Тагир Сунгатуллин, РБР16: «Пять лет назад Челны попадали в рейтинги самых плохих дорог»

Тагир Сунгатуллин: «Пауза в два дня — максимум, чем отличался для нас этот год от предыдущего» Фото: Олег Спиридонов

«ТАМ, ГДЕ много активного населения, диалог нужно вести своевременно»

— 2020 год уже заканчивается, хотелось бы попросить вас подвести его предварительные итоги. Что удалось, что нет, особенно учитывая всю ситуацию с коронавирусом?

— У нас все хорошо. Мы работаем на открытом воздухе. Весной, когда началась вся эта тема с локдауном, руководством республики и города были приняты важные решения не останавливать строительную отрасль. Нам оставалось оперативно оформить все документы и работать. В итоге пауза в два дня — максимум, чем отличался для нас этот год от предыдущего.

— Насколько изменилась ваша выручка в сравнении с 2019-м?

— Мы подросли. Если измерять нашу работу в тоннах произведенного и уложенного асфальта, то речь идет о 110 тысячах. Это не рекорд, выпускали и 150 тысяч, но рост составил примерно 15 процентов по сравнению с прошлым годом. Зато в бетоне мы выросли вдвое — почти 30 тысяч «кубов» произвели. Почему я уделяю бетону такое внимание? Мы не работаем на открытом рынке, производим бетон только для своих нужд. То есть и объем бетонных работ вырос в 2 раза. Итоги года оцениваем позитивно: в стоимостном выражении прибавили 25 процентов, выручка составит около миллиарда рублей.

— Каким образом вам удалось увеличить выручку, когда у всех был спад?

— Повлияла отраслевая ситуация в целом, а также программа «Наш двор». В ее рамках мы выполняем работы в Комсомольском районе, из миллиардной выручки на программу «Наш двор» приходится около 350 миллионов, остальное — это продолжение Старосармановской дороги и проекты негосударственных заказчиков, некоторые мы начали еще в прошлом году. Мы стараемся не складывать все яйца в одну корзину, предпочитая работать на разных заказчиков.

«В бетоне мы выросли вдвое — почти 30 тысяч «кубов» произвели» Фото: предоставлено ООО «РБР 16»

— Расскажите, пожалуйста, о вашем участии в программе «Наш двор». Что удалось сделать и что планируется?

— В этом году выполнили 40 дворов по данной программе. Это дорожные работы и озеленение. Надо сказать, что программа не только про ремонт дорог и организацию парковочных мест, как воспринимают многие жители. Основная цель ее — создать новые пешеходные связи, которых не было, организовать доступ к социальным учреждениям, магазинам, остановкам общественного транспорта. Если говорят, что москвичей 100 лет назад поссорил жилищный вопрос, то челнинцев — парковочный. Для нас этот вопрос при производстве работ стал наиболее актуальным, но дело в том, что программой его решение в ущерб другим вообще-то не предусмотрено.

— Тогда каковы ее приоритеты?

— Приоритеты в создании комфортной ситуации для пешеходов, игровых зон и доступа к социальным объектам, освещения, заменить асфальтобетонное покрытие на проездах и по возможности организовать парковочные места.

— Вы принимаете участие в проектировании дворов или работаете строго по техническому заданию?

— Мы уже на старте понимали, что в программе «Наш двор» необходимо будет находиться в постоянном контакте с жителями, и предполагали, что они никогда не договорятся между собой. Поэтому решили завлечь в процесс дружественную проектную организацию «ТМ Челны-проект», и по тем схемам, которые она предложила, было меньше всего нареканий. Еще в январе, побывав в Казани на воркшопах от помощника президента РТ Наталии Фишман-Бекмамбетовой, уловили для себя, что видим реализацию проекта в Комсомольском районе именно так, как это и предполагается программой. В Новом городе сделать подобное сложнее, ситуация там в корне отличается — многоэтажные многоподъездные дома, масса машин, жители просто просят закатать все в асфальт и дать парковки, но в нашей зоне ответственности много зелени, хочется по максимуму это сохранить.

— С какими сложностями пришлось столкнуться, работая над реализацией программы?

