Иван Грозный из Казани: как политрук ВМФ Рогов достал Сталина

Президент России Владимир Путин установил закладную доску секции универсального десантного корабля «Иван Рогов» Фото: kremlin.ru

ВТОРОЙ ЧЕЛОВЕК ВСЕГО ВОЮЮЩЕГО ФЛОТА

20 июля на судостроительной верфи в Керчи заложили два универсальных десантных вертолетоносца, один из которых назвали в честь казанца Ивана Рогова. Президент России Владимир Путин установил закладную доску секции универсального десантного корабля «Иван Рогов». Это уже третий корабль под таким названием. До того имя Рогова носили морской тральщик (1950–1957) и большой десантный корабль Балтийского флота (1973–1995).

Источники скупо сообщают, что генерал-полковник береговой службы Иван Васильевич родился в Казани в 1899 году в семье кустаря, окончил Казанскую губернскую школу общественных наук, в гражданскую войну служил политруком роты, батареи, военным комиссаром санитарного поезда и 92-го и 91-го госпиталей в Казани. В Великую Отечественную войну Рогов был армейским комиссаром 2-го ранга. Никаких особых подробностей о его казанском периоде, равно как и боевом пути, корреспонденту «БИЗНЕС Online» не пришлось услышать ни от местных военных историков, ни от краеведов.

В книге «Комиссары Победы» (2016) ее автор, писатель и публицист генерал-лейтенант Виктор Бусловский, называет главных политработников времен Великой Отечественной войны — начальников главного политического управления. В РККА ими были известные партийные работники: с 22 июня 1941 года — Лев Мехлис, армейский комиссар 1-го ранга, член ЦК ВКП (б), заместитель наркома обороны; а с июня 1942-го и до конца войны — генерал-полковник Александр Щербаков, секретарь ЦК ВКП (б), кандидат в члены политбюро ЦК, секретарь московского городского и областного комитетов партии. А их морским коллегой все годы войны являлся начальник главного политического управления ВМФ, член ЦК ВКП (б), заместитель наркома ВМФ комиссар 2-го ранга (с 1944 года — генерал-полковник береговой службы) Рогов. Т. е. наш земляк всю войну прослужил фактически вторым человеком во всем Военно-Морском Флоте страны после легендарного главнокомандующего ВМФ Николая Кузнецова.

Иван Васильевич Рогов Автор или правообладатель неизвестен. Источник: goskatalog.ru (ru.wikipedia.org, добросовестное использование)

КАК МЕХЛИС УГРОБИЛ ПОЛК БОМБАРДИРОВЩИКОВ

О жутком «вкладе» в ход Великой Отечественной войны Мехлиса «БИЗНЕС Online» уже писал. Напомним, что в рейтинге интернет-портала «Истории и мифы» в номинации «Самые худшие генералы СССР времен Великой Отечественной войны» Лев Захарович занял «призовое» третье место. Будучи высокопоставленным военно-политическим деятелем, он получал приказы непосредственно от Иосифа Сталина. Махровый карьерист, причастный к репрессиям, он направлялся Хозяином на проблемные участки фронта для обеспечения дисциплины и борьбы с пораженчеством. Армейские офицеры и политработники боялись его как огня: Мехлис запросто мог подвести не угодного ему человека любого ранга под расстрел или трибунал. Писатель Олег Стрижак в своей книге «Секреты балтийского подплава (подводные плавсредства, т. е. имеется в виду подводный флот)», целиком основанной на документальном материале и рассказах очевидцев, приводит историю, которую услышал от летчиков. Весной 1943 года на Кубани Мехлис уничтожил целый бомбардировочный авиаполк: «Тяжелые самолеты с бомбовой нагрузкой не могли взлететь с раскисшей земли. Мехлис приехал с конвоем автоматчиков, матерно обругал летчиков трусами и изменниками и приказал взлетать. Один из „петляков“ перевернулся и взорвался, за ним — другой. Более 10 машин пылало на поле, а Мехлис бесстрастно похлопывал прутиком по голенищу и приказывал взлетать следующему. Когда взорвался и запылал 23-й, последний, бомбардировщик, Мехлис выругался, сел в машину и уехал. И конвой за ним».

