Айдар Галимов Айдар Галимов: «Был в моей биографии период, когда я оказался неугодным власти. Почему не уехал? Родину не выбирают. Не уехал, потому что Уфа — это мой любимый город, у меня многое с ней связано» Фото: Оксана Черкасова

«СЕЙЧАС, КОГДА ИДЕТ НАСТУПЛЕНИЕ НА НАШИ РОДНЫЕ ЯЗЫКИ...»

— Айдар Ганиевич, вы один из тех деятелей культуры, кто уже много лет связывает между собой Казань и Уфу, так что ваше самое активное участие в недавнем татаро-башкирском фестивале  «Дуслык күпере» вряд ли кого-то удивило. Жаль только, что Рустам Минниханов и Рустэм Хамитов, выделившие средства на форум, так и не встретились на одной сцене...

— Такая идея была, но у каждого свои графики — и у Хамитова, и у Минниханова. В день московского концерта Минниханов, например, был за границей, в Бахрейне, насколько я знаю. От его имени выступил полномочный представитель. Наверное, нельзя акцентировать внимание на том, были они или не были, оба президента в начале этого пути, они дали добро на проведение данного фестиваля. И не просто добро, а еще и какое-то финансовое вливание сделали, оказали поддержку. Хотя «Дуслык күпере» не полностью за счет бюджетных средств двух республик проводился, нет. У фестиваля была и коммерческая сторона, без этого трудно было бы вытащить его, ограничившись лишь бюджетной помощью.

— На спортивной арене Татарстан и Башкортостан привыкли соперничать, взять хотя бы то же «зеленое дерби». А на музыкальной арене идет сближение, так получается? Ваша оценка прошедшего фестиваля.

— Проводить параллели между спортом и культурой будет не совсем правильно. Мы, деятели культуры, всегда во все времена дружили, уважали, дополняли друг друга, поддерживали — и певцы, и писатели, и артисты. Какая-то конкуренция всегда присутствует, наверное: смотрят, сравнивают, где-то что-то заимствуют, кадрами обмениваются. Проект «Дуслык күпере» именно сейчас актуален, тем более что уже столько лет, к сожалению, не проводятся Дни культуры между двумя республиками, которые были хорошей традицией. Я думаю, это наше упущение. «Дуслык күпере» как новое, весеннее дыхание занял свое место, сыграл определенную роль, и он получился, мне кажется, неплохо. Тут хорошего больше, а искать минусы и критиковать мы будем всегда, это в нашем характере.

Сейчас, когда идет наступление на наши родные языки, мы — татары и башкиры, татарская и башкирская эстрада, — выступая на одной сцене, всем показали, что между собой дружим и поддерживаем друг друга. Все — деятели искусства, культуры, эстрады, танцевальные коллективы, певцы не только эстрадного жанра, но и классики. Мы хотели показать пример и другим национальным образованиям, представителям других национальностей, что надо вместе держаться, особенно в такое непростое время. И это все делалось не на высоких трибунах или площадях, а на сцене, перед публикой, перед нашими зрителями. Причем география фестиваля была очень обширная, и везде было такое внимание к этому проекту — во всех 11 городах мы выступали перед переполненными залами, это тоже о многом говорит.

— На следующий год получили приглашение на «Дуслык күпере»?

— У меня такое ощущение, что фестиваль не завершился, мы и сейчас стоим на этом «мосту дружбы», наш «мост дружбы» продолжается. Нам сказали, что продолжение будет, но какие-то конкретные даты не называли. Мы очень подружились между собой, скучаем даже друг по другу. Там ведь четыре поколения вместе, начиная с Фидана агая и Хамдуны апы, потом мы с Зайнаб и Зуфаром, Илсафом, Раяз Фасихов и Ильгам Валеев, потом идут уже наши «дети» — Гульназ Асаева, Айсылу Габдинова, участники Вагаповского фестиваля. Всех, конечно, не смогу перечислить. Лично со мной переговоры начали уже за год, и я знал, что 7 апреля в Кремлевском зале пройдет такой концерт, конечно же, к нему, невозможно было подготовиться за два-три месяца. 

