Спектакль идет всего 35 минут. Возможно, поэтому за три дня его сыграли шесть раз в черной комнате московского Центра им. Мейерхольда Спектакль идет всего 35 минут. Возможно, поэтому за три дня его сыграли 6 раз в черной комнате московского центра им. Мейерхольда

Что можно успеть за полчаса?

В Библии написано: «В начале было Слово». В постановке Ангелины Миграновой и Родиона Сабирова именно слово — точнее, пьеса Дины Сафиной — становится стержнем небольшого и эмоционально насыщенного произведения. Спектакль идет всего 35 минут. Возможно, поэтому за три дня его сыграли 6 раз в черной комнате московского центра им. Мейерхольда.

Что можно успеть за полчаса? Выпить кофе в близлежащей кофейне, посмотреть небольшой выпуск любимого канала на YouTube, проверить ленту соцсетей (хотя 30 минут на это не хватит). Авторы спектакля предлагают зрителям гораздо более амбициозную задачу — стать частью чужой жизни, в которой черных полос гораздо больше, чем светлых.

Героев всего двое — Он и Она (Марсель Касимов и Анжелика Ермакова). У них нет имен. Неважно, кто говорит, как их зовут, откуда они пришли и чем занимались в жизни. Важен только момент разговора — смысл слов, интонация, секунды молчания, временная хрипота, громкость, посторонние звуки.

Актеры появляются прямо из зала, с первого ряда. Они становятся у серой стены из бетонных блоков, опираются на нее спиной и молчат. В это время лучи прожектора помещают их в узкие световые колбы. Между артистами лишь трижды появляются короткие титры — «Д. С.», «5 mm/h», «Он. Она».

Первый — это инициалы драматурга Сафиной. С последним вопросов не возникает. Но что значат загадочные 5 mm/h? Это очень небольшая скорость движения — 5 мм в час. Одно только название намекает о важной составляющей будущего разговора — о времени, скоротечности жизни. Но у названия есть и более бытовое объяснение. Изначально Сафина назвала пьесу «5 миллилитров в час». Это скорость движения лекарства в капельнице при химиотерапии. Миллилитры в миллиметры преобразовались совершенно случайно. Автор промахнулась клавишей и случайно написала «миллиметры». А когда заметила опечатку, исправлять было уже поздно.

Родился текст тоже, можно сказать, случайно. Сафина рассказывала в одном из интервью, что у нее заболел отец, и, так попав в больничный корпус химиотерапии, она сразу почувствовала, что в этом месте совершенно другой ритм существования, замедленный и спокойный. И потом как-то вспомнила и корпус, и беседы с папой, после чего и написала пьесу.

Актеры появляются прямо из зала, с первого ряда. Они становятся у серой стены из бетонных блоков, опираются на нее спиной и молчат. В это время лучи прожектора помещают их в узкие световые колбы Актеры появляются прямо из зала, с первого ряда. Они становятся у серой стены из бетонных блоков, опираются на нее спиной и молчат. В это время лучи прожектора помещают их в узкие световые колбы

«Да, пришлось сбрить волосы под ноль»

Пока зрители вглядываются в лица артистов, ждут действия, в зале начинает звучать запись. Сначала это просто треск, невнятная сбивчивая речь. Кажется, кто-то идет по щебенке, шуршит пакетом, что-то комментируя в данный момент. Зритель все еще думает, что запись — это катализатор будущего действия. Но звуки — и есть спектакль.

Мы слышим будничный разговор двух голосов — мужского и женского. Точно неясно, какого они возраста. Скорее молоды, чем стары. Непонятно, кем они приходятся друг другу, какие между ними отношения. Минута за минутой раскрываются и другие подробности. Парень неизлечимо болен. У него онкология. И этот страшный диагноз теперь управляет его жизнью. Реплика за репликой драматург дает понять зрителю, что болезнь может быть обстоятельством жизни, но она не должна становиться ее содержанием.

«Да, пришлось сбрить волосы под ноль. Они все равно выпадут после очередной химии. А впереди еще четыре сеанса. Но парням, конечно, проще. А вот девчонок жалко. Они молодые еще», — рассуждает мужской голос на пленке. Периодически людей перебивают птицы, шум дороги или сторонние звуки, встречающиеся на пути невидимых героев. При этом запись длится уже больше 10 минут. Кто-то в зале закрывает глаза, кладет голову на впереди стоящее кресло и визуализирует сам. Остальные могут смотреть на молчаливых артистов, на лицах которых иногда появляется улыбка или недоумение. Они переживают услышанное вместе с присутствующими ровно в этот момент, занимая сразу две позиции — таких же случайных свидетелей и живых образов, внутри которых мог родиться слышимый диалог.

«Актеры слышат аудиозапись, сделанную для спектакля, только в день показа. Мы стараемся избежать того, чтобы у них появились какие-то поставленные жесты: поворот, усмешка, слезы. Ценно именно то, как они ощущают себя сегодня и как воспринимают текст здесь и сейчас. Для нас очень важно, что в самой структуре спектакля заложено, что ни один его показ не повторится — у актеров в нем нет поставленных реакций», — объясняет режиссер Сабиров.

Создатели определили жанр «5 mm/h» как спектакль-медитация. И это важно знать перед просмотром. Не стоит ждать привычного театра. Здесь действуют другие законы. Ничто большое не отвлекает от максимально тесного общения с произведением — нет декораций, нет видимого действия, по сути, нет сценографии. Но подобная деликатность и бережное отношение к слову делает спектакль сильным высказыванием, побуждающим каждого присутствующего рефлексировать об услышанном.

Запись начинается внезапно, будто с середины разговора, и заканчивается так же.

— Иди, — говорит он.

— Иди, — повторяет она.

И только грохот проезжающего поезда ставит смысловое многоточие в финале.