Главный педиатр Татарстана: «Счастье, что дети не понимают, что болеют ковидом и могут погибнуть»

Сейчас в COVID-госпитале ДРКБ столько же детей, сколько было в максимуме прошлого года — это 42 маленьких пациента плюс с каждым мама, которая тоже заражена ковидом и требует лечения. Итого порядка 80 человек

Ковид у детей: кто и как переносит вирус

«Дети болеют ковидом так же, как и взрослые. Поражения такие же, клиника одинаковая, на КТ мы видим такую же вирусную пневмонию. Но если ребенок был здоров, он переносит вирус как ОРВИ, а если есть хронические заболевания, то ковид протекает очень тяжело», — констатирует главный внештатный педиатр минздрава РТ и заместитель главврача ДРКБ по лечебной работе Светлана Сенек. ДРКБ — единственная на сегодня больница в Татарстане, работающая с больными ковидом детьми. До августа «красная зона» действовала еще и в детской больнице №1, но статистика заболеваемости позволила ее закрыть. Сейчас в COVID-госпитале ДРКБ столько же детей, сколько было в максимуме прошлого года — это 42 маленьких пациента плюс с каждым мама, которая тоже заражена ковидом и требует лечения. Итого порядка 80 человек.

В прошлом году Сенек с командой работала только с тяжелыми детьми, в этом году — со всеми, и с тяжелыми, и с течением средней тяжести. Но главное, что появились крайне тяжелые состояния — у детей-инвалидов, которые не выходят из дома. Ковид им принесли их родители, которые год назад вместе со всей страной сидели на добровольной самоизоляции и ни с кем не контактировали, а теперь позабыли об осторожности.

«В основном все очень тяжелые случаи — это дети с ДЦП, болезнью Дауна: видимо, генетическая структура в их организме такая, что на вирус реагирует не очень хорошо. Как и дети с врожденными поражениями органов дыхания: бронхолегочной дисплазией и так далее. Мы очень боимся за детей с муковисцидозом, но там, похоже, очень ответственные родители, и эта группа почти не попадает к нам», — говорит главный педиатр РТ.

Есть свои закономерности и в заболеваемости по возрастам. Сенек, которая второй год ежедневно наблюдает за всеми сложными ковидными случаями республики, отмечает, что наиболее тяжело болеют дети пубертатного возраста — от 12–13 лет. «В этот период идет иммунная перестройка организма, ребенок растет, изменяется эндокринная система. Организм в это время реагирует на вирус не всегда адекватно, часто чрезмерно, и мы видим цитокиновый шторм. Гиперреактивность иммунной системы и дает тяжелое течение болезни. Сложно переносят ковид пубертатные дети с лишней массой тела и сахарным диабетом, но, если ребенок соматически здоров, даже при тяжелом течении он достаточно хорошо реагирует на терапию и выходит из этого состояния», — объясняет специалист.

Кроме подростков, по ее словам, очень опасно болеют дети первого года жизни, особенно до одного месяца. «Сейчас наши беременные ни в чем себе не отказывают, везде ходят, со всеми общаются — в итоге многие заболевают и инфицируют своего ребенка. К тому же если раньше считалось, что ребенка первые 40 дней никто не должен видеть, то сейчас даже на выписку приезжают толпы людей. Глубоко убеждена, что, если ребенок в первый год болеет, виноваты только родители, которые не ограничили контакты», — негодует врач.

Светлана Сенек: «Если ребенок был здоров, он переносит вирус как ОРВИ, а если есть хронические заболевания, то ковид протекает очень тяжело»

«Ребенок не понимает фатальность своего состояния»

Сколько всего детей переболело ковидом в республике, сосчитать невозможно. У них болезнь в основном протекает в формате ОРВИ, и диагностировать именно коронавирус можно только с помощью ПЦР-тестов или КТ, которые, если ребенка не кладут в больницу, просто никто не делает. Сенек объясняет более легкое течение у детей несколькими причинами.

Во-первых, по ее словам, родители за своего ребенка переживают сильнее, чем за себя, и более ответственно относятся к его здоровью. «Если ребенок температурит сутки-двое, они обязательно обратятся к врачу, а если сами — лежат и ждут, что все пройдет», — приводит очевидный пример медик. Но это только один из факторов.

