В Центре современной культуры «Смена» в рамках программы «Не-места» открылась новая выставка — это исследование городских пространств художественными методами В центре современной культуры «Смена» в рамках программы «Не-места» открылась новая выставка — это исследование городских пространств художественными методами

«В КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМ НАСТОЯЩЕМ ОЧЕНЬ УДОБНО ПРЕВРАТИТЬ ЧЕЛОВЕКА В ВИНТИК»

Проект «Не-места» — урбанистическое исследование городских пространств художественными методами. Исследование городов сейчас — модный тренд, и художники, работающие в рамках contemporary art, конечно же, не могли остаться в стороне от этого актуального направления. В отличие от архитекторов и расплодившихся в последнее время урбанистов всех мастей, художник может подсказать зрителю интересный ракурс, в котором проблема кризиса городской среды раскроется в новом свете, художественно отрефлексированном.

Для Николая Онищенко такой проблемой, волнующей его и как гражданина, и как художника, стала проблема чужеродности объектов модернистской архитектуры в пространстве современного города. Поэтому и выставка его называется ALINA от слова alien — «чужой». Еще, по словам художника, Алинами в Средневековье называли девочек-бастардов. Таким образом, чужой, лишний, не имеющий права объект — все это ALINA. Современное пространство активно исторгает из себя то, что со временем потеряло свою идеологическую и художественную ценность.

Онищенко отмечает, что модернистские сооружения и в Москве, и в Петербурге в большинстве своем стоят заброшенные, намеренно не реставрируются, постепенно ветшают и приходят в негодность. Художник считает, что это выталкивание, выдавливание объектов модернизма из городской среды посредством элементарного невнимания к ним неслучайно, что так и должно было произойти, так как модернистский социалистический проект был антигуманным, был направлен на уничтожение человеческой личности, любого проявления индивидуальности.

Николай Онищенко Николай Онищенко

Поэтому в беседе Онищенко упомянул своего тезку Николая Милютина, одного из идеологов архитектуры конструктивизма, отнюдь не в позитивном ключе: «Все эти идеи нового быта, которые разрабатывались, в частности, Милютиным, они же не работают сейчас. Это очень странная, быть может, когда-то казалось, что и прекрасная история, идея на самом деле — бесчеловечная идеология. Это чистая абстракция — стремление к идеалу совместного быта, которая сейчас, при нашем недоразвитом капитализме, совершенно не работает. А вообще, если продолжать рассуждать о конструктивистской архитектуре, то в идейном плане ее цели были просто чудовищные — если вы читали того же Милютина, то наверняка помните, что человек по его замыслу приравнивался к функции. Весь быт по его проектам должен был быть выведен из дома, так как человек конструктивистами мыслился как робот. И сейчас этот проект начинает работать, правда, под другими знаменами и лозунгами. Сейчас, в капиталистическом настоящем, очень удобно превратить человека в винтик, как того хотели в начале прошлого века антагонисты капитализма, социалисты. Им был нужен человек-робот без эмоций, без личных желаний, даже без желания готовить себе еду».

«НАДО ПОСКОРЕЕ С ЭТИМ ЗАВЯЗЫВАТЬ, С ИСТОРИЯМИ ПРО АРХИТЕКТУРУ»

Тем не менее в работах художника сложно считать заявленное им послание зрителю — запечатленные на его работах здания выглядят в большей степени совсем не как чужеродные объекты, а как образцы идеальной архитектуры в идеальной среде. Во всяком случае, у меня как у зрителя возникло такое ощущение, когда я вошла в выставочный зал «Смены» — выставка Онищенко показалась мне проявлением всеобщего интереса к позднему модернизму. Это осознает и сам автор, отметив: «Надо поскорее с этим завязывать, с историями про архитектуру, хотя я архитектуру очень люблю, пока в мейнстрим это все не превратилось».

.

На самом деле обращение к истории модернистской архитектуры, многочисленные выставки и конференции, издания — совсем не модная история. Связано это с тем, что просто пришло ее время — время ее узнавать заново, изучать и, самое главное, сохранять. И увлечены этим периодом историки архитектуры, а также сами архитекторы и любители архитектуры не потому, что это модно — эти здания действительно, особенно на фоне многих современных массовых архитектурных поделок, настоящие шедевры. Их строгость, выверенность формы, пропорциональность вдохновляет, как мы можем судить по работам и самого художника.

Заявляя о ненужности и чужеродности модернистских построек, их антигуманизме, Онищенко тем не менее невольно поэтизирует эти сооружения. Причем вдохновляется он совершено разными зданиями — не только отечественными, но и зарубежными. Так, на одной из работ изображено типовое модернистское здание в Берлине, много лет заброшенное и изрядно обветшавшее, на других работах запечатлены объекты, находящиеся в Москве, в частности, станция техобслуживания на Каширском шоссе, построенная по проекту архитектора Леонида Павлова. Как отмечает Онищенко: «Здание стало совершено неузнаваемым, так как его фасады полностью затянуты рекламными баннерами». Видимо, таким образом современная реальность указывает на ненужность, чужеродность этого объекта, используя его лишь как конструкцию, правда, слишком большую для размещения рекламы — признака капиталистической формации.

.

«ВМЕСТО ТЕМЫ ОТТОРЖЕНИЯ, ЧУЖЕРОДНОСТИ И АНТИГУМАННОСТИ МОДЕРНИСТСКОГО ПРОЕКТА...»

«Героем» видео, созданного на тему чужеродности, уже после первого показа выставки в «Триумфе» стало внутреннее пространство издательства газеты «Правда», спроектированного на рубеже 1920 - 30-х годов архитектором Пантелеймоном Голосовым. На экране мы видим атриум пустого заброшенного здания-призрака, и этот эффект ненужности-заброшенности усиливается благодаря сгущающемуся, а затем постепенно рассеивающемуся туману.

Еще одно дополнение проекта — серия офортов, геометрических абстракций, вариаций на тему вторжения и присутствия в ландшафте неких элементов, не свойственных данному пространству. Основной же корпус работ формально может считаться живописным, так как здания написаны акрилом на холсте, но по манере изображения эти работы абсолютно графические. Об этом в своем вступительном слове сказал и сам художник, график по образованию, что живопись и графика — это два способа художественного мышления.

Вообще же разнообразные техники и способы выражения идеи Онищенко выбрал намеренно, так как хотел, по его словам, «создать впечатление вымышленного кураторского проекта». Николай подчеркнул, что он задумывал произвести впечатление того, что работы, представленные на выставке, сделаны не одним человеком — на мой взгляд, спорное заявление, так как рука художника угадывается во всех работах безошибочно.

.

Кроме графического подхода налицо и архитектурный — экспозиция выставки построена таким образом, чтобы максимально организовать, преобразить пространство выставочного зала. Несколько холстов смонтированы перпендикулярно к стенам, что усиливает их архитектурную образность и придает объем. Две графические работы помещены под стекло на поверхности прямоугольного подиума, выкрашенного в серый цвет, получилась необычная объемная конструкция.

Да простит меня автор, но вместо темы отторжения, чужеродности и антигуманности модернистского проекта не только в архитектурном, но и в социальном смыслах я увидела пластически убедительные, эстетские размышления на тему «непреходящей ценности» архитектуры модернизма. Вероятно, что в этой двойственности и противоречивости и заключается подтекст проекта.