Алексей Барыкин Алексей Барыкин Фото: Ирина Ерохина

«МЫ СЕЙЧАС ЖИВЕМ В «ПОСТМАТИЛЬДОВСКУЮ» ЭПОХУ»

– Алексей, вы только что приехали со съемок фильма о великой княгине Елизавете Федоровне...

– Да, только что вернулись со съемок в Иерусалиме с Илзе Лиепой. Снимали в церкви Марии Магдалины в Гефсиманском саду, где похоронена Елизавета Федоровна, в храме Гроба Господня, в Старом городе. Раньше у нас прошли съемки в Москве, Екатеринбурге, Алапаевске. Скоро поедем в Дармштадт. Кроме того, у нас сейчас в павильоне на базе Казанского института культуры, с которым мы тесно сотрудничаем, строятся очень интересные декорации с драпировками, в импрессионистском духе.

– В истории дома Романовых было немало как выдающихся, так и трагических фигур. Почему выбор пал именно на принцессу Гессен-Дармштадтскую? Скажем, ее супруг, убитый террористом, московский генерал-губернатор Сергей Александрович, более известная и обсуждаемая фигура.  

– Изначально идея снять фильм о Елизавете Федоровне принадлежит меценату Андрею Колмакову. В этом году отмечается 100-летие со дня гибели принцессы. К тому же сейчас идет строительство храма в Богородицком монастыре, а Елизавета Федоровна в 1913 году помогала устроить в нем подземную часовню (великая княгиня была почетным членом Императорской Казанской духовной академии – прим. ред.).

Вообще, я даже несколько побаиваюсь за такие темы браться, потому что это практически библейского масштаба история. Елизавета Федоровна — красивейшая женщина своего времени, которую называли одной из двух главных красавиц Европы...

«Только что вернулись со съемок в Иерусалиме с Илзе Лиепой. Снимали в церкви Марии Магдалины в Гефсиманском саду, где похоронена Елизавета Федоровна, в храме Гроба Господня, в Старом городе» «Только что вернулись со съемок в Иерусалиме с Илзе Лиепой. Снимали в церкви Марии Магдалины в Гефсиманском саду, где похоронена Елизавета Федоровна, в храме Гроба Господня, в Старом городе» Фото предоставлено автором

– Кто была вторая?

– Вторая была Елизавета Австрийская, жена императора Франса Иосифа. И вот эта красавица, сестра последней российской императрицы, приехала в Россию и вышла замуж за великого князя Сергея Александровича. Когда ее мужа взорвали террористы, она простила убийцу, отказалась от имущества, от богатства и начала заниматься помощью бедным. В конечном счете она была зверски убита, заживо сброшена в шахту большевиками, а теперь является одной из самых почитаемых в мире святых XX века.

Эта история – не просто судьба человека. За этой темой и судьбы России, это и притча о добродетели. За ней очень древние библейские архетипы стоят, дух апостольских жизнеописаний. Эта тема вызвала очень большой резонанс даже сейчас, на этапе съемок. Мне стали звонить разные люди, в том числе известные и влиятельные, предлагали помощь. Например, на меня вышла продюсер Людмила Кукоба, создательница фильма «Мы из будущего», предлагала содействие в съемках. И таких звонков, писем было очень много.

С другой стороны, работать с этой темой очень сложно. Мы сейчас живем в «постматильдовскую» эпоху, когда вопросы, связанные с императорской семьей, с российскими новомучениками, могут привести к беспокойствам в обществе и оказаться попросту опасны для тех, кто решится об этом снимать. Скажу честно, многие люди отговаривали меня от этого проекта: ответственность большая. Совсем недавно я ездил на консультации в Москву, в Елизаветинско-Сергиевское общество. Это организация, которая очень глубоко изучает историю Елизаветы Федоровны, имеет доступ к редким документам. Потому что очень много споров, много источников, которые противоречат друг другу в каких-то вещах, и в этом надо тщательно разобраться.

