Впервые за несколько лет Валерий Ничушкин согласился развернуто поговорить о своей заокеанской карьере. После выступления в ЦСКА он стал игроком «Далласа», где перешел на роль защитного плана и долгое время не мог забить. Журналисты подсчитали, что его безголевая серия составила аж 91 матч. Но уже с переходом в «Денвер» карьера Ничушкина приобрела новый оборот, о чем он рассказал в большом интервью «БИЗНЕС Online».
«У меня и штанги имелись, и перекладины, и невероятные сейвы вратарей. Но это значит, что надо было еще больше и усерднее работать»
«НЕ ПРОШУ СЕБЯ ХВАЛИТЬ, НО НЕ НАДО СИЛЬНЫЕ КАЧЕСТВА ПРЕВРАЩАТЬ В СЛАБЫЕ»
— Валерий, давай разберем историю с 91 матчем без заброшенных шайб. Было большое напряжение?
— Это не 91 матч подряд в карьере. За данный период я забивал и за ЦСКА, и за сборную. В годы перевели еще, будто я все это время только в НХЛ играл и не забивал. Отрезок в конце регулярки 2015/16 в «Далласе», когда у меня было несколько последних игр без голов, я никогда не воспринимал как начало какой-то серии. По факту не забивал один сезон, в котором провел немногим более половины игр в крайне узкой роли. Но, конечно же, в любом случае это очень много, и, естественно, подобное напрягало.
— О чем думал по ходу данной серии?
— О чем только ни думал! Не было, конечно, такого, что сидел на лавке и считал: сегодня 51-й матч или 52-й. Все советовали расслабиться. И в каком-то моменте действительно успокоился, прекратил думать. Но, видимо, зря. Несмотря на все дела с тренером, я должен был забивать. У меня и штанги имелись, и перекладины, и невероятные сейвы вратарей. Но это значит, что надо было еще больше и усерднее работать. Мой совет парням, которые могут оказаться в подобной ситуации: не обращать внимания ни на что, а просто трудиться еще больше.
— Ты закрыл серию 24 ноября 2019-го в игре с «Торонто». Первые мысли после гола?
— Ощущения примерно такие же, как после моего первого гола в НХЛ.
— Сначала ведь даже не поверил, что забили?
— Почему? Поверил — я же видел, что шайба залетела в ворота. Но тренеры «Торонто» взяли челлендж. Я подъехал к своей скамейке и сказал: «Сейчас стопудово отменят». Вот пока судья вердикт не огласил, что все чисто, верить было бессмысленно, надо было просто ждать.
— В этот момент комментаторы матча пошутили: «Никто не уверен, что это гол, потому что это Ничушкин».
— Я всегда за здоровую и иронию, и самоиронию. Шутка ведь и правда неплохая.
— Во время этой серии было много троллинга и даже ненависти в твой адрес. Говорили, что ты превратился в мем и уже не вернешься. Обращал на это внимание?
— Новости о себе я в принципе не смотрю — зачем? Разве может кто-нибудь новости обо мне знать лучше, чем я сам? Кто-то что-то говорил… На самом деле я не понимаю, почему негативные новости вызывают у людей больший интерес. Это даже грустно.
— Тебе предъявляли претензии даже за серию без удалений. Это настоящий кошмар.
— До смешного доходило. Например, НХЛ обратила внимание на 50 игр без голов и удалений у меня. Забавный факт: там любят обращать на такое внимание. Но вот в России подобное сразу превратилось в «антирекорд», а это же негатив, давайте порадуемся. У кого-то хотя бы возникла мысль, что да, серия без голов, конечно, кошмарная, но в той же НХЛ бывали серии без голов куда длиннее? А без удалений — это вот с какой стороны «анти»? Кто-то из журналистов, аналитиков наших, заглянул в продвинутую статистику, посмотрел процент выигранной борьбы, написал про чистоту отбора шайбы? И про то, что вот это все «анти» просто по определению быть не может?
