«ПОЧЕМУ МИЛЛИОНЫ СЛОВ УХОДЯТ В ПУСТОТУ?»

Этот спектакль вызывал интерес априори, ведь его авторы — почти все те, кто работал над теперь уже знаменитым «Алифом», за роль в котором Нурбек Батулла был удостоен «Золотой маски». В творческую группу спектакля «Место есть лишь в тишине» кроме Туфана Имамутдинова вошли хореограф Марсель Нуриев, композитор Эльмир Низамов, художник Лилия Имамутдинова. Текст для спектакля готовил драматург Равиль Сабиров (литературный псевдоним — Равиль Сабыр), которого читатели «БИЗНЕС Online» знают и как бывшего шеф-редактора Закамского бюро нашей газеты. Сейчас он живет в Альметьевске и работает в пресс-службе «Татнефти».

Видимо, учитывая всю, мягко говоря, нестандартность и необычность спектакля для зрителей (и не только альметьевских), авторы решили перед просмотром раздать им что-то вроде либретто, которое помогает понять происходящее на сцене действие. Приведем его полностью, тем более оно не очень длинное.

«Сказано: «В начале было Слово…» Но в современном мире Слово перестало быть началом чего-либо. Началом смысла, действия, поступка. С какого момента слово утратило свою силу и перестало представлять ценность? Где это Начало?

Почему, несмотря на то, что о семейной жизни напечатано тысячи книг, выпущено столько телепередач, фильмов, проведено множество психологических тренингов, у нас разводится почти каждая вторая пара? Почему миллионы слов, сказанных в осуждение войн, уходят в пустоту, ведь им и сегодня не видно конца? Почему, несмотря на то, что постоянно говорится о необходимости развития национальной культуры и родного языка, среда, в которой они существуют, сжимается, как шагреневая кожа?

Почему за ворохом слов невозможно разглядеть смысл? Почему сегодня правда спрятана между строк, между слов? Почему у нас нет собственных мыслей, и мы начали говорить словами-штампами, которые для нас кто-то придумал? Почему мы стали зависеть от слов, ведь это они должны быть зависимы от нас?

Спектакль поднимает эти вопросы и ищет на них ответы. Он состоит из 11 частей: «Я», «Звук», «Биография», «Внутренний монолог», «Коуч», «СМИ», «Любовь», «Семья», «Война», «Культура», «Тишина».

СЦЕНА ПУСТАЯ, ДАЖЕ ЗАДНИК СНЯТ

Еще одна необычная деталь: в программке перечислены имена 18 артистов, занятых в спектакле, но их роли не обозначены. То есть нет такого, что роль Ромео играет такой-то. Сначала это несколько смущает, но потом понимаешь, что роли как таковой (в обычном понимании) у них на самом деле нет. Точно так же, как нет ни главного героя, ни героини, ни сюжета и много еще чего привычного для традиционной театральной постановки. А что же есть?

Есть почти пустая сцена, даже задник снят и оголена стена из белого кирпича. И вдруг эта стена будто бы превращается в монитор компьютера, на ней появляются строчки некого текста, нет, даже не текста, а просто набора разных букв. В какой-то момент прописными буквами выводится слово «Мин» («Я»). Затем набор ничего не значащих символов вновь продолжается.

Актрисы — в черных платьях, актеры — в черных костюмах и белых рубашках. Они стоят в ряд, образуя некий квадрат, словно римский легион. Затем раскрывается тема первой части: кто есть я? Один говорит: «Я — душа». Другой: «Я — тело». Третий: «Я — кровь». Четвертый: «Я — чувства» и т. д.