– Понятно, что у исторических событий, которых так или иначе касается ваша картина, существует множество интерпретаций. Тот же великий князь Сергей Александрович – кто он в вашем фильме: истинный русский патриот или антисемит и ксенофоб?

– Эта тема очень сложная, потому что Сергея Александровича много лет демонизировали, о нем писали только в негативном ключе – про антисемитизм, гомосексуализм и так далее. А сейчас, наоборот, пошло движение, которое предлагает его рассматривать почти как святого. Интересно, что сама Елизавета Федоровна писала о нем как о святом человеке. Моя позиция заключается в следующем: я открыто озвучиваю, что существуют две трактовки событий, и даю зрителю возможность самому делать выводы. Сам я отношусь к Сергею Александровичу позитивно. Я изучил многие документы и думаю, что он был хороший человек. Это был несчастный, тяжело больной человек, который страдал в жизни, был убит, и его образ был очернен после смерти незаслуженно. 


«НА НАС УЖЕ ВЫШЛИ ДИСТРИБЬЮТОРЫ И СЕЙЛЗ-АГЕНТЫ»

– Вообще, вы впервые работаете с байопиком такого масштаба?

– Это не совсем байопик. В министерстве культуры такие фильмы называют спецпроектами: это дорогой документальный фильм со звездами, декорациями, командировками. У нас снимаются Илзе Лиепа, Александр Михайлов и Андрей Мерзликин. Сказать, что они преображаются в конкретных героев той эпохи, тоже нельзя. Они все-таки остаются рассказчиками, хотя это рассказчики, у которых есть свои роли и образы. Изначально мы планировали, что в фильме примет участие Сергей Безруков, но он уже снимается в фильме о Елизавете Федоровне для Первого канала. Кажется, он играет там Феликса Юсупова.

– Пусть картина еще только снимается, но хочется спросить о том, какой вы видите ее судьбу? Это фестивали документального кино, показ на одном из центральных каналов или какой-то другой способ, благодаря которому фильм может дойти до публики?

– В данном случае у меня есть заказчик, который считает, что мы картину должны показать в годовщину смерти Елизаветы Федоровны, затем выпустить диски. Но интерес к нашему фильму достаточно большой, на нас уже вышли дистрибьюторы и сейлз-агенты, которые предлагают продвигать эту картину. Посмотрим, как все пойдет. Например, с нашим фильмом «Заступница» стоял вопрос, что ее покажет Первый канал, но был худсовет, который решил, что это все-таки «неформат». Формат канала ведь очень тонкая штука. Там имеет значение все, вплоть до того, насколько длинные предложения мы используем, в какой манере подается изображение или, скажем, если в кадре появляется человек, дающий интервью, должна ли там быть графическая плашка с подписью или нет.

Участие звезд поднимает интерес к фильму. Андрей Мерзликин хорошо знаком молодому поколению зрителей, Александра Михайлова тоже все знают, «Любовь и голуби» смотрели все. Илзе Лиепа – народная артистка России, балерина, обладатель «Золотой маски», и она очень хорошо подходит под образ. Кстати, она снималась в «Империи под ударом», где одна из серий посвящена убийству Сергея Александровича.

«У НАС С «ВОДЯНОЙ» ПО КОНТРАКТУ ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ РАБОТАТЬ ДОЛГО – ЭТО БОЛЬШОЙ КАРТ-БЛАНШ»

– Получается, что новый проект немного отвлек вас от другой интригующей режиссерской работы, фильма «Водяная»? Вроде бы картина должна была появиться еще в прошлом году...

– Должна была, да. Но мы решили поработать еще. А один фильм от другого не отвлекает: у нас большая команда, каждый выполняет свои функции.

– Насколько помню, у вас были наполеоновские планы по этой полнометражной игровой картине – речь шла о довольно серьезном федеральном прокате.