Наш земляк всю войну прослужил фактически вторым человеком во всем Военно-Морском Флоте страны после легендарного главнокомандующего ВМФ Николая Кузнецова (на фото) Фото: Владимир Савостьянов/ТАСС

«НЕ ШПЫНЯЙТЕ КОМАНДИРА, ПУСТЬ ОН ПОГУЛЯЕТ В СВОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ»

А что же наш земляк Рогов, творил ли он на море нечто подобное? Для начала приведем воспоминания писателя Александра Крона, автора книги «Капитан дальнего плавания», который служил в годы войны на Балтийском флоте: «В 1942-м прибыл к нам на Балтику начальник главного политуправления ВМФ армейский комиссар 2-го ранга Иван Васильевич Рогов. С этим могущественным человеком я за время своей службы встречался дважды и сохранил о нем добрую память. Во флотских кругах его называли Иваном Грозным — и не без оснований. Он был действительно крут, но в нем привлекала оригинальность мысли, шаблонов он не терпел. Летняя кампания в то время была в разгаре, у подводников имелись успехи. Разобравшись в обстановке, Рогов выступил на совещании работников Пубалта с поразившей всех речью. „Снимите с людей, ежечасно глядящих в глаза смерти, лишнюю опеку, — говорил он. — Дайте вернувшемуся из похода командиру встряхнуться, пусть он погуляет в свое удовольствие, он это заслужил. Не шпыняйте его, а лучше создайте ему для этого условия“. Вообще, писатели, которые служили в войну на флоте и знали Рогова, вспоминают о нем с симпатией».

Сайт «Фарватер истории» тоже признает, что «армейский комиссар 2-го ранга, а позже генерал-полковник береговой службы Иван Васильевич Рогов был именно „прославленным“. Но опять же — не полководец и флотоводец, а политработник. Начальник главного политуправления ВМФ Советского Союза в предвоенные и военные годы. Сиречь главный комиссар флота… Причем до 1939 года Иван Рогов не ступал даже на борт военного корабля… В отличие от Льва Мехлиса, он не лез в дела морского командования, не подменял флотоводцев. Занимался только политическими делами. Бдил, руководил, призывал, докладывал и доносил».

Что касается доносов, то дело это, конечно, сугубо отрицательное. Подобное понимали и тогда. Поэтому в ходу был более нейтральный синоним — «сигнал». Но в советской военной машине это стало неотъемлемой опцией аппарата комиссаров и прочих политработников. Рогов же был и всегда считал себя неотъемлемой частью этого аппарата, причем совершенно убежденно и искренне, как настоящий коммунист. И в его случае, наверное, необходимо рассматривать каждый его шаг и поступок в контексте жутких событий, из которых складывается само понятие «военное время».

РОГОВ СТУЧИТ СТАЛИНУ НА ЖУКОВА

Один из авторов сайта «Оружейный архив» приводит интереснейший совершенно секретный документ, датированный 5 октября 1941 года. Эта записка на бланке и за подписью начальника главного политического управления рабоче-крестьянского Военно-Морского Флота Рогова была направлена в центральный комитет ВКП (б) секретарю ЦK Георгию Маленкову (орфография и пунктуация автора сохранены — прим. ред.):

«Начальник Политического управления Балтфлота издал 28.9.41 г. директиву за № 110/с, в которой указывает: «Разъяснить Всемy личному составу кораблей и частей, что все семьи краснофлотцев, красноармейцев и командиров, перешедших на сторону врага, сдавшихся в плен врагу, будут немедленно расстреливаться как семьи предателей и изменников Родины, а также будут расстреливать и все перебегавшие, сдавшиеся в плен врагу по их возвращении из плена».

Я немедленно запросил ПУБалт, на основании каких указаний издана директива, противоречившая указаниям приказа Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии № 270.

Член Военсовета КБФ т.СМИРНОВ и Нач. ПУ КВФ т. ЛЕБЕДЕВ в своей телеграмме от 4.10.41 сообщают, что директива № 110/с составлена на основе шифрограммы командующего Ленинградским фронтом т. ЖУКОВА за № 4976, в которой сказано:

«Разъяснить всему личному составу, что все семьи сдавшихся врагу будут расстреляны и по возвращении из плена они также будут все расстреляны».

