Тимур Нагуманов: «Ребята, ситуация нехорошая... Нужны экстраординарные меры»

Тимур Нагуманов: «За пять лет работы поступило порядка 6,3 тысячи обращений от предпринимателей, из них примерно 70 процентов нам удалось решить положительно в пользу бизнесменов» Фото: Ирина Ерохина

«МЫ НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ «РЕШАЛЫ»

— Тимур Дмитриевич, наш читатель Альбина Иванова спрашивает: «Чем гордитесь за пять лет работы в этой должности? Чем измеряете эффективность своей деятельности?»

— За эти пять лет нашей командой было сделано действительно многое, практически все проекты, за которые мы брались, считаем эффективными, они удались и продолжают работать сегодня. Начнем с того, что пять лет назад в принципе не существовало института бизнес-омбудсмена не только в Татарстане, а во всей стране. Мы являемся первопроходцами, в шутку называем себя бизнес-омбудсменами первого призыва. Перед нами была важная и комплексная задача — создать этот институт. И стоял большой вопрос: чем вообще мы будем заниматься? Даже на федеральном уровне не было четкого понимания на тот период. Мы эту дорожку протаптывали сами, стали первопроходцами во многих вопросах.

За эти годы в российском институте бизнес-омбудсменов сложилась хорошая традиция: мы плотно общаемся с коллегами, раз в полгода обязательно все вместе собираемся, а раз в квартал встречаемся меньшим составом, но, считаю, даже с большей отдачей. Нас периодически собирает совет Европы, поскольку мы имеем совместный проект по противодействию коррупции, который реализуется в разных регионах, в том числе в Татарстане. Кроме того, общаемся на уровне Приволжского федерального округа. Когда мы только создавались, у всех возникали элементарные вопросы: какой штат, насколько глубоко надо вникать в проблемы, какие отношения надо поддерживать с госорганами, с кем и какие соглашения заключать, как выстраивать работу с общественными объединениями? Эти вопросы мы обсуждали очень подробно все вместе.

За пять лет работы ко мне поступило порядка 6,3 тысячи обращений от предпринимателей, из них примерно 70 процентов нам удалось решить положительно в пользу бизнесменов — либо помочь в чем-то, либо защитить их права. Для института бизнес-омбудсменов это основной KPI (ключевые показатели — прим. ред.).

— На общероссийском уровне институт бизнес-омбудсменов стал весомым? С Борисом Титовым президент РФ считается?

— Безусловно, вес есть. На федеральном уровне существует четыре объединения предпринимателей: «Опора России», «Деловая Россия», РСПП и ТПП РФ. Если вначале нас воспринимали пятой структурой в данном ряду, то сегодня отношение совсем другое, потому что все понимают, что это профессиональный институт защиты. Однозначно прислушиваются и к Титову, и в регионах все знают о нашем существовании, чиновники нас не игнорируют.

— Что вы вкладываете в термин «профессиональный институт»?

— Профессиональный — это значит, что мы работаем над решением проблем постоянно, каждый день, а не факультативно. Мы ни в коем случае не «решалы», мы несем ответственность за все, что делаем, и к любому вопросу стараемся подходить очень профессионально.

Когда к нам обращается предприниматель с какой-то одной проблемой, мы сразу попадаем в очень жесткие рамки: с одной стороны, не можем быть «решалами», не можем лоббировать чьи-то персональные коммерческие интересы; с другой стороны, должны очень профессионально и качественно провести юридическую экспертизу — сделать ее так, чтобы ни у кого не возникало сомнений. Затем выстраиваем план работы для решения проблемы так, чтобы и предпринимателю помочь, и все нормы закона соблюсти. Это очень тонкая работа. Но, так как объем обращений большой, нам приходится ставить решение проблем на поток. То, что мы сумели поставить, — это достаточно большой результат.

— Какие в основном проблемы в этих 6,3 тысячи обращений? Системных среди них много?

— Лидерами являются вопросы, связанные с землей и имуществом, с проверками, с уголовным преследованием, с получением разного рода разрешений. Для нас важно любое персональное обращение, мы работаем с каждым, а когда видим системность в какой-то проблематике, выносим эту тему на совет по предпринимательству при президенте РТ. В Татарстане не принято заниматься популизмом и бросать громкие лозунги, мы работаем профессионально. Может быть, от меня именно этого и ждут — чтобы я взобрался на броневик и сделал громкое заявление, красивыми словами защитил интересы предпринимателей. Но мы так не работаем, наш путь — это профессиональная экспертиза и защита, работа с органами власти. Мы должны всегда находить разумное зерно во взаимодействии между бизнесом и властью.

«Однозначно прислушиваются к Титову, и в регионах все знают о нашем существовании, чиновники нас не игнорируют» Фото: Ирина Ерохина

«ОСНОВНОЕ — ЭТО КОЛИЧЕСТВО РЕШЕННЫХ ПРОБЛЕМ СИСТЕМНОГО ХАРАКТЕРА»

— Чем вы измеряете эффективность своей работы?

— Первое — это процент положительно решенных обращений, второе — количество обращений. Если вдруг кратно снизится количество обращений — это сигнал: либо проблем меньше стало, либо доверие к нам снизилось. Третье и основное — это количество решенных проблем системного характера.

Есть федеральная система KPI. Команда Титова все пять лет оценивает нашу работу. Мы сдаем некий профиль региона, где в том числе учитывается, например, какой процент обращений решен положительно, какое количество обращений в целом поступило и т. д. Оценка дается по очень большому числу параметров. Ежегодно подводятся итоги. Один раз были названы топ-5 и топ-20, а потом они перестали так делать, потому что было море возмущений от тех, кто не получил диплом. Мы дипломы привозим каждый год — это тоже одно из мерил нашей эффективности.

— Является ли критерием эффективности вашей работы состояние предпринимательства в республике, например, больше стало предпринимателей или меньше, убавилось или увеличилось количество уголовных дел в отношении бизнесменов?

— Мы всегда стараемся видеть картину в целом. То есть работу можно строить и с отдельным кусочком этой картины, но анализ надо проводить по всей территории и по всему комплексу проблем. Я считаю, наша деятельность внесла серьезный вклад в развитие делового климата и вообще в отношение к теме бизнеса. Простой пример: вопросы открытости и диалога. Сегодня стало хорошим тоном, когда чиновники открыто общаются с бизнесом, когда тема предпринимательства присутствует постоянно и везде и ее начинают обсуждать все больше и больше. Когда мы начинали работать, откровенно говоря, эта тема не являлась популярной, не существовало практик открытого общения, не было предметом хорошего тона, когда чиновник открыт для взаимоотношений с бизнесом. Сегодня практически любой руководитель муниципалитета считает, что быть открытым — это круто. Поверьте, раньше такого не существовало вообще!