В начале второй части, когда на стене слово «Мин» удаляется и появляется слово «Аваз» («Звук»), на авансцену выходят два молодых актера, один из которых начинает говорить какой-то околонаучный текст о том, как происходит звук и откуда он вообще берется. «Обычный человек способен слышать звуковые колебания в диапазоне частот от 16 до 20 герц», — разъясняет он и продолжает в том же духе. В это время второй актер поднимает и опускает ему руки, крутит голову, сажает на колени, тащит на спине, укладывает на пол, поднимает, снова укладывает и, в конце концов, берет его за ноги и тащит вглубь сцены. В это время лицо первого актера волочится по полу, но при этом он не перестает рассказывать что-то о природе звука. Что это такое вообще? Это спектакль?

КАК ПОЧЕСАТЬ ЛЕВОЕ УХО ПРАВОЙ РУКОЙ?

Наверняка сидящие в зале задавались такими вопросами, увидев первые минуты постановки, ведь, скажем прямо, от такого начала многие альметьевские зрители остались в шоке. Как рассказал недавно на пресс-конференции, устроенной по поводу открытия нового сезона артист театра Динар Хуснутдинов (он стал известен после съемок в телесериале «Ак чәчәкләр» («Белые цветы»), такие же вопросы артисты задавали Имамутдинову во время репетиций. Сам Динар вообще спросил: «А это не то же самое, что чесать левое ухо правой рукой?»

«Когда я задал этот вопрос, режиссер лишь улыбнулся, — рассказал Динар. — А потом попросил, мол, а покажи, пожалуйста, как ты это делаешь. Я добрался правой рукой до левого уха поверх головы и почесал его. Туфан попросил сделать то же самое, но провести руку не поверх головы, а спереди, под носом. Я так и сделал. Затем он попросил, чтобы путь руки лежал сзади, через район затылка. Дальше — больше. Он попросил одну из актрис встать рядом со мной и предложил мне почесать левое ухо об ее правое плечо. А потом сказал: «Вот видишь, Динар, есть много способов почесать ухо, хотя по сути это одно и то же действие. Можно и так, и сяк, и эдак. Но почему-то татарский театр вот уже более 100 лет работает только по системе Станиславского и не хочет ничего менять. Даже попробовать что-то новое, и то мало кто хочет. Вот мы попробовали». Я говорю: «Но, извините, этот спектакль никто не поймет! Никто ходить не будет его смотреть». На что Туфан ответил: «А почему ты заранее решаешь за зрителя? Когда мы поставили «Алиф», то на премьеру пришли человек 30, треть из которых были журналисты. Но зато на третий показ билеты уже невозможно было достать за две недели до спектакля».

«ВЫРАЗИЛ СВОЙ ПРОТЕСТ ЧЕРЕЗ ДВИЖЕНИЕ АКТЕРОВ»

Примерно об этом же говорила после спектакля и руководитель «Татаркино» Миляуша Айтуганова. «Я стараюсь смотреть все новые татарские постановки, особенно такие экспериментальные, — призналась она „БИЗНЕС Online“. — Потому что мне действительно интересно, как идет развитие татарского театрального искусства, в какую сторону оно движется. Экспериментальные вещи появляются время от времени, например, в малом зале театра имени Камала. Однако то, что мы увидели сегодня, — это без всякого преувеличения новое слово, новая страница в истории не только Альметьевского театра, но и в целом для всего татарского театра. Не могу сказать, что впервые вижу такое — я таких спектаклей лицезрела много, но за рубежом, в основном в Европе. И я очень рада, что Туфан здесь, в Альметьевском театре, смог сказать свое слово, передать через этот спектакль свое мироощущение, свое мировоззрение, свое отношение к слову, к тому, что сегодня в обществе делается или не делается, к тишине, к смыслу того, что мы делаем, к понятиям, которые для нас перестали быть ценными — семья, слово, война, любовь — ведь все это нивелировалось. И Туфан свой протест этому выразил через пластику, через движение актеров».

Тут, наверное, необходимо все же сказать пару слов о том, что же такое физический театр, в стилистике которого поставлен спектакль «Место есть лишь в тишине». Любой поисковик в интернете, конечно, тут же выдаст вам всю необходимую справочную информацию, если вам не знакомо это понятие. Но мы сэкономим вам несколько минут и прямо сейчас кратко объясним, с чем его едят.

