Рабочий-изобретатель из Тюбяк-Черки погиб под поездом в день, когда его отлучили от станка

Герой Социалистического Труда, рабочий-изобретатель Семен Никитин трагически погиб 2 июля 1968 года. Ему было всего 47 лет

«СДиРОСКОП» — ЭТО НЕ ПО-НАШЕМУ

«Как-то, придя с работы, папа застал меня за интересным, нужным, но не совсем честным занятием, — о своем отце Семене Никитине корреспонденту „БИЗНЕС Online“ рассказывает его старшая дочь Зинаида Антропова. — Я тогда училась на последнем курсе Канашского железнодорожного техникума, и мне нужно было срочно сдавать какой-то важный чертеж. Надо было изобразить на нем прессовый станок со всеми подробностями — с пуансонами, матрицами и тому подобным. Это была большая, объемная по времени работа, и, как это частенько бывает, все пришлось делать в последнюю ночь. Так что сведущие старшие товарищи мне посоветовали не ломать голову понапрасну, а воспользоваться каким-нибудь готовым, то есть чужим чертежом, а уж цифры и прочие расчеты сделать свои. Для этого я в кухне поставила спинками друг к другу два стула, на них положила стекло, на него — чертеж, сверху — чистый ватманский лист, а внизу всего этого сооружения расположила лампу. (Студенты и учащиеся того времени называли подобный копировальный прибор „сдироскопом“ от слова „сдирать“ — прим. ред.). Я старательно копировала всякие там точки, линии, прямоугольники и настолько увлеклась, что не заметила, как вошел папа. „Что это ты мудреное такое чудишь, доча?“ — спросил он.

Пришлось объяснить.

Папа помолчал минутку-другую, потом сказал: „Чужим трудом ума не наживешь. Какой же ты будешь инженер, если сама, своими руками чертеж не можешь соорудить? Негоже так, не по-нашему…“

Ни разу в жизни не слышала, чтобы отец ругался, на кого-то накричал или даже просто повысил голос. Но как-то все слушали и слышали его, у него все выходило просто, от души, без всякого нажима или назидания. Не знаю как на работе, но в семье у нас было именно так. В общем, чертеж тот пришлось делать заново, делать самой, папа до утра мне помогал.

Папа вообще был хорошим — добрым, спокойным, работящим. А умер таким молодым (тут Зинаида Семеновна не выдержала и всхлипнула…)».

«ПАПУ НА ВОЙНУ НЕ ПУСТИЛ ТУБЕРКУЛЕЗ»

«Семен Павлович Никитин — токарь Канашского вагоноремонтного завода министерства путей сообщения СССР, Чувашская АССР, — сообщает про него всероссийский сайт „Герои страны“. — Родился 15 февраля 1921 года в селе Тюбяк-Черки, ныне Апастовского района Татарстана в семье рабочего. Чуваш».

Семен окончил 7 классов местной сельской школы. «Когда я работала в Канаше на соседнем заводе резцов, — продолжает дочь Героя, — у нас была одна женщина, которая папу хорошо знала. Она, а потом и другие его одноклассники мне говорили, что он в школе хорошо учился».

Затем семья перебралась в городок Канаш соседней Чувашии. Там юноша поступил в Канашское железнодорожное училище. Получив специальность токаря, в 1938 году он начал работать на Канашском ремонтном заводе железнодорожного транспорта слесарем по ремонту оборудования в ремонтно-механическом цехе, позже — токарем.

Канашский ремонтный не то чтобы градообразующее, но всегда был и остается одним из ведущих и крупнейших предприятий города. «Дата основания завода — 16 июня 1936 года, — сообщает его официальный сайт. — Расположенный в Чувашской Республике, он является одним из крупных железнодорожных узлов в центре Поволжья. Предприятие начинало свою историю с ремонта грузовых вагонов. В 50-е годы XX века Канашский вагоноремонтный завод в числе первых в системе ремонтных предприятий железнодорожного транспорта страны освоил поточно-конвейерный метод ремонта вагонов». По информации официального сайта Чувашии, на его долю приходится около 88% стоимости всех ремонтных работ, производимых в республике. Производственные мощности предприятия позволяют осуществлять ремонт до 1,2 тыс. вагонов и производить до 7,8 тыс. новых вагонов в год.

В предвоенные и военные времена труд в СССР вполне реально был в почете, как и попасть на ведущий завод в своем, пусть и небольшом городке. Никитин ощущал не только гордость от причастности к наступившей взрослой рабочей жизни, но и настоящий интерес к большому и нужному делу.

