«Только одной налоговой проверкой можно охоту к предпринимательству отбить»

ЧЕЛНИНСКИЙ БИЗНЕСМЕН РАССКАЗАЛ «БИЗНЕС ONLINE», ПОЧЕМУ ОН ВЫХОДИТ НА РЫНОК США 

«БИЗНЕС Online» продолжает знакомить читателей с проектами, представленными на VI венчурной ярмарке, в ходе которой зарубежные инвесторы посетовали: «Вам не хватает истории успеха»… Сегодня речь пойдёт о деле, по признанию его организаторов, «достаточно тяжёлом в плане реализуемости». Во многом, потому, что это элемент «большой» промышленности, в данном случае - металлургической. Собеседник «БИЗНЕС Online» - генеральный директор ООО «КАТЭКО» Ильдар Файзрахманов. Возможно, это именно та самая история успеха. 

ЧТО НА ШЛАМОХРАНИЛИЩАХ ЛЕЖИТ 

- Ильдар, ваша тема - переработка отходов металлургических производств. В чём актуальность? 

- Металлургическая отрасль будет гарантированно расти. При этом запасов железорудного сырья с каждым годом всё меньше, добывать их всё тяжелее. В Россию ввозится всё больше импортного сырья. Единственная возможность снижения себестоимости выплавки металлов - потребление вторичного лома и отходов. Если бы мы научились использовать отходы, то обеспечили Россию сырьём ещё лет на тридцать. Впрочем, такая ситуация не только в России. 

- Со времён пионерских субботников и начавшейся в перестройку сдачи в лом всего, что плохо лежит, казалось, что проблем с количеством и сбором металлолома в стране быть не может, а уж отходы металлургических производств точно пускают в дело чуть ли не сразу. Но, судя по вашей презентации, это глубокое заблуждение… 

- С металлоломом - любопытная история. Россия такая страна, где его сбор сезонен. Как снег сходит, начинают его собирать, как выпадает – перестают. Поэтому если в марте тонна самого ходового лома стоила 9 - 10 тысяч рублей, то в апреле – 7 - 8 тысяч. Но в любом случае, дефицит образования вторичного лома очевиден. 

Что касается отходов, то их в металлургической отрасли образуется, наверное, больше, чем в какой-либо другой: порядка 30 - 40 процентов в ходе всех стадий металлургического процесса – это называется железосодержащими отходами. Использовать их в первоначальном виде очень тяжело. Поэтому отходы просто хоронят на шламохранилищах, как, например, это делает ОАО «КАМАЗ–Металлургия», с которым мы сотрудничаем. 

ПОШЛА ПРИБЫЛЬ 

- Что конкретно вы предлагаете? 

- Мы разработали инновационную технологию получения из железосодержащих отходов металлургического сырья, максимально приближенного по свойствам к тем видам сталей и чугунов, которые выплавляются на «отходообразующих» предприятиях. То есть мы даём конкретный продукт, который может потребляться этими же предприятиями. 

Проект утилизации отходов «КАМАЗ-Металлургии» - достаточно тяжёлый в плане реализуемости, а потому разделён на три этапа. Первый: переработка одного вида отходов. Второй: организация комплексной переработки и получение металлургического сырья с целью прессования его в железофлюсовые брикеты. Их эффективность доказана - проще транспортируются, удобнее загружаются в печь, переплавляются с меньшими энергозатратами, улучшают газодинамику плавки и повышают выход годного металла. 

Третьим этапом - это перспектива - мы хотим организовать своё металлургическое производство, то есть изготавливать продукт с высокой добавленной стоимостью. Думаю, поначалу для нефтяной промышленности. 

- Неужели до вас никто не додумался до таких, казалось бы, элементарных вещей? 

- Если говорить о конкуренции, на этом рынке работает ряд компаний, но у всех своя ниша: одни занимаются одними видами отходов, другие - другими, где-то пересекаются, но лидирующего положения нет ни у кого. По сути, рынок открыт. 

- Что у вас есть сейчас «во плоти»? 