Итак, физический театр — это царство движения, танца и жеста. Разновидностей физического театра и в России и по всему миру существует много, однако объединяет их одно: с одной стороны, простой и понятный, а другой — сложный и волнующий — язык тела, движений. Впрочем, работа со словом, голосом в нем полностью не исключена. Понятие «физический театр» объединяет коллективы, для которых характерно движение, в отличие от словесных рассказов, включающее физические и визуальные элементы с минимальным использованием слов.

Первые экспериментальные постановки в стилистике физического театра в нашей стране появились еще в 60-х годах. Потом наступило затишье, но сегодня физический театр начал вновь громко заявлять о себе. Одно из преимуществ таких спектаклей — возможность зрителей самостоятельно интерпретировать происходящее и делать свои выводы.

СМЫСЛ В ТОМ, ЧТО СМЫСЛА НЕТ

Не собираемся пересказывать весь спектакль, ведь лучше один раз увидеть… Однако разговор как-то сам по себе естественным образом подошел к третьей части — «Автобиография», поскольку есть там один щекотливый вопрос по движениям актеров. В этой картине 12 актеров — 6 мужчин и 6 женщин — выстраиваются в один ряд на авансцене и начинают по очереди рассказывать свою автобиографию. Причем, подозреваем, именно свою настоящую автобиографию. Сначала пару слов о детстве, юности, порах учебы в театральном училище или институте и т. д. При том что каждый рассказывает кусочек своей личной автобиографии, а в итоге получается собирательный образ сегодняшнего татарского артиста. Но!

Пока один актер рассказывает свою часть истории, другой делает некие движения телом, но в основном руками. Понять, что эти движения означают, достаточно сложно, если невозможно. Одна из зрительниц даже задалась вопросом: «Они что, сурдоперевод для глухонемых делают?» Ну нет, совсем не похоже! Сурдопереводчики больше работают пальцами, губами и руками, конечно, но никак не телом. В чем же тогда смысл этих движений актеров?..

А смысл в том, что смысла в них нет. Ну вот скажите, какой смысл в «танце», показанном в видеоклипе известного корейского репера PSY к песне Gangnam Style? Но ведь этот клип собрал более 3 млрд просмотров. Или возьмем свежий пример уже из российской действительности. Буквально месяц назад вышел клип группы Little Big к песне Skibidi. Само слово «скибиди» не означает ничего, кроме как музыкального проигрыша или звука ритма (вспомните культовую песню Scatman (Ski-Ba-Bop-Ba-Dop-Bop). В чем смысл? Да ни в чем! Но за первый день клип набрал миллион просмотров на YouTube. Здесь надо еще говорить о том, что в нашем немного сумасшедшем мире не только слова, но и действия людей зачастую абсолютно бессмысленны...

«ПУШКИН ТРОЛЛИЛ СВОЮ БЫВШУЮ»

Пожалуй, наиболее понятным и, наверное, поэтому самым запоминающимся для зрителей стала картина «Мәхәббәт» («Любовь»). Посреди сцены стоит молодой человек и начинает признаваться своей воображаемой девушке в любви: «Я тебя люблю! Я не могу жить без тебя! Ты моя радость!» и т. д. и т. п. В это время остальные артисты стоят в глубине сцены, выстроившись опять-таки как римский легион: мужчины создают свой квадрат, женщины — свой. При этом дамы поочередно подпрыгивают, как бы предлагая себя. Затем один из актеров подходит к группе девушек, выбирает одну из них и на руках относит на авансцену к признающемуся в любви. Затем второй актер приносит к нему же вторую девушку, третий — третью и в итоге парня на авансцене облепляют девушки, каждая из которых нежно его ласкает.