Тут невольно на ум приходит аналогия с одной краткой биографией некоего рабочего паренька, приведенной писателем Анатолием Маркушей. До 18 лет этот англичанин не умел ни читать, ни писать, поскольку происходил из бедной семьи провинциального шахтера. Он стал работать на отцовской шахте сортировщиком угля. Паренька начали завораживать насосы, выкачивающие из шахт воду. Они приводились в действие паровой машиной. В 17 лет он был назначен ее машинистом, получил возможность разобрать и детально изучить ее устройство. Ночами упорно учился грамоте. В 31 год его назначили главным механиком угольных копей. В следующем, 1813 году он изобрел машину для буксировки вагонеток с углем для рудничной рельсовой дороги. Молодого человека звали Джордж Стефенсон, а его машина стала известна всему миру под названием «паровоз». Признательное человечество пыталось еще при жизни его отблагодарить, но Стефенсон упорно отказывался от всех самых почетных званий и титулов. Он продолжал считать и именовать себя просто рабочим.

Никитин паровоза не изобрел, но тоже начал с простого слесаря-ремонтника на подхвате у старших товарищей, потом ему доверили встать к токарному станку, и уже через пару-тройку лет он считался одним из лучших на заводе, когда в страну пришла война. «Со здоровьем у папы всегда было неважно, — продолжает рассказ его дочь Зинаида. — Он же хотел на фронт идти, и не просто хотел — рвался, даже поехал в Казань записываться добровольцем в военкомат или на какие-то сборы. Но его не взяли из-за туберкулеза, отправили обратно на завод. Так что открепительную бронь в начале войны он получил сначала из-за болезни и только потом уже стал таким специалистом, который на производстве приносил больше пользы, чем на фронте. Он в те годы, как говорится, на заводе дневал и ночевал».

Во время Великой Отечественной войны на заводе не только ремонтировался железнодорожный подвижной состав, но и выпускалась военная продукция — различные боеприпасы, ремонтировались танки Т-34. Были построены бронепоезда «Комсомол Чувашии» и «За Родину». Вездесущий Никитин не только выдавал норму по основной специальности, но и появлялся на многих других участках. Изучил практически все рабочие профессии завода, познал устройство и конструкцию десятков узлов и агрегатов. Довольно быстро для своего возраста Никитин стал мастером инструментально-механического цеха.

«В годы Великой Отечественной войны Никитин был рационализатором нескольких усовершенствований, существенно повлиявших на производственный процесс целого завода, как, например, изготовление пневматических трамбовок оригинальной конструкции из клепальных молотков, — читаем на сайте „Герои страны“. — Только в 1943 году он внедрил более 10 новинок, таких как пневматические клепальные молотки и устройство для навивки сварочной проволоки в спираль для автоматов. Совместно с инженером Ф. Леонтьевым изготовил пневмогидравлический домкрат, предназначенный для подъема самых тяжелых вагонов, который получил путевку на все вагоноремонтные заводы СССР». Благодаря этому и ряду других подобных устройств Никитина в 1950-е годы Канашский вагоноремонтный завод в числе первых в системе ремонтных предприятий железнодорожного транспорта страны смог освоить поточно-конвейерный метод ремонта вагонов. Это был настоящий прорыв на одном из важнейших участков отечественной экономики.

СЛУЧАЙ «ДУТОГО» ПРОЦЕНТА — ЭТО НЕ ПРО НИКИТИНА

Тут нельзя не сделать одного отступления. Изобретательство и рационализаторство, конечно, — существенное подспорье на любом производстве. Но социалистическая тяга к пропаганде и победным рапортам, равно как и выхолащивание идеи соцсоревнования, делала и в этой области свое ржавое дело. Приходилось не раз сталкиваться со случаями, когда на бумаге искусственно «подтягивался» процент рабочих-рационализаторов, а на деле целые группы грамотных опытных инженеров из отделов или БРИЗов с подачи дирекции или парткома «дожимали» до уровня патента или авторского свидетельства закорючку на промокашке, возникшую у какого-нибудь сторожа или кочегара, которого осенило вдруг в его бесконечную ночную смену. Таким образом, эта «ночная закорючка» иногда могла неожиданно обернуться премиальным автомобилем, очередностью в получении квартиры или даже медалью всесоюзной ВДНХ. Ну а дальше такой рабочий-«рационализатор» входил во вкус… Но этот случай не про Никитина.

«Рационализаторские предложения отца всегда были по делу, — продолжает рассказ Антропова. — Они всегда пригождались, находили реальное применение на производстве. Что касается всяких там выступлений с трибуны или прочих „почетных обязанностей“, отцу они были очень не по душе. После того как ему присвоили звание Героя соцтруда (указом президиума Верховного Совета СССР от 1 августа 1959 года за выдающиеся успехи, достигнутые в деле развития железнодорожного транспорта, Никитин Семен Павлович был удостоен звания Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали „Серп и Молот“ — прим. ред.), папа всем нам, своим пятерым детям, постоянно говорил: „Ни в коем случае никому не хвалитесь, не кичитесь этим моим званием. Вам нужно самим найти, заработать себе свое имя. Работайте по-честному и будьте счастливы“. Вот так он говорил».

