... Гузель Яхина: «Вся история со сказочным сюжетом кажется выдуманной, а каждая деталь этой мозаики — правда» Фото: Айгуль Мутыгуллина

«ЭТО ВРЕМЯ ДЛЯ МЕНЯ НЕВЕРОЯТНО ИНТЕРЕСНОЕ»

«Очень много лиц, которых я даже не ожидала увидеть, и немного разволновалась», — призналась Гузель Яхина перед началом презентации. Среди гостей, например, были режиссер Качаловского театра Александр Славутский и автор идеи создания в Казани музея самогона Юрий Круглов. Вел вечер известный писатель Ильдар Абузяров, и первый вопрос его касался того, почему в обоих романах примерно одно и то же время действия.

«Это время для меня невероятно интересное, — ответила писательница. — Действие второго романа происходит также в ранние советские годы, начинается в 1916-м. В начале читателю не очень понятно, что это за время, жизнь в немецкой колонии („Дети мои“ рассказывает о жизни поволжских немцев — прим. ред.) течет достаточно традиционная. Все это могло происходить и в XIX веке, и в конце XVIII. Читатель начинает чувствовать время к середине первой части, к сотой странице. Роман охватывает 22 года, и это ранние советские годы». По словам Яхиной, в это время случилось то, последствия чего ощущаются до сих пор: «Завязались те узлы, которые мы развязываем до сих пор». По мнению писательницы, второй роман  получился намного глубже, а темы их перекликаются — маленький человек на фоне большой истории, отцы и дети. «В „Зулейхе“ тема отцов и детей была одной из второстепенных, в романе „Дети мои“ она выходит на первый план, — говорит Яхина. — Это отношения отцов, которые родились до перелома и испытали на себе все его тяготы, и их детей, которые родились после и росли в достаточно стабильное время. Отцов, которые писали советскую сказку, и их детей, которые в этой сказке вырастали и в эту сказку верили. Отцов, которые могли умолкнуть, тем самым пытаясь уберечься от собственного травматического опыта, и детей, которые вырастали и многого не знали об истории своих отцов».


Яхина уверена, что Октябрьская революция была огромной травмой, ящик Пандоры, из которого явились все следующие неприятности. «В „Детях“ четыре главы из тридцати посвящены вождю Иосифу Сталину, — рассказывает Яхина. — Он не называется по имени, но присутствует в романе под безличным местоимением „он“, обозначается словом „гость“, и с первых строк понятно, что речь идет именно о Сталине. Это роман об отцовской любви по одной линии и об отце народов, который оставил без отеческой любви целый народ по другой». По словам автора, «Дети мои» — роман о народе, который в 1767 году Екатерина II приняла под крыло большого государства, а в 1941 году «он стал заложником тех страшных отношений между государствами и оказался народом-сиротой».


«КАЖДАЯ ДЕТАЛЬ ЭТОЙ МОЗАИКИ — ПРАВДА»

Рассказывая о книге, Яхина невольно раскрывала и сюжет.

Главному герою, учителю истории по имени Якоб Иванович Бах, на начало действия романа 32 года. Из родного села он убегает на другой берег Волги. Это не что иное, как побег от реальности, от исторического процесса, в который он вовлечен. Попытка уединиться, изолироваться и защитить сначала себя, а потом любимую женщину и своих детей. Этим побегом, этой изоляцией он пытается спастись от того, что происходит. И он терпит поражение в попытке уйти от истории, и в конце концов он принимает, что от истории убежать невозможно. Все равно придется в эту историю войти и стать его частью. Волга, которая течет мимо него, а он наблюдает за ее жизнью с высоты правого берега, — это не что иное, как история, которая протекает мимо. Кажется, что на нее всегда можно смотреть с высоты своего холма. Но это иллюзия.

Главный герой приезжает в деревню учить девушку вдвое моложе него немецкому языку. Ее прячут от него за ширмой. Эдакая любовь, которая рождается через интеллектуальное общение, через голос. Они друг друга не видят, но это не мешает им любить друг друга. И когда героиню хотят увезти в Германию, она сбегает от отца и просит крестьян довести ее до хутора, где живет герой.

