Ильдар Ягафаров: «У Татарстана нет собственного дома кино – это смешно»

Ильдар Ягафаров Фото: «БИЗНЕС Online»

«СЛОЖНО ПРЕДСТАВИТЬ СОЮЗ КИНЕМАТОГРАФИСТОВ, В СОСТАВЕ КОТОРОГО 54 ЧЕЛОВЕКА, БЕЗ ПОМЕЩЕНИЯ»

— Ильдар, почти два года назад, когда вас только избрали председателем союза кинематографистов РТ, мы разговаривали в офисе вашей компании «Татфильм» в центре Казани. Теперь беседуем в здании «Татаркино», где постепенно обживается союз. Получается, что вы совсем забросили свой частный бизнес?

— Ну во-первых, нужно понимать: есть такая вещь, когда приходит молодежь, и это абсолютно естественно. Молодежь забирает рынок, так и скажу, забирает. Они моложе, они наглее. И это нормально. Во-вторых, человек, достигший определенного возраста, понимает, что делать 150-й фильм о каком-то заводе — это ходить по кругу. А что будет дальше, а что за тобой останется, к чему ты стремился?  После 40 этот вопрос очень остро встает. Судьба мне подарила возможность решать более серьезные задачи, быть председателем союза кинематографистов. Меня выбрали мои коллеги...

— Уже понимаете, что это такое: быть председателем профессионального творческого союза?

— Да, стать председателем и быть председателем — это две большие разницы. Прошло два года — и сейчас есть понимание, кто такой председатель союза кинематографистов РТ и какая ответственность на нем лежит. Это организация общественная, очень много вопросов решается на общественных началах. И надо сильно любить свою профессию и людей, которые вокруг тебя, которые ждут от тебя решений, начинаний. И сейчас есть полное понимание того, куда двигаться. Первая задача — сделать экономическую и финансовую платформу союза более устойчивой. Союз не должен зависеть от потрясений вокруг него. Поэтому нам очень важно поддерживать хорошие отношения и с нашим головным российским союзом кинематографистов, и с нашим министерством культуры РТ, ведем работу с крупным бизнесом. Внедрение в социальные программы коммерческих организаций — это одна из главных задач. Но здесь нужны решения, просто так ничего и никто не даст. Работа с детьми, с ветеранами, показы фильмов в оздоровительных лагерях и санаториях — этим мы уже плотно занимаемся. 

Еще одна проблема — это помещение. Сложно представить союз кинематографистов, в составе которого 54 человека, без помещения. Оно у нас есть, но нужен ремонт. Работа ведется, и в будущем — рано или поздно — его откроют. Нам нужен свой дом. Встречи гостей из других регионов, образовательные программы для молодежи, юбилеи ветеранов, обсуждение фильмов, один из планов — восстановить съемки кинолетописи в рамках нашей организации. У нас уже музей есть. Мы нужны городу, республике.

В союзе очень много каждодневной невидимой работы — это справки, получение званий, характеристики, рекомендации. Характеры у всех разные, ко всем нужен подход.

— Какие из предвыборных обещаний сумели выполнить?

— Обещал, что мы социальную часть усилим, это касается медицинского обслуживания. Спасибо главному врачу РКБ-2 Альмиру Рашидовичу Абашеву, он пошел нам навстречу — и все наши ветераны, почти все, и многие члены союза устроились в эту клинику.

Что касается санаторных дел, тут министерство культуры основную роль играет. В прошлом году мы и этот фактор усилили — у нас было пять дополнительных путевок в санаторий «Бакирово» за счет бартера. Мы им фильм сделали, а часть средств нам отдали путевками, 120 тысяч — общая стоимость путевок в «Бакирово». Мы также думаем о наших детях. На новогодние праздники, утренники приобретаем билеты. Дети начали посещать новогодние елки, а не просто получать подарки. В этом году тоже обязательно все будет. У нас 15 детей до 10 лет.