Народному Комиссару ВМФ т. КУЗНЕЦОВУ и мне неизвестно, что п. 2 приказа Ставки № 270 изменен.

Считаю, что шифрограмма № 4976 командования Ленинградского фронта противоречит указаниям приказа № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии».

Знаменитый приказ № 270 Ставки Верховного Главнокомандования Красной армии «Об ответственности военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия» от 16 августа 1941 года, вошедший в историю под названием «Ни шагу назад!», был подписан председателем ГКО И. В. Сталиным, заместителем председателя В. М. Молотовым, маршалами С. М. Буденным, К. Е. Ворошиловым, С. К. Тимошенко, Б. М. Шапошниковым и генералом армии Г. К. Жуковым. Приказ определял, при каких условиях военнослужащие — командиры и политработники Красной армии — должны считаться дезертирами: «Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров. Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава».

О расстрелах семей в нем — ни слова. Выходит, что Рогов настучал на самого́ Георгия Жукова одному из ближайших соратников Сталина. Считай, что непосредственно вождю.

ЧТО ЭЙЗЕНХАУЭР НАЗВАЛ «РУССКИМ МЕТОДОМ НАСТУПЛЕНИЯ ЧЕРЕЗ МИННЫЕ ПОЛЯ»?

Учитывая высокое положение Рогова в военной иерархии тех дней, недолго предположить: Иван Васильевич не мог не знать, что Жуков 11 сентября 1941 года в пожарном порядке был назначен командующим Ленинградским фронтом и прибыл в северную столицу, чтобы спасти город любыми средствами. Сталин бросил «на Ленинград» единственно верного и беспощадного человека. Каков был круг полномочий Жукова, очевидно, знали немногие. Возможно, что только двое — сам Верховный и будущий маршал Победы. Но вряд ли Рогов. Так что реакция на эту записку стала, скорее всего, непредсказуемой. Известны были лишь характеры и поступки Сталина и Жукова…

Журнал «Столица», в частности, приводит воспоминания Дуайта Д. Эйзенхауэра (президент США в 1953–1961 годах, с 1943-го был Верховным главнокомандующим войсками союзников в Европе) о его беседе с маршалом Жуковым: «Американский генерал интересовался, как наши войска преодолевали минные поля? Именно минные поля немцев доставили больше всего неприятностей наступавшим войскам союзников. Жуков отвечал: очень просто, гнали пехоту на минное поле, «как будто его там не было». Потери, прибавил утешительно маршал Жуков, не превышали потерь от пулеметного огня.

Эйзенхауэр назвал это «русским методом наступления через минные поля» и заметил, что не знает, что стало бы с американским или британским командующим, который захотел бы применить такой метод».

Так что Иван Васильевич, «донося Сталину на Жукова», мягко говоря, рисковал головой… Неназвавшийся автор «Оружейного архива», выложивший на сайте приведенный документ, резюмирует эту историю следующим образом: «Когда-то в Балтийске на практике летом 1986-го видел отряд кораблей для ТОФ (Тихоокеанского флота — прим. ред.). Название БДК (большого десантного корабля — прим. ред.) „Иван Рогов“ мне ничего тогда не говорило, ну мало ли у нас героев? По структуре имени, без звания, думал, что какой-то рядовой моряк, погибший в войну. Оказалось все сложнее. И среди комиссаров на самом верху, оказывается, тоже были люди…»

КОМУ ПРИНАДЛЕЖАЛА МЕРЗКАЯ МЫСЛИШКА УНИЧТОЖИТЬ БАЛТИЙСКИЙ ФЛОТ?

Продолжим тему «доносов» Рогова и гибнущего в начале войны Ленинграда. Стрижак пишет, что «именно в те дни паникеры от разговоров о вероятной сдаче города переходили к требованиям подготовить корабли [Балтийского флота] к взрыву…» Но кто же эти паникеры? Кому принадлежит мерзкая и липучая мыслишка уничтожить Балтийский флот?

В страшные для Балтийского флота дни, 21 и 23 сентября 1941 года, в дни «звездных налетов» немецких бомбардировщиков на Кронштадт, где все гавани были тесно забиты кораблями и подводными лодками, корабли и лодки стояли под бомбами — изготовленные к взрыву.

