инвестиционным климатом и условиями для развития человеческого капитала». При всей бюрократичности и «проходном характере» ее формулировки она верна и может быть конкретизирована на свое предельно честное (идеальное) раскрытие. За «здоровье» отвечает пять ключевых функциональных балансов жизни в деревне, которые мы себе определили. За «отношения» — набор специальных операционных платформ.

Общее практикование данной тройки у нас распаковывается на четыре типа стратегий: «взять свое», «быстрые эффекты», «позиционирование» и «отношения» с замыканием их на модель «дополненной экономики». Кстати, аналог идеи (необходимости и возможности) «быстрых эффектов» мы потом увидели в методике стратегирования правительства Михаила Мишустина, где наряду с фронтальными стратегиями выделен блок из 125 «быстрых побед», по пять под каждое из 25 функциональных стратегических направления единого плана реализации Стратегии-2030 страны. Мы видим сопряжение своего и правительственного блоков по принципу песочных часов (и, как положено, они должны переворачиваться, меняя роли ведущего), а их экономическую модель — под видом интеллектуального капитала в проекте «Возрождение деревни 4.0». Но к этому еще надо прийти.

И во всем этом мы придерживаемся рекомендованного принципа «богу богову, кесарю кесарево» (Матф. 22:21). Где «богово» — это наши собственные цели, исходящие из идеала человека, «кесарево» — национальные цели развития России до 2030 года, KPI и рейтинги оценки регионов и губернаторов (рис. 8). Но это не означает, что мы должны к ним просто пассивно привязаться (в рамках разворачиваемой правительством единой IT-системы smart-планирования и отчетности на базе единого портала госуслуг) и стараться получить долю от бюджетирования по ним. Мы собираемся присоединиться к ним снизу своими операционными платформами — «рейтингового планирования», «умного бюджета» и ряда других, о которых будем говорить чуть ниже, тем самым предложить свои пилотные модели бесшовного стыка с муниципальным и бизнес-планированием. И уже сделали первые шаги в эту сторону.

Это же стыкуется с нашим образом деревни 4.0 — она должна активно присутствовать на уровне России тоже на принципе win-win. И она стыкуется с еще одним нашим принципом — «лучше давать, чем просить». Когда у вас нет денег (что верно для городских и сельских муниципалитетов), то единственный продуктивный путь — это не просить их, но делиться с вышестоящими своими идеями, решая их задачи. Тогда возможны синергия и внимание к нам, которые мы потом конвертируем в свой проект. Поэтому и важно два блока в нашей стратегии — «позиционирование» и «отношения».

На рис. 8 слева и в центре — привязка к 17 целям устойчивого развития ООН и их ESG-стандартам, к пяти национальным целям развития России и их развертке в форме единого плана развития, доводимого правительством через ЕПГУ до регионов и муниципалитетов, отдельных бизнесов и самозанятых с установлением ежемесячной обратной связи в виде единой отчетности перед правительством и Госсоветом (рис. 9).

Модели человека и инвестклимата, ключевые балансы деревни 4.0

Образ нашего района в официальной стратегии — это «территория с благоприятным инвестиционным климатом и условиями для развития человеческого капитала». Честное отношение к его прочтению и воплощению выводит нас на два предельных наполнения-цели:

1. предельное состояние человеческого капитала — это способность реализовать свои мечты, смысл жизни и быть богатым. Это возможно только тогда, когда (а) каждый человек есть хозяин дела и долевой партнер в общих проектах развития, (б) это верно не только для занятых в бизнесе, но и для всех бюджетников нашего района, включая сотрудников администрации;
2. предельность инвестиционного климата — это особое решение вопросов собственности, особый портфель бизнесов и технологий, особые модели создания стоимости и максимальная выборка на себя всех форм поддержки муниципалитета и бизнеса. Благоприятный климат — это максимальная взаимосвязь и благоприятствование. Как в природе.