«Дуслык күпере» именно сейчас актуален, тем более что уже столько лет, к сожалению, не проводятся Дни культуры между двумя республиками, которые были хорошей традицией» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЭТО УЖЕ НЕ ТЕ ЦИФРЫ, КОТОРЫЕ БЫЛИ РАНЬШЕ, ВО ВРЕМЯ «ПАРАДА СУВЕРЕНИТЕТОВ»

— От бюджета «Моста дружбы» к большим деньгам — вопрос к вам как к депутату парламента Башкортостана. В Татарстане все чаще начали и на высоком уровне громко говорить о том, что федеральный центр забирает львиную часть денег у регионов. А в соседней республике переживают по этому поводу?

— Ну конечно, переживаем! То, что остается, это уже не те цифры, которые были раньше, во время «парада суверенитетов», тогда гораздо больше оставалось в Уфе, и я думаю, что это было правильно. Слава Богу, что были периоды в нашей истории, когда мы смогли что-то использовать на благо наших республик, на благо нашего же народа. Я не сторонник жесткой централизации, не сторонник того, чтобы все собирать в Москве, а потом раздавать, причем кому-то больше, кому-то меньше. У нас получается так, что есть Москва как отдельная страна и есть остальная Россия — так не должно быть. Россию надо поднимать с регионов, она держится на них, и больше полномочий и финансов должно быть именно на местах. Это, конечно, лично мое мнение, это не мнение какого-то эксперта, профессионала и даже не мнение депутата, это больше мнение гражданина.

— Про Рустэма Хамитова уже не первый год ходят разговоры, мол, вот-вот уйдет в отставку, но он по-прежнему на своем посту главы Башкоротостана. Почему такие разговоры не прекращаются — у него так много недоброжелателей?

— Я думаю, Рустэму Закиевичу непросто, Башкортостан — очень многонациональный регион, в нем сконцентрировались разные течения, разные силы, разные поколения, в конце концов. Не всем, может быть, что-то нравится в его политике, это всегда было и будет. К сожалению, и с первым президентом Башкортостана Муртазой Губайдулловичем у Рустэма Хамитова не сложились деловые взаимоотношения. Это, наверное, тоже одна из причин многих разговоров. Я не могу осуждать или что-то советовать, это не моя компетенция, но есть закон, есть Конституция, есть определенный срок, на который избран глава Башкортостана. Я думаю, он достойно отработает свой срок, а потом уже видно будет.

— Какие главные достижения и неудачи Хамитова можете назвать? На что ему сейчас стоит обратить особое внимание?

— По-моему мнению, одно из достижений — это улучшение определенного микроклимата в республике. Меньше стало сложностей в межнациональных отношениях, хотя, конечно, эту проблему до конца ликвидировать очень непросто. Общество стало более демократичным, появилось больше площадок для выражения своего мнения и в средствах массовой информации, и в социальных сетях. Уверен, глава региона руководствуется позитивными идеями, мыслями об улучшении жизни республики, о росте благосостояния народов Башкортостана. А лично от себя как от болельщика хотел бы отметить его заслуги в возрождении большого футбола в республике, мы очень долго этого ждали.

Если говорить, что мешает Рустэму Закиевичу, то, как мне кажется, у него не совсем получилось создать свою крепкую команду единомышленников, которые бы пошли за ним и в огонь, и в воду. Без такой команды реализовывать все лучшие идеи и помыслы очень тяжело. Может быть, мы что-то не понимаем, это просто взгляд со стороны, поэтому дай Бог ему терпения, я ему при встрече всегда так и говорю: «Пусть Аллах поможет вам». Потому что не так просто руководить таким огромным, разношерстным, многонациональным регионом, как Башкортостан. Я думаю, это любому человеку было бы сложно.

— Во времена Муртазы Рахимова много говорили о «башкиризации» республики, особенно ее элиты. Можно ли сказать, что сейчас у тех же татар меньше вопросов к республиканской власти? Или вся эта национальная тема искусственно создается и к реальной жизни отношения не имеет?