Интересная (мягко говоря) картина. В эти дни погибли эсминец «Стерегущий» и лидер «Минск», подводная лодка, транспорт. Крейсер «Киров», линкор «Октябрьская Революция» и три эсминца были повреждены бомбами, а линкор «Марат», уничтоженный наполовину, лег на грунт и перестал существовать как корабль. Лишь после таких потерь штаб флота начал рассредоточивать корабли, переводить часть крупных из них и подводных лодок в Ленинград.

Главком ВМФ Кузнецов в своей книге «Курсом к Победе» говорит чрезвычайно интересную вещь: приблизительно в сентябре 1942-го «в адрес Сталина пришла телеграмма. Автор ее, очевидно не знавший всех подробностей, обвинял командующего флотом Владимира Трибуца в паникерстве и преждевременном минировании кораблей. Копия этой телеграммы была и у меня… Очень хочется посмотреть на эту телеграмму: каков ее настоящий текст? И чья там подпись? Возможно-ль вычислить автора телеграммы?

Предположим: это не командир Балтфлота и не ленинградский чиновник, иначе бы Трибуц или Жданов ему голову откусили. Он, вероятнее, «визитер» из Москвы, в сентябре 1942-го приехал в Ленинград в первый раз и с изумлением (нажаловались?) узнал о фокусах Трибуца годичной давности. Он важная персона, коли имеет право обращаться сразу к Сталину. Если он рангом выше Кузнецова — зачем он шлет копию Кузнецову? Кто из «подходящих фигур» приезжал примерно в сентябре 1942-го на Балтфлот? И взгляд мой обращается в сторону Рогова, члена ЦК ВКП (б)».

К ноябрю 1941 года корабли и подлодки разминировали, Балтфлот был спасен. Но «фокусы» авторов (или автора?) идеи, очевидно, и в 1942-м не давали покоя неизвестному отправителю загадочной телеграммы Сталину, обращавшей его внимание на качества Владимира Трибуца как флотоводца. Был ли это пасквиль с элементарной целью устранить весомого конкурента, недоброжелателя или попытка спасти флот от некомпетентного руководителя? Присмотримся к фигуре Трибуца-флотоводца.

УБИЙЦА ВВЕРЕННОГО ФЛОТА

С одной стороны, Владимир Филиппович командовал Балтфлотом в течение всей войны, с 1939 по 1947 год. Сайт «Мемориал Победа 75» сообщает, что Трибуц в 1939-м стал одним из самых молодых командующих флотами. Ему пришлось осваивать новые корабли и подводные лодки. Через год за успешное командование КБФ его наградили орденом Ленина и присвоили звание вице-адмирала. Он принимал участие в организации и осуществлении обороны Ленинграда на всех ее этапах — с 1941 по 1944 год, взаимодействуя с сухопутными войсками. На флоте по его инициативе были созданы группы морской артиллерии, которые совместно с артиллерией Ленинградского фронта наносили мощные ответные удары и уничтожали наиболее активные вражеские батареи. В 1943–1944 годах участвовал в разработке и проведении операций по прорыву блокады и разгрому противника в районе Ленинграда.

Адмирал Владимир Филиппович Трибуц. Репродукция фотохроники ТАСС Фото: ИТАР-ТАСС

Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский после войны дал ему аттестацию, где, в частности, отметил, что «адмирал Трибуц В.Ф. — культурный, всесторонне развитый, боевой адмирал. Обладает глубокими знаниями военно-морского дела, богатым командно-практическим и боевым опытом, а также высокой подготовкой в области оперативного искусства и тактики высших соединений военно-морских сил». Она была утверждена 24 мая 1960 года аттестационной комиссией министерства обороны под председательством маршала Советского Союза Андрея Гречко. Также положительно отзывался о нем маршал Советского Союза Иван Баграмян.

С другой стороны, тот же военно-исторический сайт «Мемориал Победа 75» сообщает, что «Трибуц возглавлял в августе 1941 года переход сил флота из Таллина в Кронштадт, в результате которого было потоплено большое количество советских транспортных судов, оставленных боевыми кораблями на произвол судьбы, тем самым допустил халатное отношение к судьбе моряков, погибших из-за его просчетов».