Нужно понимать, что любое игровое удаление — всегда следствие либо проигранной борьбы, либо позиционной ошибки. Это просто азбучные хоккейные истины. И стоит вспомнить количество моих двухминутных штрафов в «Тракторе», «Далласе», ЦСКА и «Колорадо». Почему ни у кого не возникло мысли, что их так мало потому, что я почти всю борьбу выигрываю? Такие вещи ценятся, но у нас люди, на полном серьезе претендующие на хоккейных экспертов, выставляют это вот так: «Ну он настолько никакой, что даже удалиться не может». Серьезно? В их понимании я должен был клюшкой махать направо и налево, чтобы удалиться, чтобы не было того, что они называют «антирекордом»? Я не прошу себя хвалить, но не надо сильные качества превращать в слабые.
— Что думаешь о словах Игоря Горбенко, с которым ты работал в ЦСКА? В ноябре 2019-го он заявил: «У Ничушкина были все данные, но он их хоронил. Ему постоянно говорили: „Валера, здесь аккуратнее, здесь внимательнее“. Он не обращал на это внимания, для него подобное ерунда, придирки. То, что Ничушкин не забивал 90 матчей — для меня такое вообще неудивительно».
— Хоккейный мир очень ценен внутренней поддержкой, и такие люди, как Горбенко, скорее исключение из правил. Честно говоря, я вообще не припомню, чтобы он мне там что-то говорил в ЦСКА. Зла ему я не делал. Меня в непростой момент поддержал даже Линди Рафф, с которым мы между прочим не очень хорошо расстались, когда я уехал в Россию. Поддержал Курт Фрейзер, ассистент Раффа в «Далласе»: когда он работал в «Куньлуне», в прессе выразил уверенность, что я обязательно пройду через сложный период, не сломаюсь. Для меня подобное было очень ценно, придавало мне сил.
Они тоже все мои тренеры, как и Горбенко. И в этом разница! Когда он так сказал? Когда я провел за «Колорадо» первых полтора десятка игр, не забил и одну отдал. Но мною были довольны, я получал в Денвере хорошую прессу, тренер увеличивал мое время. Ладно какой-нибудь тролль в комментариях, но это тренер, специалист. Если бы он посмотрел мои игры, явно бы не стал так высказываться. Скорее всего, он просто решил попасть в мейнстрим российской прессы в отношении меня, посмотрел гол плюс пас и, мужественно растолкав толпу желающих меня пнуть, проявил себя. Ну что могу сказать-то на это? Настоящий мужик (смеется)!
— Вместе с тем было и много поддержки от команды, топ-игроков. Самые ценные слова?
— Все слова поддержки для меня очень ценные.
— Олимпийский чемпион Алексей Житник через интервью посоветовал тебе посмотреть кассету с нарезкой 76 шайб Александра Могильного, чтобы снять напряжение. Смотрел?
— Не успел, забил раньше и так снял напряжение. Но, безусловно, слова поддержки от таких уважаемых ветеранов НХЛ, как Алексей Житник, Андрей Зюзин, придавали мне сил.
— Отдельно о публичной поддержке от Евгения Кузнецова. Она была только в прессе или в личном общении тоже?
— Женя меня со школы поддерживал. Уже в роли звезды «Трактора» он дал большое интервью и сказал, что есть такой хоккеист Ничушкин, ему надо дать шанс, он им воспользуется. Для меня в 17 лет такое внимание значило невероятно много. И мне тогда дали шанс в «Тракторе». Я знаю и чувствую, что Кузя всегда меня поддерживает. Как и я его, в любой ситуации. Нам слов для этого не надо.
«Я знаю и чувствую, что Кузя всегда меня поддерживает. Как и я его, в любой ситуации. Нам слов для этого не надо»
«В ДЕНВЕРЕ СНОВА ПОЛЮБИЛ ХОККЕЙ. ТРЕНЕРЫ ВЕРНУЛИ МЕНЯ К ЖИЗНИ»
— 2020-й получился уникальным. Назови три самых главных момента для себя.
— Внезапная остановка сезона в НХЛ, новая жизнь на карантине и бабл в Канаде.
— Главное событие, конечно, — возвращение в игру. Этот сезон стал для тебя вторым в карьере в НХЛ по голам и передачам и лучшим по показателю плюс/минус среди нападающих «Колорадо». Также ты занял 8-е место в голосовании на Селке-трофи. За счет чего все так сложилось?