Сейчас у нас появилось важнейшее направление, связанное с нашей памятью. Как союз мы тоже должны этим заниматься. Мы находим могилы наших ветеранов. Мы находим наших военных фронтовиков. Открыли список — в Татарстане было порядка 5–7 военных операторов, которых в принципе сейчас не вспоминают. Этот вопрос тоже очень важный. Мы должны с минкультуры РТ пробить бюджет и отреставрировать памятники, чтобы к 9 Мая у нас был полный порядок. Что касается наших обыденных дел, то мы сделали регулярными празднование Дня кино, наши новогодние встречи. Это ведь не просто вечеринка — вечер объединяет, появляется корпоративный дух, коллеги становятся ближе.

Есть понимание и министерства культуры. Хочется, чтобы это понимание было всерьез. Потому что есть такое понятие, как почетный кинематографист. Человек, проживший жизнь в кино, имеет право быть почетным гостем на кинособытиях в Казани, например, когда человек приходит на фестиваль мусульманского кино, то у него должен быть торжественный стол на церемониях открытия и закрытия, человек на 30... Чтобы эти люди имели хорошие билеты... Это уважение и наш имидж.

Фото: «БИЗНЕС Online»

— На закрытии казанского фестиваля мусульманского кино ваш союз уже два года вручает специальный приз.

— Это, мне кажется, наша большая победа, огромное спасибо минкультуры за то, что оно пошло навстречу.

Если ты не помнишь истории, говорить сейчас о молодежи сложно. База была сильная, эту базу не надо забывать. Тем более в 2020 году будет 100-летие ТАССР. Кинематографисты запечатлели все это на пленку, и сейчас все журналисты, все телевидение пользуются только этими материалами, но никто не вспоминает авторов. Становление Челнов, КАМАЗа, «Нижнекамскнефтехима», Шинного завода, строительство Нижнекамска, «Оргсинтеза» — всего... Старая Казань, новая Казань, новостройки города — это все работа наших членов союза. Мы не должны об этом забывать.

Наверное, читателю может показаться, что это скучный текст, но это не так. На самом деле это сложнейшая задача. Потому что, когда ты приезжаешь в Германию на фестиваль, там нет такого, что я как гость данного мероприятия тащу немца-ветерана: мол, пойдем, я тебя проведу. Это понимание у нас в Казани тоже должно быть: почетный член союза кинематографистов должен спокойно прийти, и к нему должны проявить уважение.

ПРОБИТЬСЯ ЧЕРЕЗ СТЕНУ

— Все, что касается социальных моментов в работе вашей организации, — это важно. Но многие ждут от союза и сдвигов в том, что касается творчества.

— Второе направление — производство фильмов. Мне кажется, нужно сделать тектонический сдвиг, союз должен стать неким профессиональным продакшеном. И в этом направлении мы тоже очень большую подвижку сделали. В прошлом году мы взяли четыре лота министерства культуры РТ, 4,5 миллиона рублей союз выиграл в тендерах для того, чтобы мы сами начали снимать кино на базе союза. И рискнули так делать. В этом году мы еще 1 миллион взяли на два документальных проекта. Следующим этапом, наверное, будет победа в московском тендере.

— Фонд кино, минкультуры РФ: кто их распределяет?

— В основном фонд кино. Под ним очень много основных игроков в мире кино, с которыми надо дружить, и организаций, с которыми ты должен завязать отношения. Надеемся, что федеральный союз Никиты Михалкова может нам помочь.

Я за себя скажу, не буду стесняться: «Байгал» — тоже некий локомотив, который должен пробиться через эту стену. Мы уперлись. И весной, и летом ждали, что этот проект поддержит президент Татарстана, и он это сделал. Помощнику президента РТ Лейле Ринатовне Фазлеевой, нашему министру Айрату Миннемулловичу Сибагатуллину огромное спасибо! Всем низкий поклон.  И сейчас эта картина находится в колыбели производства «Синелаб» (известная российская компания, специализирующаяся на услугах в сфере кинопроизводства и кинопоказа, — прим. ред.), где сделаны «Матильда», «Легенда-17», «Экипаж». Мы находимся у цветокорректора Божедарки Масленниковой, она красит нашу картину. Надеюсь, премьера будет в феврале.