Все это у нас замыкается на единую программу территориального развития на основе особого портфеля технологий и кооперативной собственности и на «дополненную экономику» района. Никакой бизнес не должен существовать вне такой программы и дополненной экономики под нее.

Можно видеть, что «цели и смысл» нашего проекта — это сам человек, «отношения» — это инвестклимат. Тогда «здоровье» — это пять ключевых балансов жизни в деревне 4.0. Они следующие: «Полнота жизни — Гумус земли — Лес — Точки экономической устойчивости наших бизнесов и Программы территориального развития района — Умный бюджет».

Каждый из балансов имеет свои KPI и модели своего идеала. Практикование балансов и их идеалов требует своих операционных платформ. Их неполный перечень представлен на рис. 12. Каждая платформа — это специальные технологии. Их задача — обеспечить нам конкурентный и цивилизованный уровень жизни и деятельности в деревне 4.0. Например, восстановление и поддержание высокого качества гумуса земли или леса — это отдельные технологии, которые должны присутствовать во всех проектах и бизнесах, связанных с землей и лесом, какими бы они ни были. Наши балансы можно уподобить ESG-стандартам под 17 целей устойчивого развития ООН или как версию их сборки в нашем проекте. В конечном итоге важны не сами стандарты, но и то, в какие балансы и гармонии жизни мы собираем свою деятельность на их основе. Нас интересуют гармония, балансы.

Кстати сказать, рассмотрение балансирования, но только вокруг пяти видов капитала (финансового, произведенного, человеческого, социального, природного), рассматривается как главная идеология инклюзивного капитализма (ESG-стандарты) и основная задача международного финансового центра «Астана» (МФЦА, Казахстан), интегрирующего в себе стран-участниц и проектов из трех кругов (Центральной Азии, СНГ и Шелкового пути). В нашем проекте эти пять видов капитала собраны в свою модель балансирования и ее платформы (рис. 9–10). Тем самым обозначено, что развитие фокусируется не просто вокруг неких стратегических целей, но и вокруг эталонных значений балансов социально-экономической гармонии.

Разработка и внедрение различных платформ баланса — это отдельные самостоятельные проекты.

Платформы позволяют реализовывать любые частные проекты на их основе. Например, платформа «Новое образование 20% = 100%» является общей для любых частных проектов основного и дополнительного образования в школах нашего района. Это же верно и для платформы «Социальный парк» как модели нового общежития в XXI веке и как восстановления справедливости. Ведь странно и несправедливо создавать индустриальные, техно- и т. п. парки, которые заточены под вещь (производство товара) и железо (технологии) и дают им налоговые преференции, и не создавать такое же под человека, под социальное.

Под каждую платформу у нас собран букет частных проектов развития на их основе — с предъявлением к ним специальных требований. Общий смысл требований — обеспечивать нам конкурентный и цивилизационный уровень развития на горизонте до 2035–2050 годов.

Ключевой вид собственности в деревне 4.0

Требование обеспечить каждому жителю деревни 4.0 статус хозяина (собственника) и долевого партнера в общем деле — как условие его личного богатства и самореализации — вывело нас на следующий круг решений:

1. Базовая модель собственности в нашем проекте — это модель коллективной собственности по Магомеду Чартаеву с учетом современных реалий (в версии 2.0) (рис. 13). На этом поприще у нас в России есть попутчики и партнеры, которые идут этим же путем или близким к нему.
2. На ее основе создается холдинговая компания нашего района, в которой собственники все жители и МБУ (муниципальное бюджетное учреждение). Дополнительно каждый житель является собственником той компании/бизнеса, в которой он непосредственно работает. Такой бизнес является дочерней компанией для холдинговой. Система участия для бюджетников устраивается несколько иначе, но с соблюдением общей идеи и мотивации.
3. Ключевым инициатором и «инвестором» является администрация района — через создание МБУ и его работу по 20–21 счетам в казначействе в соответствие с законодательством. Форма МБУ позволяет получить дополнительные преференции — налоговые, в части конкурсов, по накоплению средств и др.
4. Плановой основой холдинга являются единая программа территориальная развития (ЕПТР), локальные бизнес-стратегии каждого дочернего предприятия по модели «жемчуг в ракушке» и дорожные карты форм их поддержки на всем горизонте планирования. Все это замыкается на модель рейтингового планирования, которую мы по необходимости разработали. К ЕПТР и отдельным бизнесам существуют свои методологические требования, это не набор спонтанных инициатив. Спонтанные тоже могут быть, но по ним отдельные подходы и решения.
5. Взаимоотношения с уже действующими бизнесами и собственниками выстраиваются по нескольким возможным схемам вовлечения их в ЕПТР и холдинг. Диапазон этих решений лежит между чисто экономическим взаимодействием с ними без отношений собственности и вариантами постепенного их инкорпорирования в холдинг. Это тоже определяет версию 2.0 для модели по Чартаеву. Среди вариантов есть и «принуждение к миру» капиталистов-собственников — переоформление трудовых отношений с наемными работниками по их коллективной инициативе как обмен услугами.
6. В районе возникают свои фонды развития, не изымаемые из района.
7. Дополнительным «зонтиком» ко всему является фондово-ресурсный механизм хозяйствования (ФМХ) — как решающий проблемы финансирования, инвестирования, повышения рентабельности минимальными средствами. Создание режима «экспорт льгот — импорт прибыли» для района.
8. Желательной второй моделью собственности для каждого жителя деревни является модель «Личное подворье XXI» на основе высокопродуктивной пермакультуры и последующая производственная и потребительская кооперация на его основе.
9. Также желательной формой является потребительская кооперация по линии «торговля — жители» как экономически наиболее выгодная всем.

Ключевыми операционными платформами под такую модель в проекте являются «рейтинговое планирование», стратегирование дочерних компаний по модели Исикавы («рыбий хвост»), модель коллаборативной поддержки бизнесов «жемчуг в ракушке», «умный бюджет», планирование и мониторинг точек экономической устойчивости бизнесов и ЕПТР по четырем аналитическим подходам («цены-затраты», маржинальные точки окупаемости, модель анализа А-В-С, по «золотому сечению»), модель ФМХ. Есть еще ряд платформ, но классом ниже.

Есть понимание, каким образом все это должно замыкаться на областной бюджет и через него контролироваться по двум потокам — по бюджетной поддержке и приросту налоговых поступлений. Отдельные темы — межрайонная, внутриобластная кооперация, а также развитие системы районных субподрядчиков для резидентов техно- и индустриальных парков, ТОЭСРов, СЭЗ, которые есть в области.

Все платформы через нашу базу данных и IT-платформу вписаны в областные и центральные процессы планирования, рейтингования, отчетности и предоставления поддержки МСП и самозанятым: «Богу богово, кесарю кесарево». Возникли отдельные процедуры и модели оперативного планирования под отклонения по рейтингам («графики обратного пробега»), контроля подразделений администрации и т. д.

Так как тема «каждый богат» принципиальна, есть смысл ее отдельно дополнительно прокомментировать. Она не сводится лишь к теме собственности.

Комментарий к теме богатства и собственности

Не нужно смешивать меркантилизм и богатство. Меркантилизм — это специфическое отношение к богатству (наряду с благодарением и другими). Богатство же — качество бытия, наличное и создаваемое человеком и обществом. Лишенное меркантилизма богатство становится частью социального блага. Благо всегда «наше» и не может быть «моим», «своим в общем или нашем», «нашем в общем». Поэтому иногда во имя общего блага жертвуют своим, иногда жизнью или свободой. 