— Если говорить о голах и передачах, при полном сезоне их наверняка было бы побольше. А причины на поверхности — отличная команда, доверие тренеров, поддержка партнеров, близких. Настрой, конечно же, запредельным был изначально — понимал, что другого шанса может и не появиться.
— Как изменилось твое отношение к работе и восприятие всех профессиональных процессов?
— Отношение к работе никак не изменилось — выкладываться всегда надо по полной, при любых обстоятельствах. А вот восприятие процессов, да, изменилось, и очень существенно. Трудно описать это словами. Я снова полюбил хоккей. Будни превратились в праздник. В последнем сезоне в Далласе даже прекратил обзоры игр смотреть, читать новости. Сейчас все по-другому. Тренеры вернули меня к жизни.
— Твоя игра стала другой?
— Игра меняется в соответствии с заданиями тренерского штаба. В «Эвеланш» мне дали больше свободы, позволили атаковать, полностью морально раскрепостили.
— Расскажи о роли тренера в твоем возвращении. У тебя с Джаредом Беднаром полное взаимопонимание?
— Так и есть. Но хотел бы отметить всех: и генерального менеджера клуба Джо Сакика, и ассистентов Джареда Беднара. Новый сезон, новая команда. С самого начала все стало иначе, чем в Далласе. После первой же тренировки в Денвере ко мне подъехал наш тренер по развитию Шон (Аллард — прим. ред.) и сказал: «Валера, ты можешь забивать 20–30 шайб за сезон. Давай останемся еще и побросаем».
Я серьезно готовился к сезону, но из-за задержки с рабочей визой не смог вовремя уехать в тренировочный лагерь — и около двух недель один арендовал лед. Получил визу, прилетел к середине лагеря, полсуток разницы во времени, акклиматизация, да еще и горы — не в лучшем виде на тренировку вышел. И мне вот так с ходу: «Ты можешь»!
А чуть позже, когда прошло несколько игр и я толком еще не вкатился в сезон, Джо Сакик сказал моему агенту Марку Гандлеру: «Мы очень довольны подписанием. Вал приносит большую пользу». И это притом что первые 16 матчей я не забивал и сделал всего один ассист. У нас бы при таких раскладах посмотрели на статистику и сразу сделали выводы. Но в Денвере, к счастью, все иначе.
В одном из матчей я наглухо закрыл вратаря, он бросок не видел — пропустил, затем сделал хороший хит с потерей шайбы соперником и нашей голевой атакой после, в обороне хорошо отыграл, удаление на себе заработал — реализовали. И, как следствие — похвала от легенды масштаба Сакика, который смотрит именно на такие моменты и глубоко понимает игру.
— Примерно в это же время Беднар поддержал тебя публично.
— Да, я прочитал в местной прессе слова Джареда. Весь прошлый сезон он следил с тренерским штабом, как меня в «Далласе» пытаются превратить в чеккера, но всегда знал, на что я способен и что меня не зря выбрали в первом раунде.
Получается, за мной следили и верили в мои способности, несмотря на неудачный сезон? У меня как будто тонны груза со спины постепенно отваливались после всех этих слов, я раскрепостился.
И вот в одной игре я по даласской привычке отоборонялся под своими воротами, приехал на скамейку, а там Рэй Беннетт (ассистент Беднара — прим. ред.) мне говорит: «Валера, что ты там делал? Там есть кому отбиться. Ты нападающий, при обороне должен быть ближе к синей линии, чтобы сразу быть готовым убежать в атаку».
Поэтому здесь дело совсем не в функционале, который мне предлагается, а в отношении ко мне, в доверии. Неважно, в меньшинстве или большинстве выхожу: за этого тренера, за весь штаб, за нашу команду я готов лед грызть в любых игровых ситуациях.
— Многие называли «Колорадо» претендентом на Кубок Стэнли, но вы не прошли «Даллас». Почему?
— Все все видели — травмы. В той серии мы остались без двух первых вратарей. Потеряли сначала Фила (Грубауэра — прим. ред.), а потом и Пашу (Францоуза — прим. ред.), который пару своих последних матчей уже играл через боль. Наверное, все видели, что мы были лучше. Могу только повторить слова Нэйтана Маккинона про это, они абсолютно правильные (он сказал: «Мы считали, что можем победить. Я до сих пор так думаю»).