— К «Байгалу» мы еще вернемся. Какие еще лоты на производство фильмов выиграл союз?

— Часть этих фильмов уже снята. Там был «Байгал» — это 2 миллиона, фильм о Ринате Гайнутдинове, который создал фонд помощи людям, освободившимся из мест не столь отдаленных. Потом был фильм об истории кино в Татарстане, фильм Фарида Давлетшина «Ворота». Вот это все наша продюсерская работа, но надо стремиться дальше.

Что касается союза, я всегда, как человек, который занимался коммерческим кинобизнесом, понимаю, что ты продукт. Если ты продукт, ты лежишь на полке, ты должен быть узнаваем, тебя должны купить. В данном случае союз тоже надо выводить на этот уровень — на уровень, когда ты в линейке предложений должен быть конкурентоспособным. Просто говорить, что мы с ветеранами, очень сложно. Тут они нас должны понять — нам нужно обновлять кровь, нам надо набирать новых кинематографистов. На сегодняшний момент у нас 54 человека, но нужно еще больше, потому что из этого списка где-то 30 человек — это ветераны за 60 лет. Нам бы сейчас принять таких молодых ребят, и мы работаем над этим...

— У вас есть чем их заинтересовать?

— Есть. Во-первых, надо понимать, что, когда ты становишься членом союза, ты попадаешь в иерархию людей, которые могут получить звания, могут получить почетные награды, определенный статус. Раньше союзы давали квартиры. Значит, надо усилить работу, чтобы наши люди попадали в программу социальной ипотеки и прочее.

Кроме того, когда мне было 30 лет, я тоже думал: «Зачем мне союз?» Но в какой-то момент ты достигаешь потолка, особенно когда находишься в Казани. Куда себя деть, чем заняться? И ты понимаешь, что не совсем профессионал, потому что не состоишь в союзе. Эти ребята должны прийти и усилить его. У них должно быть это понимание. Болеть в одиночку за кино Татарстана очень сложно. Систему уважения к старшим никто не отменял. Годы летят быстро.

«НАДО ПОРЯДКА 5 МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ» 

— Союз кинематографистов обживается на территории «Татаркино». В чем суть этого тандема?

— Надо понимать, что это две организации Республики Татарстан: мы — общественная организация с головным союзом в Москве и поддержкой правительства Республики Татарстан, а «Татаркино» — подведомственная организация министерства культуры с бюджетным финансированием. У нас деятельность разная, но она постоянно соприкасается. Наша стратегическая задача — усиливать наш союз. Это правило жизни: если у тебя организация слаба, у нее нет финансирования, у нее нет влияния, связей, нет наработок и ты не производишь качественный продукт, ты становишься хуже остальных.

Мы с «Татаркино» уже много лет вместе, в становлении нашего союза оно всегда играло огромную роль. С предыдущим директором, Батраковым Владимиром Алексеевичем, пробили помещения на базе союза в 160 квадратных метров, пока там нет ремонта, но не все сразу. Да мы как в большой коммунальной квартире — уже больше чем друзья. Мне очень приятно находиться в кругу друзей. А какие там яблоки по осени! Кто-то же их посадил... Так что там много традиций, которые нужно сохранить.

— И какие проекты союз кинематографистов делает вместе с «Татаркино»?

— Мы почти все делаем совместно. Например, фестиваль мусульманского кино — это совместная работа. Что касается финансирования, оплаты, это идет через союз кинематографистов, который полностью занимается подобными вопросами. Надо сказать, что это огромная работа. А, скажем, мозговой работой, организацией, конечно, занимается «Татаркино» с нынешним директором Миляушой Лябибовной Айтугановой, они достойно проводят данный фестиваль. Это, наверное, самый брендовый продукт в Татарстане, которым можно гордиться. Нам попались хорошие соседи, это самые близкие люди.

