Фото: kremlin.ru

«КИТАЙ ВЕРНУЛСЯ НА СТАРЫЕ РЕЛЬСЫ ИМПЕРАТОРСКОГО ПРАВЛЕНИЯ»

Китай вернулся на старые рельсы императорского правления. Собственно говоря, он никогда с этой колеи далеко и не сворачивал. Поднебесная была и остается страной, которая мыслит себя как непрерывный цикл проявления китайского фактора в большой истории. Формальный возврат к императорскому статусу верховного правителя КНР Си Цзиньпина на днях возвестили три тысячи членов Всекитайского собрания народных представителей. Против выступили двое. Трое воздержались, что может некоторых удивить, но не сильно. Теперь из китайской Конституции снято ограничение на число президентских сроков.

Стоит отметить, что одновременно церемониальный орган власти, закрепляющий решения правящей Коммунистической партии, согласился включить в Конституцию «Мысли Си Цзиньпина», поставив его на один уровень с основателем партии Мао Цзэдуном. Правило ограничивать китайских правителей двумя пятилетними сроками было закреплено в Конституции в 1990-е при отце реформ Дэн Сяопине. Он стремился избежать повторения издержек неограниченного правления и культа личности Мао. Но его образ вновь возвращается. Китайская история исчисляет себя циклами.

Мао, или Великого кормчего, называли не иначе как император. Он таким и был для китайского сознания, не знавшего другой формы реализации метафизики власти, в отточенных гранях которой отображалась сама «жэнь», человечность, кульминация бытия и срединная точка между Небом и Преисподней, центр. Император и был центром. Сыном Неба и Земли. Систематизатор китайского мироощущения Конфуций 1500 лет назад (ее даже называют конфуцианством, как и всю китайскую цивилизацию) выстроил свою систему мысли на том, что главным для Китая является возвращение к традиции и следование лекалам древности. Она основана на принятии того, что можно назвать классической парадигмой китайской мысли: философии Инь/Янь, учении о пяти элементах, возвышении фигуры сакрального Императора, воплощающего идеальный синтез общества и космоса. Мао и был таким императором. Пусть формально он и называл себя коммунистическим вождем, но в основе его правления и восприятия его как сакральной фигуры лежал тот самый архаический пласт китайского понимания реальности, сформулированный еще Конфуцием.

«ВЕЛИКИЙ КОРМЧИЙ ПЫТАЛСЯ ВЫТРЯХНУТЬ ИЗ ОБЩЕСТВА СТАРЫЕ ЗАСКОРУЗЛЫЕ ВЗГЛЯДЫ»

Восхождение к власти и последующие годы правления Мао были для китайского общества серьезным стрессом. Великий кормчий пытался вытряхнуть из общества старые заскорузлые взгляды и вывести Китай из разряда колониальной державы третьего порядка. Для этого нужна была грандиозная перестройка и переформатирование, надо было нагреть общество, накачать его новым метапроектным видением, пообещать вновь величие и светлое будущее. Идеологическим орудием (скорее внешним, потому как все основные черты конфуцианского цивилизационного начала остались) для реализации этого проекта стал китайский вариант коммунизма. Он отличается рядом особенностей как от классического марксизма, так и от советского марксизма-ленинизма. По сути, это маоизм. Его важной составляющей является признание крестьянства революционным классом, что в корне меняет всю парадигму марксистской философии. Признание революционной роли крестьянства при строительстве социализма может быть интерпретировано как согласие с широко понятым культурным национализмом, так как крестьяне (в отличие от городского пролетариата, задействованного в промышленном производстве) всегда являются носителями конкретных национальных корневых ценностей, но так и признанием значения древних религиозных традиций. Оно особенно органично вписывается в контекст, полностью основанный на идее циклов китайской цивилизации.

Национальное содержание маоизма и утверждения КНР как центра привело к конфликту с СССР после 1953 года, несмотря на идеологическую близость. Это вылилось даже в ряд локальных военных столкновений из-за территориальных разногласий. Итоги культурной революции, строгое доктринерство накалило общество, но усугубило ряд системных проблем в экономике и управлении. Это толкнуло следующее поколение китайских маоистов к реформам, чьим автором стал Дэн Сяопин. Он признал необходимость отступления от жестоких коммунистических доктрин и норм в пользу допущения смешанных форм собственности, но при сохранении всей полноты власти в руках КПК, то есть правящей бюрократии. Реформы Дэн Сяопина дали колоссальный экономический толчок развитию КНР, он начертил новый курс. Но и он исчерпал себя, судя по всему. И вновь Китай возвращает себя на исторический виток, который он проходил неоднократно с большими потерями. Но, видимо, такая у него судьба.

