Рафаэль Яббаров: «В планах развивать зарубежное направление: во-первых, это инвестиции в перспективные проекты, во-вторых, развитие компетенций» Рафаэль Яббаров: «В планах развивать зарубежное направление: во-первых, это инвестиции в перспективные проекты, во-вторых, развитие компетенций»

«Часто бывает так, что наши технологии оказываются более эффективными»

— Рафаэль Хамитович, расскажите, пожалуйста, когда «Татнефть» начала работать за рубежом? Почему вышли за границы республики и страны? У нас что, своей нефти мало?

— Я у истоков, конечно, не стоял, но знаю, что еще в 90-х годах руководство Татарстана приняло решение о выходе компании на зарубежные проекты. В нулевые стали активно приобретать активы — сначала в России: в НАО, Калмыкии, Самарской и Оренбургской областях. В 2008-м начали работы в Ливии. Дальше проекты в Сирии, Казахстане, Туркменистане, Узбекистане, дальнем зарубежье. И в планах развивать зарубежное направление: во-первых, это инвестиции в перспективные проекты, во-вторых, развитие компетенций.

Когда работаешь за рубежом, кругозор расширяется, появляется возможность совершенствования технологий, обучения персонала. Система работы у нас и за границей существенно отличается. Мы видим, как функционируют различные сервисные компании, наши специалисты имеют возможность вовлекаться в эти работы и повышать свои компетенции, чтобы использовать опыт на домашних проектах. Но часто бывает так, что наши технологии оказываются более продвинутыми, тогда мы сами обучаем зарубежных партнеров. К примеру, в 2018 году мы проводили большой семинар-воркшоп для ливийских коллег.

— Чувствуется ли принципиальное отличие в технологиях добычи нефти у нас и за рубежом?

— Да, безусловно. В той же Ливии, например, были удивлены, что мы широко используем одновременную раздельную эксплуатацию скважин. У них это не предусмотрено законом о нефти, а мы их убеждали, что на законодательном уровне надо давать возможность эксплуатировать сразу два горизонта нефтедобычи, как принято у нас, в Татарстане. К нам приезжали ливийские специалисты, мы их возили по скважинам, показывали, как ведется работа, и они сделали положительное заключение, протокольно приняли наработки.

— В каких странах сегодня ведется особенно активная работа?

— Если смотреть на зарубежные нефтегазовые проекты, то активнее всего сегодня мы работаем в Туркменистане, есть все предпосылки для скорого возобновления работ в Ливии.

«Когда работаешь за рубежом, кругозор расширяется, появляется возможность совершенствования технологий, обучения персонала» «Когда работаешь за рубежом, кругозор расширяется, появляется возможность совершенствования технологий, обучения персонала»

«За два года среднесуточный прирост добычи нефти на скважинах вырос вдвое»

— В Туркменистане вы недавно подписали дополнительное соглашение о продолжении работ на месторождении Готурдепе. Расскажите, пожалуйста, что из себя представляет данный проект? Давно в этой стране работаете?

 — С Туркменистаном мы сотрудничаем с 2008 года. Тогда в рамках пилотного проекта на скважинах государственного концерна «Туркменнебит» провели опытно-промышленные работы по внедрению электроцентробежных насосов для добычи нефти. Вначале это была де-факто рекламная акция: мы демонстрировали свои компетенции. В результате за два года среднесуточный прирост добычи нефти на скважинах вырос вдвое. Когда коллеги из Туркменистана увидели эффективность этих мероприятий, с нами был заключен 7-летний контракт на оказание сервисных услуг по повышению нефтеотдачи на юго-востоке страны. Мы выполнили его раньше срока: провели геолого-технические мероприятия (ГТМ) на 40 скважинах, оборудовали их устройствами замера дебета и средствами автоматизации, позволяющими в круглосуточном режиме контролировать работу подземного оборудования. За счет этой программы мы добыли дополнительно 180 тысяч тонн нефти.

В конце 2018-го подписали дополнительное соглашение к существующему контракту, по которому мы должны были провести ГТМ еще на 80 скважинах. Этот план перевыполнили за два года. На данный момент с начала реализации контракта мы добыли более 300 тысяч тонн нефти. В основном наши бригады встают на скважины, которые находятся в глубокой консервации, ликвидации, фактически реанимируем их с нуля. Это очень сложный процесс.

— А последнее подписанное допсоглашение на сколько скважин рассчитано?

— Этот документ предусматривает увеличение общего количества ГТМ в Туркменистане до 250 скважин. В будущем планируем подписать еще одно допсоглашение, расширяющее периметр оказания услуг в части бурения боковых стволов на старых скважинах, где капитальный ремонт был бы менее успешен. Все необходимое для этого оборудование уже завезено, ведется подготовка допсоглашения с туркменскими коллегами.

