9 февраля Шаляпинский фестиваль-2021 предъявил зрителям «Травиату» — хит, не теряющий популярности с 1854 года, дежурное блюдо любого оперного театра мира 9 февраля Шаляпинский фестиваль – 2021 предъявил зрителям «Травиату» — хит, не теряющий популярности с 1854 года, дежурное блюдо любого оперного театра мира Фото: Виталий Янчишин, республика21век.рф

С ПРИЯТНОСТЬЮ ВЫШЛА ПРОМАШКА

9 февраля Шаляпинский фестиваль – 2021 предъявил зрителям «Травиату» — хит, не теряющий популярности с 1854 года, дежурное блюдо любого оперного театра мира.

Спектакль Казанской оперы тоже дежурный. Режиссером-постановщиком в нем числится Жаннетт Астер. Провинциальная добродетель требует указать порт приписки для всех, кто не получает зарплату в местном театре, и Астер, которая последние 20 лет организует обучение креативным дисциплинам на частной ферме во французской глубинке, приписана казанцами к Франции, хотя сама она канадка родом из Австрии.

Казанская опера подцепила ее через Eurostage, нидерландскую компанию, помогавшую театру организовывать хлебные европейские гастроли, но существенная часть карьеры Астер прошла в Северной Америке, где радикальные режиссерские эксперименты не в чести: у театров нет госфинансирования, и, чтобы не рисковать спонсорской и зрительской лояльностью, оперные постановки должны быть чистенькими, аккуратненькими и приятненькими. Беспроигрышный рецепт и для канадской столицы, и для российской провинции.

«Травиата» 39-го Шаляпинского собрала не восходящих звезд, а проверенные кадры. Ведь чем непритязательнее спектакль, тем важнее состав: смогут ли именно эти люди оживить своей работой чужую халтуру? «Травиата» 39-го Шаляпинского собрала не восходящих звезд, а проверенные кадры. Ведь чем непритязательнее спектакль, тем важнее состав: смогут ли именно данные люди оживить своей работой чужую халтуру? Фото: Виталий Янчишин, республика21век.рф

Вот и «Травиата», которую Астер поставила в Казани в 2007 году, сделана не ради демонстрации режиссерской мысли, а ради простоты и дешевизны перевозки (один комплект декораций на все три акта, минимум меняющегося реквизита) и удобства ввода приглашенных солистов (любая Виолетта с закрытыми глазами найдет тут стол, чтобы написать письмо, и кровать, чтобы умереть).

Правда, с приятностью вышла промашка: декорации, модные в годы студенчества сценографа Игоря Гриневича, для XXI века бедны и уродливы. Хлипкие витражи с синими и красными стеклами, задник в виде маскировочного полотна, костюмы в стиле «fin de siècle для бедных» — серьезно?

Демонстрирует Астер разве что насмотренность спектаклями коллег: объятия одетых в пижамки Виолетты и Альфреда на цветастых простынях во втором акте — недвусмысленный кивок в сторону сенсационной «Травиаты» Вилли Деккера на Зальцбургском фестивале 2005 года, где похожим образом резвились юные и восхитительные Анна Нетребко и Роландо Вильясон: первая еще не забронзовела от славы, второй — не растерял свой изумительный голос.

«Травиата» 39-го Шаляпинского собрала не восходящих звезд, а проверенные кадры. Ведь чем непритязательнее спектакль, тем важнее состав: смогут ли именно данные люди оживить своей работой чужую халтуру? «Травиата» — опера, которая не прощает неподходящих исполнителей. Неизбежный Эдуард Трескин во вступительном слове протранслировал популярную байку о том, что мировая премьера «Травиаты» в 1853 году провалилась из-за того, что на сцене показали куртизанку, и это шокировало публику; как же должно было сдвинуться окно Овертона, чтобы уже через год та же самая куртизанка триумфально завальсировала по всем мировым сценам? Разумеется, первая постановка провалилась из-за исполнителей: Верди был решительно против выбора певцов, ничего не мог с ним поделать из-за условий контракта, мстительно предрекал опере провал и, по-видимому, не слишком старался отшлифовать партитуру — учитывая, сколько эффектных изменений он внес, редактируя музыку для второй постановки, на этот раз с устраивающим его составом.

«Травиата» — опера, которая не прощает неподходящих исполнителей «Травиата» — опера, которая не прощает неподходящих исполнителей Фото: Виталий Янчишин, республика21век.рф

ДУЭТ СУЛИМСКОГО С МОСКАЛЕНКО КАК ПОЕДИНОК ЗА ВЕРХОВЕНСТВО В СПЕКТАКЛЕ

Состав в казанской «Травиате» устроил бы и менее лояльную публику, чем завсегдатаи бенефисов струнного квартета в фойе. Разве что возникли бы вопросы, почему Сергей Скороходов из Мариинского театра, давно доросший до вагнеровских партий, здесь возвращается к роли Альфреда, хотя уже не блещет ни лирической легкостью голоса, ни взрывной юношеской эмоциональностью, которая нужна, чтобы оправдывать гипертрофированные реакции персонажа на все происходящее. Суровый тяжеловесный вокал без убедительных пиано — не то, что хочется слышать от Альфреда, когда в партнершах у него такая гибко и гладко звучащая Виолетта, как прима Михайловского театра Светлана Москаленко.

Москаленко замкнула спектакль на себе, как и положено качественной Виолетте. В ней сошлось все: голос, осанка, пластика; ей единственной в спектакле (если это прием, то очень уж беспомощный) не досталось пошлого костюма. Важно понимать: отсутствующая режиссура не значит, что певцам не надо ничего делать; она значит, что им необходимо все сделать самим. И у хороших артистов нет с этим проблем — недаром лучшие концертные исполнения опер превосходят многие слабые спектакли. Но нужно немало иметь за душой, чтобы одним собой, без вспомогательной суеты, насытить внимание зрителя. Москаленко это удалось. Раз за разом, сцена за сценой ее голос создавал вневременное пространство чистых эмоций, в котором постановочные несовершенства переставали иметь значение. Ради нее хотелось длить даже финальный дуэт с Альфредом — минуты мучительного самообмана перед предсказуемой, до последнего такта знакомой развязкой. И, конечно, несправедливо по отношению к такой Виолетте, что в постановке Казанской оперы не исполняется вторая строфа ее последней арии Addio del passato.

Москаленко замкнула спектакль на себе, как и положено качественной Виолетте Москаленко замкнула спектакль на себе, как и положено качественной Виолетте Фото: Виталий Янчишин, республика21век.рф

Еще одна обидная потеря здешней музыкальной редакции — кабалетта Жоржа Жермона. Это стандартная купюра, и делают ее по большому счету из сочувствия к композитору: Верди писал партию для Феличе Варези, маститого баритона, своего первого Риголетто и первого Макбета, и по правилам того времени просто не мог оставить певца такого положения без большой арии с кабалеттой, хотя драматургии оперы эта вторая часть, где в новом темпе повторяется аргументация, которую мы уже слышали в романсе Di Provenza, только мешает. Собственно, сцена Альфреда в начале второго акта — такая же уступка конвенциям эпохи, но там Верди и его либреттист Франческо Мария Пьяве выкрутились: герою поступает новая информация, на которую он реагирует по-новому; а то, что реакция героя не красит — издержки производства, челлендж для будущих поколений режиссеров.

Так вот, кабалетту Жермона стоило бы вернуть хотя бы потому, что исполнял его в Казани Владислав Сулимский. Ведущий баритон Мариинского театра концентрируется на столичной и международной карьере и выступает в российских регионах очень выборочно, и «Травиата» стала его дебютом на казанской сцене. Бархатную мощь голоса и безупречную технику Сулимский использовал, чтобы воплотиться в редкостно и нарочито неприятного, холодного и циничного Жермона: такими своих героев мастерски делали Томас Хэмпсон в спектакле Юргена Флимма или Скотт Хендрикс в спектакле Андреа Брет. Отойти от стандартного образа доброго в душе папы-Жермона, который, так уж сложилось, не может поступиться общественными условностями — значит переложить всю ответственность за трагедию Виолетты на своего героя. И дуэт Сулимского с Москаленко становится, по сути, поединком за верховенство в спектакле: останется ли «Травиата», как во времена Верди, «оперой для примадонны», или персонаж с неизмеримо меньшим сценическим временем затмит заглавную героиню. Так иногда происходит в «Тоске» при очень хороших Скарпиа; недаром в опере Пуччини тоже есть большой дуэт, в котором баритон психологически истязает сопрано.

Москаленко не уступила партнеру-сопернику, а выиграл в итоге зритель: дуэт двух звезд был совершенно захватывающим, они купались в музыке и не нуждались в том, чтобы подглядывать на дирижера даже в боковые мониторы.

Кажется, поход в Казанскую оперу не может состояться без приключения с титрами Кажется, поход в Казанскую оперу не может состояться без приключения с титрами Фото: Виталий Янчишин, республика21век.рф

ПРИКЛЮЧЕНИЯ ТИТРОВ

Что не значит, что работу дирижера Андрея Аниханова можно было проигнорировать. Хотя в театре, похоже, пытались сделать именно это: поверив еще одной псевдомузыковедческой байке, будто оркестр Верди здесь — просто большая гитара, интродукцию к каждому акту глушили дребезжанием распахивающегося уже после начала музыки занавеса. Аниханов в байки не верит, Верди читает уважительно и осмысленно, без придыхания и заигрываний с залом, хотя и без откровений. Не идет на поводу у навязчивых ритмов: максимум рубатности и осмысленной фразировки, особенно в коварной Di Provenza.

Кажется, поход в Казанскую оперу не может состояться без приключения с титрами. На этот раз произошла целая диверсия. В начале первого акта каждая смена реплик на табло сопровождалась анимационными эффектами, как если бы кто-то решил поиграть с возможностями раннего Power Point. Похоже, происходящее смутило даже тех, кто отвечает за табло (если верить буклету, это бессменная Алсу Барышникова), потому что на какое-то время титры исчезли совсем, зато вернулись уже без лишних спецэффектов.

К счастью, Казанская опера не использует в титрах эквиритмические переводы из времен, когда оперы не умели исполнять на языке оригинала. К сожалению, то, что Казанская опера использует взамен, порой вообще трудно назвать переводом. Не угадана не только грамматика и семантика итальянского языка (русского, впрочем, тоже), но местами даже и происходящее в опере — хотя здесь мы имеем дело со спектаклем, где режиссер ничего не додумал.

Хотя, может быть, именно это и пытался компенсировать доблестный переводчик? В любом случае попытка не засчитана.

Кей Бабурина