«ЗАПАД ОКАЗАЛСЯ СИЛЬНЕЕ КИТАЯ И ПОДОРВАЛ ЕГО ГЛУБИННЫЕ ОСНОВЫ»

Считается, что император Си — лидер партии националистов, которой противостояла партия глобалистов, заинтересованная в еще большой кооптации КНР в международные экономические, культурные, хозяйственные и иные связи. Китай всерьез опасается чрезмерной открытости не только по причине усиления роли США на их политику, сколько того, что китайская цивилизация экзистенциально опасается смешения собственной цивилизационной матрицы и западной на глубинном уровне. Китайцы смогли переварить цивилизацию тюрков, хотя и были завоеваны в прошлом мировым кочевьем неоднократно, но они успешно применили принцип «удушения в объятиях». В истории китайской империи было несколько тюркских правящий династий, была маньчжурская. Но приход англичан подорвал психологическое состояние китайской цивилизации. Запад оказался сильнее Китая и подорвал его глубинные основы. Китайский дракон не смог пережить эпоху открытых дверей, ветер, хлынувший в китайский дворец, нарушил древний порядок. Поднебесная долго не могла прийти в себя, потеряв под ногами почву. Мао сыграл на этом и возвестил новое учение, закрыв двери для мира. Дэн Сяопин дверь немного приоткрыл. Но и этого оказалось достаточно, чтобы вновь китайский дракон испытал трудности.

30-летняя эпоха роста породила ряд противоположных тенденций, которые вновь поставили Китай перед выбором. Социализм стал вырождаться в капитализм. Элиты стремительно богатеют, увеличивается разрыв между бедными и богатыми, между селом и мегаполисами, экономика стагнирует. Бюрократия начинает ориентироваться на другие ценности и выходит из-под орбиты влияния КПК. Первые годы правления Си активно зачищал своих противников в партии под видом борьбы с коррупцией. Это были небывалые чистки номенклатурных рядов. Конечно, не культурная революция Мао, но масштаб тоже впечатляет. Си понимает, что старые драйверы роста, такие как экспортная экономика, дешевый труд уже, не работают. Нужна экспансия. Но Китай всегда опасался внешней геополитической экспансии. Так как вне охвата китайского цивилизационного поля это затрудняло полный контроль.

«ПЕКИН ХОЧЕТ ВЗЯТЬ ПОД КОНТРОЛЬ КРУПНЕЙШИЕ МЕЖДУНАРОДНЫЕ ЛОГИСТИЧЕСКИЕ ПУТИ»

Посему принято решение об экономической экспансии. Оно выразилось в лозунге, выдвинутом Си Цзиньпином: «Один пояс — один путь». Проект подразумевает экспорт китайских капиталов, их вложение в инфраструктурные программы в ряде стран Евразии. Пекин хочет взять под контроль крупнейшие международные логистические пути, энергетику стран этого пояса. Говорят, что КНР может бросить на эти нужды от $4 до 8 триллионов. Колоссальные суммы! Без такого драйвера роста Китай обречен на масштабный внутренний кризис. Экспансия вовне, закрытость внутри — вот, что по сути предлагает император Си. Значимость такой китайской экспансии еще не все осознают. Пекин вторгается в зону интересов многих стран: России, США, Турции, исламского радикального интернационала (это тоже сила на Ближнем Востоке, с которой придется считаться).

Чтобы реализовать столь масштабный проект, Си Цзиньпину недостаточно 5 или 7 лет, нужно 10–15. Это личный проект Си. Это вопрос выживаемости самого Китая, который без таких реформ опять рухнет в циклический хаос. Об этом Си говорил с главой мирового клуба традиционалистов — королевой Великобритании и ее двором — во время визита на туманный Альбион. Этот же момент он согласовывал и с хозяином Белого Дома Дональдом Трампом, который неожиданно (хотя как сказать) поддержал китайского коллегу в том, что отныне для него нет ограничений для нахождения на вершине власти.

Трамп не против поделить мир пополам с Пекином. Он сам считает себя императором. Но только мира. России в этой конфигурации отведена не самая завидная роль сырьевого локомотива. Пекин и Вашингтон демонстрируют на людях борьбу нанайских мальчиков, а на деле они сильно нуждаются друг в друге. Инь/Янь, короче говоря.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции