ВЫДЕРЖКИ ИЗ КНИГИ РАФАЭЛЯ ХАКИМОВА «НАУКА УПРАВЛЕНИЯ». ЧАСТЬ 2-Я

«БИЗНЕС Online» продолжает публиковать отрывки из новой книги бывшего советника президента Татарстана. Рафаэль Хакимов в своем курсе лекций для студентов КФУ рассказывает о том, почему Минтимер Шаймиев не доверял данным госкомстата, как Масхадов в Казани спрашивал совета и о проклятии нефтью.

«ЗАЧЕМ СТУДЕНТУ СЕМИНАР?»

Навыки карьерного роста приобретаются только вместе с началом конкретной работы, но важно осознавать, что многое зависит от изначальной готовности совершить тот или иной шаг. Слишком часто люди сдаются, не начав действовать. Слишком часто они впадают в пессимизм, не достигнув успеха. На неудачи надо смотреть как на приобретенный опыт. Человек, пропуская через себя обстоятельства жизни, меняется сам и меняет жизнь.

…

Мне вспоминается подготовка в школе им. Кеннеди Гарвардского университета форума с участием М.Шаймиева. Естественно, надо было продумать, о чем будет разговор на обеде с профессурой университета перед форумом, кто выступит на форуме вначале и как представит Татарстан, какие моменты необходимо отразить в речи М.Шаймиева, где вставить шутки, что очень любят американцы, какую прессу пригласить, кто будет переводить, какие могут быть вопросы и как на них отвечать и т. д. и т. п. Американские коллеги, перед тем как приступить к обсуждению процедуры и содержательной части форума, долго бились над слоганом. Мне показалось странным уделять столько времени заголовку, ведь для людей важно содержание выступлений. Но они упорно крутили на слух различные заголовки, пока не были найдены нужные слова – «Модель Татарстана». Если представить весь невероятный объем подготовительной работы к форуму, то название темы казалось сущим пустяком, не достойным особого внимания. Однако это не так.

Форум прошел на прекрасном уровне, его ход специальный канал национального телевидения транслировал на всю страну. В газетах, где раньше выходили статьи с заголовками «Татарстан – остров коммунизма», изменился тон публикаций, заговорили об «острове стабильности». С тех пор «Модель Татарстана» стала брэндом. Сегодня не только журналисты интересуются опытом республики, но также многие научные центры изучают практику этноконфессиональных отношений в Татарстане. С того самого дня я понял, что нельзя жалеть времени на заголовок. Как бы не хотелось приступить сразу к содержанию, надо ждать пока не родится удачный брэнд. По своему опыту знаю, что если заголовок неудачный, то и само выступление окажется сырым. Бывало, пропуская заголовок, я сразу приступал к тексту, но впоследствии все равно возвращался к началу и переделывал весь текст заново. Удачное название не только выстраивает логику выступления, статьи, доклада, проекта, но резко сокращает время на его написание.

Итак, готовясь даже к самому простому и бесхитростному выступлению полезно предварительно продумать звучный заголовок, или основную тему выступления. Это можно назвать «правилом брэнда». Оно звучит так: «Не начинайте писать, пока не придумали короткий и броский заголовок».

…

 «Принцип файла» звучит так: «Отвечая на вопросы аудитории, надо искать домашние заготовки, вокруг которых строить импровизацию».

«КАК ДОБЫВАТЬ ИНФОРМАЦИЮ?»

Для меня в деятельности советника президента республики оценка реальной ситуации была одной из ключевых функций, а для этого надо было пользоваться разными источниками информации, с тем, чтобы можно было перепроверить достоверность сведений.

Официальные выступления руководителей страны не самый лучший источник информации, поскольку многое оказывается несказанным или искаженным. Вообще, если политик или чиновник высокого ранга много говорит, то это явный признак того, что он хочет чего-то скрыть. За последние годы резко выросла роль конъюнктурного ПИАРа, не подкрепленного выстроенной стратегией. При Б.Ельцине в послании президента, других документах можно было представить общие контуры политики. Нынешние официальные документы стали частью рекламной продукции. К сожалению, российские журналисты не умеют подавать аналитические материалы о происходящих событиях, предпочитая высказывать свое авторское видение, которое чаще всего ничего не значит.

Информация, которую присылали в аппарат президента РТ по особым каналам, отличалась удивительной пустотой. Даже из «Вечерней Казани» можно было узнать больше.

Один из элементов получения информации – социологические исследования, но в своем большинстве они построены, исходя из представлений автора или настолько поверхностны, что не несут дополнительной информации. Порой, сходить в магазин бывает полезнее, ибо там цифры реальные.

Неплохой источник сведений научные конференции с участием специалистов различного профиля, владеющих информацией из первых рук. Очень многие проблемы страны выявляются во время дискуссий задолго до их актуализации. Как правило, к материалам подобных конференций официальные органы не прислушиваются, поскольку научный мир и госструктуры живут в разных измерениях.

