Риналь Мухаметов: «В любой работе должна быть суть. То есть не важно, что это — арт-хаус, комикс, фэнтези, драма и т.д. — уровень ответственности и честности должен присутствовать везде» Риналь Мухаметов: «В любой работе должна быть суть. То есть неважно, что это — арт-хаус, комикс, фэнтези, драма и т. д., — уровень ответственности и честности должен присутствовать везде» Фото: ©Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

«У НАС ПРИНЯТО: ВОТ Я ПЬЮ ИЗ ЭТОГО РЖАВОГО КРАНА И ВСЕГДА БУДУ ПИТЬ»

— Риналь, фильм «Притяжение», в котором вы сыграли одну из главных ролей, безусловно, стал главным кинособытием начала 2017 года. Каковы ваши ощущения от работы с Федором Бондарчуком и что думаете об отзывах критиков и простых зрителей после выхода картины?

— Работать было одно удовольствие, потому что Федор Сергеевич был абсолютно открытый и мы делали все, что хотим, в хорошем смысле слова. Мы искали вместе какие-то общие черты к моему персонажу, и он не ограничивал нас вообще ни в чем. То есть был абсолютно непрерывный поток идей и информации, которую мы использовали в создании персонажа. Поэтому работать было одно удовольствие. Была великолепная команда, которая работала как часы, и уровень ответственности был велик. Хотя на площадке было легко, комфортно и уютно.

Я тоже читаю отзывы, просматриваю, и многие пишут, что все сложилось. Меня это безумно радует! Пишут, что фильм чистый, честный, великолепные темы, там очень много любви. В этом фильме гораздо больше любви, чем в некоторых других широко разрекламированных. Просто невероятно приятно, что у нас получилось его сделать. В нем нет самообмана, фильм действительно проникает в сердца и разум, мне кажется, это главное.

— Встреча жителей Чертаново с инопланетянами — это еще одна попытка нашего кино потягаться с Голливудом?

— Нашему бюджету (бюджет фильма «Притяжение» — 415 млн. рублей — прим. ред.) просто смешно тягаться с голливудскими блокбастерами. Это была какая-то очень маленькая сумма для такого проекта, и все, что было сделано, я считаю, является гордостью нашего кинематографа. Ведь люди за малое делают очень многое. За основу фильма были взяты актуальные для сегодняшнего дня темы, не было ничего специального. Мне кажется, в этом-то и успех. Потому что идея была не показать, а поговорить, поразмышлять на разные темы.

— Как бы вы сформулировали главную тему фильма «Притяжение»?

— Внимание человека к человеку, внимание человека к чему-то новому, потому что у нас принято: вот я пью из этого ржавого крана и всегда буду пить. Но надо же поставить новый кран, оттуда польется чистая вода! Нет, не все этого хотят: я всю жизнь пил из него и буду пить. И фильм про то, что нужно попробовать что-то новое, понять, принять его. Возможно, это и новый человек, и новые разработки, и так далее. Только, конечно же, если это не касается какого-то оружия, которое причиняет вред прекрасному и живому...

«МОЙ ГЕРОЙ — ЭТО ИНОПЛАНЕТЯНИН, КОТОРЫЙ ПЫТАЕТСЯ ВНИКНУТЬ В ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ СУТЬ»

— Вы сыграли в «Притяжении» инопланетянина в образе человека. Как формулировал вам актерскую задачу Федор Бондарчук? Кем вы все-таки старались быть на съемочной площадке: пришельцем с другой планеты или одним из нас?

— Мой герой — это инопланетянин, который пытается вникнуть в человеческую суть, пытается мыслить как человек. А люди, к которым он прилетает, в данном случае к Юле, ее играет Ирина Старшенбаум, попытались понять его. И вот на этом строились взаимоотношения героев. Он инопланетянин, у которого есть свои философские шаблоны, вдруг прилетает для того, чтобы понять что-то большее.

— Говорят, что был очень серьезный кастинг на эту роль?

— Да, действительно, был огромный кастинг. Пробовались артисты не только из России, но из Европы, было какое-то безумие. Мне потом рассказывали об этом, только, пробуясь на эту роль, я ничего не знал. Узнав, конечно, был в шоке, что перепробована куча артистов. Естественно, очень приятно, что Федор Сергеевич позволил именно мне проявить свои возможности в создании этого потрясающего персонажа, потрясающего человека.