– У нас с «Водяной» по контракту есть возможность работать долго, это большой карт-бланш. Потому что мы делаем цветокоррекцию, рисуем графику, пишем музыку – хотим выдать действительно качественный продукт. Мы уже работаем с сейлз-агентами, с дистрибьюторами. Наша задача с «Водяной» — выйти в широкий прокат по всей России и за рубежом. Сейчас подписываем контракт с международной компанией Antipode, которой руководит известный кинокритик Антон Мазуров. Этой компании принадлежат права на такие фильмы, как «Географ глобус пропил», «Овсянки», «Тряпичный союз», «Поколение Пи», «Рай» Кончаловского – в общем, на топовые российские фестивальные картины. Им очень понравилась «Водяная» – они сказали, что это оригинальный и экзотичный фильм, на который будет спрос за рубежом. Они планируют, что его закупят дистрибьюторы в Китае, Турции, ЕС и на Ближнем Востоке.

– Сейчас ставите какие-то сроки по премьере?

– Все будет зависеть от дистрибьюторов. Я, честно говоря, про этот фильм стараюсь много не кричать в СМИ и не выкладывать раньше времени тизеры, потому что у дистрибьюторов может быть свое видение, как его позиционировать и продавать. Антон Мазуров сказал, что у «Водяной» хороший фестивальный потенциал и надо подобрать правильный премьерный фестиваль. Я ему верю, потому что он один из лучших фестивальных менеджеров России. Что касается казанского фестиваля мусульманского кино – не знаю, доберется ли до него «Водяная» в этом году. Может, и да.

– «Водяная» – это все-таки фестивальное кино или зрительское?

– В первую очередь зрительское. Категория 6+, в нем главные герои дети, девочка 6 лет, мальчик 11 лет.

– Татарстан как-то участвует в кинопроекте, в основе которого татарская литературная классика и мифология?

– Разумеется...

– Это средства республиканского минкульта?

– В данном случаем нам поддержку оказал президент Татарстана. Мы очень благодарны, что Рустам Нургалиевич [Минниханов] в нас поверил и поддержал. Вторую часть денег выделил фонд «Ника» зеленодольского депутата Владимира Братухина. Это очень интересный человек, который много занимается общественной деятельностью. Он почувствовал перспективы татарстанского кино и вложил в него собственные деньги. Фильм «Айсылу», кстати, мы тоже делали с Братухиным. Такой поступок – пока редкость для Татарстана.

Например, Андрей Колмаков вкладывает деньги в фильм про Елизавету Федоровну, но он меценат, который делает это из своих нравственных убеждений, для него это форма благотворительности. А Владимир Братухин почувствовал, что это могут быть инвестиции, которые способны окупиться и принести прибыль. И я очень надеюсь оправдать его надежды. Во всяком случае «Семейные хлопоты» у нас окупились и принесли прибыль.

Что касается нашей республики, для нас будет очень важно сделать в Татарстане большую премьеру. Все-таки это действительно осмысление татарской классики и татарской мифологии. В основе «Водяной» лежат произведения Каюма Насыри и Габдуллы Тукая.


«НАЦИОНАЛЬНЫЕ ФИЛЬМЫ, ТА ЖЕ «АЙСЫЛУ», ВСЕ-ТАКИ ПРЕДНАЗНАЧЕНЫ ДЛЯ ВНУТРЕННЕГО ПОТРЕБЛЕНИЯ»

– Осмысление татарской классики и татарской мифологии – это одна из ключевых задач, которая стоит перед татарстанскими кинематографистами?

– Можно сказать, что татарстанские кинематографисты сегодня решают два типа задач. Первая задача – понять, что такое национальное татарское кино. Одного татарского языка для фильма мало, нужно найти и какие-то другие источники подлинной национальной идентичности. Мы понимаем, что этих источников не так много. В первую очередь – это деревня, традиции и быт, которые там сохранились и которых уже нет в городе. Во вторую – классическая татарская литература, благодаря которой появляются такие фильмы, как «Белые цветы» или «Неотосланные письма». В третью – это татарский театр, особенно театр имени Камала. Неслучайно Салават Юзеев много внимания уделяет сюжетам на «камаловском» материале, Ильшат Рахимбай снял театральную короткометражку. Еще одно важное хранилище – это национальная музыка, мы использовали ее в нашем фильме «Айсылу» как источник национальной идентичности.