— Проект «Бизнес и власть: откровенный разговор» продолжается? Какое-то развитие у него будет?

— Да, он продолжается, и мы задумали его переформатирование. Считаю, что в первоначальном виде он свою функцию выполнил: научил общаться. Такая учеба через практику была очень интересной. Многие чиновники с большим страхом заходили на эту поляну, а выходили в шоковом состоянии, с круглыми глазами, осознав, что, оказывается, не все так страшно, а, наоборот, полезно и интересно, но не просто. Такая практика сегодня дает хорошие плоды, и заслуга в этом совместная, в том числе и газеты «БИЗНЕС Online», потому что вы тему бизнеса поднимаете, раскачиваете и анализируете.

— Уголовных дел против предпринимателей меньше стало?

— Мы не наблюдаем увеличение уголовных дел в Татарстане. Конечно, у нас есть эта проблема, как и во всей стране. Практикуется помещение предпринимателей и в СИЗО, и под домашний арест, тем самым сильно ограничиваются его возможности ведения бизнеса. Это порочная практика, с которой мы стараемся бороться. Нам не всегда удается оперативно реагировать, потому что предпринимателя задерживают на двое суток, а через день уже несут ходатайство в суд об избрании меры пресечения в виде ареста. Когда успеваем включиться, нам иногда удается добиться, чтобы людей не арестовывали. Это первый пласт проблем.

Второй пласт проблем — это крах бизнеса после ареста предпринимателя. Здесь пример Павла Сигала очень показательный: как только его арестовали, бизнес начал рушиться. Причем у него же обязательства остались, они никуда не делись, и он не пытается от них сбежать.

Возбуждение уголовного дела и помещение бизнесмена в СИЗО — это сразу огромные проблемы. Здесь, конечно, проблематика остается, но я могу однозначно сказать, что Татарстан не является территорией, где царит произвол правоохранительных органов. В некоторых регионах коллеги боятся данной темой заниматься, в других только это и делают, но там и картина другая: идут откровенные рейдерские захваты бизнесов, война между предпринимателями с привлечением правоохранительных структур. В Татарстане однозначно этого нет. У нас бывают непростые ситуации, когда предприниматель попадает в эти тиски и ему бывает трудно оттуда выбраться, но беспредела нет. Считаю, что судебная система и прокуратура в республике вносят большой вклад в то, чтобы силовики не перегибали палку. Прокуратура находится в активной позиции по защите прав бизнеса, мы с ней тесно сотрудничаем, поэтому многие вопросы удается снимать превентивно.

«Проект «Бизнес и власть: откровенный разговор» продолжается, и мы задумали его переформатирование. В первоначальном виде он свою функцию выполнил: научил общаться» Фото: Сергей Елагин

«ПО ВСЕМ 6,3 ТЫСЯЧИ ОБРАЩЕНИЙ МОГУ ПРИВЕСТИ ФАМИЛИИ, ПРОБЛЕМЫ, РЕЗУЛЬТАТЫ»

— Можете привести конкретные примеры, когда вы помогли предпринимателям?

— По всем 6,3 тысячи обращений я могу привести фамилии, проблемы, результаты. Например, недавно мы помогли предпринимателю отбить иск министерства экологии РТ на 18 миллионов рублей якобы за экологический ущерб. Дело было в том, что на территорию этого бизнесмена, которая находится недалеко от свалки под Казанью, в период строительства к Универсиаде начали свозить строительный мусор, на что была официальная бумага. Его буквально попросили: «Можно мы у тебя сложим?» И это действительно был строительный мусор: битые кирпичи, бетонные балки, а не химия какая-нибудь. Предприниматель этим мусором стал выравнивать профиль своего участка. Но потом пришли экологи, рулеткой померили территорию и сказали: «18 миллионов рублей ущерба окружающей среде». Даже экспертиза изначально была неправильно проведена. Мы ему помогли — он не должен платить штраф вообще.

Еще пример — по поводу бизнеса на первых этажах жилых домов. У нас до сих пор в работе кейсы по улице Адоратского, где есть определенная позиция председателя ЖСК: они танком пошли против бизнеса, который сначала они туда привлекали, а потом потребовали плату за входные группы. На первых порах дали развиться, а потом сказали: «Платите!»

— Ну это разумно. Они же не сразу потребовали деньги, а когда бизнес на ноги встал...

— Мы считаем, что это перебор однозначно, потому что оснований для платежа никаких нет и требования предъявлялись несоразмерные. Тем, кто отказался платить, обещали снести входные группы. В судах это дело зашло в тупик, у предпринимателей шансов не было. Мы уже долго бьемся и не пытаемся обвинить одну из сторон, не предъявляем к ней претензии, просто хотим защитить права бизнеса. Если уж предпринимателю дали все соответствующие разрешения и он начал работать, не должно происходить такого, чтобы давали обратный ход. Сейчас нам удается на эту практику влиять, уже есть суды, где бизнесмены выигрывают. Думаю, у нас получится развернуть ситуацию кардинально. Из федерального аппарата бизнес-омбудсмена ждут, каких результатов мы добьемся.  

— В каких случаях помочь предпринимателю не удается? (Алина)

— Среди тех 30 процентов, где нет положительного решения, есть сложные проблемы и ситуации. Например, как у фермера Мурата Сиразина. Мы знаем детали его очень непростой ситуации. К сожалению, у него огромное количество долгов, есть неисполнение решений суда и штрафы за их несоблюдение, за что имеют право — последний раз так и случилось — наложить на него административный арест. Мы с ним встречались, суд после этого уменьшил ему срок содержания под стражей. Сейчас мы активно стараемся помочь ему выпутаться из данной ситуации. Но она настолько сложная и тупиковая, потому что ни одна из сторон даже полшага не хочет уступить. Даже остановиться не хотят! Там несколько сторон, в том числе государство, у которого вообще нет механизма остановки. Мы, конечно, не записываем это дело себе в 70 процентов успеха, но продолжаем с ним работать. Если не мы, то кто? Мы не имеем права бросить человека, стараемся сделать максимум, даже зная, что 100-процентной победы не будет.

Когда приходишь к человеку в СИЗО, у него в глазах появляется надежда. Даже если он виноват, мы стараемся помочь. Недавно в Челнах одному предпринимателю помогли с переквалификацией дела — и его прямо в зале суда освободили. Переквалификация была абсолютно объективная, и суд решил, что он не должен в СИЗО находиться, потому что ему не грозит реальный срок.