Для получения реальной картины мне приходилось общаться с различными слоями населения. Когда встретишься с людьми в деревенской поликлинике, в которой ремонт не делали со времен войны, послушаешь об их бедах, то все приземляется и нетрудно понять, что в стране происходит на самом деле. После походов «в народ» вся отчетность министерств оказывается «лакировкой»: лекарствами пенсионеры обеспечены, преступность с каждым годом снижается, коррупция минимальна, цены не поднимаются, инфляция не растет, благосостояние, наоборот, растет, армия в полной боевой готовности. При этом нет объяснения почему цена на бензин из года в год растет, несмотря на падение цены на нефть, которую добывают, кстати, тут же в Татарстане. Сведения официальные и реальные, порой, настолько разительно отличаются, что Госкомстату перестали доверять. Когда советники готовили ежегодное Послание президента Госсовету РТ, то одна из основных задач состояла в перепроверке сведений официальных органов. И если проскакивала «лакированная» цифра, М.Шаймиев возмущался: «Где вы это взяли, в Госкомстате? Как я могу с такими цифрами выступать перед народом, меня же засмеют».

Одна из самых поучительных историй в бытность советником состояла в выяснении реальной ситуации во время первой чеченской войны на Северном Кавказе. Конфликт затягивался. Победные марши сменились унынием. Разведка докладывала, что осталось еще немного поднажать и враг побежит, но вместо этого пребывали цинковые гробы, которые по всей стране вызывали недовольство как военными, так и властями.

М.Шаймиев был озабочен этим конфликтом и предлагал Б.Ельцину пойти на мировую с Д.Дудаевым, ссылаясь на удачный опыт Договора между РТ и РФ. Б.Ельцин не возражал, но и не предпринимал никаких действий. Вокруг него кружили как «голуби», так и «ястребы». Конечно, вес силовых структур в государственном управлении всегда играет очень большую роль, но и с либералами приходилось считаться, поскольку к ним прислушивалась интеллигенция и СМИ.

В.Черномырдин в этом отношении был склонен к завершению войны и обсуждению вопросов восстановления экономики Чечни. После одного из разговоров с М.Шаймиевым в Казани, они решили выяснить возможность каких-либо контактов с Д.Дудаевым. Выбор пал на меня.

На следующий же день я, согласовав свои действия с федеральным министром и советником Б.Ельцина, вылетел в Назрань, где меня встретил президент Ингушетии Р.Аушев, который обрисовал обстановку, а на следующий день переправил к боевикам.

Поскольку шли военные действия, то сам Д.Дудаев перемещался и добираться к нему через горы оказалось сложно, не только опасно, но физически невозможно, поэтому в его штабе я поговорил с тем, кто имел соответствующие инструкции. Они были готовы к переговорам и заключению договора, но с предварительным условием вывода российских войск из Чечни.

Важная часть этой миссии состояла в оценке обстановки. Посмотрев на состояние боевых действий на линии фронта, поговорив с людьми, включая боевиков, мне стало очевидно, что продолжение войны не имеет перспектив. Российские части занимались не столько наступлением на противника, сколько самообороной, в которой основной интерес был в том, чтобы остаться живыми. В это время чеченская сторона выжидала, уверенная, что разложение российской армии им на руку. На отдельных участках, которые мне удалось увидеть, обе стороны договаривались о перемирии и жили своей будничной жизнью, посматривая в блиндажах телевизоры, работающие от аккумуляторов. Хуже всего было то, что в эту войну оказались втянутыми буквально все, в каждой семье были потери, экономика разрушена, дети в отсутствие школ, учились у старших стрелять из автомата. На глазах росло поколение, не знающее ничего другого, кроме войны и жившее легендами о «героических» свершениях боевиков. В лагерях беженцев в Ингушетии чеченцы не имели никакой надежды на возвращение домой, они учились жить в палатках и перебиваться случайными заработками.

Мои наблюдения, изложенные журналистам, создали изрядный шум. На Совете безопасности РФ Р.Хакимова клеймили как дезинформатора. Даже М.Шаймиев не поверил, что российская армия разлагается. Но затем депутаты Госдумы и генерал А.Лебедь подтвердили, что армия не готова продолжать войну и появилась надежда на переговоры.

При содействии Гарвардского университета в Гааге во Дворце Мира мы собирали лучших экспертов по конфликтам из различных университетов, а также официальных лиц Российской Федерации, Татарстана, Чечни и Ингушетии, Грузии и Абхазии, Молдовы, Приднестровья и Гагаузии, Украины и Крыма. Поскольку участвовали ключевые фигуры, то сам разговор был весьма полезным. Эти «круглые столы» получили название «Гаагской инициативы». Молдова и Приднестровье сразу же взяли за образец «Модель Татарстана», но требовали отказа Молдовы от объединения с Румынией. У Молдовы были претензии к 14-й армии. Грузия и Абхазия не хотели слушать друг друга и запутались в международном праве, которое в одинаковой степени защищало как территориальную целостность, так и право на самоопределение народов. В конце концов, Грузия близко подошла к мысли о федерализации страны, о чем заявил Шеварднадзе, но они кулуарно вели переговоры, результатами которых оказались недовольны как в Грузии, так и Абхазии. Сам конфликт был несложным. Достаточно было дать гарантии правам абхазов, забыв о демократической процедуре голосования по принципу «один человек – один голос», открыть дорогу из Грузии в Россию и решить вопрос с Ингури-ГЭС, чья электроэнергия была нужна всем. Но неверная технология ведения переговоров завела ситуацию в тупик.