Фото опубликовано Риналь Мухаметов (@rinal_mukhametov)


— Но, судя по всему, высказанное в одном из интервью желание сыграть как-нибудь в кино отрицательного персонажа, злодея, вы у Бондарчука так и не реализовали? Пока.

— Нет, мой персонаж никакой не злодей. Я ставил для себя задачу — это некий человек H2О, это человек из водной среды. Он воспринимает мир как воду. Бывает спокойным, если кинуть камень, он начинает волноваться, с ним начинают случаться какие-то цунамные потоки. Это человек абсолютной наивности, но при этом со строгой философской точкой зрения на те или иные вещи, на любовь и смерть.

Так что желание сыграть злодея еще в силе. Я безумно люблю все эти жанры, для меня в них больше смысла, нежели те жанры, которые якобы делаются про жизнь. И я рад, когда люди пишут, что они, не будучи поклонниками фэнтези, увидели в «Притяжении» столько чувств. К такому жанру немножко неправильное отношение, потому что он, наоборот, обостряет чувства в миллионы раз. Если любовь, то умноженная на четыре или пять, и все гораздо глубже, чувственнее.

Во время пресс-конференции актеров и создателей фильма «Притяжение» Во время пресс-конференции актеров и создателей фильма «Притяжение» Фото: ©Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

«ЕСТЬ КУЧА ПЛОХОГО АРТХАУСНОГО КИНО»

— В «Притяжении» высадился настоящий актерский десант из столичного «Гоголь-центра». Кроме вас здесь сыграли и Никита Кукушкин, и Евгений Сангаджиев. Кирилл Серебренников — худрук «Гоголь-центра» — у нас четко ассоциируется с такими артхаусными театром и кино, а здесь группа его актеров и даже учеников снялась в блокбастере. Не чувствовали в связи с этим какого-то диссонанса?

— Диссонанса не было. Нужно углубляться и понимать, что такое арт-хаус. Это авторское кино, взгляд художника на вещи, и этот взгляд абсолютно честен. Есть куча плохого артхаусного кино. Просто принято считать, что якобы вот оно авторское, значит, априори хорошее. На самом деле есть много ужасных фильмов этого жанра — без идей, без всего.

В любой работе должна быть суть. То есть неважно, что это — арт-хаус, комикс, фэнтези, драма и т. д., — уровень ответственности и честности должен присутствовать везде. И в первую очередь этому нас учили в нашей «Седьмой студии», в нашем театре. Это как в системе Станиславского — верю или не верю. Ты можешь делать все что угодно, и если я смотрю на это и верю, значит, это истина и ты можешь этим что-то сказать. Поэтому, конечно же, повторюсь, никаких проблем не было.

— То есть в этом смысле фильм Бондарчука тоже можно назвать авторским?

— Да, именно так.

— Вы актер театра и кино. Не определились еще с приоритетами? Сейчас в «Гоголь-центре» вы играете не так много названий, значит, кино сейчас на первом месте?

— На самом деле нет. Для меня очень важен театр. В нем ты ищешь себя, какие-то свои приемы, важно все. Просто, мне кажется, кино тоже нужно искать, как и работать в театре, так я бы сказал. При этом разменивать себя — не в моей, пожалуй, стилистике. Поэтому я делаю так, чтобы было время и на театр, и на кино, потому что интересно и то, и то.

— Но даже сейчас, когда ищешь информацию о вас, в первую очередь на интернет-порталах представляют Риналя Мухаметова как актера, снявшегося у Сергея Жигунова в «Трех мушкетерах». А уж после «Притяжения» Бондарчука...

— Люди, которые интересуются театром, всегда туда ходят. Это прекрасно известная информация. Люди, которые заинтересовались тобой, твоими работами, твоими ролями, придут и в театр, посмотрят, как человек существует еще и в нем. Потому что театр — немножко другая вещь. Там работают одни законы, а в кино — другие. Но даже если вдруг обо мне складывается впечатление, как о киноактере, то я не вижу здесь большой проблемы.