Собственность, исходя из ее сути, — это общественные отношения вокруг богатства. И тогда в нашем проекте важно, чтобы она максимально основывалась на «нашем», была коллективной, причем в ее максимальной версии. Одним из признаков такой максимальности является то, что бюджетники (соцсфера, МЧС, администрация и т. д.) тоже должны быть вовлечены в коллективную собственность нашего района: «Прежде чем вырыть арык, нужно воду поделить между всеми».

Общее богатство через коллективную собственность по модели Чартаева (в версии 2.0) идет дальше установок Стратегии-2030 России снизить бедность в 2 раза. На наш взгляд, это весьма слабая постановка задачи: она все время «плывет» по срокам реализации вправо; она менее честная по сравнению с китайской версией достижения «общества малого благоденствия», среднего уровня зажиточности всем населением к 2020 году; такую цель трудно воспринимать как государственную без честной оценки — как она соотносится с массовым вывозом капитала, офшорами и первенству России по числу и приросту миллиардеров, с рекордными прибылями наших банков в ковидные 2020–2021 годы; это расслабляющая постановка цели, статистически манипулируемая (не зря звучат ее легкие решения в виде раздачи матпомощи) и ничего не говорящая о другой, небедной части населения страны; наш официоз, который сформулировал эту задачу, лично для себя давно ее решил иначе и на все 100%, почему мы должны довольствоваться малым; за Россией не числится достижение своих плановых целей — все они переносятся или забываются, поэтому «спасение утопающих дело рук самих утопающих» и шансы к этому есть. Я уже не говорю о несколько странной установке правительства, что считать эффективностью госпрограмм. За нее принимаются «исполнения контрольных событий госпрограммы (от этого зависит 80% показателя) и выполнения требований по ее администрированию (20%)», но даже при таком подходе только треть их признана эффективными. Поэтому, что будет принято за «фактическое» снижение бедности в 2 раза, еще вопрос.

Выход на богатство обеспечивается не только через коллективную собственность, но и через позицию хозяина на своей земле. Именно поэтому в составе пять ключевых балансов деревни 4.0 у нас есть позиции «гумус» и «лес», и нам нужны новые стандарты их мониторинга и моделирования состояния. Они же сопрягаются с ESG-стандартами 17 ЦУР ООН. И у нас под это задумано две операционные платформы, под одну из них видим партнером Сбербанк. Также мы внесли свои предложения в изменения областного Лесного кодекса (как обойти возникшую ситуацию непрозрачности пользования арендованным лесом и начать дополнительно регулировать арендные договоры в пользу общества).

Другое прочтение позиции «хозяина» — это получение ответа на вопрос: как мы оцениваем вклад соцсферы и местной администрации в развитие района? Здесь мы близко выходим на понятие «проект социального воздействия», которым начинает руководствоваться финансовый рынок, в частности ВЭБ.РФ, и выходим на KPI оценки этих секторов в общем доходе района в модели Чартаева 2.0.

Темы блага и коллективной собственности в деревне 4.0 связаны также с темой доверия, которая стала в России актуальной благодаря исследованию французов Яна Альгана и Пьера Каюка «Унаследованное доверие и рост» и его популяризации деканом экономического факультета МГУ, экспертом и соразработчиком ряда проектов правительства Александром Аузаном. Из данной работы следует, что если в России уровень доверия в экономике и обществе будет таким, как в Швеции, то ВВП на душу населения возрастет на 69%, т. е. почти удвоится без капитальных затрат на это. Именно поэтому это заинтересовало Госдуму, Совет Федерации, правительство, Сбербанк, Счетную палату. Шанса выйти на такой прирост мы в своем проекте тоже не хотим упустить.

Наконец, наш подход к коллективной собственности в проекте коррелирует с указанием президента Путина (03.2021): «Уважение к человеку труда, социальное партнерство, экономическая солидарность — важнейшие принципы, которые мы заложили в обновленную Конституцию. И нужно, чтобы эти положения Конституции работали на уровне каждого района, региона, отрасли, города, в конкретных трудовых коллективах и предприятиях».