— Плей-офф в пузыре. Как это было?
— НХЛ все сделала на высшем уровне. Но все же это небольшое и замкнутое пространство. Выйдешь просто пройтись — обязательно столкнешься с хоккеистами. Других людей просто почти не было. Понятно, что все сделано для нашей безопасности. Но, например, я вечером люблю погулять, походить по парку, отвлечься. В бабле такой возможности не имелось. Не было зрителей, а значит, и той атмосферы… Да и мы лишились ряда своих преимуществ — например наших домашних игр в горах, что для соперников всегда проблема. Пузырь, конечно, — уникальный опыт, но хотелось бы более классического варианта.
— Твоим игровым номером всегда был 43, но в «Колорадо» у тебя 13-й. Почему поменял?
— Это было желание Джо Сакика. Мне сказали, что контракт готов, но я должен пообещать сменить номер. Тогда были такие слова: «У тебя начинается новая жизнь, и она должна быть новой во всем». Мне предложили номер 13, но я сначала упирался, хотел оставить 43-й, так как для меня это не просто номер. Он со мной с детства и очень важен для меня. Но потом понял, что Валерий не самое распространенное русское имя в истории НХЛ, а в Денвере под этим номером играл Валерий Каменский. И он брал Кубок вместе с Джо Сакиком. Так что взял 13-й. Играть под этим номером в «Колорадо» — большая ответственность и дополнительная колоссальная мотивация для меня.
Джаред Беднар
— В сезоне у тебя сразу две драки, и это очень нестандартно для тебя. Вот, например, с Дериком Энгеландом из «Вегаса» в матче, где ты сделал хет-трик Горди Хоу. Там, по сути, ни одного удара с твоей стороны.
— Первая была в матче с «Вашингтоном». Они проигрывали, человек, видимо, решил встряхнуть свою команду — налетел без предупреждения. С «Вегасом» тоже что-то подобное. Я же из Челябинска, с детства знаю, что убегать нельзя. Ответил. Приехал на скамейку, а мне так уважительно: «Ты хоть знаешь кто это был?» Но, замечу, парни дополнительно к обоюдной пятерке за драку еще две минуты схватили, как зачинщики драки, а мы реализовали, так что не без пользы для команды.
— Прошедший сезон стал первым полным в НХЛ для Павла Францоуза. Оцени его вклад в успехи команды.
— Отличный вратарь! Команда ему доверяет — это лучшая оценка.
— С ним есть особенное общение с учетом того, что он провел три года в «Тракторе»?
— Конечно. Паша просто неимоверно позитивный человек. Он прекрасно говорит по-русски, собственно, все наше с ним общение только на русском. Так что я не единственный русскоязычный, кто остался в команде (смеется). Я с ним познакомился еще летом 2016 года, когда готовился к сезону с «Трактором», в «Эвеланш» уже подружились. Паша с удовольствием вспоминает время, проведенное в Челябинске, часто рассказывает мне смешные истории о жизни в команде. Мы вместе смеемся, случаи действительно позитивные и веселые. В некотором роде мы с ним земляки (смеется).
— Что не получилось у Влада Каменева? Обсуждали с ним его возвращение в КХЛ?
— Да. У Влада отличные руки, топовое игровое мышление. Желаю ему удачи в СКА, развить свою карьеру. Верю, что он вернется. Мы с ним очень сдружились в Денвере, мне его будет сильно не хватать.
«Надо понимать, что я габаритный, мне в игре для пользы нужно быть «горячим», находиться в тонусе»
«САКИК ВИДИТ ВО МНЕ ХОККЕИСТА — ЭТО КОЛОССАЛЬНАЯ МОТИВАЦИЯ»
— Недавно ты подписал новый двухлетний контракт с «Колорадо». Все выглядит весьма хорошо и для тебя, и для клуба.
— Я очень доволен. В условиях текущего аномального рынка особенно. Это моя команда, я наслаждаюсь в ней хоккеем.
— Долго договаривались?
— Нет, быстро. Еще в начале марта мне сказали, что клуб хочет продлить контракт со мной в течение двух недель. Однако случилась пандемия, сезон поставили на паузу. Было абсолютно неизвестно что произойдет дальше, каким станет потолок зарплат. Все ждали, когда все прояснится. Стартовое предложение клуба изначально являлось достойным. Сейчас я хочу играть в хоккей именно в «Колорадо», у меня не было цели выжать максимум денег при подписании.
