«РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ, С РУК НЕ КОРМИТЬ»

Звезда Казанского ТЮЗа Роза Хайруллина уехала из Татарстана в 1996-м. Работа с Константином Богомоловым принесла ей «Золотую маску» — на минуточку, за роль короля Лира — и кучу предложений в сериалах и кино, не говоря уже о сцене. С Василием Березиным Хайруллина познакомилась на репетициях спектакля «Крошка Цахес» в московском театре имени Ермоловой: режиссер Кирилл Вытоптов позвал молодого коллегу на заглавную роль, и для последнего это было первое сотрудничество с государственным репертуарным театром.

Обычно Березин работает на независимых площадках, а форматы выбирает по принципу «чем безумнее, тем лучше»: скажем, у него был спектакль для котов по пьесе, написанной котом. Директору творческой лаборатории «Угол» Инне Ярковой он предлагал городскую бродилку со стадом коров, которых бы водили по Казани вместе со зрителями. В итоге остановились на моноспектакле Хайруллиной, которую, похоже, не пугает даже самая экстремальная режиссура.

Разглядеть актрису на сцене непросто: ей выделена крошечная площадка, огороженная с трех сторон чем-то вроде стеллажей. Просветы между полок очень узкие — все равно что клетка. Рядом кусок фанеры с предупреждающей надписью: «Руками не трогать, с рук не кормить». Намек очевиден: театральная публика собирается поглядеть на звезду как на диковинного зверя. По сути, премьера Березина — натуральный троллинг этой самой публики. Вы здесь, чтобы увидеть Хайруллину? Так вы ее не очень-то и видите. Даже поклоны режиссер упразднил: подарить артистке цветы при всем желании не получится.  

Авторами текста значатся сам Березин и драматург Михаил Дягтерев. Пьеса — для двух исполнителей: Хайруллиной и ее невидимого партнера, который никогда не выходит из-за кулис и произносит реплики в микрофон. На первом показе режиссер играл эту роль самолично, на втором его заменил Роман Ерыгин, бывший коллега Хайруллиной по Казанскому ТЮЗу.

О чем именно говорит мужской голос, в сущности, неважно — это просто поток невнятных мыслей с претензией на философию, местами подозрительно похожий на тренинг личностного роста. Главное — что произносит актриса. Каждую фразу она начинает с «мне показалось». «Мне показалось, что я живу», «Мне показалось, что я сплю», — и так полчаса с перерывами на сентенции второго исполнителя. Плюс финальный танец под Dancing Queen, который стоило придумать, просто чтобы продемонстрировать поразительную пластику актрисы.

В сущности, это поэзия. Не только ритмичный монолог Хайруллиной похож на белые стихи — работа в целом напоминает стихотворение, ведь это одна из самых экономных форм словесности, а в экономности Березину не откажешь. Минимум компонентов, скромная обстановка, ну и милосердные 30 минут — ровно столько, чтобы не заскучать.

О ЧЕМ ЭТОТ СПЕКТАКЛЬ? ДЛЯ НАЧАЛА — ОН О ТЕАТРЕ

О чем этот спектакль? Для начала — он о театре. Видите ли, пока нейробиологи не расскажут нам, что конкретно происходит в голове у человека, который производит искусство, и человека, который его потребляет, творчество вообще и театр в частности будут зоной весьма приблизительного знания.

«Мне показалось, это про Россию». «Мне показалось, это буржуазно». «Мне показалось, это новое слово в режиссуре». «Мне показалось, это профанация». Что бы мы ни сказали о театральной постановке, это будет основано на наших ощущениях и только. Мы не сможем выдвинуть ни одной теории, которую реально доказать или опровергнуть экспериментально. Максимум, на что мы способны, — это сравнивать наши впечатления.

Отзыв о спектакле Березина по-хорошему нужно начинать со слов «мне показалось». Не потому, что так будет смешно, а потому, что смысл этого проекта — напомнить, насколько необходима подобная оговорка в рассуждениях об искусстве. Или нет.

Клетка, в которой Хайруллина проводит 30 минут, — это не только ирония над ее звездным статусом. Режиссер подразумевает, что любая коммуникация заведомо обречена на провал, в том числе между залом и сценой. Дескать, о чем бы у нас ни шла речь, все равно вам покажется что-то свое. Так какая разница, видите вы актрису целиком или нет?

«Мне показалось» — формула, необходимая не только зрителю, но и актеру. По крайней мере до тех пор, пока он остается в русле пресловутого психологического театра. Вера в предлагаемые обстоятельства — это и есть «показалось». Артисту кажется, что он Лир. Только он сознательно делает усилие, чтобы ему так показалось.

В каком-то смысле Хайруллина играет сама себя — она словно припоминает многочисленные жизни, прожитые на сцене. Ее лирическую героиню так и тянет сравнить с мировой душой из «Чайки», которая хранит воспоминания всех существ (от Цезаря до последней пиявки), или с многоразовыми актерами-андроидами из «Мира Дикого Запада» — кому как больше нравится.

А еще это спектакль об условности нашего «я». Андрогинная внешность и невозмутимый «мультяшный» голос Хайруллиной создают ощущение, что перед нами человек без характеристик, человек вообще, который не может с уверенностью сказать о себе: «Я тот-то и тот-то». Есть такая точка зрения, что разнообразные идентичности — возрастные, гендерные, профессиональные, национальные — тоже своего рода театральные роли. Женщина, мужчина, татарин, русский — все это букеты предлагаемых обстоятельств, в которые мы верим в силу воспитания или личного выбора. Одним словом, тоже из области «показалось».

Выходит, героиня Хайруллиной — это любой из нас, лишенный своего «сценического образа». Представить в данной роли кого бы то ни было другого совершенно невозможно — по крайней мере если речь о живых людях. В театре кукол еще куда ни шло: изготовить куклу без свойств — задача, в принципе, вполне выполнимая. Что действительно удалось Березину, так это разгадать индивидуальность актрисы, создать такую концепцию, для которой нужна она и только она. Это самый странный бенефис, какой только можно было придумать, но и Хайруллина, в конце концов, самая неформатная театральная звезда.