«Я ВСЕГДА ЛЮБИЛ ЦИРК, АКРОБАТОВ...»

— Почему так складывается, что сейчас вы не играете в спектаклях Кирилла Серебренникова, а в основном работаете в «Гоголь-центре» с режиссером Максимом Диденко (спектакли «Хармс. Мыр» и «Пастернак. Сестра моя — жизнь» — прим. ред.)?

— Не знаю. Видимо, так складывается. Я не воспринимаю этот странный парадокс. Но есть один спектакль Кирилла Семеновича, в котором я участвую, просто мы его очень редко сейчас играем — это «Сон в летнюю ночь». А так, может быть, дело в стилистике. Потому что я как-то очень люблю работать с формой, формой спектаклей и так далее. Кирилл Семенович тоже экспериментирует с формами, но как-то вот случается, что я работаю то с Максимом Диденко, то еще с кем-то...

— В «Пастернаке» Максима Диденко вы играете персонажа, который в программке именуется как Гамлет. Но, как я понимаю, на самом деле это Сталин, и все крутится вокруг известных непростых взаимоотношений Бориса Пастернака с советским вождем. Вы действительно играете Сталина в этом спектакле?

— Скажу так, я играю, наверное, его мраморный бюст, не самого Сталина. Его мраморный бюст, который ходит, радуется окружающему миру и восхищается происходящим вокруг. Он существует в пластической форме, но при этом видящий, дышащий, чувствующий. Я думаю, вышло у нас с Максимом очень интересно.

— А нет у коллег ревности к вашим успехам? Смотришь на список выпускников «Седьмой студии», и, кажется, что ваше имя среди них сейчас самое узнаваемое.

— Ребята были на премьере «Притяжения», смотрели фильм, и мы всегда друг друга поддерживаем, очень уважительно относимся друг к другу. Во всяком случае, какого-то негатива я не вижу и не чувствую. Мне кажется, в этом нет абсолютно никакого смысла, потому что ты все равно ничего не исправишь своей завистью. У нас совсем ее нет.

Часто у меня спрашивают: хотели бы вы переплюнуть того или иного актера? Но, правда, у меня таких целей нет. Потому что самое важное — это работа, которую ты исполняешь. Мне приятно, когда говорят: а вы хотите стать тем, на кого равняются многие? Конечно, это приятно, но мне больше интересно, чтобы люди заинтересовались именно моим взглядом на какие-то художественные вещи. Мне было бы очень приятно, если бы людям стали интересны мои жесты, исполнение, то, как это делаю я.

— Проект «Седьмая студия», актеры которого стали основой «Гоголь-центра», — это уже настоящая современная театральная легенда. Вы все учились на экспериментальном курсе Кирилла Серебренникова в школе-студии МХАТ. Тогда много говорилось об особой методике Серебренникова, о том, что он воспитывает особых актеров, абсолютно свободных, пластичных... Вы сами ощущаете эту разницу?

— Не знаю, честно скажу. Может быть, кто-то это видит и обсуждает, просто для себя я знаю, что... Вообще, я раньше не любил театр, потому что мне казалось, там люди просто ходят по сцене и произносят текст. Часто спрашивали: а почему актеры со временем теряют свою форму, начинают толстеть или что-то еще? Я всегда отвечал: «Ну а что они делают? Ходят по сцене и разговаривают, вот они и толстеют». Поэтому я всегда любил цирк, акробатов и т. д. Я всегда хотел быть клоуном, любил аниме, мультфильмы. Потому что там все работают как часики, все очень четко, а в театре главный герой как всегда перетягивает все на себя и ему почему-то хлопают.

«Он [Кирилл Серебренников] настоящий художник своего дела, у него потрясающий вкус и многие этому завидуют» «Кирилл Серебренников — настоящий художник своего дела, у него потрясающий вкус, и многие этому завидуют» Фото: ©Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

«ЛЮДИ НЕ ЛЮБЯТ НОВОЕ, ОНИ ПРИРАСТАЮТ К СВОИМ МЕСТАМ И ПЕРЕСТАЮТ ЧТО-ЛИБО ДЕЛАТЬ»

— Кто же вас надоумил в свое время бросить Казанское театральное училище и уехать в Москву?