— Понятно, что слова генерального менеджера по новому контракту любого игрока — общий момент. Но все же, когда Сакик говорит: «Валерий внес очень важный вклад в игру команды в прошедшем сезоне. Мы рады, что он проведет с нами еще два сезона», что это для тебя?
— О чем можно вообще думать, когда один из лучших форвардов в истории видит в тебе хоккеиста? Конечно же, показать такому человеку, что он не ошибся, — колоссальная мотивация. И такие слова подстегивают еще больше. Был забавный случай. Меня из ЦСКА вызвали в сборную. А Сакик вел переговоры с Андреем Мироновым по телефону, и Андрей попросил меня выступить в роли переводчика. Беру трубку, Джо представляется, я тоже. Он мне сразу говорит: «Валера, тебе надо в НХЛ возвращаться». И мы часть времени говорили об этом, потом стал переводить для Андрея. И затем, когда был подписан первый контракт с «Колорадо», мы оба вспомнили тот разговор и от души посмеялись. Такое получилось совпадение.
— В «Колорадо» у тебя получилось перезагрузить карьеру. Как думаешь, что у тебя глобально не вышло в «Далласе»?
— Наверное, в какой-то степени я сам оказался не готов к ситуации. В Далласе через 7–8 игр со старта Монти (главный тренер Джим Монтгомери — прим. ред.) мне сказал, что я форчекер и должен играть сзади и втыкаться в игроков соперника. Говорил с ребятами обо мне в негативном тоне, они мне это передавали. Было очень неприятно. Даже когда в команде случались травмы и поднимались парни с фарма, они играли больше меня. Зачастую просто в состав не попадал, прекрасно понимая, что не все ребята, кто играет конкретный матч, лучше меня. И вот так на протяжении всего сезона. Когда тебе долбят так или иначе этим ежедневно, постепенно сам начинаешь себя таким ощущать.
Надо понимать, что я габаритный, мне в игре для пользы надо быть «горячим», находиться в тонусе. Но меня не выпускали ни в большинстве, ни в меньшинстве. С обеих сторон удалялись, зачастую бывало, что первую смену проводил на третьей минуте, а следующую — на последней. Выходил — ноги затекшие, только чуть начинал бежать — смена заканчивалась. Трудно с лавки забивать. Мои ожидания не совпали с реальностью. Это особенно разочаровало. Я ехал играть, а по факту вышло иначе. Еще после 15 игр попросил обмена, но мне сказали, что я отлично играю и менять меня не будут, хотя уже тогда сам прекрасно понимал, что происходит что-то странное.
— С какими эмоциями вспоминаешь историю непростых отношений с тренером «Далласа» Линди Раффом?
— Хороший вопрос. Тогда я был молодым, даже юным, совсем неопытным, не знающим взрослой хоккейной жизни. Мне просто не с чем было сравнить те или иные моменты, даже не понимал, что правильно, а что нет. Мудрость приходит с опытом, а тогда я его почти не имел. Теперь я понимаю, что далеко не во всех моментах был прав, что и сам принимал не лучшие решения.
У Линди была справедливость, он не закрывался от игроков. Часто вспоминал его на контрасте. Например, в последнем сезоне в «Далласе» я выложился в одном из матчей, был признан второй звездой, а на следующую игру мне еще больше урезали игровое время. Линди же давал мне 7–9 минут в четвертом звене, я выкладывался, и он говорил: «Вал, своей игрою сегодня ты не оставил мне больше шанса держать тебя в четвертом звене». В юности я не ценил такие моменты, а зря. Для меня очень ценно, что Рафф в нелегкие времена находил способ поддержать меня, передавая через общих знакомых в Далласе, что всегда в меня верил и продолжает.
В прошлом сезоне мы с ним увиделись, когда «Рейнджерс» приезжали в Денвер, и очень хорошо пообщались.