Бывают административные истории, когда мои сотрудники участвуют в суде в защиту предпринимателя, который немножко нарушил. Немножко — это когда, например, перед своим кафе написал, что парковка только для клиентов. Почти все это делали до определенного времени. Сотрудники правоохранительных органов сразу выписали ему штраф на 500 тысяч рублей. Мы считаем, что сначала должно быть предупреждение, а уж если человек не выполнил, то штраф. К сожалению, контролеры в основной своей массе полагают, что предупреждать бесполезно, тем более норма закона предусматривает сразу штраф. Нам удалось уйти из суда с нулевым штрафом для этого предпринимателя. Ограничились тем, что он обещал устранить нарушение.

Таких историй много, они иногда бывают локальными и простыми, кому-то могут показаться банальщиной, кто-то может подумать, что раз предприниматель сам не умеет справиться с проблемой, то зачем его за уши тащить. Но мы однозначно стараемся помочь абсолютно всем, кто к нам приходит. Для моей команды важен каждый обратившийся человек. Может быть, кто-то скажет, что все это мелочь. Хорошо, а кто будет такой мелочи помогать? Бросить их на произвол судьбы — считаю, это неправильная позиция. Тем более что судьба, как правило, слишком жестока к ним оказывается. Кстати, они учатся. Всем, кто к нам обращается, мы подробнейшим образом объясняем.

— Как считаете, бизнес, предприниматели изменились за последние пять лет? Может, умнее стали или смелее? (Баширова Диляра)

— Предприниматели меняются вместе с обществом, потому что они часть его. Возможно, многие проблемы, которые тревожили их раньше, сегодня выеденного яйца не стоят, но появилось множество других вопросов. Государство у нас постоянно что-то придумывает... 

«МЫ ВЛИЯЕМ НА ЖИЗНЬ ВСЕХ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЕЙ В ТАТАРСТАНЕ»

— Наш читатель Руслан Галлямов задал такой вопрос: «Что вы конкретно сделали полезного для всех без исключения предпринимателей РТ?» Это вообще ваше поле деятельности — все без исключения? Или только обратившиеся к вам с проблемой?

— С теми, кто обратился к нам, мы обязаны работать по закону. Федеральный и региональный законы четко определяют наши права и обязанности. Однако мы влияем на жизнь всех предпринимателей в Татарстане, потому что, выявляя системные проблемы, мы работаем над их решением. У нас есть формат деятельности, который в других регионах не применяют. Я имею в виду совет по предпринимательству при президенте РТ. Коллеги из регионов и даже федеральный аппарат смотрят наши онлайн-трансляции заседаний совета. 

Этот формат работы был создан по поручению президента РТ более двух лет назад, и именно он позволяет нам работать над системными вопросами. Через совет прошло реально очень много проблем, на каждое заседание мы выносим от 4 до 8 тем. Все они касаются больших групп предпринимателей. К примеру, прошлым летом заседание совета было посвящено контрольно-надзорной деятельности. Нам удалось осветить эту проблематику совершенно по-новому, под другим углом, и контролирующие органы начали применять другие формы воздействия, нежели штраф: предупреждение, предостережение и т. д. Есть даже радикальные примеры: альметьевский глава вообще отказался от штрафования бизнеса по муниципальному контролю. Если в прошлом году там было наложено штрафов на 3 миллиона рублей, то в этом — на 15 тысяч.

— Но это же выпадающие доходы...

— Как раз Айрат Ринатович Хайруллин принял на себя этот челлендж, чтобы не воспринимать отказ от штрафов как выпадающие доходы. Это же на самом деле неправильно — рассматривать штрафы как источник пополнения бюджета. Выпадающий доход — это когда человек не делает обязательный платеж: налоги, отчисления. У нас получается, что контролер специально ищет нарушение, чтобы наложить штраф. Он не занимается в этой ситуации профилактикой. Ну накладывают на предпринимателей ежегодно определенное количество штрафов, разве от этого бизнес меньше нарушать начинает? Ну ведь нет!

По логике, если бы штрафы работали как профилактика, их количество с каждым годом уменьшалось бы. Бизнес ведь неглупый. Но получается, что ежегодно объем штрафов чуть ли не увеличивается. То есть штрафы не работают как мера предупреждения. Как профилактика действуют именно превентивные мероприятия. После прошлогоднего совета у нас в Татарстане работа в этом направлении пошла: количество оштрафованных предпринимателей, которых проверили, сократилось примерно в 2,5 раза. Кодекс административных правонарушений прямо подразумевает, что если нарушил, то надо наказать. Но в Татарстане контролирующие органы стали действовать по-другому. Это к вопросу о том, что мы делаем для всех предпринимателей.

Плюс к этому — наличие совета как площадки свободной и открытой. У нас нет узкого круга участников, мы никогда не ограничиваемся составом из 20–50 человек.

— Чисто организационно как это происходит? Вы всех предпринимателей приглашаете?

— Ежеквартальное расширенное заседание совета является как бы кульминацией той работы, которая проводится до этого в течение трех или более месяцев. У всех предпринимателей есть возможность принять участие в текущей работе совета, необязательно в расширенном заседании.

— Как человек может заявить о своем желании поработать над проблемой?

— Через сайт, позвонить, просто прийти к нам. Но там надо работать, а не просто прийти и посидеть. Мы включаем предпринимателей в работу по их профилю. У нас сейчас активная база контактов порядка 20 тысяч человек, мы примерно понимаем профиль бизнеса каждого из них и то, на какой территории он находится. Если к нам кто-то пришел с проблемой, мы начинаем обзванивать тех, кто подходит по сфере своей деятельности, и спрашиваем, насколько эта проблема актуальна для них. Если злободневна для многих, то мы организовываем встречу предпринимателей и начинаем с данной проблемой работать. Но люди и сами приходят, готовые включиться в работу над определенной проблемой. На расширенное заседание совета мы приглашаем именно тех людей, кто активное участие принимал в работе над проблемой. Это логично. У нас нет задачи вместе собрать 20–50 тысяч предпринимателей — для этого есть онлайн-трансляция, причем она идет во всех бизнес-СМИ Татарстана, в том числе на портале «БИЗНЕС Online». На расширенном заседании совета присутствуют главы районов, руководители министерств и ведомств.