Конечно, по большому счету нам нужен Дом кино в центре города. Я думаю, что до этого осталось совсем немного, это будет. Надо только три, четыре, пять хороших картин создать. У Татарстана нет собственного Дома кино — это смешно. Данный вопрос серьезно надо понимать и в мэрии города, и в правительстве. Дом кино — это серьезная часть городской среды, где может быть свой тематический ресторан, где могут быть тематические смотровые комнаты, могут быть занятия для детей.

— Много таких примеров есть в российских городах?

— В Екатеринбурге, в Ростове... Про Москву и Питер я не говорю. Но среди этих городов на сегодняшний момент мы находимся, посчитаю при вас: Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Екатеринбург... На пятом месте стоит Казань по численности членов союза кинематографистов. Всего действующих отделений — 54. Мы вышли на это место, хотя до этого были на 12–13-м. Прорыв есть, это факт, мы обогнали Новосибирск, Красноярскую область, Иркутск, Хабаровск...

— Как вы взаимодействуете с федеральным союзом кинематографистов Никиты Михалкова?

— Контакты серьезные, это не моя работа, это всегда было в союзе. Это серьезная материальная помощь. Порядка 5–6 человек в год, каждый год идет ротация, получают материальную помощь, причем немаленькую: человек может получить до 200 тысяч рублей, если он нуждается.

— То есть это помощь ветеранам?

— Социальная помощь, да. Достигший 75 лет автоматически получает доплату к пенсии от центрального союза. При этом она серьезная — порядка 60 тысяч в год. Плюс стипендию молодым в этом году выделили. Новые члены союза, порядка четырех человек, получат в районе 50–60 тысяч рублей. Что касается союза, Никита Михалков, я считаю, нам сильно помог с помещением, в котором мы расположились. Он написал письмо президенту — и нас услышали.

Сейчас мы решаем вопрос ремонта, нам надо порядка 5 миллионов рублей, чтобы сделать здесь конфетку, лофт. У нас огромное количество гостей приезжает в течение года, и мы не знаем, куда их приводить. Хотя, признаться, я поездил по городам — у других еще хуже. Уровень просьб на последней встрече с Михалковым был примерно такой: «Помогите канцелярией: нужны бумага, ручки, карандаши».

— Абсолютно серьезно руководители региональных отделений просят о таком?

— Да. Помогите, нам не на чем писать вам письма...

— Чем же они там занимаются, если у них даже ручек нет?

— Никто не выделяет. А у нас министерство культуры республики, правительство к нам отношение имеют. У нас фактически два больших спонсора: министерство культуры — наш основной спонсор, оно выделяет на сегодняшний момент где-то 700 тысяч рублей. Эта сумма дана, чтобы мы поддерживали союз. Но объем работы увеличился в разы. Нужен специалист пресс-службы, должность заместителя по материальной части.  Нужен транспорт. Мы должны постоянно форсировать, не надо расслабляться.

Но, самое главное, у нас есть мозги, их надо правильно использовать. Я с возрастом начинаю понимать, что не железки решают вопросы кино, а мозги. Многие молодые люди, купившие камеру, какие-то примочки, думают, что, если они все это приобрели, у них получится хорошее кино. К сожалению, получается так, что мы имеем красивую картинку, но абсолютно пустой сюжет. Сейчас молодежь в открытую говорит, что они лучше, они интереснее. А что лучше, что интереснее? С любой премьеры приходишь, кроме красивой картинки, ничего не лучше, ничего не интереснее...

— Вы вообще о российском кино или конкретно о татарстанском?