— Национальная тема возникает тогда, когда начинаются какие-то перегибы. Не секрет, что Муртаза Губайдуллович искренне любил свою нацию, он хотел в Башкирии сделать больше для своего народа. Наверное, это было и правильно, это земля его предков, он хотел, чтобы башкиры больше управляли, больше влияли и больше поднимали свою культуру. Кстати, до сих пор многие башкиры его любят и уважают, называют «илагаһы» — «отец страны», он действительно был и остается патриотом своей земли. Но в то же время нельзя было этого делать за счет ущемления возможностей других народов нашей республики. Я не отрицаю того, что и татары в те времена чувствовали себя в чем-то ущемленными в плане участия в жизни республики. Насчет того, меньше ли стало этих вопросов сейчас? Вопросы остаются всегда, но нынешняя ситуация, конечно, не идет в сравнение с тем положением, о котором я говорил ранее.

. «Я думаю, Рустэму Закиевичу непросто, Башкортостан — очень многонациональный регион. Не всем, может быть, что-то нравится в его политике, это всегда было и будет»
 Фото: пресс-служба Госсобрания РБ

— Вы говорили, что тоже были жертвой проводимой Рахимовым политики. В чем это выражалось? Причем многие татарские артисты тогда уехали из Уфы в Казань, а вы остались. Почему?

— Был в моей биографии достаточно продолжительный период, когда я тоже оказался неугодным некоторым представителям тогдашней власти. Это выражалось в запрете моих песен на радио и телевидении, полным отключением от участия в значимых республиканских мероприятиях. Зрители в тот период могли видеть меня только по татарстанским телеканалам. С этого времени и пошли разговоры, что я тоже переехал в Казань, да и до сих пор некоторые так думают.

Почему не уехал? Может быть, громко будет сказано, но родину не выбирают. Не уехал, потому что Уфа — это мой любимый город, у меня многое с ней связано. Моя любимая деревня, мои родители здесь, все-таки возраст идет, они уже пожилые, не хотелось оставлять их далеко и без внимания. Башкортостан — это моя родина, не все же должны уезжать, кто-то должен и в Уфе оставаться. Я люблю Уфу и чувствую себя в ней комфортно.

— В Уфе недавно появилась такая организация — всемирный конгресс башкирского народа РБ, который делает заявления, скажем так, антитатарского характера. По крайней мере, в Татарстане они вызывают резонанс.

— Я не только наслышан про эту организацию, а многих ее членов знаю лично. Это нормальные адекватные ребята, профессионалы в своей деятельности. Считаю, что одной из причин создания конгресса послужили увольнения с работы ряда руководителей. Причем получилось так, что практически все они башкирской национальности. Я не знаю, почему так получилось, скорее всего, не специально, но факт остается фактом. Я уверен, что действия всемирного конгресса башкирского народа РБ не направлены против татар, русских или кого-либо еще, у них в первую очередь другие цели — это социальная справедливость, экономическое развитие республики, улучшение экологической ситуации в регионе. Но в своих выступлениях они не могут обойти и тему проводимой национальной политики в регионе, которая, по их мнению, недостаточно взвешенная. И потом в конгрессе состоят ведь не только башкиры, но и представители других народов, и это интернациональные ребята, которые, я уверен, не будут декларировать лозунги, направленные против татар. Иногда в прессе и социальных сетях грешат тем, что лишь немного смещают акценты, и это переворачивает смысл любого высказывания с ног на голову. По-моему это именно такой случай.


«БЫЛО БЫ НЕПЛОХО, ЕСЛИ БЫ ПАРЛАМЕНТЫ ДВУХ РЕСПУБЛИК ПРИНЯЛИ СОВМЕСТНОЕ ОБРАЩЕНИЕ В АДРЕС ГОСДУМЫ ПО ПОВОДУ РОДНОГО ЯЗЫКА»

— С приходом Хамитова отношения между двумя республиками, казалось бы, должны были выйти на новый уровень, но этого не произошло. На ваш взгляд, почему?

— У меня тоже были определенные надежды на то, что мы сблизимся намного больше. Пока этого не произошло. Но не из-за нежелания руководителей регионов, а по многим другим причинам, возможно от них и не зависящим. Может быть, каждый занят больше своими проблемами, а может, нам соперничество «Салавата Юлаева» и «Ак Барса» или «Уфы» и «Рубина» мешает, я не знаю (смеется).