В ТАТАРСТАНЕ ПОЯВИЛСЯ ЦЕНТР ОБЩЕСТВЕННЫХ ПРОЦЕДУР «БИЗНЕС ПРОТИВ КОРРУПЦИИ»

— Летом было анонсировано создание центра общественных процедур (ЦОП) «Бизнес против коррупции». Чем займется новая структура, кто ее возглавляет? Озвучивалось, что центр будет помогать предпринимателям в случаях необоснованного уголовного преследования. Зачем нужен новый центр, ведь это задача вашего аппарата? (Олег)

— Действительно, в этом году было принято решение, что в Татарстане появляется центр общественных процедур «Бизнес против коррупции». Возглавила его авторитетный юрист Гульнара Ильдусовна Сергеева. Центр зарегистрирован как автономная некоммерческая организация, уже появились постоянные сотрудники — еще два человека. Вообще, это федеральная структура — при аппарате Титова тоже есть ЦОП БПК. Центр занимается в первую очередь с уголовными обращениями, с проблемами системного характера и с вопросами, где, возможно, присутствует коррупционная составляющая. Наши юристы будут продолжать работать с этими кейсами, а задача ЦОПа немножко другая. Через ЦОП мы будем привлекать адвокатов и юристов-экспертов на безвозмездной основе, чтобы они помогали нам в разборе конкретных ситуаций. Затем на заседании совета по предпринимательству мы планируем публично разбирать данные ситуации, а президиум совета принимает решение, что делать. Это будет работа с обращениями с привлечением общественности.   

— Общественность — это кто конкретно?

— Представители общественных объединений предпринимателей, Общественной палаты РТ и других организаций.

— Планируется и участие в судах?

— Возможно.

— Какое-то дело в работе у ЦОПа уже есть?

— Да, они уже его анализируют.

— Что происходит с проектной группой в совете, если решение найти не удается? Сколько таких групп, какие проблемы, с которыми обращаются предприниматели, решить сложнее всего и почему? (Анонимно)

— Сейчас у нас более 20 проектных групп, а на последнее заседание мы вынесли только четыре вопроса. Наверное, более половины случаев, когда нам не то что не удается найти решение, а, скажем так, решение этой проблемы либо слишком очевидно, либо неочевидно вообще. Например, мы думали, выносить или нет на расширенное заседание совета вопрос об интеллектуальной собственности. В итоге поставили на паузу.

У многих предпринимателей возникают проблемы, связанные с тем, что правообладатели интеллектуальной собственности начали активно привлекать их к ответственности. Накладывают штрафы в размере 50 тысяч рублей за то, что предприниматели продают контрафактную продукцию. Получается странная ситуация: с одной стороны, вроде бы все по закону — контрафактом торговать нельзя; с другой стороны, те, кто контрафактом торгует, — это самый-самый микробизнес. Они продают тот товар, который сегодня востребован, закупая его через оптовые базы. Проблема заключается в том, что сегодня нет механизма, чтобы быстро определить, контрафактный товар или нет. Такой пример: человек на оптовой базе в Москве купил игрушку — плюшевого медведя, а потом оказалось, что это аналог мишки Тедди. Мы собрали представителей правоохранительных органов: прокуратуры, таможни, УБЭП, они все посмотрели и сказали, что это точно не мишка Тедди. Спрашиваю: «Откуда вы знаете?» Отвечают: «Визуально видно, что не он». А по официальному описанию мишки Тедди — один в один, но внешне как будто не он: морда не похожа.

Вообще, с ходу невозможно оценить, защищен какой-то товар правами или нет. Ни я, ни вы это не сможем сделать. Есть другое мнение: весь товар на наших рынках контрафактный. Даже если на спортивном костюме ничего не написано, скорее всего, лекала и модель принадлежат какому-то бренду, который зарегистрирован. На границе все эти партии товара никто не отсекает, в итоге они попадают на оптовые базы, их покупают предприниматели для дальнейшей перепродажи. Начинают торговать, а тут к ним приходят и накладывают штраф 50 тысяч рублей.

— У вас есть видение, как эту проблему можно решить?

— Определенный набор предложений есть, но он пока еще в работе. Я просто привел пример, почему проектная группа не всегда находит решение. На самом деле, внутри этой темы есть много, о чем можно подискутировать. Проблема для многих актуальная, но решения пока нет. То есть надо либо разрешить торговать контрафактом, что неправильно, либо полностью запретить, но тогда возникает вопрос, как это сделать.

Мы здесь столкнулись с еще одной проблемой. На рынке одна предпринимательница продавала кошельки с картинкой из мультфильма «Маша и Медведь», стоит он рублей 75–100. Мы дозвонились до правообладателя этого бренда и попросили у них прайс-лист. Там самая дешевая вещь начинается от 3 тысяч рублей! Возникает вопрос: если у нас не останется контрафакта, а будет только легальный товар, то какой окажется ценник в магазине? Причем эксперты говорят, что небрендовой продукции практически нет. Возникает проблема покупательной способности и вообще рынка. Таких тем много. Мы на входе, конечно, не знаем, какое решение будет в конце, поэтому в совете никогда не занимаемся жесткой фильтрацией на входе, практически все темы берем в работу. Если на входе отсекать, никогда не докопаешься до сути.

«НА ФЕДЕРАЛЬНОМ УРОВНЕ РЕШЕНИЕ ПРОБЛЕМЫ ТРЕБУЕТ НЕСКОЛЬКИХ ЛЕТ ПРОРАБОТКИ»

— Вы работаете с региональными вопросами бизнесменов, но бóльшая часть проблем возникает на федеральном уровне — онлайн-кассы, ЕГАИС, повышение НДС, усложнение процедур, новые обязательства для бизнеса. Реально ли, по вашему мнению, влиять на такие проблемы и что можно сделать в РТ для улучшения ситуации? (Анонимно)

— Для решения проблем такого уровня мы активно работаем с федеральными коллегами, привлекаем наших депутатов Госдумы — мы постоянно на связи с Сидякиным, с Фарраховым. Кроме того, на последнем совете у нас был заместитель министра экономического развития РФ Савва Витальевич Шипов. Он сказал нам, чтобы мы предложили проблемные вопросы, которые на федеральном уровне они приняли бы в работу. Например тема, связанная с санитарно-защитными зонами.

— У вас есть примеры, когда удалось решить какой-то вопрос на федеральном уровне? К примеру, с коллегами из других регионов объединились, через Бориса Титова поставили вопрос перед федеральными властями и положительный результат получили.

— Так, как вы описали, оно же не работает.   

— А как работает?