…

Атмосфера вокруг Чечни создавала негативную реакцию по стране, недовольство среди населения росло и в один из моментов, когда журналисты забросали Б.Ельцина вопросами о перспективах боевых действий в Чечне, он сказал, что у него уже есть семь вариантов урегулирования конфликта. М.Шаймиев, на следующий же день утром спрашивает у меня, не стоит ли ему предложить татарстанский вариант? Я согласился, тем более у нас уже были наработки международных экспертов в Гааге.

В политике вопрос времени всегда является важным фактором. Сказать что-то первым – значит стать потенциальной мишенью для других. С другой стороны, в этом есть свои преимущества. Заявляя первым, ты вынуждаешь последующих считаться с тобой или приспосабливаться к высказанной позиции. Тот, кто высказывается вторым, если даже это происходит через пять минут, всего лишь повторяет кого-то, он вторичен, а потому не интересен.

….

В случае с Чечней, предлагая первыми вариант урегулирования конфликта, мы становились игроками в политике. Если бы федеральный центр первым опубликовал свой вариант, тогда Татарстану пришлось бы с ним просто согласиться, ведь до сих пор мы призывали к прекращению конфликта, но ничего конкретного не предлагали.

Я засел за проект заявления, а через час, посмотрев подготовленный вариант, М.Шаймиев объявил о назначении пресс-конференции на послеобеденное время. Я лихорадочно думал, какой же вариант готовят в аппарате Б.Ельцина, но времени для звонков не оставалось и мне приходилось полагаться на то, о чем говорили в Гааге. М.Шаймиев еще не раз-два просмотрел текст заявления. Окончательный вариант я принес уже в момент, когда шла пресс-конференция, и просто подсунул текст под руку президенту.

Заявление произвело должный эффект, но мне хотелось узнать федеральный вариант программы урегулирования. Я позвонил своему коллеге советнику Б.Ельцина и услышал ответ: «Нет никаких вариантов. Б.Ельцин просто взял и брякнул журналистам, сейчас мы изобретаем эти варианты. На самом деле существует только ваш вариант, его и возьмем за основу».

Впоследствии во время подписания Хасавюртовских соглашений наши идеи были использованы и военные действия прекратились. Почему-то в РФ эти договоренности назвали поражением России, хотя удалось спасти сотни жизней. Вообще, политики, которые не жертвуют своей жизнью, или близких людей, легко поддерживают воинственные призывы.

У этого сюжета было поучительное для политика продолжение. Участвуя в подготовке соглашений между Чечней и федеральным центром, я обратил внимание, что Б.Березовский, как представитель Совета Безопасности РФ занимался с чеченской стороной только одним соглашением – о нефти. Остальные соглашения, а их были десятки, мало кого волновали. Они застревали в правительственных структурах Москвы и Грозного.

Еще в ходе своей поездки в Чечню во время боевых действий, я заметил, что в Грозном практически не осталось целых домов. Впоследствии даже первые официальные переговоры проходили в аэропорту «Северный», поскольку в самом городе не смогли найти ни одного подходящего здания. Но вот, что было удивительно, огромный бензиновый завод в Грозном, находившийся в центре боевых действий был целым и невредимым. Ни один снаряд, даже случайный не повредил его.

В Чечне нефть не только очень высокого качества, но и находится близко от поверхности земли. Это не то, что в Татарстане. У нас сернистая нефть, которую надо добывать из больших глубин путем закачки огромного количества воды. В Чечне каждый мог заниматься добычей и перегонкой нефти, поэтому прямо во дворах строились бензиновые заводики. Бензин любой марки можно было купить прямо у ворот дома, где его выставляли в трехлитровых банках, как у нас в деревнях продают молоко. Федеральные войска боролись с незаконным производством бензина, но мне показалось, только для того, чтобы держать этот бизнес в своих руках.

Нефть еще ни одному народу не приносила счастья. Везде, где ее находят, начинаются конфликты, войны, льется кровь, наступает интеллектуальная и духовная деградация.

У Татарстана были предложения по восстановлению в Чечне строительной индустрии, медицины, образования, о поставке КАМАЗов и другой техники. Причем мы это могли делать за счет снижения федеральных налогов по республике. Но это никого не интересовало. Деньги на восстановление Чечни выделялись, но куда они уходили выяснить «не смогли».

Трудно сказать насколько А.Масхадов, ставший президентом после Д.Дудаева, понимал реальную обстановку. Он был боевым офицером и совершенно не годился для политики. Его личный авторитет не помог сформировать команду для управления территорией.

А.Масхадов дважды приезжал в Казань, я заметил, что его помощники представляли различные группировки и даже не передавали документы своему президенту. А.Масхадов в растерянности спрашивал М.Шаймиева как ему быть дальше. Он чувствовал, что назревал новый конфликт с федеральным центром, но не мог понять причин и не мог его предотвратить.

(Окончание следует)