— Главная, пожалуй, — взаимодействие с людьми. Мы поняли, что начинать согласование лучше еще с зимы, и потому уже в феврале начали встречаться с жителями. Для нас пилотным был поселок Сидоровка, и там же мы ввели в эксплуатацию первый двор. Сложность в том, что на начальном этапе на встречах самыми активными оказываются бабушки, которых мало волнуют автомобили. Прочее активное население на этом этапе говорит: «У нас нет времени, мы работаем!», а когда доходит до реализации согласованных схем, начинается возмущение. Эти ситуации никуда не денутся. Мы каждую встречу начинали с рассказа о приоритетах программы, пытались объяснять, что у нас зеленый район и не хочется его терять. Если Новый город вынужден сделать выбор в пользу машин, то в Старом можно сохранить комфорт для пешеходов и зелень. На встрече все как будто относятся к этому с пониманием.

«Мы уже на старте понимали, что в программе «Наш двор» необходимо будет находиться в постоянном контакте с жителями, и предполагали, что они никогда не договорятся между собой» Фото: «БИЗНЕС Online»

— Почему «как будто»?

— Потому что те, кому нужно куда-то ставить машину, в этот момент на работе. По поводу Комсомольского района бытует стереотип, что это район пожилых людей, но вы удивитесь, узнав статистику. Населения в возрасте 55+ в на ГЭСе всего 25 процентов, молодежь от 18 до 35 лет составляет еще 25 процентов, а бо́льшая часть — это люди среднего возраста от 35 до 55 лет. Плюс еще дети дошкольного и школьного возраста. Здесь много активного населения, поэтому все диалоги нужно вести своевременно. Сейчас мы уже поняли, что их волнует, и будем искать компромиссы между пешеходами и автомобилистами настойчивее, отвечать потребностям времени. Увы, альтернативы этому нет, а раз так, придется прислушиваться к мнению людей, и, хотя я за то, чтобы во дворе было минимум машин, подобное останется моим личным мнением. Решение же будет приниматься на общем собрании жильцов. Печально только, что и между собой они не договорятся.

— Почему?

— Это проблема соседских отношений. Люди друг друга часто в лицо даже не знают. Да, на ГЭСе этого меньше, пожилые люди более-менее знакомы, с молодежью сложнее. Но все же здесь дома меньшей этажности, во многих даже нет лифтов, что тоже накладывает свой отпечаток. Люди, хочешь не хочешь, встречаются на лестничных площадках.

«Было очень много новой стройки, и это здорово: неинтересно чинить одно и то же, нужны новые маршруты, меняющие логистику» Фото: предоставлено ООО «РБР 16»

«Сейчас нет смысла рассчитывать только на бюджет»

— На будущий год вы продолжите работать над реализацией программы?

— Да, с высокой долей вероятности будем работать в четвертом комплексе ГЭСа, в поселке ЗЯБ, там и вовсе есть дома 60-х годов, даже двухэтажные. Если их еще одновременно отремонтировать по программе капитального ремонта, то будет что-то из картинок про Мэри Поппинс, может очень интересно получиться.

— Вы работаете не только с госзаказами?

— Безусловно. Работаем с КамАЗом, опираемся на Нижнекамск, там много промышленности: ТАИФ, «Нижнекамскнефтехим», ТАНЕКО — наши традиционные заказчики. Для завода по производству этилена от «Нижнекамскнефтехима» строим дорогу в коридоре 40 метров по целине, среди высоковольтных проводов, пересекая два действующих дизельных провода. Это очень интересный проект, который нам доверил Siemens. В следующем году планируем ввести его в эксплуатацию. У нас вообще неплохо получается работать с иностранными заказчиками. Опыт сложился еще с «Аммония» в Менделеевске, тогда китайцы много с кем пробовали работать, но не получалось. Мы зашли и выполнили все дороги и в китайской, и в русской зоне ответственности. Мы полилингвальные подрядчики.

— Планируются ли крупные проекты на 2021 год?

— Мы знаем, что они будут, но освещать их до распоряжения кабинета министров нескромно. Есть наши желания, планы, станем в тендерах участвовать, один объект по дорогам есть, очень интересный, но ожидаем, что в следующем году программа по дорогам будет менее заметной, чем в этом. Не знаю, насколько челнинские автолюбители увидели, но в этом году в городе строилось много дорог на окраинах. Конечно, таких знаковых проектов, как ремонт проспекта Мира, не имелось, но было очень много новой стройки, и это здорово: неинтересно чинить одно и то же, нужны новые маршруты, меняющие логистику.

— Мы знаем, что анонсировано строительство продолжения Московского проспекта, многие челнинцы этого ждут.