«Хотел наиграться вдоволь, выходить в большинстве, в меньшинстве, чего в «Далласе» не было»
«ХОТЕЛ В «ТРАКТОР», ДЕНЬГИ НЕ ИГРАЛИ НИКАКОГО ЗНАЧЕНИЯ»
— После того как «Даллас» выкупил твой контракт, ты был в Москве и, по некоторой информации, разговаривал с президентом ЦСКА Игорем Есмантовичем. Речь шла о возвращении в армейский клуб?
— Я бы так не сказал. У меня тогда уже были предложения из НХЛ. Но хоккей — это мой бизнес, я зондировал рынок на предмет востребованности, подобное нормально. Кроме того, мысли о возвращении в Россию тоже возникали. Но в итоге рад, что оказался в Денвере.
— На встрече присутствовал известный агент Шуми Бабаев?
— У Шуми были хорошие контакты с ЦСКА, и я попросил его сходить со мной на ту встречу. Ни с кем больше я не встречался. Агент у меня один — Марк Гандлер. Вообще, склоняюсь к мнению, что в России и КХЛ агент по большому счету не нужен.
— Тогда же об интересе к тебе громко заявил и «Трактор». Директор клуба Борис Видгоф был очень красноречив. Но ведь никаких контактов не существовало?
— Нет, из Челябинска мне никто не звонил.
— В «Тракторе» ты мог оказаться еще в августе – сентябре 2016 года. Тогда ты уже даже тренировался с главной командой, и на тебя рассчитывал Анвар Гатиятулин. Вспомним, как все было?
— После сезона «Даллас» начал переговоры о новом контракте, а я уехал в Россию в отпуск. Начал готовиться к следующему сезону, арендовал лед на арене имени Валерия Белоусова. И вдруг остро почувствовал, что надо сезон побыть дома. Хотел наиграться вдоволь, выходить в большинстве, в меньшинстве, чего в «Далласе» не было. У «Старз» имелось хорошее предложение, но я хотел в родной клуб, побыть в своем городе. Деньги не играли абсолютно никакого значения. Я сам пришел к директору «Трактора» Ивану Сеничеву.
Мои права нужно было выкупать у московского «Динамо», поэтому мне предложили контракт на определенную адекватную сумму. Я согласился. Сеничев сказал, что вопрос с «Динамо» решится после Кубка губернатора Челябинской области. Недели три была пауза, я тренировался и ждал. Закончился Кубок, но мне так и не позвонили, в итоге я набрал сам. Ответ был таким: «Мы поговорили с Андреем Сафроновым, он — без энтузиазма, а лично не получилось пересечься». Я купил билет и полетел в Москву, чтобы встретиться с Сафроновым и постараться убедить его пойти мне навстречу. Просил его, чтобы он передал права на сезон в «Трактор». Но… там встреча вся была такой — приехал мальчик, что-то просит, меня со снисходительным видом слушают, как я распинаюсь. Понятно, что должен был директор с директором встречаться, взрослые серьезные люди, а не вот так.
— Как события развивались дальше?
— Когда я вернулся в Челябинск, еще раз пообщался с Сеничевым, спросил: «Неужели не нужен?» Он ответил, что посоветуется с шефом, а потом заявил, что губернатор (Борис Дубровский — прим. ред.) дал добро, что с «Динамо» все будет решено. Я хорошо запомнил эти слова: «Считай, ты уже в „Тракторе“, можешь тренироваться с командой».
Начался сезон, я тренировался с командой, ждал. «Трактор» сыграл, съездил на выезд, я ждал. Мне каждый день говорили: «Вот-вот, вот сейчас». Но однажды все закончилось. Я приехал утром на тренировку, и Анвар Рафаилович мне все сказал прямо: «Валера, я точно не понял, но, похоже, с „Динамо“ не получилось договориться, поднимись к директору». Сеничев произнес тогда, конечно, много умных слов, а мне запомнилась последнее: «Мы решили, что за деньги, которые нужны на контракт тебе, лучше двух других игроков подпишем».
Я вспыхнул, купил билет и улетел в Москву. Вот зачем мне столько времени надо было парить мозги?
— Некрасивая история.
