Индус Тагиров Индус Тагиров / Фото: «БИЗНЕС Online»

ЦАРЬ НЕ ПРИСЛУШАЛСЯ К ВЕЛЕНИЮ ИСТОРИИ, ТЕМ САМЫМ ПОДПИСАВ СЕБЕ СМЕРТНЫЙ ПРИГОВОР

– Индус Ризакович, что же, по-вашему, представляют собой октябрьские события столетней давности – мятеж, переворот, восстание или все-таки революцию?

– Суть заключается не в том, как их называть, а в том, что они привели не к самому лучшему варианту общественного развития России. Поэтому мы вместо того, чтобы прославлять, воспевать эту дату, должны дать ей объективную оценку. А лучшие варианты быть вполне могли, но оказались упущенными. И прежде всего был упущен вариант после Первой русской революции 1905 года, когда страна встала на путь демократического развития, в ней появился парламент – Дума, политические партии, общественные организации, народ проснулся. Вот в этих условиях царизм и должен был сделать соответствующие выводы с тем, чтобы ограничить свою власть. Но Николай II со своими ставленниками вместо этого встал на путь репрессий. Страна оказалась уставленной виселицами, все это привело к так называемой столыпинской реакции. Тем самым Николай подписал себе смертный приговор. Почему? Потому что по большому счету он не прислушался к велению истории, а к истории прислушиваться надо. Сопротивление ее законам стоило ему жизни. Дата приведения в исполнение этого приговора – тот же 1917 год.

– Но случилось то, что случилось. И это продолжалось без малого 7 десятилетий, когда выросло 3–4 новых поколения. Так, может быть, уже в постсоветские годы стоило не бередить народ, а оставить его в счастливом неведении о многих подробностях настоящей, страшной правды, как это пытались сделать большевики?

– Ну начнем с того, что самих большевиков можно обвинять и не обвинять в происшедшем. Их надо обвинять в том, чего они заслуживают, но и не стоит винить в том, чего они не делали. Например, Владимир Жириновский и некоторые другие господа обвиняют большевиков в том, что они объявили страну федерацией и создали республики. Нет, нет и еще раз нет! Потому что Учредительное собрание (представительный орган в России, избранный в ноябре 1917 года и созванный в январе 1918 года для определения государственного устройства России,прим. ред.), которое проработало всего один день, успело провозгласить Россию демократическим федеративным государством. А большевики всегда были противниками федерации, прежде всего их лидер Владимир Ульянов-Ленин. Но Ленин был гениальным человеком; он потом, причем довольно скоро, понял, что все должно развиваться по-другому, а не как ими задумывалось. Но, к сожалению, он быстро ушел из жизни. Что касается Иосифа Сталина и его приспешников, то уже в марте 1917 года в «Правде», главном печатном издании большевиков, он выступил против статьи в газете «Дело народа», в которой говорилось о том, что Россия должна стать федерацией по типу Соединенных Штатов. Но, перепечатывая это свое выступление уже в 1924 году, Сталин пришел к заключению, что иного государственного устройства, чем федеративное, пусть даже и под управлением большевиков, для страны не было и быть не могло. И они просто вынуждены были провозгласить федерацию и продолжать свое правление в этих рамках. Декларация прав трудящихся, целиком вошедшая впервые в российскую Конституцию, – это было прежде всего провозглашение федерации в лице свободных народов России. Так написано в документе (первая Конституция РСФСР была принята V всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 годаприм. ред.). Почему? По этому поводу он говорил, что «мы получили разваливающуюся страну, из которой уходили народы», и, чтобы остановить этот процесс, нужно было время, Россия была объявлена федерацией. Но дело в том, что Сталин всегда полагал, что это временно, лишь на период укрепления большевиков у власти, а потом следует постепенно отказаться от федерации вообще и от республик в частности; от их прав, по крайней мере. И унитаризация страны началась примерно с конца 1920 года. В 1921–1922 годах начал постепенно складывается Союз советских республик, и Ленин писал по этому поводу, что, возможно, уже на следующем съезде нам придется отказаться от этой идеи союза республик и вернуться к прежним их взаимоотношениям с тем, чтобы союз этот существовал лояльно – политически, дипломатически – и только.

КАЗАНЬ, А НЕ ПИТЕР, – КОЛЫБЕЛЬ ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ?

– Является ли сегодня, как это было при советской власти, местным предметом гордости тот факт, что в Казани восстание началось раньше на пару дней, чем в Петрограде? И даже вроде бы, полыхнув у нас, пожар революции перекинулся на Питер и только потом уже распространился далее, по всей стране. Получалось, что не столица империи, а нынешняя столица Татарстана де-факто была колыбелью революции...