— Очень сложно работает, пошагово, по чуть-чуть. Мы делаем постепенно, это профессиональный уровень. На федеральном уровне решение проблемы часто требует нескольких лет проработки. Один из последних случаев — мы связывались с министерством транспорта РФ. На совете поднимался вопрос ЭРА-ГЛОНАСС. Представителя этой компании в принципе не хотели направлять сюда для обсуждения чего-либо! Они говорили: «Все на сайте, пишите письма». Дозвониться до них было невозможно. Вопрос касался обновленного требования, что машины, перевозящие опасные грузы и пассажиров, должны оснащаться оборудованием, сертифицированным по системе «ЭРА-ГЛОНАСС», и данные должны передаваться в единый федеральный центр. Раньше были региональные системы, сейчас вдруг решили сделать единую федеральную. Но пока нет оборудования, соответствующего этим нормам, а крайними оказались перевозчики. Им сказали, что до 15 апреля подойдет и старое, но по сей день нового оборудования не появилось. Предприниматель новый автобус покупает, и возникает вопрос, какое оборудование на него ставить. К тому же заключить договор с ЭРА-ГЛОНАСС для них оказалось непосильно: письма туда пишут, а ответа нет.

В итоге мы напрямую вышли на федеральный минтранс. Они изучили ситуацию и сказали, что проблема действительно есть и они будут менять постановление правительства. Минтранс РФ поручил ЭРА-ГЛОНАСС направить представителя, он сюда приехал и провел переговоры с минсвязи и минтрансом республики. И ситуация начала изменяться в лучшую сторону. Пока еще постановление правительства РФ не принято, система «ЭРА-ГЛОНАСС» принципиально не перезагрузилась, но движение пошло. 

«Как раньше уже не будет! Задача у нас сегодня — создать условия, при которых самозанятым станет комфортно и выгодно легализоваться. Вот над этим мы работаем» Фото: Ирина Ерохина

 «И ПОЧЕМУ САМОЗАНЯТЫЕ НЕ ХОТЯТ ЛЕГАЛИЗОВАТЬСЯ?»

— Параметры пилотного проекта по внедрению в Татарстане налога самозанятых предпринимателей уже определили? Если пока нет, то к какому варианту вы лично склоняетесь? (Ильсия)

— Минфин внес свои предложения: налог — 4–6 процентов от оборота, плюс будет какое-то мобильное приложение. Но на самом деле это только один из вопросов, который волнует самозанятых сегодня. Мы проводили очень подробное исследование самозанятых в Татарстане. У нас ни разу не стояла задача посчитать количество, Татарстанстат говорит, что их порядка 491 тысячи. Дело в том, что, во-первых, пока даже до конца статус не определен, кто такой самозанятый. Там очень тонкая грань между тем, кто зарплату в конверте получает, и тем, кто реально является самозанятым. По разным оценкам, в России от 10 до 30 миллионов людей, которые получают доход, не видимый для государства. Все они самозанятые или нет — вопрос тоже открытый. Поэтому во время своего исследования мы пытались понять, кто они такие и что их в первую очередь волнует, какие у них страхи и чем они сейчас живут. Мы общались с самими самозанятыми, разделили их предварительно на 12 групп.

— Как вы их выискивали?

— По-разному: по сарафанному радио, через интернет. Так получалось, что в «Инстаграме» пишем человеку, предлагаем встретиться, а люди с ходу закрываются — боятся. Кто соглашается поговорить, в Кремль прийти боится...

— Некоторые популярные экономисты говорят, что пусть бы власти оставили в покое самозанятых — они сами кормятся, у государства ничего не просят...

— Это популистский лозунг. Чтобы такой вывод сделать, никакого исследования проводить не надо и даже понимать ничего не нужно — любого спроси, каждый так ответит. И вроде бы нельзя не согласиться. У нас же задача стояла совсем другая, мы старались уйти глубже, чтобы понять, почему самозанятые не хотят легализоваться. Вы поймите, на федеральном уровне всерьез озадачились вывести из тени самозанятых. Это прозвучало в послании президента России Владимира Путина Федеральному Собранию, это в новых «майских указах» прописано одним из пунктов. Как раньше уже не будет! Задача у нас сегодня — создать условия, при которых самозанятым станет комфортно и выгодно легализоваться. Вот над этим мы работаем.

— Цель федерального центра понятна: налогом всех обложить и пополнить бюджет...

— Мы выяснили, что страхов у них намного больше, чем размер платежа.

— И это понятно: контролирующие и проверяющие органы сразу нагрянут...

— Вот-вот! А вы знаете, что тортики нельзя печь дома для продажи? Санитарные нормы этого делать не позволяют.

— Я удивляюсь тем, кто их покупает. Самоубийцы просто...

— Но тортики продаются, и их покупают. Мы с сотрудниками тоже попробовали. Невероятно красивый и вкусный торт был! Я с опаской начал есть, но мне нельзя было не попробовать — мы же изучаем самозанятых (смеется). Никто не отравился. Сегодня самозанятого регулирует сам рынок, а не контролирующие нормы: если он сделает что-то некачественное, у него просто перестанут покупать. При этом им открылся очень удобный доступ на рынок — через интернет.

Мы человек 120 опросили, провели с ними глубинное интервью, некоторых даже вытащили на встречу с Рустамом Нургалиевичем. Они-то как раз и продемонстрировали основные идеи, предложения и страхи. Мы с ними преодолевали путь от «все плохо» до конкретных проблем. Например, одна девушка сказала, что ее доход сейчас позволяет ей жить комфортно и заниматься любимым делом и она не готова платить с этих денег практически ничего. Мы выяснили, что для многих самозанятых доход в 15–20 тысяч рублей в месяц — предел, причем это их единственная деятельность, и они на эти деньги живут. Тех, кто получает больше 30 тысяч в месяц, кратно меньше. 

— Налог и контролирующие органы — это понятно, а еще какие страхи у самозанятых?

— Вопросы статуса, пенсионного обеспечения, накопления информации для получения кредита, трудовое законодательство. Например, вопрос: должны ли нормы трудового законодательства применяться к фрилансерам? Там целый ворох проблем!

Возникает еще один вопрос: если мы создаем какой-то уникальный режим для самозанятых, то многие ИП захотят стать самозанятыми, уйдя от всех тех проблем, которые у них есть сегодня. Если мы для самозанятых сделаем так же, как для ИП, то самозанятыми стать никто не захочет. У федерального центра есть пока только предложение по размеру налога, а проблем-то намного больше открывается.

— Пилотный проект с самозанятыми в Татарстане запускается уже с января 2019 года, а вопросы все еще остаются?

— Да, пока прямых ответов на эти вопросы нет. Некоторые коллеги на федеральном уровне говорят: «Давайте эти темы пока обсуждать не будем, потому что сегодня мы заняты ставкой налога и мобильным приложением». Но, как это будет работать без всего остального, я, например, с трудом представляю.

— Какие еще регионы кроме Татарстана участвуют в этом пилотном проекте?

— Москва, Московская и Калужская области. Мы совместно с правительством РТ сейчас занимаемся этой проблематикой, чтобы вместе с федеральными коллегами выработать какие-то решения, и мы активную позицию по данному вопросу занимаем.