— Я про общий фон нашего татарстанского кино. Да и российского тоже. Когда заходишь в «Синелаб», а фактически для меня это кинематографическая Мекка — профессиональная студия, где ты понимаешь, что тебе оттуда выдадут продукт, который, если получится, будет ничуть не хуже технически, чем другие российские картины, ты начинаешь оглядываться по сторонам, а картин-то все две-три. «Матильда», «Легенда 17», «Салют 7» — это единицы российского кинематографа. А за ними стоит ворох картин, 100 в год.

— С промышленными гигантами татарстанскими общаетесь на предмет поддержки ваших проектов?

— Недавно был в одной организации нашей, очень известной, которая занимается напитками, и у нас есть понимание, что сотрудничество может произойти.  У них тоже есть интерес, социальные программы, просто этим надо заниматься.

Надо обязательно встречаться с «Татнефтью», с «Татспиртпромом» и другими крупными организациями. У них есть интерес к нам. У нас есть куча идей. Например, нужно организовать фонд по созданию короткометражек для молодежи. Скажем, оценить его в 20 миллионов рублей в год. И запустить, например, 50 короткометражек. И из 50 вырастет 10 хороших картин. Я уж не говорю о полнометражном кино (об этом нужно общаться с правительством), о том, чтобы дали 100 миллионов рублей, на которые мы могли бы сделать четыре или пять полнометражных картин. С небольшим бюджетом до 20 миллионов.

Миляуша Айтуганова Фото: «БИЗНЕС Online»

— Насколько это реалистично?

— Абсолютно реалистично. Если выстрелит две-три работы, это уже огромный успех. Вопрос в другом: мы должны прекрасно понимать, что к этому надо прийти. Команды надо создать. На сегодняшний день, я считаю, есть несколько полноценных команд, которые могут автономно друг от друга делать кино.

— Команда Ягафарова... А еще?

— Да, команда союза, Миляуши Айтугановой, Рустама Рашитова, команда Алексея Барыкина, Николая Морозова, Салавата Юзеева, Ильшата Рахимбая... И остальные команды есть, но знаете... кого-то забудешь... Вот мы уже сколько назвали, а будет звонок на следующий день: «А где я?» Ну кого назвал, того назвал.

«БАЙГАЛ» ДЛЯ МЕНЯ — ЭТО БЫЛ «ЗӘҢГӘР ТОМАН»

— Можно ли сказать, что «Байгал» на сегодняшний день — это проект всей вашей жизни? Или это будет звучать слишком пафосно?

— Конечно, это итог, когда тебе почти 47 лет и при этом ты 12 лет не снимал большое кино. Я абсолютно раздет, до трусов, стою, открыт, как у врача перед военной комиссией. Примерно такие ощущения.

— Ну это не в том смысле, что вы все свои деньги на это кино потратили?

— Да, и так и так (смеется). Это моя супруга и мое окружение знают, какие тяжелые были моменты в течение года. Было страшно, что картину мы не закончим так, как хотим закончить. Но мы стояли на своем, хотя некоторые говорили, что нам не дадут денег. «Не получите. Забудьте», — были насмешки, но мы стояли на своем. Когда позвонили и одобрили, было ликование, я не знал, куда себя деть. Но это нормально. Мы с Айратом Миннемулловичем долго над этим вопросом корпели, получилось же. Спасибо ему большое.

— Теперь фильм на конечной стадии?

— Дело в том, что слова «конечная стадия» многое утаивают. Будет еще множество сюрпризов, в картине в конце запоет и Аида Гарифуллина. Композитор — Резеда Ахиярова, больше всего переживал, какая у нее будет реакция. Мы случайно с ней встретились на каком-то торжестве, и я ей об этом рассказал. Она сказала такие хорошие слова о том, что песня — достояние народа, что, конечно, можно взять ее и пользоваться. Меня это так вдохновило. Это песня «Зәңгәр томан» («Синий туман»), которая мне очень нравится, я хочу, чтобы зритель с этой эмоцией вышел. Потому что «Зәңгәр томан» — это та проблема, которая сидела во мне. «Байгал» для меня — это был «Зәңгәр томан». Это такая несбыточная мечта, которой я болел, и она, наконец, осуществилась.