— Лукавить не стану, было очень обидно. Приложил массу усилий со своей стороны, даже звонил Владиславу Третьяку, просил его помочь «Трактору» решить вопрос с «Динамо» по правам на меня. Но те руководители «Трактора» ничего особо и не пытались сделать. Осадок остался. После истории с «Трактором» я собрался в «Даллас», но ЦСКА перехватил меня. Они решили вопрос по правам с «Динамо» и сделали отличное предложение, правда, на два сезона — с прицелом на Олимпиаду. Сумма контракта, на который я согласился в Челябинске, была в несколько раз ниже предложения ЦСКА. Сеничев же потом заявил, что клуб не нашел на меня денег. А позже РМК сделала солидный спонсорский вклад в бюджет «Трактора».
«Буду доказывать игрой, что достоин места в сборной»
«ПРИГЛАШЕНИЕ В СБОРНУЮ РОССИИ? ВСе В МОИХ РУКАХ»
— Артемий Панарин во время карантина делал скворечники. Чем занимался ты? Как поддерживал форму?
— У знакомого в Москве есть лед, там катался с ребятами, плюс бегал кроссы. Зала, конечно, не хватало, заменял его домашними тренировками, хотя этого, естественно, было недостаточно. Еще контролировал завершение ремонта в квартире, и мы наконец-то переехали.
— У тебя насыщенная жизнь вне хоккея. Ты давно знаком с авторами фотопроекта «Следуй за мной» Мурадом Османом и Натальей Захаровой?
— Ну я бы не назвал свою жизнь вне хоккея насыщенной. Мурад и Наташа — старые друзья нашей семьи. Наталья — давняя подруга Светланы, моей жены, еще до меня. Теперь мы дружим семьями, и когда у меня отпуск, то проводим по возможности семьями вместе и что-то постоянно снимаем.
— В твоем июльском «Инстаграме» — суперзвезда баскетбола Дирк Новицки. Где вы встретились?
— У меня в Далласе есть друг, а в горах, в Колорадо, у его семьи имеется загородный дом. Я приехал его навестить в свой выходной, а там Дирк Новицки — он друг его семьи. Так и познакомились, получил удовольствие от общения с легендой.
— В 2018-м МОК вычеркнул тебя из списков на Олимпиаду. По какой причине?
— Думаю, все из-за того, что я был в Сочи. Потому что спортсменов из других видов, кто находился в Сочи, тоже не допускали. Павел Дацюк и Илья Ковальчук, конечно, тоже были в Сочи, но они мировые звезды, у меня такого имени нет. Если бы убрали их, интерес к турниру в Корее стал бы гораздо меньше. Других мировых звезд там не было.
Я никогда не имел никакого отношения к допингу, и на меня безосновательно бросили тень. Министр спорта России по телевидению тогда сказал, мол, ребята, спортсмены, будем биться за вас, обращайтесь, никого не бросим.
Я же прочел после этого олимпийскую хартию и усмотрел дискриминацию по признаку принадлежности к государству, что хартией прямо запрещено. Написал письма в министерство спорта и федерацию хоккея России с просьбой помочь подать иск. Не тот, коллективный, который был подан, а именно с предметом дискриминации по признаку принадлежности к РФ. Все же просто, правда? Если допинг, предъявите конкретные доказательства, если таковых нет, то это дискриминация. Я же знаю, что никакого отношения к допингу не имею и доказательств, значит, просто в природе быть не может. Понимал, что нужны узкие специалисты, которых по интернету не найдешь, попросил оказать помощь в подготовке.
Ответы пришли почти одновременно. Из федерации написали: обратитесь в министерство спорта, что логично, поскольку именно министр обещал. Но из минспорта посоветовали обратиться в федерацию. Потом из министерства еще в ЦСКА звонили, интересовались, кто там такой наглый министру пишет. Я какое-то время пытался найти специалистов сам, но, посоветовавшись с близкими и агентом, оставил эту затею. Пока подготовишь все, Олимпиада уже пройдет, а начавшиеся тяжбы здорово отвлекут от хоккея, что мне точно будет не на пользу.
— Рассчитываешь на приглашение из сборной России на Игры-2022?
— Конечно! Время есть, буду доказывать игрой, что достоин места в сборной. Все в моих руках. До Олимпиады время еще есть, контакты появятся, очевидно, ближе к ней, если я этого заслужу. Но буду стараться в любом случае!
Игорь Жуков
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 6
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.