— Мы тоже ждем как автолюбители и питаем надежды, но пока подобное преждевременно. Зато была сделана улица Машиностроительная и прилегающий участок Залесного проспекта, это завершение определенного квадрата, пусть она не впечатляет по длине, там всего 3 километра в общей сложности, но те, кто знает, насколько быстро идет развитие в той части города, наверняка оценили. Наш объект, улица Старосармановская, здорово облегчил ситуацию с пробками на БСИ. Было сделано продолжение проспекта Раскольникова, путь на улицу Титова интересно развязался, много точечных решений, которые будут заметны, не все их просто пока прочувствовали.

— В следующем году удастся сохранить объемы, как полагаете?

— Рынок, наверное, присядет, но мы свои объемы сохраним. Сейчас нет смысла сильно рассчитывать на бюджет, это ни для кого не секрет. Сам Рустам Нургалиевич Минниханов, [президент РТ], рекомендовал всем тем, кто пишет инвестиционные обращения, не марать бумагу. Наверное, будет некое осторожное планирование бюджетных средств до второй половины года, пока проясняется экономическая ситуация. Но, если все станет хорошо, президент никогда не оставит республику без стройки. Это локомотив, много синергетического эффекта от нее. Запуская деньги не в банк, а в стройку, ты воздействуешь на все сферы жизни, включая услуги.

— Расскажите, какова конкурентная среда в вашей отрасли? Кто крупнейшие игроки и ваши конкуренты?

— Конкуренция есть, и она достаточно серьезная. Но это обычно между вполне внятными и понятными игроками. Конкуренция больше технологическая, где-то перераспределение объемов. В нашем городе очень интересно распределены задачи, не в смысле «распилены», а по весовым категориям, от численности. Есть тяжелый, средний и полусредний вес. В тяжелом, безусловно, — «Камдорстрой». В среднем — муниципальное «Предприятие автомобильных дорог». Их численность обусловлена необходимостью содержания дорог города. Ну а мы в полусреднем весе и комфортно себя в нем чувствуем. В других районах республики есть еще «сверхтяжи», такие как «Каздорстрой» или «Татавтодор», например.

— Такие предприятия берут вас на субподряд?

— Разное было. История же не одним днем складывается, и на субподряде мы работали и у «Камдорстроя», и у «Каздорстроя», и у многих других.

«Если на каких-то сельских дорогах примерное соотношение 40 процентов песка, 50 процентов камня и 10 процентов других компонентов, то на дорогах с высокой интенсивностью сейчас будет 90 процентов камня» Фото: предоставлено ООО «РБР 16»

«через некоторое время починим все основные улицы и будем строить новые»

— Очень хотелось бы поговорить с вами про качество асфальта. На наши дороги часто грешат, объясняя их плохое качество климатом. Но в Финляндии, например, он тоже довольно суровый, а дороги там отличные. Поделитесь, пожалуйста, вашим мнением на этот счет.

— Отрасль в целом не стоит на месте, и требования к дорожникам растут с каждым годом. Сейчас заявляемые межремонтные интервалы фактически равны гарантийным срокам. На верхний слой — от 4 до 6 лет, это слой износа толщиной в 5 сантиметров, временами 4, на дорогах более низких категорий. При высокой интенсивности с этого слоя в год стирается примерно 0,5 сантиметра. Если же говорить о самой смеси, сейчас мы опять переходим на новые стандарты. Что вообще такое асфальт? Это соотношение мелкого и крупного заполнителя, связанное органическим вяжущим. Если на каких-то сельских дорогах примерное соотношение 40 процентов песка, 50 процентов камня и 10 процентов других компонентов, то на дорогах с высокой интенсивностью сейчас будет 90 процентов камня. Эта цифра растет и растет с каждым годом. Чтобы делать выводы о качестве дорог за границей, нужно по ним за рулем поездить, причем не только по автобанам. Есть, например, мелкие поселковые дороги, состоящие из заплат, но при этом они не будут в ямах. Сейчас, как мне кажется, большее впечатление производит не качество покрытия, а обустройство, развязки, съезды, пешеходная доступность. Мы, например, в этом году установили бетонные ограждения между проезжими частями на Старосармановской вместо привычного металлического забора. Оно называется Нью-Джерси, по имени американского штата, где когда-то впервые было установлено. Не снижает видимость на дороге, легко моется и отлично выглядит.

— То есть, если сравнивать с Западом, мы не хуже?