«Мы человек 120 опросили, провели с ними глубинное интервью, некоторых даже вытащили на встречу с Рустамом Нургалиевичем. Они-то как раз и продемонстрировали основные идеи, предложения и страхи» Фото: Ирина Ерохина

«А ЧТО ЭТО ТЫ ПОКАЗАЛ, ЧТО МЫ ВНИЗУ?»

— На встрече бизнеса с президентом РТ кто-то высказался в том плане, что надо ввести институт бизнес-наставничества для районов и их руководства. Приняли эту идею к разработке или считаете, что это туфта? Чем конкретно может заняться данная структура? (Андрей Федоров)

— На совете тема наставничества обсуждалась подробно. Мы сегодня имеем запросы от районов и поручение президента РТ заняться темой бизнес-климата на территориях. В прошлом году ряд муниципалитетов повернулся спиной к результатам исследования, что и сейчас, к сожалению, происходит. Перед заседанием совета ко мне подошли несколько глав районов, особенно тех, которые оказались внизу таблицы, и даже слушать и вникать не пытались, они просто сказали: «А что это ты показал, что мы внизу? Наверное, двоих человек на рынке спросил и из этого вывод сделал?» Я им объяснил, что из каждого района по 100 человек взяли, была репрезентативная выборка. Но слушать никто не хочет, просто швыряют бумаги на стол и уходят... Это позиция, с которой очень трудно работать. Если у районов цифры получились разные, это же повод подумать, почему такие результаты!

— В этом году вы пощадили психику глав — не стали раскрашивать карту республики в разные цвета в зависимости от бизнес-климата...

— Потому что в этом году мы говорили об основных трендах и направлениях. В каждом конкретном случае надо разбираться, что многие районы и намерены сделать, у нас есть запросы от них. Мы планируем цикл выездов в муниципалитеты. Возможно, проект «Бизнес и власть: откровенный разговор» у нас будет трансформироваться в работу непосредственно на территориях с их проблематикой, потому что проблемы у бизнеса могут определяться какими-то локальными вопросами. Вот их и надо выявлять, с ними работать. Это могут быть нерадивые контролеры, которые никак не зависят от главы, но ведут себя, скажем так, чересчур активно, что плохо влияет на бизнес. Это могут быть проблемы крупных предприятий, которые тянут за собой на дно малый бизнес. Причин может быть масса, поэтому в этом году мы решили работать с данной тематикой на системной основе. Есть районы, которые нас пригласили, и с сентября мы начинаем цикл выездов, чтобы на месте с командой главы и с предпринимателями разбираться в ситуации.

Существует и поручение президента РТ на развитие темы наставничества. Есть активные предприниматели из Казани, Набережных Челнов и других крупных городов, которые готовы факультативно часть своего времени потратить на то, чтобы каким-то территориям помочь развиться. 

— Для кого все-таки будут эти занятия с наставниками — для предпринимателей или районных администраций?

— Мы считаем, что наставник может выполнять двойную функцию: первая — быть наставником и живым примером для местных предпринимателей, придя извне и принеся некую новую культуру; вторая — он может дать ценные советы местной власти или просто высказать другое видение. Мы будем подбирать таких людей, которые могут привнести данной территории новое видение развития, не побоясь сказать правду-матку главе.

— Какие районы сами позвали вас?

— Нижнекамск, Альметьевск, Набережные Челны, Бугульма, Арск, Азнакаево. С Казанью мы уже начали общаться, потому что тут ситуация сильно отличается от других территорий: с одной стороны, столица РТ — это локомотив, с другой — бизнес от местной власти меньше всего зависит. По результатам исследования получилась интересная картина. Во многих районах у предпринимателей вообще уже ни на что запросов не осталось, что говорит об очень плохой тенденции: если на вопросы типа «нужны ли кадры?», «есть ли потребность в финансах?», предприниматель отвечает отрицательно, то это говорит как минимум о его нежелании развивать свой бизнес. В Казани другая ситуация у предпринимателей: многие сказали, что у них есть потребность в финансировании, а оно, как правило, нужно для развития. Вопросы кадров тоже их интересуют. Это очень хороший сигнал. Мы уже начали прорабатывать с Национальным банком РТ, Сбербанком, Ак Барс Банком и другими крупными кредитными организациями клубок тем, связанных с доступностью финансов.

— Что самое главное показало второе исследование бизнес-климата?

— Во-первых, показало, что есть негативный тренд. Татарстан, как одна из наиболее развитых территорий России, четко повторяет федеральные тренды. Мы посмотрели настроение бизнеса в других регионах и видим, что тренд везде отрицательный, мы не исключение. Честно скажу, после этого совета мне позвонили несколько коллег из других регионов и спросили: «Как вы решились сказать, что есть проблемы?» Потому что сейчас принято о проблемах не говорить. У нас же от президента РТ запрос всегда совершенно другой: он категорически запрещает нам на заседании совета говорить о хорошем, мотивируя тем, что про хорошее рассказать желающих и так много. Поэтому мы говорим о проблемах и публично их обсуждаем, на совете показали данный негативный тренд. При этом нельзя сказать, что все потеряно. Это повод, чтобы всерьез задуматься и принять экстраординарные меры. То бурное обсуждение, которое мы в итоге получили, тот всплеск активности муниципалов, представителей исполнительной и федеральной власти — это как раз-таки эффект, которого нужно было добиться.

«ПРОСТОГО ОТВЕТА НА ВОПРОС «ЧТО ДЕЛАТЬ?» РЕАЛЬНО НЕТ!»

— Как в вашем рейтинге деловой активности учитывается объективный фактор — обнищание народа? Читаю в СМИ: «Средний чек жителя России за один поход в магазин в июле снизился до минимальных значений за последние два года». Бедные еще больше беднеют, поэтому разоряется именно микробизнес, который обслуживает в первую очередь бедных. (Маршида Н.)

— Мы ничего сами не придумывали, а взяли признанную в мире методику RSBI, которую нам помогают применить наши партнеры — международная исследовательская компания Magram Research. Индекс RSBI основан на международной методике PMI. В рамках этого индекса мы анализируем настроение бизнеса, но не оцениваем, сколько бизнес приносит в ВРП, сколько рабочих мест он создал, — эти цифровые параметры не определяем. Мы пошли от обратного: начали спрашивать у реального бизнеса, что они об этом думают. Нас с вами заочно посчитать можно легко, а вот наше мнение реально спросить — я считаю, это дорогого стоит. Поэтому мы предпринимателям задавали конкретные вопросы: что у них с прибылью — увеличивается, уменьшается, неизменна; что с планами на развитие — намерены бизнес расширять, сокращать, оставлять неизменным; что с кадрами — привлекаете новых, штат стабилен или сокращаете.