Стрижак так рассказывает о разговоре с командиром подводной лодки Петром Грищенко: «Петро Дионисиевич, а что вообще представлял собой Трибуц?» И Грищенко ответил совершенно равнодушно: «Убийца…» В такой интонации говорят о чужом и неинтересном, вконец спившемся человеке: «Алкоголик…»

Из мрачнейших страниц жизни Трибуца — лето 1943-го. Весной немцы и финны наглухо перекрыли горло Финского залива сетью из мощного стального троса. От берега до берега. Наверху сеть держали буи, внизу — якоря. Залив перед сетью был густо заставлен минами. Сверху все это простреливалось артиллерией, контролировалось авиацией и противолодочными кораблями. Разведка авиацией, авиафотосъемка показали, что заграждение непреодолимо. Штабные учения продемонстрировали, что ни одна лодка не пройдет это заграждение. Торпеды проходили сквозь сеть, не взрываясь.

Но Трибуц желал показать Кремлю активность. Он отдал приказ на прорыв заграждения. За лодкой уходила лодка — и не возвращались. Все гадали: кто будет следующим? Офицеры ходили молча, но с мертвыми лицами. Матросы-подводники бесились в казармах и в голос материли командующего и все начальство. Упорство Трибуца напоминало историю с Мехлисом и авиаполком бомбардировщиков… Похоже, что Трибуц решил уничтожить свои подводные силы. Нужно было что-то делать.

Несколько старших офицеров под страхом смерти изложили правду в тайном письме и с оказией переправили его Сталину. Они понимали: попади это письмо в чужие руки, его авторов ждет не просто смерть, а мучительная гибель под пытками. А лодки продолжали уходить — не на смерть, а на казнь. Наши историки глухо писали о том периоде. Сталин, получив послание, позвонил Трибуцу и приказал: прекратить. Еще одна лодка ушла в ту ночь к заграждению, и ее уже было не вернуть…

«Меня зацепил еще один факт, — продолжает Стрижак. — В дни кровавой, жестокой обороны Таллина в 1941 году Трибуц был озабочен важной, истинно „боевой“ операцией: из осажденного врагом города он отправил морем в Ленинград (конечно, под хорошей охраной), а оттуда по железной дороге на Урал, где жила в эвакуации его семья, пять роялей. Даже если семья Трибуца с утра до ночи играла на роялях — все равно многовато».

Вот на этого флотоводца Рогов и написал Сталину в 1942 году. Впрочем, возможно, и не он был автором телеграммы о художествах Трибуца — пока не рассекречены все флотские архивы военных лет, это нельзя утверждать вполне определенно. Но такая версия наиболее вероятна…

СУХОПУТНЫЙ КАВАЛЕР ОРДЕНОВ НАХИМОВА И УШАКОВА

В числе военных наград Ивана Васильевича — ордена Нахимова и Ушакова I степени. Ими награждались морские офицеры «за выдающиеся успехи в разработке, проведении и обеспечении морских операций». Повторим, что он не был и никогда не считал себя флотоводцем. Тем не менее эти награды вполне оправданы: его вклад в политическую работу на флоте оценивают как выдающийся. Особенно подобное проявилось в декабре 1943 — феврале 1944 года, когда в качестве члена военного совета Черноморского флота Рогов участвовал в подготовке и проведении операции по освобождению Крыма и Севастополя.

Эти события и участие в них Ивана Васильевича подробно описаны в книге мемуаров «По срочному предписанию». Ее автор Александр Караваев в годы Великой Отечественной войны был инспектором главного политического управления Военно-Морского Флота, т. е. работал под непосредственным руководством Рогова. И в течение нескольких лет смог познакомиться с методами его работы — въедливой, упорной, обстоятельной и результативной.

«Мы направлялись по железной дороге на кавказские базы Черноморского флота, — пишет Караваев, — где совместно с армией готовилась большая десантная операция в районе Новороссийска. Рогов поручил познакомить нас, инспекторов, с материалами подобных операций, проведенных ранее. Особый интерес вызвали детали подготовки десанта в Керчь и Феодосию. Вспомнились и заполярные поездки. Там, на полуостровах Рыбачьем и Среднем, характер боевой и партийной работы был примерно таким же, как и на плацдармах.