— В свое время, даже когда были непростые отношения Башкортостана и Татарстана, Шаймиев и Рахимов между собой все равно были друзьями, дружили еще с советских времен...

— Даже если они вдруг друзьями и не были, то были настолько тонкими политиками, что умели показывать перед народом, что они настоящие друзья.

Например, на уровне парламентов сложились хорошие взаимоотношения двумя председателями Фаридом Хайрулловичем [Мухаметшиным] и Константином Борисовием [Толкачевым]. Было бы неплохо, если бы эта личная дружба переросла в тесные деловые отношения и выразилась, например, в совместном обращении в адрес Госдумы по поводу родного языка или в проведении совместных заседаний парламентов по актуальным вопросам, касающимся жизни республик. Пока этого не происходит, но какие-то искорки время от времени возникают. На закрытии гастролей Камаловского театра в Уфе — а гастроли татарского театра в Уфе это всегда большое событие, туда ходят и татары, и башкиры, и русские — присутствовали и Фарид Мухаметшин, и Константин Толкачев, все это запомнили. Когда проводили конкурс «Татар кызы» и фестиваль «Дуслык күпере» в Уфе, Василь Шайхразиев лично приезжал, выступал. И заместитель председателя парламента Башкортостана Юмабика Ильясова приезжала в Казань на «Дуслык күпере». Не всегда на уровень президентов нужно ориентироваться в межреспубликанских контактах, есть другие институты власти, общественные организации, совместные проекты. Чем больше будет контактов на разных уровнях, тем лучше.

— И еще о языковой проблеме. В Москве, во время концерта, вы сказали нам, что, к сожалению, Курултай Башкортостана не смог высказать свою позицию по этому вопросу, не принял никаких заявлений и решений...

— Может быть, я не смог точнее преподнести или меня неправильно поняли, получается, что Курултай — это одно, а я — другое. Я же тоже нахожусь в Курултае. Мы все — депутаты, руководство — не смогли досконально обсудить этот вопрос и выработать свою позицию по вопросу родного языка. Может быть, посчитали, что это не наша компетенция, для этого есть администрация президента, много министерств, ведомств и каких-то других специальных структур, может быть, занялись другими, как нам казалось, более важными делами. Но я считаю, что вопрос языка — это очень важный момент, который надо решать всем, и Госсобранию-Курултаю в том числе.

— Сейчас в Госдуму внесли законопроект, на основании которого государственные и родные языки должны преподаваться добровольно, в качестве факультатива. В Татарстане сейчас собирают подписи против него, Госсовет РТ выступил резко против принятия этого закона. Как обстоят дела в Башкортостане? Курултай скажет свое слово по этому вопросу?

— Я думаю, родной язык никогда не мешал и не мешает русскому языку — государственному языку России. Мы его изучаем и надо его изучать, и английский надо изучать — чем больше языков знаешь, тем лучше, но трогать язык народа, препятствовать изучению национальных языков, отбирать родной язык у человека, я думаю, по меньшей мере, неправильно и, может быть, неконституционно, в конце концов. Каждый народ, каждая нация имеет право изучать свой язык, причем я думаю, что это должно быть в школьной программе, иначе, опираясь только на факультативы или просьбы родителей, мы можем остаться без родного языка. Ребенок, зная прежде всего свой родной язык, будет знать, ценить и успешно изучать и другие языки. Родные языки — это огромное богатство. Людям же языки не на основании какого-то закона были распределены, а по воле Аллаха, и ограничивать их изучение в корне неверно. Я уверен, что от этого никому лучше не станет, и многие в наших республиках тоже согласятся с моей точкой зрения. Это не тот закон, который ведет Россию вперед, который делает нашу страну сильной.

«Хания столько лет работала над сближением двух республик, двух народов, а ей даже звания не дали» Фото: «БИЗНЕС Online»

«ХАНИЕ ФАРХИ НЕ ХВАТИЛО ВНИМАНИЯ СО СТОРОНЫ ГОСУДАРСТВА, ОСОБЕННО СО СТОРОНЫ БАШКОРТОСТАНА»

— Исполнился год со дня смерти Хании Фархи, вашей землячки, вы очень горевали, когда она ушла от нас...