Однако национальные фильмы, та же «Айсылу», все-таки предназначены для внутреннего потребления. Хотя они вроде бы говорят об универсальных, вечных ценностях, все-таки их пластика и проблематика не совсем близка московскому и зарубежному зрителю. И вот тут перед кинематографистами возникает вторая задача: взять национальный материал и актуализировать его для мирового зрителя, перевести в пластику общемирового восприятия. Это очень хорошо видно на примере мультика «Кунг-фу Панда». Китайцы много лет пытались снять мультфильм, который бы продвигал их национальные ценности на мировом пространстве, миллионы долларов потратили. Но их проекты все время  получались «слишком китайскими» – мировой зритель к ним оставался равнодушен. А американцы взяли и сняли «Кунг-фу Панду» так, что ее любят хоть в России, хоть в Бразилии, хоть на Филиппинах. Потому что они сумели взять узконациональный китайский материал и сделать его родным для зрителя во всех странах.

Именно это мы пытаемся сделать с «Водяной»: берем наш национальный миф и переводим его на общедоступный язык. Здесь важно не то, на какую камеру ты снимаешь или каких звезд ты приглашаешь. Главное – какую историю ты рассказываешь.

– У нас уже были попытки перевести на универсальный киноязык татарские истории? «Теплые ветры древних булгар», «Сокровища озера Кабан»...

– Пожалуй, они пытались. В «Сокровищах» был безграмотный и невнятный миф, клюква, чужая для нас, татарстанцев. И потом, это было плохо сделано с точки зрения сюжета, героев. «Теплые ветры» – отдельная тема, это несчастный проект. А дальше, большинство татарстанских фильмов ведь делались под фестивали, за исключением разве что фильмов  Рамиля Тухватуллина. Серьезная тенденция снимать кино для зрителя появилась всего несколько лет назад. Большой толчок дал ажиотаж вокруг «Айсылу», потом в прокат вышли «Семейные хлопоты», затем – «Неотосланные письма». Вот сейчас мы ждем несколько интересных фильмов, но лично мне пока непонятно их позиционирование. «Кире» явно позиционируется как зрительское кино, и мне очень интересно, как и где оно будет кататься. Какими будут «Байгал» и «Мулла», зрительскими или больше фестивальными, мне пока трудно понять.

«Водяная» – это зрительское кино. Там достаточно динамичный, напряженный сценарий. Это фэнтези, это спецэффекты, определенная стилистика изображения, зрелищная, эффектная картинка.


«ПОСЛЕДНИЙ БОГАТЫРЬ» – ЭТО ПЛОХОЙ ФИЛЬМ»

– Если говорить о кино категории 6+, что вы думаете о колоссальном кассовом успехе «Последнего богатыря»?

– Для меня это пока немножко загадка. С одной стороны, мне это приятно, потому что «Водяная» ложится в эту волну – это тоже сказка, и после «Последнего богатыря» дистрибьюторы более благосклонно относятся к «Водяной». С другой стороны я убежден, что «Богатырь» – это плохой фильм. Слабая история, невыразительные персонажи. Просто картина попала в какую-то струю, а в какую, я не могу понять.

– У нас вообще фильмов для детей выходит очень мало, мультфильмы есть, а кино снимают редко. Почему так сложилась ситуация?