«ГЕРОЮ ОСТАЕТСЯ ТОЛЬКО ПОСОЧУВСТВОВАТЬ»

«Папа всегда старался говорить то, что думал и как думал», — подчеркнула в своем рассказе его дочь. А вот насчет «выступлений» в печати уже в качестве очередной «почетной обязанности» Героя того времени Никитину как простому и честному человеку остается только посочувствовать. Судите сами (орфография и пунктуация текста из заводской многотиражной газеты сохранены — прим. ред.):

УМНОЖИМ СЛАВУ РОДИНЫ

Уходит в историю юбилейный год Советской власти (в 1967 году СССР отметил полувековой юбилей Октябрьской революции — прим. ред.). Был он для всех нас радостным. Труженики страны приумножили славу Родины сверхплановой продукцией.

Выполнил свои обязательства и я. Вместо трех рационализаторских предложений подал и внедрил четыре. Все они способствуют облегчению и повышению производительности труда, улучшению качества и техники безопасности. По почину горьковчан я передавал передовой опыт молодым токарям Я. Гайдук и Г. Александрову, которые изо дня в день повышали производительность труда.

Самым радостным событием прошедшего года является для меня присвоение званий Почетного рабочего завода и Почетного гражданина нашего города. Выражая благодарность общественным организациям цеха, завода и города за оказанную мне высокую честь, заверяю: присвоенные почетные звания оправдаю самоотверженным трудом и соблюдением всех требований морального кодекса строителя коммунизма.

Вспоминаю свою молодость. Поступил я на завод после окончания сельской школы. Было мне 17 лет. За первые три года я освоил профессии слесаря и несколько станочных. Наш цех только начал осваивать технологию изготовления инструмента. Поручили и мне заниматься экспериментами. Это помогло стать квалифицированным работником, включиться в рационализаторскую работу. За прошедшие годы мной внедрено более ста предложений.

В августе 1968 г. исполняется 30-летие моей работы на заводе. 27 лет из них я работаю токарем. Мне присвоен 5-й разряд, продукцию выпускаю только отличного и хорошего качества.

На Новый год я взял обязательство работать не снижая темпов, внедрю еще не менее трех рационализаторских предложений.

Призываю всех рабочих завода в новом году работать еще лучше, умножать славу Родины выпуском сверхплановой продукции.

С. НИКИТИН, токарь ИРМЦ, Герой Социалистического Труда.

В исключительно партийной печати тех лет были такие правила игры: знатному представителю правящего рабочего класса, да еще не просто рядовому партийцу, а члену городского и областного комитетов КПСС и даже делегату одного из всесоюзных ее съездов, регулярно выступать в прессе было делом обязательным, поскольку считалось важным партийным поручением. Его невыполнение для коммуниста было сродни нарушению приказа в военное время. Вот и появлялись в газетах любого ранга такие призывы, трафаретно напечатанные штатным сотрудником редакции, но подписанные очередным передовиком. В нашем случае по заданию партии в родной многотиражке вроде как бахвалился Никитин.

«ОТ ПОВЫШЕНИЯ ЗАПЛАТЫ МОГ ОТКАЗАТЬСЯ ТОЛЬКО ПСИХ. ИЛИ НИКИТИН»

И все же, несмотря на многотиражные эпистулы, цену которым знали все, десятки никитинских изобретений и усовершенствований реально прижились и продолжают действовать не только на его заводе, но и в масштабах целой отрасли. «За 30 лет работы на Канашском вагоноремонтном заводе, — уточняет сегодня статистику сайт „Герои страны“, — Семен Никитин стал автором около 200 рационализаторских предложений по усовершенствованию ремонта железнодорожных вагонов, которые дали значительный экономический эффект и повысили производительность труда на предприятии. В последний год своей работы на заводе он изготовил приспособления для обработки шаровых поверхностей, для расточки поршневых колец, поверхностей цилиндров воздушных компрессоров, приспособленных для углового шлифования. Только за этот год он получил 8 авторских свидетельств.

Никитин был инициатором открытия при заводе школы новаторов, сам часто бывал на других предприятиях с целью набраться опыта у специалистов-автостроителей Московского завода им. Лихачева, вагоноремонтников Дарницы, металлургов Ижевска.

В ремонтно-механическом цехе все инструменты, штампы и приспособления, изготовленные руками Семена Павловича, были на особом учете, на всех имелись инвентарные номера».

Что касается «геройских премиальных», то его дочь в разговоре с корреспондентом «БИЗНЕС Online» сказала буквально следующее: «Папе, после того как он стал Героем, хотели прибавить зарплату, и прибавить довольно прилично — кажется, поднять со 120 до 160 рублей. Но он, узнав об этом, отказался категорически: „Моя работа сто́ит ровно столько, сколько она стоит на самом деле. После звания лично для меня ничего не изменилось. Пусть и зарплата останется такой, какой была“». Переупрямить его начальству не удалось. А у Героя труда было к тому времени пятеро детей. Некоторые на заводе после этого посчитали его ненормальным.