— Это произошло как гром среди ясного неба, сначала все были в шоке, не поняли, что произошло, кого мы потеряли. И сейчас чем больше живем, тем больше это понимаем. Не буду скрывать, что заплакал, когда черная ритуальная машина начала увозить ее после прощания и зазвучала песня Хании «Гомерләрне үлмәс җыр итәек, үкенмәслек итеп китәек». Невозможно было сдержаться и не заплакать. Ее голос, ясное-ясное небо, и черная машина увозит ее в вечность...

30 мая — в день ее рождения — мы в Уфе организовывали концерт памяти Хании Фархи. В этот же день такие же концерты прошли в Казани и Набережных Челнах. Все артисты исполняли песни из репертуара Хании. Этим мы отдали дань уважения к ней как к исключительному человеку и великой артистке. Мне кажется, что ей не хватило внимания со стороны государства, особенно со стороны Башкортостана, а ведь для творческого человека это очень важно. Я об этом и со сцены говорил на ее юбилейном вечере в Уфе, что Хания столько лет работает над сближением двух республик, двух народов, а ей даже звания не дали, все поаплодировали моим словам о том, что нужно дать ей звание, и на этом забыли. Не успели. А сейчас уже поздно. А ведь она была достойна получения звания и заслуженного, и народного артиста Башкортостана, она была настоящим патриотом своей родины: родилась в Башкортостане, говорила «родные мои башкиры», «родные мои татары».

Простой народ очень ее любил и продолжает любить за простоту, за то, что она все делала от души. Часто у нас бывает, что не получается вовремя разглядеть и оценить талант артиста. Государству не нужно жалеть эти награды для творческих людей. Конечно, у нас иногда встречается и другая крайность. Например, знаю одну творческую личность, ему дали звание народного артиста Татарстана, а он там даже ни разу не выступал, и его в Татарстане абсолютно никто не знает. Таким образом происходит обесценивание такого высокого звания.

— Элвин Грей (Радик Юльякшин), например, уже заслуженный артист Башкортостана.

— Очень хорошо, я этому рад. Он вырос в Башкортостане, распространяет башкирскую эстрадную культуру по всей стране, славит свою республику в Москве, в Казани — везде, где выступает. У Элвина Грея есть своя изюминка, свой зритель, неподражаемый голос, интересный репертуар. Ты попробуй быть таким, как Радик, поработать, как он...

Нужно вовремя давать эти звания. Мне тоже в 28 лет дали заслуженного артиста Башкортостана. О том, что я получил звание, узнал во время своих гастролей в Узбекистане. Это было одно из запомнившихся на всю жизнь событий: 1995 год, переполненный зал «Туркестан», и тут объявляют об указе Рахимова, народ — местные татары и башкиры — аплодировали стоя. Ради таких моментов стоит жить. После мне подарили чапан и кинжал, а их там дарят лишь очень уважаемым и дорогим гостям. Позже в Уфе Муртаза Рахимов лично вручил мне удостоверение и наградной знак. Минтимер Шарипович тоже сам лично на сцене Камаловского театра вручал мне звание заслуженного артиста Татарстана. Это тоже одно из ярчайших воспоминаний в моей жизни. Тогда, наверное, тоже многие сказали: «А кто он такой? За что ему, такому молодому, дают звание?» Тогда мне было 29 лет.

— Кстати, Василя Фаттахова тоже была вашей ученицей, очень рано ушла...

— Да, я помню все: как она пришла ко мне, делала первые шаги. Ее фирменную песню «Туган як» Урал Рашитов ведь сначала мне предложил, я отказался, сказав, что это не в моем стиле, отдал ее Василе. Это была ее судьбоносная песня, которая сейчас везде звучит. Васили уже нет, а ее песня звучит, не забывается. У нее был хоть и небольшой, но свой репертуар. В народе есть такая поговорка «Кеше китә, җыры кала» (в переводе с татарского «Человек уходит, а песня остается» — прим. ред.), это точно про Василю — она ушла, но нам остался ее голос, ее моң, ее песня. Очень рано она ушла от нас, у нее как у певицы был большой потенциал, многое она не успела еще сделать. Судьба... Это осталось незаживаемой раной в душе.