«Ему кажется, что немецкие сказки сбываются, — расшифровывает аллюзии романа с немецкими сказками Яхина. — Кукуруза золотится так, словно  в каждом початке сидит по златовласой деве, пшеница колосится так обильно, будто под колхозным полем — настоящие гномы куют свое золото. Есть сказки, которые сбываются так здорово, так радостно, что хочется писать их еще и еще. Но наступает июль 1927 года, после которого все идет немножко не так. А потом совсем не так. И сказки начинают сбываться в противоположном, негативном направлении. И потом становится столько ужасного, что хочется, чтобы эти сказки перестали сбываться. Но сделать это невозможно».

По мнению писательницы, в 1926–1927 годах казалось, что советская сказка сбудется именно так, как было обещано. За нее была сама природа, потому что в 1926-м был рекордный урожай, за Советскую власть были часть интеллигенции и часть крестьянства. Народ немного отдохнул от революционных событий, и казалось, что наступил душевный покой. Но потом наступил 1927 год. Оппозицию задавили, Троцкий уехал из страны, и дальше стало понятно, что сказки сбываются совсем не так, как хотелось.

«Вся история со сказочным сюжетом кажется выдуманной, а каждая деталь этой мозаики — правда», — говорит Яхина.

... «Дети мои» — это не только про поволжских немцев, но и про крымских татар, чеченцев и другие народов, которых коснулась рука «отца нации», — сказал один из почитателей писательницы
 Фото: Айгуль Мутыгуллина

НАВЕЯНО ЭЙЗЕНШТЕЙНОМ

Писательница назвала два фильма, которые повлияли на оба романа. Это «Бежин луг» Сергея Эйзенштейна — фильм был почти смонтирован, когда его запретили. В итоге остался только видеоряд, смонтированный энтузиастами из фотографий, которые делались во время съемок, и из некоторых обрезков пленки. И этот 20-минутный видеоряд, по мнению Яхиной, производит совершенно страшное впечатление. «Если посмотреть, можно догадаться, представить, каким мог быть фильм, — говорит Яхина. — Я думаю, он был лучшим в творчестве Сергея Эйзенштейна. Я говорю так потому, что есть сохранившийся сценарий. Эта картина повлияла на меня невероятно сильно. Фильм о раскулачивании, о советском селе».

Второй фильм — «Мартин Вагнер» (второе название – «Ковер Стеньки Разина»). Это единственная игровая лента, снятая на студии «Немкино» в 1927 году, 46 минут экранного времени. В фильме снимались три профессиональных актера, а герои второго плана и все массовка были сыграны немецкими колхозниками, то есть теми, кто и жил в немецком Поволжье. «Я сфотографировала самые интересные кадры, и поэтому те образы, которые описаны в романе, срисованы с настоящих людей, живших в то время в советском Поволжье. Причем один из главных героев романа Гофман, горбун-коммунист, родился прямо из этой картины», — раскрыла некоторые секреты Яхина...

Очередь за автографами писательницы растянулась на несколько десятков минут. Один из почитателей сообщил, что «Дети мои» — это не только про поволжских немцев, но и про крымских татар, чеченцев и другие народов, которых коснулась рука «отца нации». И за то, что Яхина поднимает эту тему, роман нужно выдвинуть на Нобелевскую премию.

«Вторая книга у Яхиной получилась интереснее, — поделился впечатлением с корреспондентом „БИЗНЕС Online“ Славутский. — Она более поэтична и крепче сделана». Он рассказал, что был разговор о постановке «Зулейхи» в театре, но для этого произведение оказалось сложноватым: «Необходимо много привходящих моментов, прежде всего чтобы был артист на определенную роль. Мы же не кино, мы не можем приглашать кого-то со стороны. Поэтому это все непросто. А Гузель — очень талантливый человек, с моей точки зрения. У нее большое будущее».