«Огромное счастье, что дети не понимают, что болеют ковидом. Это же нейропатология, в данной болезни очень большой процент психологического настроя. Часто бывает так, что, пока человек не знает, какой у него результат КТ, у него самочувствие неплохое, а как только пациенту рассказывают про поражение легких, он резко ухудшается. Заболевший начинает нервничать, выделяется адреналин, он приводит к дополнительному спазму, а это гипоксия дополнительная… Ни в одной литературе не доказано, что перепугавшийся человек сильнее заболевает ковидом, но с точки зрения физиологии механизм такой, — объясняет Сенек. — У детей поражения все те же самые, но, в отличие от взрослых, ребенок даже при температуре может двигаться и играть. Он не понимает фатальность своего состояния. Он не понимает, что от этой болезни можно погибнуть, потому переносит ее легче. Если изначально ребенок соматически здоров, то даже с сильным поражением легких, даже в подростковом возрасте он довольно быстро выздоравливает: дети же в пубертате бесстрашные».

Мамы тоже все болеют коронавирусом, но в их случае нейроковид играет злую шутку. «Представляете, как они видят мир вокруг: сама болеет, ребенок болеет, все вокруг плохо, и почему-то никто интенсивно не лечит. А если у мамы грудничок, у нее еще послеродовый психоз происходит. В интернете к тому же начитаются, как все болеют-погибают, и начинают страшно переживать. Поэтому одну маму наши доктора могут успокаивать по 40 минут по нескольку раз», — рассказывает Сенек.

В качестве примера она приводит женщину с КТ-0 (на томограмме нет поражения легких), нормальными анализами, температурой 37 градусов, но при этом настолько тяжелым субъективным состоянием, что ей казалось, что она умирает, а ее не лечат. «Доктор ей показывает анализы, убеждает, что она не погибнет и у нее все неплохо, и на какое-то время она успокаивается, пока не берет телефон и не заходит в интернет, — разводит руками Сенек. — Первое время, когда к нам привозили детей с ОРВИ, а ПЦР-тест показывал ковид, мне самой в стрессе казалось, что я вот-вот заболею, что начинаю плохо себя чувствовать — но наутро все проходило». Специалист уточняет, что успокоительные препараты при лечении ковида не показаны, потому что они ослабляют дыхательный центр и могут создать дополнительные проблемы.

«У мам, лежащих с ребенком в „красной зоне“, часто возникают претензии, мол, их не лечат: „Капли капать мы можем дома сами — отпустите нас“. Но лечение у детей, в отличие от взрослых, идет не настолько интенсивное, пока нет выраженной клиники. И мы говорим о том, что заболевание может пойти непредсказуемо: первые 5–6 дней ребенок может чувствовать себя более-менее нормально, а потом получить цитокиновый шторм», — поясняет педиатр.

Все мамы, кстати, тоже получают лечение: для этого в ДРКБ специально работают несколько терапевтов и инфекционистов, которые специализируются и на взрослых, и на детских заболеваниях. Но если несмотря на это у мамы состояние ухудшается, она переводится в инфекционную больницу, а ей на смену приходит папа. «Ситуации бывают разные. Случается, что мама воспитывает ребенка одна, а бабушка боится идти в „красную зону“. Тогда за ребенком присматривают наши нянечки. Но у нас был даже героический дедушка, который в 75 лет пришел ухаживать за ребенком, перенес ковид по типу насморка, и в итоге все было хорошо. Взрослые вынужденно идут на заведомое заражение, мы всех предупреждаем, что это случится. Однажды через нас прошла семья: мама не вакцинировалась, тяжело заболела, в итоге ее перевели в инфекционку, и ей на смену пришел не болевший, но привитый папа. Он заразился, но болезнь протекала очень легко, даже без температуры», — говорит Сенек.

За время пандемии в «красную зону» ДРКБ попали несколько сотен пациентов. Самому маленькому было всего 4–5 дней от роду

6 медиков на 42 больных ребенка

За время пандемии в «красную зону» ДРКБ попали несколько сотен пациентов. Самому маленькому было всего 4–5 дней от роду. При этом кроме насморка и положительного результата ПЦР-теста никаких симптомов у него не наблюдалось. Вообще, по словам Сенек, маленьких детей — до месяца — здесь было много.

Если есть необходимость, и совсем малышам тоже делают КТ. Но только по показаниям: маленькие дети до 7 лет не могут спокойно лежать, так что томографию им приходится проводить под наркозом. Если есть возможность, врачи обходятся рентгеном. «Когда ковид только начался и мы увидели первые снимки легких, мы все были шокированы. Сейчас уже привыкли. У детей клиника не всегда соответствует КТ-картине, переносится легче», — поясняет медик.

В смену работают два врача, две медсестры и две санитарки, плюс приглашают по необходимости отраслевых специалистов. Каждые 6 часов смены меняются. По словам Сенек, 6 медиков на 42 больных ребенка достаточно: тяжелых и требующих особого ухода здесь всего 5–6 человек. А на кислородной поддержке только один ребенок — с ДЦП. «Чаще мамы требуют кислородной поддержки, причем в их случае это нередко психологическое средство», — шутит Сенек.