— Вопрос «почему?» задавали? Например, почему сокращают кадры?

— Нет, не задавали. В этом году мы опросили 8,1 тысячи предпринимателей по телефону и с использованием мобильного приложения «Услуги РТ». Вопрос «почему?» — это для глубинного интервью, на 8,1 тысячи предпринимателей такого никто никогда не делает. Вы пытаетесь все упростить до бесконечности, но не бывает простых ответов на сложные вопросы. Мы спросили реальных бизнесменов, какая у них сегодня ситуация. Они сказали: «Ситуация не очень хорошая, перспективы мы видим далеко не радужные». В каждой конкретной ситуации причин может быть масса.

— Это понятно, но ведь, наверное, на системные проблемы в исследовании можно выйти?

— Надо продолжать исследования, изучать и анализировать. По каждому конкретному району и городу у нас есть срез проблем, которые предпринимателей волнуют в той или иной степени, — это вопросы кадров, финансов, административного давления и т. д. Вот теперь надо брать каждую территорию и конкретно изучать ее вместе с командой главы, представителями исполнительной власти и федеральных органов — выявлять те проблемы, которые волнуют бизнес. Еще раз: нет универсальных решений для предпринимателей. Например, у нас есть финансовые формы поддержки. В прошлом году в республике предпринимателям была оказана поддержка на 2 миллиарда рублей. При этом за год они привлекают кредитов примерно на 180 миллиардов рублей. То есть 2 миллиарда поддержки — это чуть более 1 процента потребности. Создавая какую-то программу поддержки, мы закрываем только маленькую часть потребности.

Исследованием мы определили единый тренд, а сейчас надо детально анализировать, что волнует бизнес на конкретной территории и что нужно делать с этой ситуацией на местном уровне. И там нет простых рецептов, нет столько денег, сколько сегодня надо реально, чтобы переломить тренд снижающейся покупательской способности и снижающейся экономической ситуации у многих отраслей бизнеса, что сегодня наблюдается по всей стране. Залить это деньгами невозможно, значит, нужны экстраординарные меры. Простого ответа на вопрос «что делать?» реально нет! Мы видим, что меры, которые сегодня применяются, не работают.

В прошлом году мы анализировали эту ситуацию с Буинском, Нижнекамском и Альметьевском. В итоге Альметьевск принял свои решения, связанные с уходом от административного давления. Нижнекамск пошел другим путем: там сегодня вопрос бизнеса для главы — номер один. Он привлек эффективного менеджера по развитию бизнеса из Набережных Челнов — Радмира Беляева, который организовал на территории Нижнекамска активную работу с предпринимателями. Если вы у них спросите, что конкретно сделали, они часа три будут рассказывать! Эти практики надо изучать, но не факт, что они будут работать, например, в Азнакаево.  Вопрос только в том, что мы должны менять в целом отношение к этой тематике и понимать ее актуальность и важность. Казань в свое время взяла за одно из главных направлений работы развитие туризма. И город реально стал туристической столицей, местом притяжения отечественного и международного туризма. Бизнес развивается на базе турпотока.

— Что означают экстраординарные меры?

— Экстраординарные меры — это значит, что мы не должны пытаться просто усилить то, что сегодня делается. Мы не должны чуть быстрее плыть по течению. Мы, возможно, должны поменять реку, поплыть против течения или купить мотор. На всех уровнях власти должно появиться желание развивать бизнес, а не зажимать его сильнее и требовать больше.

— Вы сказали, что поедете в те города и районы, которые вас уже пригласили. А как же отстающие?

— Президент поручил нам в первую очередь выдвинуться в отстающие районы. Но, во-первых, по итогам нынешнего исследования таковыми являются многие. Во-вторых, поедем к тем, кто сделал запрос. Сейчас мы стараемся сформулировать платформу работы. В прошлом году это была разовая, несистемная история: приезжали, проводили мозговой штурм с муниципалами, разбирали проблемы и прочее. Поскольку сегодня предстоит сформировать институт наставничества, развить бизнес-климат во всей республике, то здесь нужны более универсальные решения, мы своей командой не наездимся.

— Вы будете кого-то еще привлекать к этой работе?

— Пока у меня нет ответа на данный вопрос, мы прорабатываем варианты работы. Я только понимаю, что это надо делать более профессионально и системно. Возможно, кого-то будем привлекать.

«НА ТЕРРИТОРИИ КРЕМЛЯ ОТКРЫЛИ ЦЕНТР ПРАВОВОЙ ЗАЩИТЫ БИЗНЕСА»

— Президент РТ продлил вам срок полномочий в качестве бизнес-омбудсмена еще на пять лет. Что-то новое будет в вашей работе — то, что подсказал опыт предыдущих пяти лет? (Жуков Александр)

— На территории Кремля мы открыли центр правовой защиты бизнеса, посчитав, что такая форма работы востребована. У нас были разрозненные ресурсы: общественная приемная и аппарат омбудсмена, аппарат совета по предпринимательству при президенте РТ, проект «Бизнес и власть: откровенный разговор», которые мы сейчас объединили в единый центр. Благодаря его созданию мы хотим повысить качество и эффективность работы с обращениями предпринимателей. Скажем так, машинку мы настроили, она сегодня идет неплохо, но мы понимаем, что для того, чтобы ехать лучше и дальше всех, мы должны качество постоянно улучшать. Мы хотим сделать универсальное место, где будут решаться локальные и системные проблемы бизнеса.

— По принципу одного окна? 

— Да, чтобы люди могли туда и за консультацией приходить, и обсуждать системные проблемы. Самое главное — повысить качество нашей экспертизы, над чем мы бьемся все пять лет и будем дальше продолжать. Сейчас перед нами стоит задача спуститься на уровень муниципалитетов, настроить там работу по улучшению делового климата.

— Ежегодно вы рассказываете о тысячах предпринимателей, которые к вам обратились и которым вы помогли. Сколько человек у вас в штате занимается этой работой? (Алина)

— Штат у нас не увеличился — 10 человек. Мы просто на разные проекты привлекаем людей дополнительно.

— Будет ли когда-нибудь ваш ежегодный отчет иметь такой же вес для глав районов, какой сейчас имеет доклад антикоррупционного управления?

— Мы не силовая структура, мы правозащитники, в этом формате останемся работать. Мы отвечаем за вопросы защиты и развития бизнеса, за улучшение делового климата, но ни в коем случае не за вопросы, которые связаны с противодействием коррупции. Они у нас присутствуют, но такие кейсы мы сразу отдаем в антикоррупционное управление.