Я не говорю, о том, получился «Байгал» или нет, я не из тех, кто хвалится. Но в целом на сегодняшний момент это качественная картина при тех условиях и тех финансовых возможностях. Никто не видел компьютерной графики, которая сейчас делается. А там создается, к примеру, большая серьезная рыба. Она появится. Очертания я уже видел.

— Аида Гарифуллина уже записала песню?

— Она уже готова, ее нам просто передадут. Недавно я созванивался с мамой Аиды — и она сказала, мол, Ильдар, вообще без вопросов. Она только испугалась, что Аида должна спеть, ведь она в Вене и ей вообще сейчас не до нас. Тогда я просто спросил, могу ли взять минус и плюс с ее татарского альбома.

— Уже есть план того, как продвигать картину?

— Это совместная работа. Понимание, как это сделать, есть, союз в моем лице выступает в качестве генерального продюсера... Затем была приглашена команда, на стадии подготовки к съемкам мы попросили Миляушу Айтуганову помочь нам, на что она любезно согласилась. Миляуша Айтуганова тогда лично попросила Роберта Мусина помочь финансово картине — и он помог. Мы смогли закончить съемочной период. Огромное спасибо. На досъемки в марте нам помог Айрат Галлямов — директор группы компаний «Дион», а уже потом, когда появился черновой монтаж фильма, наш президент Рустам Минниханов выделил основные средства на завершение картины. Вот так. 

— Все-таки какой план: сначала попасть на большой российский фестиваль, презентоваться там... Пафосная премьера в Казани...

— Давайте картину закончим!  В моем понимании, делать громкую премьеру для картины, которая этого не очень заслуживает... Мне бы не хотелось выходить из зала с закрытыми глазами.

Мне кажется, наш фильм все-таки авторский, он должен пройти по нескольким фестивалям. Надо постараться зацепить громкие наши фестивали и достаточно известные международные. Эта работа уже стартовала, но, я считаю, она должна мощно начаться, когда картина будет на руках, наконец, когда я заплачу крокодильими слезами. Копия DSP настоящая — на английском, русском, татарском языках. У нас еще одна есть фишечка —  Фарид Бикчантаев переозвучил татарский текст на русский язык.

— С Владимиром Вдовиченковым, вашей главной приглашенной звездой, обсуждали, что получится из всего проекта?

— Конечно. Володя абсолютно искренний, он говорит искренние вещи. Ему многого не хватало как профессиональному актеру. Например, мощи роли. То есть ему надо было больше быть. Потом мы обсуждали смонтированный вариант. Есть вещи, которые хотелось бы добить, но сейчас это невозможно. Это большие деньги. Плюс, когда смонтировал картину, многое хочется переснять. Но самое главное, что сказал Володя, — это то, что в дальнейшем он всегда будет помогать в продвижении картины, потому что мне надо снимать и снимать. «У тебя есть талант, есть дар», — сказал он.

У нас был разговор вплоть до того, чтобы провести беседы с Сельяновым, с Роднянским, с какими-то крупными личностям кино на фоне этой картины. Куда дальше двигаться, как дальше быть, что мы вообще будем делать с татарстанским кино. Потому что без помощи таких людей очень сложно. Мы можем много говорить о том, что обойдемся сами, но есть такие мастодонты, без которых никак не пробиться. Фактически это менеджеры, которые занимаются российским кино. А если мы хотим войти в ограниченный российский прокат, мы должны с ними советоваться. Если поедем, то будем разговаривать по ограниченному прокату по России, а такие прецеденты есть, например, фильм «Уфа с любовью» прокатился по стране. При том что татар у нас в России, в каждом городе, особенно в сторону Сибири, много, это уже несколько сеансов. Нам обязательно туда нужно пробиваться.

Елена Лядова и Владимир Вдовиченков Фото: «БИЗНЕС Online»

— И у вас есть Вдовиченков как локомотив...