– Раньше детского кино делалось очень много, потому что оно крутилось на центральных каналах, там была реклама. Сейчас в детское кино внутрь рекламу вставлять нельзя, за исключением детских товаров, и телеканалам это становится неинтересно. Какой-нибудь «Ералаш» раньше по Первому каналу крутили в прайм-тайм, потом задвинули, потом вообще перестали крутить. А сейчас выясняется, что эти детские фильмы в кино заряжают будь здоров. Не понимаю, почему люди об этом не думали после «Гарри Поттера». Продюсер Сергей Сельянов это давно понял, и не зря вся эта серия богатырей довольно неплохо работает. Они же почувствовали, что космос сработает, и сразу два российских космических фильма выстрелили очень здорово.

– «Гравитация» и «Интерстеллар» создали эту моду?

– Раньше космические фильмы снимали  потому, что космическая гонка была между Советским Союзом и США. Затем, когда распался Советский Союз, к этому интерес очень сильно сник. А сейчас большой прорыв в марсианской программе, частная космонавтика, Илон Маск, все об этом говорят. И вот на этой волне появляется «Гравитация», «Интерстеллар». Это новое понимание космоса, не такое, как в «Звездных войнах», где экшн-пространство, где почему-то действует гравитация, где корабли стреляют в безвоздушном пространстве, и мы слышим звуки «пиу-пиу». А тут появляются реалистичные образы в стиле Кубрика – такая космонавтика, которая отражает реальность. Хороший пример того, как продюсеры умеют чувствовать реальность.


«ЗЕРНО ИСТОРИИ ОСТАЕТСЯ ПРЕЖНИМ: В СЕМЬЕ РУССКИХ И ТАТАР РОЖДАЕТСЯ РЕБЕНОК»

– Сейчас вы занимаетесь и ремейком «Семейных хлопот» – фильмом «Родовые схватки». Правильно ли я понимаю, что федералы заинтересовались картиной, снятой фактически в условиях городской квартиры? Насколько у ремейка больше бюджет, чем у оригинального фильма?

– Дороже в 70 раз. (Смеется.) «Семейные хлопоты» стоили миллион рублей, а «Родовая схватка» стоит 70 миллионов рублей и даже больше. Хотя у этого фильма прокатное название будет другое, не «Родовая схватка». Скорее всего, он будет называться «БезИМЯнный».

Этот проект нельзя называть прямым ремейком фильма «Семейные хлопоты», там все-таки другой сюжет. Если «Хлопоты» были камерной комедией, то «БезИМЯнный» – это уже экшен, это роуд-муви, каскадеры, спецэффекты, огромное количество персонажей, локаций и так далее. Но зерно истории остается прежним: в семье русских и татар рождается ребенок, и они пытаются договориться, какое имя ему дать и в какой культуре он будет воспитываться.

– То есть без татар никак не обойтись.

– Совершенно верно.

Но тут снимается большое количество звезд российских: Роза Хайруллина, Алексей Булдаков, Инга Оболдина, Наталья Медведева, Камиль Ларин, Михаил Багдасаров и другие. Мы в Казани проводили для этого фильма кастинг татарских актеров. Из них в проекте будет участвовать Эрик Галямов из «Театра на Булаке», потом есть актеры из Ульяновска, из Самары. Кто кого играет, пока раскрыть не могу, спойлеры.

Этот проект делает кинокомпания «Киноквант» продюсера Анны Крутовой. А она  занимается не только непосредственно производством фильмов, но и программами кинообразования. Моя гордость не только в том, что я являюсь соавтором сценария и принимаю участие в работе над этим фильмом, но и в том, что его снимают мои ученики, которые прошли нашу мастерскую в Ульяновске. То есть мы приезжали в Ульяновск, проводили там занятия, сняли короткометражный фильм с Кириллом Емельяновым, звездой сериала «Кадеты». И теперь те ребята, которых мы обучили, работают на этом большом фильме «БезИМЯнный». И не только на нем – в Ульяновске очень сильно развивается киноиндустрия, туда приходят и другие проекты. Например, в прошлом году закончились съемки сериала «Морские дьяволы» продюсера Виктора Будилова. Это такой масштабный сериал-боевик для НТВ.

– Кто режиссер «БезИМЯнного»?

