Галимзян Зарипов: «Врачи оценивали мои шансы 50 на 50: «Или останется, или умрет!»

«Мы много слышали про данную болезнь, но я не подозревал, что это настолько страшно. Все, что показывали по телевизору, казалось, пройдет мимо нас, думали, что касается других»

ПОДУМАЛ: «НУ ВСЕ. ХАНА МНЕ…»

Мы с супругой оказались в очень тяжелой ситуации. Все-таки мне уже 70 лет. А когда возраст 65+, то болезнь переносится очень тяжело. Со мной, например, в одной палате лежали мужчины с поражением 55%, но им было по 50–60 лет и их выписывали уже спустя три-четыре дня. А мне и другим пациентам, кому было за 65, становилось все хуже и хуже. Не зря говорят, что люди возраста 60+ должны находиться в изоляции.

Не могу сказать, где я заразился. Мы и по магазинам ходили, и внуки после школы к нам заглядывали. В школах ситуация тоже непростая. Маски там никто не носит. Детки болеют, учителя, а потом все это они несут в дом. По всей вероятности, ковид нам принесли внуки. Незадолго до этого они тоже чувствовали себя не лучшим образом. Конкретно сказать я, конечно, не могу. Тут важно отметить, что первые 8 месяцев пандемии мы честно соблюдали все ограничения и изолировались от детей и внуков. Но потом начался учебный год, и детки все-таки гостили у нас.

Первый симптом я ощутил 13 ноября. У меня резко заболели ноги и поясница. Ничего больше не было, никакой температуры. Потом, 14-го и 15-го, поднялась температура — 37,5. Доходило до 38. И главное, насморка нет, все запахи и вкусы чувствую. Никаких других симптомов коронавируса у меня не было. Тогда я думал, что у меня просто грипп. Мы поехали в инфекционку, мне сделали рентген легких. Врачи сказали, что есть подозрение, и отправили на КТ, которое показало 20% поражения легких. Меня положили в больницу.

Первые три дня в инфекционке ничего страшного не предвещали. Я чувствовал себя отлично. Но спустя три дня, 23 ноября, резко стало хуже, меня подключили к аппарату. Становилось все хуже и хуже, кислород уже не помогал. Началась одышка. Я тогда подумал: «Ну все. Хана мне…» Но, к счастью, врачи решили перевезти меня в реанимацию. В БСМП меня перевозили в срочном порядке ночью. Слава богу, спасли. Если бы я остался еще на сутки в инфекционке, то меня бы уже не стало. Но реанимация в БСМП — это высший уровень профессионализма и технической оснащенности. Меня поместили в изолятор, я пролежал там 10 суток. Слышал, что врачи оценивали мои шансы 50 на 50: «Или останется, или умрет!» Медики диагностировали у меня 80% поражения одного легкого, у другого — 90%.

Изначально я постоянно был на кислороде. Даже сегодня полчаса сижу на нем, два часа хожу, а потом снова дышу кислородом. Мы купили домой портативный аппарат. Планирую в течение месяца окончательно отказаться от кислородной маски.

Мы много слышали про данную болезнь, но я не подозревал, что это настолько страшно. Все, что показывали по телевизору, казалось, пройдет мимо нас, думали, что касается других. Когда обнаружились первые симптомы, я подумал, что переболею два-три дня, как это происходит у молодых. Но не тут-то было. Одышка, нехватка кислорода, на третий день появился страх за жизнь. Тогда я понял, что, оказывается, реально так могу умереть. Тем более что я потерял многих друзей и знакомых из-за ковида. «Неужели это конец?» — думал. Этот вопрос задавал себе несколько раз в самые тяжелые дни. Умирать еще не хочется. 70 лет — это только самое начало жизни. Пенсионный возраст. Период, когда начинаешь жить для себя.

«В БСМП с пациентов лекарств никто не требовал, врачи находили все сами. Очень благодарен коллективам наших медучреждений. В такой сложной ситуации они дали мне шанс»

НОВЫЙ ГОД И 71-ЛЕТИЕ ВСТРЕТИЛ В РЕАНИМАЦИИ

Некоторые лекарства удалось найти в аптеках. Часть знакомые привезли из Казани. Другим пациентам привозили препараты из аптек районных центров. Там все имелось в наличии, тогда как в Челнах некоторые лекарства было уже не достать. Не знаю, как ситуация с ними обстоит сегодня. К слову, в БСМП с пациентов лекарств никто не требовал, врачи находили все сами. Очень благодарен коллективам наших медучреждений. В такой сложной ситуации они дали мне шанс. 90% поражения — это практически конец… Легкое уже почти не дышит, но я выкарабкался.

Когда ты находишься между жизнью и смертью, то задумываешься. В такой момент вспоминаешь всю жизнь, начиная с самого детства, просматриваешь ее как кино. Думаешь: неужели вот так все оно завершится? В какой-то момент начинаешь жалеть себя. Но еще больше жалко детей и внуков, которых ты оставляешь. Ладно я. Умру. Меня отвезут на кладбище, закопают в землю, и все на этом. А как же они? Что они должны делать дальше? Болезнь и вправду заставляет задуматься. Только тогда начинаешь видеть всю красоту жизни. Помню, как смотрел в окна БСМП. Вдали виднелись леса: эти места казались раем. А до того я как-то и не обращал внимания на сосновые леса, действительно райское место.

В какой-то степени мне помогли и дыхательные упражнения, которые мы делали в больнице. Теперь я научился спать на животе — это было единственным спасением. Если спать на животе, то дышать все-таки легче. Переворачиваешься на спину — начинается одышка. В крайнем случае можно лечь на бок, там уже немного легче.

С 23 ноября до 2 декабря я лежал в инфекционке. Из больницы меня выписали только 14 января. На контрольной проверке показало уже 61%. Слава богу, болезнь отступает. Всего я проболел 54 дня, думаю, что из-за возраста. Новый год и свое 71-летие я встретил в реанимации. В таком возрасте шутить с коронавирусом уже нельзя. Аллага шокер, осложнений по другим недугам у меня на данный момент нет, надеюсь, и не будет.

В семье ковид одновременно со мной перенесла моя жена. Ее тоже положили в инфекционную больницу 22 ноября. Потом ее перевели во 2-ю горбольницу. В целом она перенесла болезнь легче. Оказывается, женщины переносят недуг иначе.

Тем, кто болеет, хочу посоветовать не опускать руки — надо быть оптимистом, а главное — доверять врачам: нужно принимать все лекарства, которые они дают. Сегодня у наших челнинских медиков уже есть такой колоссальный опыт в борьбе с этим недугом. 99% сами переболели коронавирусом и испытали его на себе. У многих в больницах лежали их родители. Можно сказать, что теперь наши медики на 100% понимают состояние больного, надо к ним прислушиваться и выполнять все назначения. Когда я лежал в больнице, стал свидетелем такой картины: молодому человеку дают лекарства, а он, когда они не видят, выбрасывает их в мусорку. Так делать нельзя. Плюс мы знаем о сложностях, которые были в наших аптеках.

Очень страшно заболеть еще раз. Сейчас у нас на дверях, можно сказать, висит амбарный замок, мы никого к себе не впускаем. Пока мне и говорить трудно, есть проблемы с дыханием, но я иду на поправку. Считаю, что последствия коронавируса мы будем ощущать еще два-три года, поэтому должны быть всегда готовы дать отпор.

Галимзян Зарипов