— Да, якорь, который может притащить людей. Он — актер категории А — согласился на «Байгал» ввиду того, что мы большие друзья и потому что это не была позорная картина. Он сказал, что с удовольствием придет, если она будет, на премьеру в Москве.

Для меня это тоже некий урок и вхождение в какой-то новый кинематограф. Мы сейчас обсуждаем, что где-то надо было сложнее сюжет сделать, как-то завернуть, а народ это может воспринять так, что именно это его, родное, и не надо ему сложностей. С «Байгалом» может случиться так, а может — наоборот.

«Я КАЖДЫЙ ДЕНЬ ПРОСЫПАЮСЬ С СОСТОЯНИЕМ, ЧТО МЫ СНЯЛИ ПОЛНУЮ...»

— То есть вы сами до конца не понимаете, сложное это кино для простого зрителя или простое?

— Это как простуда на третий день: то в жар, то в пот, то в холод — вот у меня состояние такое. Я каждый день просыпаюсь с состоянием, что мы сняли полную... И я не знаю, что теперь делать. Потом просыпаюсь, вроде ничего. Затем посидишь, пообщаешься с друзьями, тебе такое наговорят, и ты вообще гений.

— Ну тизером вы довольны?

— Тизером обычно все довольны, это 0,5 процента от фильма. Когда я был пару недель назад в Москве на цветокорректе, свою картину не узнал. Я прям обомлел. Божена говорит: «Режиссер, почему вы молчите?» А я не знал, что сказать, настолько красиво. Мы снимали в сером, если кто не понимает, это для того, чтобы был диапазон цвета. Но когда начали красить, то краски заиграли. Юрий Данилов — оператор-постановщик картины — не подвел, ведь ему всего 25 лет. Сейчас он нарасхват. Учится во ВГИКе в мастерской Михаила Аграновича.

— А это правда, что вы сами позвали Миляушу Айтуганову в актеры?

— Миляуша Лябибовна всегда переживает, когда мы начинаем муссировать эту тему. Когда выбирали актрису на роль бывшей жены нашего главного героя, с которой он развелся 20 лет назад, я искал по лицам актрис, похожих по типажам. Затем я обратил внимание, что Миляуша очень похожа по состоянию и по внешнему виду. К тому же должно было быть схождение актрис. Если брать молодую, играющую молодую Миляушу Айтуганову, для меня важно, чтобы они были похожи. На это зритель обращает внимание.

Мешает то, что Миляуша — очень медийный человек. Если бы она была человеком, который не работает в кадре, которого не знают визуально, никто бы ничего не сказал. Но она — это ТНВ, «Татаркино» и т. д. Будем с этим бороться... Знаете, кино прорвется через годы. Нас не будет, но оно останется в памяти. И в ней будут и Володя Вдовиченков, и Миляуша Айтуганова, и Ринат Галимов, и съемочная группа.

— А не скажут, что Ягафаров хорошо устроился, стал председателем союза: вот тебе один фильм, вот другой?

— Помимо моего фильма союз за два года запустил в производство еще пять фильмов, где я являюсь руководителем проектов. Такого давно не было. Проблемы тоже есть: вот мы в том году с нашим же Татфондбанком потеряли более 250 тысяч рублей, и такие вопросы надо решать. Съемочная группа осталась без денег. Но мы это решим.

Да все говорят об этом. Я понял для себя, что это неизбежно. Председателем надо быть честным, кино снимать. Неснимающий председатель тоже вызывает сомнения. Нужно работать каждый день. Мне тут говорят: так весело начал, потом все как-то остановилось. Да нет, в газетах просто стал реже появляться, часто огромное количество болтовни в прессе заменяется работой. Кто-то что-то скажет — и вот все обсудили и постановили. А ты что молчишь... Время такое — много иллюзии работы, а тех, кто что-то делает, мало. Болтать — не мешки таскать.