— Пишу из Набережных Челнов. Имею павильон по продаже товаров для дачников и огородников. Магазину 17 лет, профиль не меняли с момента открытия. Павильон считается объектом нестационарной торговли. В апреле 2018-го закончился срок договор аренды земли. Еще в декабре 2017-го написали заявление с просьбой продлить этот договор, на что отказали с формулировкой о необходимости просить землю у администрации для размещения объекта нестационарной торговли. Написали повторное заявление, как и рекомендовали. И вновь отказ — рядом с нами ведется реконструкция крупного торгового центра, якобы для нас будет лучше, если мы войдем в этот ТЦ и начнем там арендовать площади, а свой павильон снесем, и на этом месте ТЦ расширит стоянку для автомобилей. Таких павильонов четыре. То, что делают чиновники, назвать помощью нельзя. Или вы считаете иначе? (Илгиз)

— Это обращение мы обязательно берем в работу, а пока сказать про них мне нечего. В Челнах рынок нестационарной торговли был в полулегальном состоянии. Три года назад мы эту тему подняли в целом по республике и добились того, чтобы появился региональный нормативный акт, который позволяет давать некие преимущественные права людям, которые имели нестационарные объекты до 2015 года, соблюдали все нормы и требования. В 2015-м в силу вступил новый Земельный кодекс, который их преимущественные права отменил, а они все надеялись, что у них будет преимущественное право в продлении договора аренды. Мы добились принятия нормативного акта, который позволяет так делать. В некоторых муниципалитетах соответствующие документы были приняты, в частности в Казани. Мы договорились, что и Набережные Челны пойдут по этому пути. Там раньше договоры аренды заключались на 11 месяцев и предприниматель каждый год думал, продлят или нет. Эти птичьи права продолжаются уже десятилетиями. Надо разбираться в данной конкретной ситуации.      

Фото: Ирина Ерохина

«И ПРОДОЛЖАЕМ БОРОТЬСЯ С ЭТОЙ ВЕТРЯНОЙ МЕЛЬНИЦЕЙ...»

— Не открою вам секрет, что любой частник постоянно под контролем госструктур. Приведу пример из жизни: наша организация в силу обстоятельств непреодолимой силы вынужденно допустила нарушение закона — малозначительно, даже на административку не тянет. Когда у нас появилась возможность все устранить, то мы сразу это сделали. Прошло время (!), госорган обнаружил нарушение и тут же поднялся на борьбу с нарушителем. Ничего сделать не могут, так решили использовать ст. 8.2 №294-ФЗ, вынести предостережение. Задаем вопрос: «Ребята, о чем вы? Мы же все исполнили при первой возможности. Какое предостережение? Не было возможности исполнить требование закона в силу не зависящих от нас обстоятельств, человек уезжал». На мои доводы чиновник говорит, что ситуация абсурдна, но это система, а также у них план по выявленным нарушениям. Вот где же искать правды, если сами системы абсурдны и еще есть план?! Госорган слушать ничего не хочет, во всем видит коррупцию, и мелкий чиновник должен наказать, чтобы его не заподозрили в коррупции руководители более высокого ранга. Как предпринимателям себя защитить от госорганов, когда у них план? (Сергей)

— Федеральные власти открывают определенные новые формы работы, просто далеко не каждый ими пользуется. Всем известно, что у контролеров есть свой KPI, который построен в первую очередь на количестве протоколов и штрафов, на объеме взысканных штрафов. Об этой палочной системе много говорят. Доходит до того, что публичная часть совещания некоторых контролирующих органов федерального уровня проходит лояльно, а на закрытой от СМИ части жестко спрашивают за то, что у кого-то стало меньше протоколов... К сожалению, от данной порочной системы пока уйти не удается. Но движение федерального центра к изменению ситуации есть: с одной стороны, это стандартизация всех требований, с другой — они хотят перейти к оценке эффективности через управление риском. Теоретически это может позволить уйти от палочной системы, но, чтобы практически так произошло, мы ждем уже давно и продолжаем бороться с этой ветряной мельницей.

— Как лично вы относитесь к новым инициативам — увеличение НДС и пенсионного возраста? (Рустам)

— Я сегодня присутствую как должностное лицо, поэтому личное мнение высказывать не могу.

— Вы хотели бы сегодня сами заняться бизнесом?

— Наверное, чем больше видишь ситуацию, особенно с моей стороны, тем меньше желаний. Но у меня все-таки есть определенная профессиональная деформация, потому что ко мне бизнесмены обращаются с проблемами. Открывая сегодня самый простой бизнес, с каким количеством проблем ты с ходу столкнешься! Мы это видим через обращения. Я про себя начинаю задумываться, надо ли это вообще кому-то... Но, повторюсь, это профессиональная деформация. Бизнесом нужно заниматься, если есть желание. Надо дерзать, пробовать, особенно молодым людям. В крайнем случае можно ко мне обратиться — будем защищать.

— Прочитал на сайте «БИЗНЕС Online», что вы участвовали в президентском тренинге для будущих губернаторов. В чем состоит этот тренинг? Чем вы обогатились как руководитель? На какой регион мысленно нацелились в качестве главы? (Хайруллин)

— Нас на этом тренинге было более 80 человек, главное — из нас за этот период получилась дружная команда, мы начали напрямую общаться. Но это ошибочное мнение, что всех с такого курса куда-то будут назначать.

— Но в списки резерва все-таки включили...

— В списки включили — это да.

— Много полезного для своей нынешней работы получили на этих курсах?

— Было много крутейших спикеров, гостей и преподавателей — начиная от федеральных министров и работников администрации президента РФ, заканчивая международными профессорами, которые преподают в топовых вузах. В течение почти года нам рассказывали обо всех важных современных вещах. И абсолютно все было полезно!

— Газета «БИЗНЕС Online» сама по себе — это помощник вам в деле защиты предпринимателей или наоборот?

— По большому счету мы с вами очень часто занимаемся общим делом. Я считаю, что мы помощники друг другу. Вы иногда помогаете вскрыть очень важную бизнесовую проблематику, обратить на нее внимание. Пускай иногда под некой призмой субъективизма и популизма (это скорее позиция не самой газеты, а ваших гостей и спикеров), но тематику бизнеса, конечно, удается раскачать. Это здорово и важно. Мы за то, чтобы люди больше говорили о бизнесе, заботились его проблемами. Я на совете по предпринимательству сказал: «Ребята, ситуация нехорошая, и над этим надо ежедневно работать, а не просто подправить цифры до следующего заседания совета». Ваша газета абсолютно точно помогает тему бизнеса ставить на первый план.

— Тимур Дмитриевич, спасибо за обстоятельный и откровенный разговор. Успехов вам!