– По условиям финансирования министерства культуры это дебютант, его фамилия Болгов, он является победителем фестиваля «Короче» в Калининграде.

– Дебютанту не побоялись поручить картину с бюджетом в миллион евро...

– Даже побольше. Потому что помимо министерства культуры России вложились и частные инвесторы, и правительство Ульяновской области. Мы очень гордимся тем, что сейчас делаем в Татарстане. Но тем не менее вот эти четыре фильма-хедлайнера, которых мы ждем — «Водяная», «Байгал», «Мулла» и «Кире» — по суммарному бюджету меньше, чем один «БезИМЯнный». Вот и возникает вопрос: насколько система кинорибейтов эффективна? Ульяновск с ее помощью дал себе очень мощный толчок.

– Есть мнение, что кинорибейты не запускают в Татарстане, потому что просто отсутствуют достойные предложения.

– Видимо, есть определенные соображения, по которым внедрение рибейтов в Татарстане тормозится. Конечно, мы понимаем, что благодаря кинорибейтам в индустрии регионов начинают доминировать московские компании и теряется вес национальных производителей. В случае с Ульяновском это выигрышно, поскольку у них никогда не было национального кино. В Татарстане, я думаю, местные производители могли бы удачно сосуществовать с московскими. Для этого нужно продумать грамотную схему поддержки.

«Я говорил, что в татарстанском кино будут играть важную роль выпускники института культуры, в том числе Рашитов и Рахимбай» (слева)Фото: «БИЗНЕС Online»

«ВСЕ, ЧТО ГОВОРИЛ, В ТОЧНОСТИ СБЫЛОСЬ»

– Федеральный минкульт дает возможность режиссеру-дебютанту снять игровое кино за миллион евро. А у нас есть начинающие постановщики, которым вы бы доверили хороший бюджет и отличный сценарий? Те же Рашитов или Рахимбай вроде бы начинали совсем недавно, но их мы уже воспринимаем как солидных кинематографистов.

– Я иногда предлагаю своим собеседникам прочитать то, что я говорил в интервью года три назад. Я говорил, что в татарстанском кино будут играть важную роль выпускники института культуры, в том числе Рашитов и Рахимбай, что будет внедряться схема проката и производства по якутскому образцу. Надо мной тогда смеялись, говорили, что за два миллиона кино снять нельзя, что обучать можно только во ВГИКе и что Рашитов – это вообще ноль. Но все, что говорил, в точности сбылось. Рашитов теперь известный режиссер, мы его принимаем в союз кинематографистов. На очереди – Рахимбай, Галиаскаров, Галиева.

А вот сейчас уже готова новая волна молодых кинематографистов, которые серьезно о себе заявили. О них газеты будут писать уже очень скоро. В частности, уже достаточно известен наш студент Солтан Сунгатуллин, снявший «Айсылу». По итогам 2017 года этот фильм стал самым кассовым в Татарстане. Интерес к этому фильму большой, мы постоянно получаем письма, звонки, люди спрашивают, что будет с этой героиней дальше. У нас уже практически разработаны два фильма, это будет трилогия, и мы ищем возможность их запустить. Оператором на проекте выступил Руслан Косенко. Представьте, он сейчас только учится на пятом курсе, ему еще диплом защищать, а он в уже прошлом году снял четыре полнометражных фильма в качестве оператора. Он выступил оператором-постановщиком в «Айсылу», в «Пустоте» Павла Москвина, которая, я надеюсь, еще сработает, очень интересная работа. Также Косенко работал на «Неотосланных письмах» и на «Водяной».

– Кто еще?

– Ярко о себе заявляет Оксана Сенчугова, которая сняла действительно интересную работу – «Блудный сын». До того, как она получила приз у нас, на фестивале мусульманского кино, она объехала с ним множество других фестивалей. Сейчас в альманахе о безопасности дорожного движения она сняла одну из миниатюр. И вместе с Альбиной Нафиговой работает над полнометражным фильмом про Максима Горького. Очень талантливая девушка.