— Вовсе нет. Мы на уровне моральной и физической, технической готовности самих подрядчиков не отстаем, процент прироста дорог у нас просто не такой заметный. Это не делается за один день, через некоторое время починим все основные улицы и будем строить новые. Еще лет пять назад, если не ошибаюсь, Челны попадали в рейтинги самых плохих дорог, и посмотрите, что сейчас — совершенно другая ситуация. Нужно было просто дождаться, чтобы в город пришли деньги на ремонт, и подрядчики не успели потерять квалификацию.

— Такого масштабного дорожного строительства и не было прежде на нашей памяти…

— Да, если сравнивать с тем, что было 6–8 лет назад, объемы работ в стоимостном выражении выросли в 10 раз даже с учетом инфляции. Рост есть, появилась возможность добраться до новых, второстепенных маршрутов. В старой части города у нас непочатый край работы, тем более, по словам некоторых застройщиков, Новый город теперь там, в Замелекесье. Район растет, детей столько, что в недавно построенной 39-й школе есть даже 1-й «К» класс. Это развитие важно догнать автомобильной инфраструктурой. Там много пустырей, некоторые улицы вы даже по названию наверняка не знаете, Аэродромную например, а она существует, и это классный маршрут. Будут перспективы, стройка сдвинется, сделают наконец продолжение Московского проспекта. Станет здорово, если появится возможность из Сидоровки до Большой Шильны по прямому маршруту проехать, не будет большой разницы, где ты живешь. Наш город очень хорош на самом деле с точки зрения дорог, пришла пора для развития пешеходной доступности.

«Управление строительства дорог было первым предприятием, которое выделили из состава «Камгэса» и акционировали» Фото: «БИЗНЕС Online»

«Падение было не просто заметным, произошло обрушение»

— Мы много говорим о дорогах, но хотелось бы больше узнать и о вашей компании. Правильно ли я понимаю, что изначально «РБР 16» — бывшее подразделение «Камгэсэнергостроя»?

— Да, по сути, это разные этапы жизни одной и той же производственной базы. У нас самый показательный пример того, как проходила приватизация. Управление строительства дорог было первым предприятием, которое выделили из состава «Камгэса» и акционировали. Численность его составляла порядка 2,5 тысячи человек, причем не из-за объемов, просто степень механизации была ниже. Тогда активно шла стройка, вводились в эксплуатацию школы, сады, нужно было строить сразу все дороги. «Камдострой» тогда был трестом союзного значения, они отвечали за дорогу Челны – Казань, а УСД — за внутриквартальные дороги. УСД акционировалось на фоне нерешенного вопроса по Елабужскому тракторному заводу до того, как сгорел завод двигателей, наши предшественники тогда думали: «Ничего страшного, уйдем на хозрасчет», но потом вышло, что резко снизились объемы. Падение было не просто заметным, произошло обрушение, а ведь подрядные организации редко обладают большим запасом прочности. Мы песком людей не накормим. Если подрядная организация стоит год — ей конец. Она распродает технику, сокращает численность. Все это продолжалось до конца 90-х, пару раз менялись акционеры, и уже в 2006 году, 14 лет назад, в компанию позвали меня генеральным директором с пакетом акций. У меня была треть. На тот момент компания уже сменила пять названий, но мы никогда не отрекались от ответственности за нашу работу, выполненную под другими юридическими лицами.

— Как вышло, что именно вы возглавили «РБР 16»?

— После института я пришел работать в ППТК «Татэнерго» в Казани, потом был финансовым директором группы компаний «ИНЭКО», и буквально через три года мне поступило предложение возглавить отстающее предприятие из родного города. Я согласился, попросил время собрать вещи, сел в машину и по пути в Челны сделал три звонка. К моменту, когда приехал в город, у меня уже был зам по безопасности, зам по развитию и главный бухгалтер. Мне было 26 лет, море амбиций. Предприятие тогда находилось в плачевном состоянии, мы, помню, радовались, что у нас есть один свежий двухлетний экскаватор и четыре относительно новых самосвала. Каждое утро мы начинали с того, что считали количество трезвых людей, вышедших на работу. На дворе — 31 мая, а у нас не было ни одного заключенного контракта. Тогда велись переговоры, и мне пришлось делать выбор, чтобы успеть выполнить работы на объектах. Помню, отдал предпочтение «Омеге» и «Мегастрою» и отказался от «Торгового квартала» и Metro. Я просто не стал разрываться на те вещи, по которым мы могли не выполнить контрактные обязательства.

— Как обстоят дела с коллективом сейчас? Многие предприниматели жалуются на нехватку кадров, вы с этим столкнулись?

— На уровне ИТР нет, у нас очень низкая среди них текучка. Среди рабочих, конечно, больше, потому что труд тяжелый. Рабочих рук, механизаторов всегда не хватает. Кадровый вопрос среди ИТР у нас не стоит остро, потому что сбитый, дружный коллектив, многие ребята выросли внутри предприятия с мастеров до руководящих должностей. Есть резерв роста, а размер организации в этом плане неплохо компенсируется задачами, которые растут вместе с организацией. Если, не меняя должности, ты растешь в плане ответственности проектов, в которых принимаешь непосредственное участие, это приносит удовольствие. А если еще и деньгами компенсируется — вообще отлично. Многие готовы ходить в «подполковниках», если труд достойно оплачен.

«Хоть работа у нас сезонная, но зимуем мы вместе, оставляем тех, кому готовы платить даже зимой, чтобы квалифицированные рабочие вышли с нами летом» Фото: предоставлено ООО «РБР 16»

— Каков средний доход сотрудников вашей компании?

— Нам всем интересно то, что мы делаем. И да, мы стараемся платить достойную зарплату. На уровне младшего ИТР это около 500–600 тысяч рублей в год. Рабочие в зависимости от тяжести труда по 40–55 тысяч в месяц получают. Хоть работа у нас сезонная, но зимуем мы вместе, оставляем тех, кому готовы платить даже зимой, чтобы квалифицированные рабочие вышли с нами летом. На самом деле зима пролетает очень быстро, буквально 2,5 месяца — и нужно собираться на инструктажи, готовить вагоны, перебирать инвентарь, спецодежду и так далее. Если бы не существовало этой паузы, было бы сложнее, накапливался бы ком проблем, неосознанных и непроанализированных, так что межсезонье — хорошая вещь.

— Расскажите, пожалуйста, о самом сложном проекте, которым вы гордитесь, за все годы.

— Это, пожалуй, обе очереди моста через Вятку. Его строили мостовики — «Волгомост» и «Мостотрест», а мы шли подходами к мосту. Там были 12-метровые насыпи на подходах, все строилось за лето, и были опасения, что, если просядет, добром нас не вспомнят, но все отлично по сей день. Первую очередь закончили в 2011-м, там верхнее покрытие заменили только в прошлом году, вторую — в 2013-м, его обновили в 2020 году. Притом что там очень активное движение. А гордимся в первую очередь Старосармановской улицей. Объекты, на которых хорошо видно, что было и что стало, приносят особое удовольствие.

— Бытует мнение, что вы на короткой ноге с мэром Челнов Наилем Магдеевым, это правда?

— Я бы сказал, что мы ежегодно стараемся заслужить доверие, а как может быть иначе? Компания, которая трудится в сфере городского хозяйства, в первую очередь отвечает за свою работу перед исполкомом города. Она априори стоит на контроле у мэра. То, что строим, — на виду у жителей, мы же не каким-нибудь гаражным производством занимаемся, чтобы остаться незамеченными. По сути, история «РБР 16» полностью пришлась на работу Наиля Гамбаровича на посту мэра. В самом начале, когда мы заходили, в город как раз пришли первые деньги по программе моногородов, мы взаимодействовали с фондом, министерством экономики. Нам не сразу доверились, сначала мы получили место на субподряде. А первым знаковым объектом еще при Василе Гаязовиче Шайхразиеве была территория вокруг памятника «Родина-мать». Помню, там случилась интересная история. Город как раз готовился к 9 Мая, мы укладывали асфальт, и шов не получился. Я на это посмотрел и подумал: «Прямо возле памятника, в любом случае будет недовольство, даже если его и не выскажут». Сразу дал поручение поставить фрезу. Ближе к празднику общался с Василем Гаязовичем, и он отметил: «Я там с вечера проезжал, шов мне не понравился, подумал, что нужно будет озвучить замечание, а на следующий день еду мимо — а там уже фреза идет, молодцы! Я даже замечание сделать не успел». Мы также участвуем в строительстве новой мечети, это нормальная социальная ответственность.

«Моя задача, чтобы с нами мечтали и другие, мы не в силах сделать это в рамках одной организации. Я вижу подобное только в таком виде: привлечь максимальное внимание к инфраструктуре» Фото: предоставлено ООО «РБР 16»

«Многие часто воспринимают депутата как человека, к которому можно прийти и попросить денег»

— Осенью этого года вы впервые баллотировались в городской совет Набережных Челнов и стали депутатом от округа Парковый. Пойти в горсовет вы решили самостоятельно? Или вас попросили, потому что вы крупный подрядчик с большой сферой влияния?

— Решил, что нужно попробовать. Я прошел от округа Парковый, самого обширного, пожалуй, по площади. Он расположен на территории от гэсовского парка до набережной Тукая. Здесь есть и старые дома, требующие ремонта, и дорогие коттеджи. Представляю теперь интересы 20 тысяч жителей нашего города. Но многие часто воспринимают депутата только как человека, к которому можно прийти и попросить денег.

— Уже успели с этим столкнуться?

— Неоднократно. Это нормально на самом деле, у нас в любом случае должна быть некая социальная ответственность, зарабатываешь — поделись, это возможность закят отдать. Бывают и другие запросы, например, недавно помощнику моему позвонил мужчина и сказал: «Мы с женой 50 лет уже вместе живем в законном браке, нас бы поздравить», и мы организовали им торжество в загсе, вручили букет, символический подарок. Люди иногда просто хотят внимания. По сути, депутат — человек, который может донести до исполнительной власти проблемы своего округа, это не источник финансирования, у него другие задачи. Когда изменится сознание, когда люди поймут, что это представитель их законных интересов на всех уровнях власти, тот, кому делегировали голоса, чтобы он донес мысли и чаяния, тогда что-то поменяется.

— Какие цели вы ставите перед собой на депутатском посту?

— Они просты и понятны. В первую очередь это забота о первостроителях. Например, когда 20 лет назад умер Евгений Никанорович Батенчук (начальник ПО «Камгэсэнергострой», руководитель строительства Челнов и КАМАЗа — прим. ред.), по горячим следам был создан фонд его имени, который должен был поддерживать руководителей и главных инженеров предприятий — первостроителей, которые уже давно на пенсии. Это люди, которые делали историю и в ней остались. В этом году фонд решением суда ликвидировали, но мы планируем данное решение оспорить и его возродить.  Есть мечта организовать общественные пространства, сделать полноценный пешеходный маршрут, по которому можно будет пройти через весь Старый город и легко попасть в Новый. Моя задача, чтобы с нами мечтали и другие, мы не в силах сделать это в рамках одной организации. Я вижу подобное только в таком виде: привлечь максимальное внимание к инфраструктуре, чтобы пришли инвесторы, в малый и средний бизнес, привели с собой общепит, сделали из Гэсовского рынка что-то в духе Дорогомиловского, и, вот когда это случится, будет круто.

«Попал в хорошую школу, в хороший класс и в отличное время» Фото: Олег Спиридонов

«Я родом из типичной челнинской семьи инженера и медика»

— Расскажите, пожалуйста, о ваших родителях. Кто они?

— Я родом из типичной челнинской семьи инженера и медика. Мой отец, до того как в связи с законом о кооперации сменил сферу деятельности, поднимался по камгэсовской линии. Когда он приехал в Челны, в подчинении у него было около тысячи кранов, это серьезная задача, нужно было контролировать их исправное состояние, организовывать работу. Заканчивал уже главным механиком треста «Спецатоммонтаж». Мама заканчивала свой профессиональный путь начальником отделения в инфекционной больнице, а до этого была замом по медицинской части там же. Она, кстати, почетный гражданин города. У меня есть брат, он работает на КАМАЗе заместителем генерального директора во внешнеторговой компании. Жена тоже из Челнов, дочь учится в 26-й гимназии, которую окончил и я. Попал в хорошую школу, в хороший класс и в отличное время. Мы соперничали, многие ребята переехали в Москву, Питер, у нас из 33 человек было 26 медалей, 8 золотых.

— Сейчас школе помогаете?

— Помогаю через благотворительный фонд. Но теперь на ГЭСе добавились еще школы, которым хочется помочь.

— Традиционный вопрос: расскажите, пожалуйста, о трех секретах успешного бизнеса, как это видите вы?

— Честно говоря, никогда не формулировал. Скажу, пожалуй, так: не бояться ставить перед собой высокие цели, много работать и чтобы тебя окружали надежные люди.