— И каковы условия? Вы увеличиваете дополнительную добычу нефти на скважинах, а что получаете взамен?

— Проведение геолого-технических мероприятий существенно увеличивает объемы нефтедобычи. По условиям контракта, дополнительно добытый объем делится пропорционально: часть идет на покрытие наших затрат, часть — туркменской стороне. Это сервисный контракт с риском: если добытой нефти не хватает для возмещения всех вложений, они остаются без компенсации. Поэтому потенциальные скважины для ГТП мы оцениваем по особым критериям отбора для получения запланированного дебета.

Конечно, не везде получается выйти на запланированную эффективность, каждая скважина индивидуальна, требует детального подбора технологий. Для этого создается цифровая модель месторождения, анализируется состояние скважины, когда она была пробурена, какие ремонты производились, какие есть риски. На основании подобного и принимаем решение о целесообразности ремонта.

«Каждая скважина индивидуальна, требует детального подбора технологий» «Каждая скважина индивидуальна, требует детального подбора технологий»

«На одного российского специалиста должны приходиться 9 местных»

— И сколько человек задействованы в туркменском проекте?

— Сейчас работают около 500 человек, из них 450 — туркменские специалисты. Надо учитывать, что каждая страна имеет свое трудовое законодательство. В Туркменистане, например, на одного российского специалиста должны приходиться 9 местных.

— Как подбирали местных специалистов? Проводили какое-то обучение?

— Подбор проводила наша кадровая служба, которая две или три недели тестировала кандидатов в Туркменистане. Сразу всех сотрудников мы не смогли набрать: для замещения целого ряда позиций было организовано специальное дополнительное обучение в местном техникуме. Кроме того, в 2017–2018 годах около 100 специалистов прошли повышение квалификации в Татарстане. Сюда приезжали группами геологи, буровики, механики, автоматчики, технологи по добыче нефти…

— Расскажите, пожалуйста, подробнее об условиях работы.

— Аппарат управления филиалом, ключевые специалисты живут в Балканабаде — месторождение находится в 60 километрах от этого города. Местный персонал — в основном жители Балканабада. Есть и российские вахтовики: диспетчеры, мастера, технологи, которые проживают непосредственно в городке на месторождении. Смена вахты производится каждый месяц, но в связи с пандемией перевахтовка, конечно, затянулась. У нас есть договоренность с сотрудниками, они понимают, что сейчас невозможно каждый месяц проводить смену вахты.

— В Туркменистане вы используете те же самые технологии, что и в Татарстане? Не влияют ли геолого-климатические условия на работу?

— Климатические условия не влияют. Люди выдерживают: туда отправляются профессионалы, которые прошли конкурсный отбор и прекрасно понимают, куда едут, какая температура там будет. Все условия для работы и отдыха там созданы на территории рабочего городка.

Что касается геологических условий, да, при выполнении мероприятий мы сталкиваемся с определенными геологическими вызовами. Для их решения привлекаем институт ТатНИПИнефть. Чтобы минимизировать технические риски, поставляется специальное оборудование, насосы, которые предназначены для работы в данных условиях.

Кстати, кроме основного контракта, в Туркменистане есть и дополнительные проекты. В нашем филиале мы организовали небольшое производство по ремонту УЭЦН (погружных электроцентробежных насосов) и для наших потребностей, и для госконцерна, и для консорциума иностранных компаний.

Есть бизнес-план по новому проекту организации производства ремонта насосно-компрессорных труб (НКТ). Производственные мощности мы взяли в аренду у госконцерна, завезли в Туркменистан специальное оборудование и станки. В январе с местными подрядными организациями запускаем данную установку. Основная цель — внедрять надежное нефтяное оборудование, тем самым максимально увеличивать межремонтный период работы скважин, получать дополнительную добычу нефти и эффективность проекта.

Также наша компания организовала для туркменских предпринимателей поставку автомобильных покрышек производства шинного бизнеса «Татнефти» KAMA TYRES, а для госкомпаний поставляем нефтепромысловое оборудование.

— Почему сосредоточились именно на Туркменистане? Там особо удачные условия, качественная нефть?

— Среднеазиатская нефть всегда считалась хорошей. К тому же там нет языкового барьера, стандарты работы остались с Советского Союза, наши ГОСТы там действуют. Есть намерение по удвоению добычи нефти на туркменских месторождениях. Применяя технологии «Татнефти», мы можем увеличить объемы добычи нефти в этой стране в 2 раза! Планы, конечно, амбициозные, но уже сегодня мы доказываем, что можем это сделать.

На нефтепромыслах месторождения Готурдепе доля дополнительной нефти от проведенных нашими специалистами геолого-технических мероприятий составляет порядка 70 процентов от общего объема суточной добычи на данных объектах. Это результат нашей работы. Если нам дать другие промыслы — там будет такая же картина.

«Для организации нефтедобычи нужно пробурить достаточное количество скважин, создать совместное предприятие с ливийской стороной» «Для организации нефтедобычи нужно пробурить достаточное количество скважин, создать совместное предприятие с ливийской стороной»

«Сейчас мы рассматриваем с десяток перспективных проектов в разных странах»

— Получается, на территории бывшего СССР Туркменистан — единственная страна, где «Татнефть» активно ведет upstream-работы?

— С 2018 года у нас открылось представительство в Узбекистане, мы прорабатываем ряд проектов. Например, рассматривалась геологоразведка для ряда инвестиционных блоков. Кроме того, были намерения создать совместное предприятие для эксплуатации трех месторождений. По этому поводу велись переговоры с «Узбекнефтегазом», но произошла реорганизация и государство передало данные объекты другой компании. Кроме того, ухудшились в целом макроэкономические показатели, началась пандемия, и переговоры временно приостановили. Так что пока в Узбекистане работает только несколько АЗС «Татнефти».

В Казахстане подписана дорожная карта с «КазМунайГазом», мы подготовили несколько коммерческих предложений о продаже оборудования, консалтинговых услугах, геологоразведке и разработке месторождений. Ожидаем решения от казахстанских партнеров.

— Раньше «Татнефть» вела нефтедобычу в Сирии, вы говорили, что есть перспективы возобновления работ в Ливии. В каком состоянии эти проекты?

— В Сирии по понятным причинам работы заморожены. А в Ливии у «Татнефти» есть филиал, работы там тоже временно приостанавливались, но об их возобновлении уже ведутся переговоры с ливийской стороной. Этот проект подразумевает вначале завершение геолого-разведочных работ, далее, после прохождения определенных процедур, планируем начать нефтедобычу. Ранее в Ливии мы прорубили более 10 разведочных и оценочных скважин, получили притоки нефти.

— Имеющиеся скважины сейчас законсервированы?

— Если добыча не ведется на пробуреннной скважине, та консервируется. А для организации нефтедобычи нужно пробурить достаточное количество скважин, создать совместное предприятие с ливийской стороной. Кроме того, необходимо проводить трубопроводы, создавать инфраструктуру, привлекать специалистов…

Имеющиеся скважины ливийский персонал периодически проверяет.

— Дальнее зарубежье рассматриваете?

— Конечно. Ведется постоянный мониторинг, сейчас мы оцениваем с десяток перспективных проектов с точки зрения их эффективности и целесообразности. В Великобритании идут переговоры с Shell (англо-голландская нефтегазовая компания — прим. ред.) о создании совместных проектов в области экологии, например по улавливанию, хранению и утилизации СО2. Но здесь процесс на начальной стадии. В Венгрии сотрудничаем с группой MOL по внедрению технологий в области геологоразведки и добыче нефти. В Канаде с 2017 года приобретен миноритарный пакет акций нефтедобывающей компании InPlay — это инвестиционный проект. По Ираку готовим квалификацию, подали документы, чтобы участвовать в тендере на проведение геолого-разведочных и других работ.

— А в России, за пределами Татарстана, вы где представлены?

— В Оренбургской области у нас есть ряд месторождений. Кроме того, в Оренбурге в конце прошлого года создан консорциум «Татнефти» с «Газпромнефтью» и «Лукойлом», ведем совместную разработку месторождений.

В Самарской области у нас есть дочернее общество — ООО «Татнефть-Самара», которое работает как в одноименном регионе, так и в Оренбургской области. Здесь сконцентрирована основная добыча нефти за пределами республики, которая составляет свыше 300 тысяч тонн в год.

В Ульяновской области мы пока проводим опытно-промышленные работы. Крупный проект есть в Ненецком автономном округе, там занимаемся разведкой сразу на нескольких месторождениях недалеко от города Усинска. Бурим скважины, осваиваем, готовим к промышленной добыче. Есть несколько предприятий в Калмыкии, одно из них совместное с «Лукойлом» — АО «КалмТатнефть», тоже занимаются геологоразведкой.

При этом постоянно рассматриваются и другие активы, участвуем в аукционах, только за последний год приобретено три новых участка в России за пределами Татарстана.

— Каковы перспективы развития компании за пределами Татарстана? Рассматриваете ли новые рынки или будете укореняться на известных?

— Со стороны Азии в первую очередь нам интересны страны бывшего Советского Союза: Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, где нам легче найти общий язык, мы уважительно друг к другу относимся. В Африке у нас плацдарм — Ливия, мы хорошо знаем местное население, понимаем друг друга. При этом «Татнефть» открыта к сотрудничеству с любыми странами и регионами, географические рамки не ограничивают деятельность компании. А по направлениям — мы умеем делать все: от геологоразведки до переработки. В будущем планируем развивать газовые месторождения и — если заглядывать вперед — допускаем работу на шельфе.