Есть режиссер и сценарист Рудольф Хайнуров, он работает и в театральном пространстве, сотрудничает с «Углом» и снимает фильмы. У него очень интересный авторский взгляд. Можно еще много перечислять ребят, которые, я думаю, скоро заявят о себе ярко. Хайнуров сейчас готовит сценарий для Хабенского. Если проект пройдет, они собираются его в Москве запускать в этом году. А Хайнуров в моей мастерской будет выпускаться в институте культуры, тоже студент пятого курса.

«„Айсылу“ – первая часть, которая наделала много шума. Солтан Сунгатуллин никогда не снимал игровое кино, а тут я ему доверил полный метр. И проект выстрелил»Фото: «БИЗНЕС Online»

«ЛЕГКО ПРОДЮСИРОВАТЬ ФИЛЬМЫ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ УЖЕ СОСТОЯЛСЯ»

– Всем им вы готовы доверить игровой дорогостоящий полный метр?

– Но чтобы снять полнометражный фильм, его кто-то должен финансировать. Это должен быть человек, который обладает нужными выходами, знакомствами, рычагами. Элементарно просто студия нужна, расчетный счет, материальная база. Студенту самому такую работу провернуть очень трудно. Паша Москвин смог это сделать, но ему потребовалось больше двух лет. А у Рахимбая до сих пор нет полного метра, хотя, надеюсь, скоро появится.

Думаю, молодым студентам очень нужен продюсер, который в них поверит. Я стараюсь это делать по мере сил. Я продюсировал 11 фильмов моих студентов, включая «Айсылу», и буду делать это еще.

– Говоря о продюсировании, кто-то еще, в принципе, готов этим заниматься в Татарстане, а именно помогать молодым?

– Продюсеры готовы это делать только после того, как молодые режиссеры громко о себе заявят. Например, есть продюсеры, которые готовы финансировать фильмы Рустама Рашитова. Легко продюсировать фильмы человека, который уже состоялся, показывает свое мастерство: ты точно знаешь, чего от  него ждать, у него есть репутация и так далее. Но я продюсировал Рашитова, когда у него не было ни имени, ни громких работ. И я даже не был уверен, способен ли он справиться с поставленной задачей. Это каждый раз немножко прыжок веры, потому что я под свою ответственность доверяю снять фильм человеку, который этого никогда раньше не делал. Прежде чем Рустам снял «Неотосланные письма», была «Айсылу» — первая часть, которая наделала много шума. Солтан Сунгатуллин никогда не снимал игровое кино, а тут я ему доверил полный метр. И проект выстрелил. Это большой риск, но на него периодически иду.

– В общем, больших денег в татарстанском кинематографе по-прежнему нет. Но в целом ситуация меняется?

– Конечно, заметно меняется. О кино начинают говорить. Буквально несколько лет назад говорили, что кино нет в Татарстане, мы обсуждали футбол, театр, музыку, но не кино. А сейчас говорят, что кино в республике довольно сильное, и разные организации начинают понимать, что в индустрию надо вкладывать. Бюджеты фильмов растут. Татарстанские фильмы идут в прокате. Это здорово!

– Вы согласны, что татарстанскому кино необходим какой-то большой прорыв? Картина, которая громко выстрелит на престижном фестивале или в прокате...

– Мы сейчас подошли к точке насыщения, и для следующего большого прорыва нужен какой-то большой успех. Думаю, это должен быть успех татарстанского фильма за пределами Татарстана. Так у нас менталитет работает. Допустим, какой-то режиссер снял замечательный фильм, а люди говорят: мол, ну снял, ну хорошо, молодец. Потом фильм побеждает на фестивале мусульманского кино, тоже скажут: ну ладно, хорошо, это ведь наш фестиваль. А вот если картина выйдет в прокат в Париже или выстрелит на каком-нибудь «Кинотавре», об этом сразу начинают говорить. Видимо, нужен успех такого рода, успех у чужих.