Нужно ли говорить, что слова парня предназначены только одной, а не многим? Только тогда они имеют ценность. И как же эта ценность с годами тает… Автор этих строк во время данного эпизода спектакля вспомнил интервью профессора МГУ телеканалу «Культура». Пожилая женщина с горечью рассказывала о том, что за почти полувековой опыт преподавания русской литературы она впервые столкнулась с тем, что первокурсники искренне считали, что Пушкин, когда писал «Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам бог любимой быть другим», тем самым троллил свою бывшую возлюбленную. «Мы спорили полтора часа, я пыталась им объяснить, что на самом деле хотел сказать поэт, но не смогла объяснить, они не поняли!» — чуть не плакала профессор.

согласны ли мы уничтожить человеческий род?

Живую реакцию зрителей (в основном смешки) вызвала картина «Гаилә» («Семья»). Это единственный эпизод, в котором существует диалог между артистами. Да и разговор между мужем и женой представлен типичный, который случается в сотнях и тысячах семей. Видимо, многие зрители обрадовались, увидев на сцене очень знакомую ситуацию.

Яркой и запоминающейся получилась картина «Коуч», в которой озвучиваются стандартные слова, произносимые на тренингах по личностному росту. В ней лицо актера несколько раз макают в торт, как бы намекая на то, что все коучи всегда обещают своим клиентам сладкую жизнь в ближайшем будущем. Но на самом деле им плевать, достигнет этот человек какого-то роста или в итоге у него окончательно сломается жизнь. Для них главное — заработать на нем денег.

Очень сильное воздействие на зрителей произвела картина «Сугыш» («Война»), в которой актеры вроде бы делают банальные вещи — один говорит: «Это мои глаза», — и как ребенок показывает руками на глаза. Другой: «Это мои плечи». Третий: «Это моя шея» и т. д. В это время одна из актрис зачитывает (почему-то на русском языке) манифест Рассела — Эйнштейна, антивоенное воззвание, написанное группой известных профессоров в 1955 году и положившее начало движению ученых, выступающих за мир, разоружение, международную безопасность и за предотвращение мировой ядерной войны. «Вопрос, который мы ставим перед вами, — вопрос суровый, ужасный и неизбежный: согласны ли мы уничтожить человеческий род или человечество откажется от войн?» — говорится в манифесте.

Пока озвучивается его текст, артисты один за другим снимают обувь, босые подходят к авансцене и ложатся на пол ногами вперед. Полная сцена босоногих «трупов», тем более под звучание такого текста, не может не впечатлить…

«КУЛЬТУРА — ЭТО НЕ ТОЛЬКО ТО, ЧТО НЕХОРОШО ПЛЕВАТЬСЯ НА УЛИЦЕ»

«БИЗНЕС Online» поговорил и с авторами спектакля. В частности, у Сабыра мы спросили, как ему писалась пьеса в тандеме с Имамутдиновым и каким образом интереснее — одному или вместе с режиссером.

«Ну это не совсем пьеса, в спектакле все-таки бо́льшую роль играют работа режиссера и движения актеров, слова тут не главный инструмент, — признался драматург. — Возьмем, к примеру, картину „Внутренние мысли“, когда Наиля Назипова выходит на авансцену, водит по телу микрофоном, а другие озвучивают ее мысли. Что ее заботит? „Не дай бог в эти годы остаться без работы, не то с голоду помрешь“, „Главное — не забыть выпить лекарства“. Еще она просит у Аллаха здоровья родным и близким, рассуждает, что уже давно, со времен окончания института, каждый день по часу ездит на общественном транспорте на работу и час — обратно. Поскольку я мужчина, мне трудно было отразить мысли женщины. Поэтому я обратился к своим друзьям в „Фейсбуке“. Я спросил женщин, о чем они думают, что их заботит. Как ни странно, более 80 женщин откликнулись, я даже не ожидал. Среди этих откликов мы отобрали реплики для спектакля. Так что сама технология подготовки текста для спектакля тоже была несколько необычной».