– Это не соответствует действительности. Вооруженное столкновение с властями, действительно, в Казани началось раньше, чем в Петрограде. Казанские события 23–24 октября 1917 года (подробное их изложение содержится в недавней публикации «БИЗНЕС Online» о Николае Ершовеприм. ред.) так или иначе вытекали из общероссийского контекста, являлись отражением общенационального кризиса в стране. В Казани, как и во многих других ее городах, усилилось значение Совета и особенно его солдатской секции. Но то, что произошло здесь, было стихийно сложившимся событием, которое к политике партии большевиков, как это потом преподносили в долгие советские годы, имело мало отношения. Оно началось исключительно внутри Казанского военного гарнизона и было связано с нарастающими, бурно развивающимися в нем антивоенными настроениями, требованиями, которые выливались в массовые демонстрации прежде всего личного состава, а также ряда офицеров. Не только армия, но и вся страна требовала этого. Власти, конечно, сопротивлялись, потому что целью и лозунгом временного правительства Александра Керенского и, разумеется, подчиненного ему командования Казанского военного округа, гарнизона и местных властей было довести войну до победного конца. Вот и «довели», вместо того чтобы решить все назревшие проблемы, а именно: вывести страну из войны, заняться экономической и внутриполитической ситуацией. Но этого не сделали.

15 октября 1917 года состоялся большой общегарнизонный митинг (около 40 тысяч человек), в котором приняли участие все его полки, а также артиллерийский дивизион. На митинге было выдвинуто требование передать власть Советам. 23 октября Казанский совет принимает решение о роспуске солдат призыва 1899 года. Для временного правительства и командования Казанским военным округом это было неприемлемо. Отдается приказ об аресте прапорщика Николая Ершова и некоторых других активных агитаторов, которые вели антивоенную пропаганду. Вот в ответ на это как раз и поднялся гарнизон с тем, чтобы не дать арестовать этих людей. А для того, чтобы их арестовать, командование округом прислало во 2-й артиллерийский дивизион, где находился Ершов, юнкеров в сопровождении броневиков, началась вооруженная схватка, в которую только потом уже вмешались некоторые рабочие ряда казанских заводов. И лишь после того, как было получено известие о победе вооруженного восстания в Питере, в Казани была провозглашена советская власть.

«ЗАВАРИЛИ КАШУ ДРУГИЕ, А РАСХЛЕБЫВАТЬ ЕЕ ПРИШЛОСЬ ЧЕСТНОМУ И ГРАМОТНОМУ ОФИЦЕРУ»

– Обе стороны конфликта обвиняли друг друга в его разжигании, называя события тех дней «кровавыми». Много ли народа погибло тогда в Казани?

– Никаких кровавых событий не было. Да, не исключено, что были случайно погибшие люди. Но, хотя конфликт и произошел между военными вооруженными людьми, он протекал относительно мирно. В подтверждение этому – тот факт, что суд над офицером, которого во главе юнкеров и броневиков послали арестовать Ершова, даже после победы советской власти его оправдал. А с попытки этого ареста как раз и началось восстание. То есть это был значимый, если не ключевой момент в разыгравшемся противостоянии, а не случайный эпизод, один из многих. Звали этого человека Казимир Поплавский. Надо сказать, что это была примечательная личность. Подпоручик Поплавский с марта 1917 года был избран первым председателем солдатской секции казанского Совета, в октябре командовал одной из артиллерийских батарей 6-й Финляндской бригады. Это был очень искренний человек, убежденный сторонник доведения войны до победного конца. Поэтому Поплавский сам, по собственной воле, ушел из Совета и занялся воспитанием солдат. Читал им газеты, водил в музей. Политикой старался не заниматься. Однако в бурном 1917 году это сделать было трудно. Помимо своей воли он оказался в центре этой политики. Как офицер, получивший приказ от своего командования арестовать бунтовщика, нарушителя законов военного времени, он не мог его не выполнить. Но арестовали его самого, а потом и власть сменилась, и командиры, отдавшие ему тот злосчастный приказ, оказались не у дел, а он – под судом новой революционной власти, да еще как главный зачинщик бурных событий. Новая власть в глазах народа изо всех сил старалась свалить ответственность за начало конфликта на противника. В приказе от 29 октября Ершов, который сразу после переворота объявил себя командующим Казанским военным округом, писал: «Не мы, а власти виноваты в том, что случилось». А тут как раз такой удобный случай с Поплавским, который делал его самой удобной и беззащитной фигурой в поисках крайнего. Да и вообще, чем обычно в такое время заканчиваются суды, представить несложно. Но революционный суд его оправдал! Это говорит о Поплавском многое. Так что ситуацию можно обрисовать с помощью известной пословицы «В чужом пиру похмелье». Заварили кашу другие, а расхлебывать ее пришлось честному и грамотному офицеру...