И еще. Во многих случаях его усовершенствования на производстве были связаны с автоматизацией процессов, в результате которых высвобождались люди, ранее занятые ручным трудом. Не всех это устраивало. Бывало, что и ворчали, если не больше… Нечто подобное описала в те же социалистические времена знаменитая Лидия Графова в очерке «Обида Царь-токаря», опубликованном в «Литературной газете» в самый расцвет издания. Рассказ о рядовом и в то же время очень непростом работяге, которого возненавидели даже близкие друзья из-за его изобретательского гения, который привел к срезанию расценок в токарном производстве, читала взахлеб вся страна. По крайней мере, на неделю «производственная» публикация Графовой оставила позади читательские рейтинги традиционных бестселлеров «Литературки» — судебных очерков и их легендарных авторов, таких как Аркадий Ваксберг, Юрий Щекочихин, Евгений Богат, Ольга Чайковская. Что касается Царь-токаря Никитина, то к нашему Герою на Канашском заводе в целом отношение как к человеку было очень добрым.

«НИКАК НЕ МОГ, НЕ ХОТЕЛ ОТОЙТИ ОТ СТАНКА»

«Знаете, какая катавасия однажды получилась с его документами! — в голосе дочери явно сквозит гордость за отца. — Как-то у вас в республике взялись написать книжку про жителей и уроженцев Татарстана, которые стали Героями Советского Союза и Социалистического Труда. Приехали от вас люди, стали искать папины документы — и не могут найти! В нашем городском архиве искали, потом поехали в Чебоксары — там тоже говорят, что, мол, нет таких документов. Но ведь вот они — его ордена, они же не могли так просто откуда-то появиться. Значит, на них и бумаги должны быть. В конце концов, и меня тревога взяла, я пошла в наш горисполком, или как там сейчас называется, в администрацию. А председателем или главой тогда была Полукарова Валентина Ивановна, очень хорошая женщина, она раньше была директором на нашем заводе, где и я работала, — на заводе по производству резцов для станков, или как у нас его называют, „на Резцах“. Я пришла к ней на прием: „Не пойму, как же так, в чем дело?“ Она пообещала разобраться, взять вопрос под свой контроль. Она много слышала об отце, очень его уважала. И документы нашлись — все их вернули! Они сейчас то ли в городском архиве, то ли в музее. А сами награды — медаль „Серп и Молот“ и орден Ленина — лежат у мамы, она их хранит. Несколько лет назад на нашем доме №27 на проспекте Ленина, где папа жил в последние годы, установили мемориальную доску в его честь.

В эти последние годы он особенно болел. Все время у него было высокое давление. Как-то он поехал в Чебоксары — его в очередной раз отправили туда выступать то ли на каком-то собрании передовиков, то ли на митинге. Там он и зашел в больницу — втихую от нас. Нам он старался никогда не жаловаться, чтобы мы в семье не беспокоились, но случалось, что не выдерживал и стонал. Он, как мог, старался это объяснить, даже отшучивался. Позже мы только от соседки узнали, что, когда они в больнице сидели в одной очереди к врачу, он ей и сознался: „У меня так голова болит, что даже поворачивать ее трудно. Я никому дома ничего не говорю, чтобы их не расстраивать“. И попросил ее молчать.

В больнице он чуть ли не в первый же день настолько плохо себя почувствовал, что когда зашел в ванную комнату, то у него сильно закружилась голова и он упал прямо на кафельный пол. С тех пор ему стала изменять память.

Ему дали инвалидность, а он из-за этого начал сильно переживать. Папа всю жизнь работал, а тут дома надо сидеть. Не усидел! Он напросился на завод: „Ну дайте мне хоть какую-нибудь работу!“ Ему дали простые, легкие детали, но у него, бывшего лучшего токаря предприятия, — брак за браком… Мама как-то побывала в то время на заводе, рассказала, что от напряжения у папы пот шел градом, а он все равно никак не мог, не хотел отойти от станка. Это не могло длиться вечно, ну ему и сказали: „Все, Семен Палыч, ты свое честно отработал. Иди отдыхай на пенсию, на инвалидность!“ Видать, это так сильно его расстроило, покоробило, задело, что когда он пошел домой, то был не в себе. Вот и случилось, что он в тот день под поезд угодил…»

* * *

Семен Павлович Никитин трагически погиб 2 июля 1968 года вследствие несчастного случая на производстве — он попал под поезд. Ему было всего 47 лет.

Имя Никитина сегодня носит одна из улиц города Канаша Чувашской Республики.