Что касается работы в тандеме, то, по словам Равиля, он еще раз убедился, что в спорах рождается истина. Дело в том, что когда Имамутдинов еще весной в первый раз приехал в Альметьевск, то у него было намерение поставить сказку француженки Аньес де Лестрад «Фабрика слов». Режиссер предложил драматургу развить этот сюжет — расширить или продолжить его. Спор между авторами спектакля шел месяца три, а контуры концепции постановки все не проглядывались. Затем появилась картина «Любовь», «Коуч», другие, и от французской сказки было решено вообще отказаться.

«Однажды, когда я пришел на репетицию, Туфан мне показал наброски к картине „Мәдәният“ („Культура“), — продолжил Сабыр. — В ней по его замыслу должны были озвучиваться отрывки из известного произведения Гаяза Исхаки „Ике йөз елдан соң инкыйраз“ („Вырождение двести лет спустя“). Я сказал, что не согласен с таким решением. Во-первых, это достаточно заезженное произведение Исхаки, его цитируют все кому не лень. Во-вторых, он написал его еще совсем молодым, как и любой молодой человек, он в те времена был максималистом и резок в суждениях. Но ведь после этого Исхаки написал еще кучу вещей, многие свои взгляды пересмотрел. К тому же, если больному человеку все время напоминать о его проблемах и регулярно повторять, что он скоро умрет, он точно умрет. Ведь надо, наоборот, искать свои сильные стороны, развивать их, идти вперед, стремиться выжить. Отрадно, что Туфан меня услышал, и в итоге мы отказались от использования этого текста».

Теперь в картине «Культура» звучат редко используемые или забытые слова, выписанные из толкового словаря татарского языка, объясняются их значения. В это время парень в тюбетейке с ценником танцует народный танец. Как тут не вспомнишь нашу любовь к проведению сабантуев по всему миру, раздаче тюбетеек, а сама татарская культура в это время превращается в какую-то сувенирную.

«Культура — это ведь очень широкое и глубокое понятие, — размышляет Сабыр. — Это ведь не только свод правил поведения на улице, когда говорят, что нехорошо плеваться, но и наша история, и генетический код народа. Это и литература, которая вобрала в себя ту же историю, мудрость народа и моральные ценности. Это и национальная музыка, искусство, театр. И если каждое из этих направлений не будет развиваться, наша культура зачахнет…»

«Да, изначально речь шла о постановке сказки „Фабрика слов“, — согласился Имамутдинов. — Но, осмысливая эту сказку, я задал себе вопрос: а что значит для меня „Фабрика слов“? В каких сферах жизни у нас говорится много слов? Ну это само собой СМИ, о любви мы очень много говорим, семейных отношениях, очень много разговоров о тренингах по личностному росту. За что ни возьмись, из-за обилия слов теряется смысл, он никак не улавливается. Сколько уже написано о бедах и несчастьях, которые принесли войны, но им не видно конца. Меня часто приглашают на всевозможные конференции, на которых очень-очень много говорится о необходимости развития татарского театра, культуры, эстрады и т. д. Мусолят-мусолят тему, проблему, а на выходе ничего нет. Слов много, но дела мало. Во всех темах, которые сегодня были подняты, одни слова — пустые слова, результата нет, никто ничего делать не хочет. В этой связи я очень благодарен директору театра Фариде Исмагиловой, актерам и всему коллективу, что они приняли наши идеи и помогли воплотить их в жизнь. Альметьевск — вообще единственный в РТ татарский театр, открытый к экспериментам. У меня на самом деле еще много мыслей и идей, которые хочется реализовать, чтобы татарское театральное искусство и в целом татарская культура развивались по разным направлениям. Поэтому каждый раз, когда берусь за новую вещь, я стараюсь сделать что-то новое, то, чего еще не делал раньше».

Рамис Аминов