Николай Ершов Николай Ершов

«С ДЕСЯТОК «БОЛЬШЕВИСТСКИХ» УЛИЦ В КАЗАНИ СТОИЛО БЫ ПЕРЕИМЕНОВАТЬ»

– Казимир Поплавский, скажем так, менее известен, чем Николай Ершов, чье имя сегодня носит одна из центральных улиц Казани. Кстати, о «революционной» топонимике: как вы относитесь к практике наименования или переименования улиц? В частности, когда в публикациях «БИЗНЕС Online» так или иначе затрагивается эта тема, наши читатели в своих откликах в первую очередь возмущенно называют Степана Халтурина (Степан Николаевич Халтурин (1856–1882) – русский рабочий, революционер, осуществивший террористический акт в Зимнем дворце в 1880 году, в результате которого погибли 11 солдат-героев русско-турецкой войны, за свое отличие зачисленных на службу в императорский дворец, – прим. ред.), в честь которого названа улица в Кировском районе Казани. А ведь этот товарищ ни при жизни, ни после казни к ней никакого отношения не имел, да и его деятельность сегодня, в эпоху нарастания реальной угрозы терроризма, выглядит весьма сомнительной, если не преступной...

– Среди большевиков были глубоко порядочные люди, но немало встречалось и провокаторов, подстрекателей, проходимцев, прикрывавшихся громкими лозунгами... Я думаю, что не только улицу Халтурина, но и с десяток других в Казани стоило бы переименовать. Скажем, улицу Волкова, что недалеко от Чеховского рынка... А может быть, и вообще со временем отказаться от всех их «политических» имен и названий.

– В 2003 году вы писали: «Полная правда об октябрьских событиях 1917 года еще не сказана». Прошло 14 лет. Изменилась ли ситуация с правдой за это время?

– Она еще не представлена в письменном виде в полном объеме, хотя основная часть правды тогда была сказана. А теперь надо конкретно по полкам (а их стояло в Казани четыре), по двум артиллерийским дивизионам по максимуму выяснить роль каждого заметного участника тех событий. Скажем, в документах упоминается солдат Андронов – кто это такой? Предстоит выявить и другие имена людей, которые действительно имели определенное влияние среди солдатских масс. Среди рабочих  я бы не сказал, что рабочее движение было представлено тогда в достойном виде. Хотя любой труд в рамках прежней официальной историографии не мог обойтись без того, чтобы не показать ведущую роль в тех событиях рабочего класса, руководящую роль большевиков, их Центрального комитета и местных организаций. Сам Октябрьский переворот должно было представлять как строго продуманное и централизованное событие.

Авторы книги «Казанская большевистская организация в 1917 году» по поводу документов об этих событиях совершенно откровенно сознались в их «дозировке»: «Мы не опубликовали [их] совершенно сознательно, ибо в них дана искаженная картина Октября в Казани и его причин». И такое утверждалось в отношении документов, буквально сфотографировавших события. Выигрышная схема с обязательной, организаторской ролью в восстании большевистского комитета оказалась гораздо важнее. Документы же отражали разбушевавшуюся стихию и ни одной из сторон не предусмотренный ход событий. Сработало старое правило: если факты не вписываются в концепцию, тем хуже для самих фактов.

Владимир Каппель Владимир Каппель

«И ПРО ТЕХ И ПРО ДРУГИХ ПОРА НАУЧИТЬСЯ ГОВОРИТЬ «НАШИ»

– Считаете ли вы Октябрьский переворот или революцию – это уж кому как нравится – значимым историческим событием?

– По душе оно кому-либо или нет – это вопрос другой. Но это было величайшее событие, которое перевернуло весь ход мировой истории. Недаром американский журналист Джон Рид, очевидец всех этих событий в России, назвал свою знаменитую книгу «Десять дней, которые потрясли мир». И это действительно так. Каждая страна, каждый континент испытывали на себе их влияние. Капиталисты пошли на уступки своих позиций в страхе, что и у них может свершиться нечто подобное. То есть от этой революции выиграли многие народы, точнее, их основная, трудящаяся часть населения.

– Главный государственный праздник страны переместился с 7 ноября на 4-е и теперь называется Днем народного единства. То есть прежде всего он несет идею примирения, в том числе и в плане исторической справедливости. Но если вернуться к названиям казанских улиц, то на фоне десятков «красных» до сих пор нет ни одного имени «белого» офицера. Скажем, Владимира Каппеля (Владимир Оскарович Каппель (1883–1920) – русский военачальник, участник Первой мировой и Гражданской войн, один из руководителей Белого движения на Востоке России – прим. ред.) – честного и мужественного воина, талантливого полководца, горячего патриота России, который в 1918 году именно в битве за Казань мог сделать исход Гражданской войны совершенно противоположным.

– Я против улицы Каппеля в Казани, хотя согласен со многими его положительными характеристиками. Не стоит создавать очередного прецедента, который, скорее всего, вызовет цепную реакцию, но уже в противоположную сторону. Напомню, что я за полную аполитичность в топонимике. И вообще, я всегда писал и пишу, что нам пора уже отказаться от того, чтобы называть кого-то своим, а кого-то – нет. И про тех и про других пора уже научиться говорить «наши». Они по-разному представляли себе будущее страны и за свои собственные представления вели войну друг против друга. А цель у тех и у других была одна – это была война за Россию, за ее дальнейшую судьбу. Кто-то в ней проиграл, кто-то одержал верх. Что касается самой страны, то сомнительно, что она от этого противостояния что-то выиграла. Скорее наоборот...