Я об этом уже говорил в своих интервью: я не могу слушать сейчас ее песни, сердце сжимается. Стараюсь не слушать, но недавно ехал по ночной Уфе, и по радио зазвучала ее песня — не смог сдержаться, слезы навернулись. Но я выслушал песню от начала и до конца, хотя было очень тяжело. А вот Ханию слушаю, оказывается, много ее песен не довелось услышать раньше! Раньше, может быть, даже внимания не обращали, а вот сейчас, когда человека уже нет, эти песни звучат по-другому.


«МАКСИМ ДУНАЕВСКИЙ ОСТАЛСЯ НАМ ДОЛЖЕН»

— Сейчас в Башкортостане есть молодые татарские исполнители, которых пока еще не знают в Татарстане, но скоро мы о них обязательно услышим?

— В последнее время стали появляться новые певцы, хотя еще недавно казалось, что на сцене происходит какой-то застой. Даже было ощущение: а придут ли после нас новые имена? Талантливая молодежь есть, ее много, но по именам не хочу называть, чтобы никого не обидеть. Из тех, с кем недавно пересекался, — Гульназ Асаева, близнецы Айдар и Алмаз Юнусовы, Лилиана Ирназарова, есть сильные башкирские исполнители и музыканты.

Кстати, на «Дуслык күпере» у меня журналисты спрашивали: а почему в фестивале участвуют больше известные в Татарстане артисты? Ну не надо на это обращать внимание, главная идея фестиваля не в том, что если из Татарстана, то должны быть татары, если из Башкортостана — башкиры. Кстати, некоторые артисты из Татарстана с удовольствием пели на башкирском. И, естественно я как представитель Башкортостана спел песню, написанную башкирской поэтессой, на башкирском языке. А главное — пусть в дальнейшем фестиваль будет стимулом, особенно для молодых башкирских певцов, ведь это хорошая возможность показать себя на серьезных площадках страны.

— Президент Татарстана Рустам Минниханов жестко раскритиковал татарскую эстраду, мол, и поют они не так, и двигаются не так, и одеты странно. В башкирской эстраде есть такой кризис?

— Наверное, эта критика для всех нас общая, наша эстрада одинаковая. Во многом эта критика пересекается. В Татарстане есть фестиваль «Татарская песня», в Башкортостане — «Башкирская песня», который, кстати, поддерживает государство. Там в основном живой звук, организаторы следят за тем, во что одеты артисты. Я бы не сказал, что башкирская эстрада ушла далеко вперед или, наоборот, отстает. Она просто несколько другая, не лучше и не хуже. Говорили, что со временем зрители сами отфильтруют некачественных, непрофессиональных исполнителей. Время проходит, но пока такого естественного фильтра я не вижу. Может, и народ сам привыкает уже? И все-таки я верю в силу нашей интеллигенции, в то, что их критика дойдет до нас, верю в менталитет нашего народа, который не пропустит низкопробные песни в нашу культуру. А всевозможные фестивали, например «Үзгәреш җиле», как раз и направлены на наше культурное воспитание. Хотя не ошибается тот, кто ничего не делает, поэтому пусть все работают, а время само все расставит на свои места.

— Певица Хамдуна Тимергалиева сейчас ведет блог в интернете, где борется с фонограммой. Вы, насколько нам известно, всегда поете вживую. Это принципиальная позиция?

— У кого-кого, а у Хамдуны апы есть право бороться с фонограммой, она всегда поет только вживую. Иногда бывает, если телевизионный формат или съемки каких-то передач, то просят предоставить запись песни. Но на сольном концерте, я считаю, однозначно нужно петь вживую.

— Как-то вы рассказывали, что в сотрудничестве с Максимом Дунаевским записываете песни на русском языке. Почему это проект с именитым композитором так и не был реализован?

— К сожалению, мы не смогли завершить этот проект, записали вместе с Дунаевским только четыре песни. Работали с Максимом Исааковичем в его студии в Москве. Планировалось записать и выпустить целый альбом, но Москва ведь любит деньги. Я работал с моим другом Андреем — продюсером из Санкт-Петербурга, он даже деньги внес, дела шли хорошо, но Андрей по семейным обстоятельствам был вынужден уехать в США, и с его отъездом все остановилось. Очень жаль. Альбом не смогли выпустить, кстати, Дунаевский остался нам должен...