Под «красную зону» выделено два отделения совокупно на 40 коек с потенциалом расширения при необходимости еще на 20 коек. Кроме обычных палат здесь есть реанимация, процедурные кабинеты. Основной лечебный процесс от этого не страдает: «ковидным» больным выделили площади бывшего отделения онкогематологии, раковых пациентов переселили в новый онкоцентр.

Больница детская, поэтому противочумные костюмы здесь надеваются особо тщательно — три пары перчаток, дополнительные носки и резиновые тапочки под высокие бахилы, обязательный душ при выходе. А в коридорах, несмотря на летний солнечный день, очень сумрачно. Медики рассказывают, что свет выключают специально, чтобы родители и дети не ходили по коридору и не общались друг с другом. Людности стараются избегать всеми способами: новорожденных размещают с мамами в одиночные палаты, но большинство палат рассчитано на двух-трех детей.

Больница детская, поэтому противочумные костюмы здесь надеваются особо тщательно — три пары перчаток, дополнительные носки и резиновые тапочки под высокие бахилы, обязательный душ при выходе

«Дочь говорит, что все рыбой пахнет»

Правая ручка трехлетней Амалии многослойно обернута бинтом: в складках прячется внутривенный катетер для капельниц. Девочка неодобрительно поглядывает на нашествие гостей в шуршащей противочумной экипировке: видно, что за неделю, проведенную в этой палате, такие посетители ей порядком надоели. Напротив на кровати мирно спит ее 9-месячный брат — именно он первым в семье Гараевых подхватил ковид. Буквально за несколько дней ребенок заразил бабушку и маму, затем заболела и сестра, последней рухнула иммунная оборона дедушки. Семья госпитализирована целиком: старшее поколение — в 18-й больнице, младшее — с мамой — в ДРКБ.

— Главное отличие от обычной простуды в том, что температура поднимается очень высоко, а сбивается крайне тяжело. Если при ОРВИ ты даешь «Нурофен» или парацетамол и все в порядке, то в этот раз так не получилось, — делится наблюдениями мама детей Айгуль. Она не сразу поняла, что имеет дело с тем самым коронавирусом: термометр первые три дня показывал 37 градусов, только потом температура резко подскочила.

— Я сначала думала, что сыну жарко (за окном в те дни было стабильно за плюс 30 градусов — прим. ред.), потом — что зубы режутся, но, когда началась очень высокая температура, вызвала скорую. Вызывала дважды: первый раз казалось, что пронесет, я же сначала все запахи чувствовала, была уверена, что мы не можем болеть ковидом. Оказалось, что это не так, — вспоминает женщина. — Очень рада, что попала в больницу. Не представляю, что бы я делала дома с двумя детьми. Когда температура поднимается, морально сложно, не знаешь, что делать.

Айгуль сама болела тяжело, вспоминает, что все тело ломило, было очень плохо, хотелось одного — чтобы никто не трогал. Сейчас лучше, уже даже может разговаривать.

— Кормят хоть вкусно? — спрашиваю.

— Не знаю, надеюсь, что вкусно, — улыбается собеседница. — Сама не чувствую, визуально красиво. А дочь говорит, что все рыбой пахнет: ей из-за ковида везде мерещится такой запах. Спрашивала: это рыбная котлета, это рыбная каша?

Молодая женщина рассказывает, что дочка уже рвется домой, но врачи выписывать не спешат. «Маленьких детей мы дольше наблюдаем, особенно в возрасте до месяца ситуация непредсказуемая. Поэтому при любой клинической картине таких малышей госпитализируем и оставляем у нас до полного выздоровления», — объяснила заранее логику Сенек.

«Мы приглашаем пациентов после выздоровления на амбулаторное обследование, снимаем ЭКГ, делаем УЗИ сердца, исследуем коронарные сосуды. Примерно у 20–30 процентов обнаруживаем какие-то отклонения»

«У 20–30 процентов детей после ковида обнаруживаем отклонения работы сердца»

— А вам не страшно сюда было идти? — с любопытством смотрит на нас с фотографом Мария в другой палате. Молодая мама рассказывает, что ее 8-месячный сын заразился в торговом центре — в тот же вечер поднялась температура.

— Пыталась сначала сбить температуру сама, вызвать врача на дом, но потом решила, что скорая быстрее приедет. Нас отвезли в инфекционную больницу, там сделали КТ и отправили сюда. Жидкий стул, красное горло, — вспоминает она. Мария с сыном сидит на специальной просторной кровати с бортиками — как в детском манеже: можно не переживать, что ребенок упадет.  