Как-то вечером Рогов поинтересовался, что мы знаем о Новороссийске. Оказалось, мало. Крупный порт. Цементные заводы там…

Правда, состав вражеского гарнизона в оккупированном городе, где проходила линия фронта, состав и боевая готовность сил флота в этом районе нам были известны по оперативным документам и рассказам побывавших в тех местах офицеров. Но речь сейчас шла о другом.

— Рекомендую изучить Новороссийск поосновательнее, — сказал Рогов. Сам он, как оказалось, мог говорить об этом городе так, будто долго жил в нем и специально изучал его историю.

Память у него была отменной, а нрав крутым. На флотах его окрестили Грозным. Верно, Рогов был тверд в своих решениях, изменять их не любил. Будучи поборником строжайшего воинского порядка, железной дисциплины и добросовестности, он терпеть не мог людей беспечных и халатных. Но наказывал провинившихся не сгоряча, а обстоятельно во всем разобравшись».

«По вечерам в нашем флагманском пульмане шло традиционное морское чаепитие, — продолжает Караваев. — И как-то повелось, чуть ли не со вторых суток пути, что во время этих чаепитий разговоры велись о жизни каждого из нас. Помнится, почин сделал сам Иван Васильевич Рогов. Мы все были наслышаны о его биографии, но теперь представилась возможность узнать ее из первых уст.

Родился Рогов в рабочей семье, после школы работал наборщиком в типографии. В 1918 году вступил в партию и вскоре добровольно ушел на фронт. За отвагу в борьбе с белогвардейцами был награжден орденом Красного Знамени. Когда закончилась гражданская война, Рогов остался в армии. В 30-х годах, после учебы, он был назначен комиссаром соединения. А некоторое время спустя стал военкомом генерального штаба. На XVIII съезде партии Рогов избирается членом ЦК ВКП (б), а вскоре назначается заместителем народного комиссара и начальником главного политического управления ВМФ.

Ветераны управления помнят, как с первого же дня работы в новой должности армейский комиссар Рогов стал упорно и систематически изучать военно-морское дело. Иван Васильевич не довольствовался самостоятельным чтением уставов, наставлений, специальной литературы. Он не стеснялся обратиться за помощью или консультацией к сотрудникам аппарата. Словом, использовал все возможности, чтобы быстрее и лучше освоить специфику уклада и деятельности сложного флотского организма, в котором ему надлежало вести партийную работу. И это ему удалось».

СКАЖИ СПАСИБО, ЧТО ЖИВОЙ

После войны, в 1946 году, Рогов был внезапно отстранен от всех занимаемых должностей и назначен заместителем командующего войсками Прибалтийского военного округа по политической части, что являлось сильным понижением, если не политической ссылкой. Но главное — он уцелел в мощной послевоенной зачистке командного состава армии и флота. «С 1946 по 1948 год были арестованы 108 прошедших Великую Отечественную войну генералов», — уточняет Вячеслав Звягинцев в своей книге «Трибунал для Героев», работавший с материалами военной коллегии Верховного суда СССР, ссылаясь на данные всесоюзной реабилитационной комиссии.

В декабре 1945 года завели дело в отношении маршала авиации Сергея Худякова, а в 1946-м развернулось уже полноценное «авиационное дело», стоившее постов и свободы целой группе маршалов и генералов авиации. Летом 1946 года было инициировано «трофейное дело», направленное против маршала Жукова, которого отправили в ссылку в Одесский военный округ. Потом было «дело адмиралов», в опалу попал даже легендарный главком ВМФ Кузнецов… «Вполне возможно, что одна из причин послевоенной зачистки Сталиным военных кадров была подготовка к очередной войне, — сказал в беседе с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ Михаил Черепанов, председатель республиканской ассоциации „Клуб воинской славы“. — Скорее всего, с американцами».

Но сайт «Фарватер истории» предполагает, что своим чрезмерным усердием, доносами на командный состав флота Рогов Сталина достал.

Иван Васильевич умер в 1949 году в Риге в возрасте 50 лет. Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.