- Опытно-промышленный участок, который позволяет перерабатывать отходы «КАМАЗ-Металлургии» и получать аналог вторичного лома - металлургическое сырьё для выплавки стали и чугуна. Пока мы эту массу продаём предприятиям, которые уже освоили производство брикетов – их потребляют порядка 20 российских компаний. Две недели назад получили от «КАМАЗ-Металлургии» первые опытные партии (200 тонн) отходов для отладки технологии. Выходим на проектную мощность. 

- Прибыль есть? 

- С этого месяца – да. 

- Кто разработчик технологии? 

- КАТЭКО и специалисты ОАО «Уральский институт металлов». 

- Почему «КАМАЗ-Металлургия»? 

- В Татарстане нет других крупных металлургических производств. Утилизация железосодержащих отходов этой компании - наш пилотный проект. 

- Какие отношения вас связывают с «КАМАЗ-Металлургией»? 

- Договор сроком действия 15 лет, по которому мы ежегодно будем перерабатывать порядка 17 тысяч тонн отходов. Кстати, не забудем об экологическом аспекте дела – это же техногенные отходы. 

МЕЖДУ ЖИЗНЬЮ В ЗАЛОГ И «ПРАВИЛОМ ТРЁХ F» 

- Когда вы попали под крыло инвестиционно-венчурного фонда Татарстана (ИВФ)? 

- Одобрение попечительского совета ИВФ на финансирование проекта получили в декабре 2008 года и в 2009-м нам открыли финансирование. Кстати, то, что это был кризисный период пошло на пользу – многое подешевело, на многое не было спроса и мы этой ситуацией воспользовались. 

Необходимо упомянуть, что в 2006 году нас поддержал технопарк «Идея», а в 2007-м апробация технологии финансировались Всемирным банком. 

- Что заставило обратиться в фонд? 

- В ИВФ мы обратились на стадии завершения научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ, когда стало необходимо довести технологию до конкретного результата - показать, что можем перерабатывать именно эти отходы. Компании был необходим институциональный инвестор, который бы оказывал всестороннюю поддержку. В конце концов, у нас деятельность лицензируемая… На средства фонда завершили НИОКР, организовали опытно-промышленное производство, обеспечили его функционирование, получили разрешение на ведение деятельности. 

А на следующем этапе должно прийти видение, где и как сможем коммерциализовать технологию. В Америке? Хорошо. В России? Тоже здорово.

 - Уже и об Америке задумались? 

- Есть возможность тиражирования и трансфера технологии. При поддержке фонда ведутся переговоры в США по продаже технологии и организации производства. Сейчас структурируем две сделки. 

- ?! 

- Да, в США такие же проблемы. Более того, американцы больше нас заинтересованы в этих технологиях, поскольку к делу относятся более основательно с экономической точки зрения - менталитет другой. Обсуждаем условия контракта. В одном случае нам предлагают совместное производство, в другом – мы должны обучить американцев и заниматься сопровождением проекта. 

- Неужели в промышленно развитых США нет таких технологий? 

- Что-то подобное наверняка имеется. Однако наша технология универсальна для всех этапов металлургического производства, что расширяет возможности её применения. 

- А в России вашими достижениями кто-то интересуется? 

- Ведём переговоры с несколькими предприятиями из других регионов. Как внедрим вторую очередь проекта, сможем говорить о создании перерабатывающих комплексов на территории России. 

- Один из бичей страны – жуткая бюрократия на всех уровнях, даже в тех организациях, которые призваны с ней бороться. Как оцените уровень волокиты в ИВФ? 

- У американцев есть поговорка: «Большие дела делаются быстро». В нашем случае было быстро. Проволочек не заметили. И в этом смысле очень много дала сопроводительная поддержка фонда. Что такое для рядового предпринимателя получить лицензию и пройти проверки?! Опытные люди поймут. Да одной налоговой проверкой можно всю охоту к бизнесу отбить! 

- Сами смогли бы пробиться? Прикидывали такие варианты? 

- До 2009 года мы были очень далеки от организации производства. Пришлось бы либо к банкам обращаться, либо воспользоваться правилом «трёх F» - friends, fools, family. И у нас был очень сложный опыт в отношении friends – не то… Банки требуют обеспечения. Отдавать в залог квартиру? Но цель у человека - не только бизнес, и закладывать личную жизнь под него неправильно. 

Тимур Латыпов