— У нас есть программа реабилитации после выздоровления, она с осени работает на базе нашей поликлиники. Можно будет предупредить педиатра по месту жительства. Это дневной стационар, — рассказывает ей Сенек.

— Там не должна быть какая-то специальная группа здоровья? — интересуется Мария, явно знакомая с тонкостями российской бесплатной медицины.

— Нет, это общеукрепляющая реабилитация. Чтобы ребенок лучше дышал, — заверяет ее главный педиатр РТ.

Позже Сенек рассказала «БИЗНЕС Online», что программа реабилитации включает физиотерапию, кислородные коктейли, процедуры, улучшающие экскурсию легких. При необходимости проводятся контрольные обследования: КТ, биохимический анализ и т. д. «При выписке, если клиника хорошая, КТ не делается, чтобы избежать лишнего наркоза, но если было поражение легких, целесообразно посмотреть, какая ситуация сейчас», — поясняет специалист.

В «красной зоне» сегодня дежурит врач Диляра Шигапова, в «доковидные» времена детский кардиолог. Она замеряет пульсоксиметром сатурацию маленькой Амалии. Насыщенность кислородом в крови в норме.

«У детей точно так же поражается сердечно-сосудистая система, — объясняет Шигапова нам, выйдя из палаты. — Но это выявляется не сразу: мы приглашаем пациентов после выздоровления на амбулаторное обследование, снимаем ЭКГ, делаем УЗИ сердца, исследуем коронарные сосуды. Примерно у 20–30 процентов обнаруживаем какие-то отклонения. Чаще всего это нарушение ритма сердца, но обычно это временные изменения, при которых необходимо динамическое наблюдение, не нужно серьезных препаратов и которые не влияют на здоровье».

Собеседница рассказывает, что в «красной зоне» сложно было работать вначале, а потом все привыкли. «Мы не знали, как ребенок отреагирует на лечение, все-таки это была неизвестная инфекция. Потом и нам, и пациентам приходилось привыкать к таким костюмам. Сейчас 6 часов для нас пролетает как две минуты, мы их даже не замечаем», — делится медик. Врач обращает внимание, что у «ковидных» детей, особенно старшего возраста, встречаются особенности поведения: подростки становятся менее коммуникабельными, более замкнутыми. «Чтобы это связать с ковидом, нужны специальные исследования, я официально такие выводы делать не могу. Но по наблюдениям так. У пациентов все равно страх присутствует перед инфекцией, особенно у мам», — говорит Шигапова.

«Если сравнивать с «доковидным» периодом, вирусных пневмоний летом никогда не было, зато наблюдалось много кишечных инфекций. Сейчас наоборот: дети стали тщательнее мыть руки, но появились ОРВИ с пневмониями»

«В классах дети тоже, наверное, должны носить маски»

«Если сравнивать с „доковидным“ периодом, вирусных пневмоний летом никогда не было, зато наблюдалось много кишечных инфекций. Сейчас наоборот: дети стали тщательнее мыть руки, но появились ОРВИ с пневмониями», — фиксирует Сенек, сетуя, что родители не прививаются как должно — все-таки ковидом чаще всего заражаются в семье. Конечно, отчасти это объясняется тем, что кормящим мамам вакцинация противопоказана, но и в целом по статистике в основном вакцинируются пожилые люди. А молодежь то ли верит в чипизацию, то ли в себя — что не сможет заболеть.

При этом необходимости форсировать создание детской антиковидной вакцины Сенек не видит. «Надо начинать вакцинацию с родителей. Любой лекарственный препарат, любая вакцина сначала должна быть отработана на взрослых. У детей немножко другая иммунная система, и пока нет всех испытаний, полного разрешения, пока вопрос о детях не стоит».

Школьной вспышки заболеваемости Сенек не ожидает: все-таки вакцинированных становится больше с каждым днем, и это сдерживает распространение инфекции. «В классах дети тоже, наверное, должны носить маски. В чем вред масок, объясните мне? Дыхание никаким образом не затруднено, это же не противогазы — нужно просто чаще проветривать и не пускать температурящих детей», — рассуждает специалист, оговорившись, что не может как главный педиатр Татарстана дать рекомендации по ношению масок, «для этого есть Роспотребнадзор».

А все остальные рекомендации, по словам Сенек, не меняются по сравнению с прошлым годом. «Надо соблюдать масочный режим там, где это возможно. В общественном транспорте — обязательно! Минимизировать общение в закрытом помещении: торговых центрах, аквапарках, кафе и ресторанах. И самое главное — это вакцинация. Взрослый болеет тяжелее, попадает в больницу, даже погибает — от этого страдают дети», — заключила главный педиатр РТ.