«Я бы не сказал, что башкирская эстрада ушла далеко вперед или, наоборот, отстает. Она просто несколько другая, не лучше и не хуже» Фото: «БИЗНЕС Online»

«МОЯ ДЕРЕВНЯ НАХОДИТСЯ В СЕРЕДНЯКАХ — НЕ ЛУЧШАЯ И НЕ ХУДШАЯ»

— Ваша дочь тоже увлекается музыкой — насколько это серьезно?

— Она не только музыкой, но и КВН увлекается, учится на эстрадно-джазовом отделении, у них есть своя группа. Я не скажу, что она станет татаро-башкирской певицей, у нее другой особый стиль, хотя по-татарски поет, у нее есть татарский и башкирский моң, ведь ее мама — моя супруга — башкирка. Она участвовала во многих конкурсах, в том числе в конкурсе на ТНТ, дошла до финала. Сама старается. Я, конечно, сначала был против того, чтобы Айгиза стала певицей, для девушки это непростая профессия, но раз ей самой нравится и у нее получается, смирился. Меня критиковали и за ее фотосессию, а что поделаешь — молодежь. Я стараюсь не вмешиваться в их дела, не проверяю страницы в социальных сетях, не корректирую какие-то фотографии. Может быть, это и не правильно, но они уже большие девочки, старшая дочь Гузель уже сама стала мамой, они обе самостоятельные личности. Кто-то может сказать: «Как так, ты не вмешиваешься в их дела?» Я, если надо, могу помочь советами, но не вмешиваюсь, потому, что считаю это не совсем правильным, но я всегда рядом, и дети знают, что на меня можно положиться.

—  На каком языке ваши дети в школе обучались — на башкирском?

— К сожалению, ни дочери, ни сын в национальной — ни в татарской, ни в башкирской — школе не учились, такой возможности не было. Они обучались в школе с английским уклоном. Дома на родном языке общались, они могут говорить, петь, внучке тоже прививают любовь к родному языку. Но еще раз говорю: лишь только этого не хватает. Для того чтобы сохранить язык, нужно знать литературный. Вот, говорят, зачем он, ребенок ведь понимает, хотя говорить не может, но извините, некоторые животные тоже что-то понимают, но сказать не могут. Мы и сами также: ребенок одно слово сказал — радуемся, кто-то из артистов произнес пару фраз на татарском — аплодируем. Здесь нет места для радости. Чтобы сохранить язык, нужны не только уроки родного языка, но и родной литературы. Литература нужна ведь и для общего развития человека. Невозможно только за счет песен, за счет концертов сохранить язык, это только один из методов, но он не основной.

— Верно ли наблюдение, что в последние годы роль религии в вашей жизни заметно увеличилась?

— Это, наверное, у меня в корнях есть, в воспитании. Моя мама читает намаз, хотя всю жизнь работала учительницей в советское время, когда процветал атеизм. Я помню свою прабабушку Фахернису — мать отца моей мамы, она была слепая, но при этом была так фанатично религиозна: не оставляла ни одного намаза, держала уразу. Я вырос под ее влиянием. Ее слова, ее действия очень четко отпечатались в моей памяти. Рано или поздно, дай Аллах, очень надеюсь, что сам тоже начну читать намаз — намазга басам.

— Ваши родители по-прежнему живут в родной деревне? Как обстоят дела там, село развивается, не исчезает?

— Хотим мы этого или нет, все зависит от общей политики страны. По-моему, в Москве не совсем понимают, что одной из основ экономики страны является сельское хозяйство. Ведь в стране почти треть жителей живет в сельской местности! Дают сводки, оценки, прогнозы, но ведь сегодняшнее состояние села нужно оценивать по тому, как живут рядовые сельчане. К сожалению, не могу похвастаться, что у нас все процветает. Моя деревня находится в середняках — не лучшая и не худшая: у нас есть и клуб, и школа, и хозяйство, да и численность населения деревни катастрофически не падает. Километров 9–10 асфальт не дошел до нее, как депутат сейчас добиваюсь того, чтобы провели. Даст Бог, придет время, когда я смогу сказать перед вами, что и до моей деревни дошел асфальт.