— Я сам. Нужно развиваться всегда, для меня важна пластика тела, мимика, лицо. Поэтому мне нравится петь, играть на ударных. Просто когда у тебя много занятий, ты можешь применить это и там, и там. Плюс в этом какой-то есть.

— И как парень из поселка Алексеевское попал на курс к одному из самых рафинированных интеллектуальных режиссеров отечественного театра и кино?

— Все просто было. Я два года учился в Казанском театральном училище и решил попробовать поступить в студию МХАТ. Пришел, попробовал — и получилось. Это произошло достаточно банально, меня отправляли на следующий тур, потом на следующий, а затем мне сказали, что заинтересованы в моей личности. Я понял, что мне надо сейчас собраться и работать дальше. И на мой дефект речи, кстати, никто не обратил никакого внимания, и я с успехом поступил в школу-студию МХАТ на курс Кирилла Семеновича Серебренникова.

— У Серебренникова свое особое место в современной российской культурной жизни. Его принято обожать или критиковать, но мало кого творчество Серебренникова оставляет равнодушным. Можете сформулировать его кредо как педагога, как режиссера?

— Кредо? Он очень часто нам говорил о том, что нужно быть честным в том, что ты делаешь. Он настоящий художник своего дела, у него потрясающий вкус, и многие этому завидуют, потому что есть масса режиссеров, у которых этого вкуса нет, хотя любят говорить, что, вот, у него нет режиссерского образования, но просто он одаренный, талантливый человек, который имеет вкус. И очень важно, что он не боится высказывать свое мнение в кино, в театре и т .д, потому что, когда это честно, это всегда имеет право быть, я считаю. Вот это самое главное — быть честным в том, что ты делаешь.

— А у вас есть любимый спектакль и любимый фильм Серебренникова?

— Мне безумно нравится картина «Изображая жертву», но мой любимый фильм... Даже не знаю, много чего. А любимый спектакль, пожалуй, «Сон в летнюю ночь», в котором я, собственно, и играю. Его мы ставили еще в рамках «Седьмой студии».

— Когда Серебренникова назначили в театр имени Гоголя и он стал делать из него «Гоголь-центр», были серьезные скандалы, кто-то писал гневные письма...Вы — молодые актеры — как это переживали? Или ваш учитель как-то старался огораживать от этого всего?

— Мне кажется, да. Мы не вникали в подробности, хотя переживали. Все обошлось, и мы очень рады. Это было какое-то смутное время, но для нас это прошло безболезненно, слава богу. Подобное будет всегда, когда ты хочешь сделать что-то. Люди не любят новое, они прирастают к своим местам и перестают что-либо делать. И если их тыкать в это, что вы ни фига не делаете, дайте возможность что-то делать новым лицам. Конечно же, это всех задевает, потому что всем обидно, никто не хочет выслушивать правду. Это абсолютно нормально.

«МАМА ЕЩЕ ЖИВЕТ В ПОСЕЛКЕ»

— С малой родиной есть у вас какая-то связь?

— Конечно, бываю здесь, правда, редко. Я всегда радуюсь, когда удается побывать в Татарстане. Мама еще живет в поселке. И очень приятно быть в Алексеевском, это дом, истинный дом. Всегда есть какая-то ностальгия. Приезжали с женой и с дочкой Эвией. У нас все очень просто. Я считаю, что в простоте есть какое-то истинное счастье.

— Родные, близкие уже посмотрели фильм «Притяжение»?

— Родные, я думаю, еще не успели, знакомые, да, многие. Были и на предпремьерном показе в октябре. Все, кто посмотрел фильм, были очень рады, довольны. Всегда странно воспринимать человека, которого ты знаешь всю жизнь, на экране, потому что он-то играет в этот момент. Но, несмотря на все, друзья в полном восторге...

— А в театре вас земляки видели?

— Нет, в театре не видели. Мама однажды была на моем спектакле, но это было еще в студии МХАТ, на малой сцене. И это был не тот спектакль, в котором можно, скажем так, во всей красе предстать перед мамой. Но в планах, чтобы они посмотрели «Хармс. Мыр» и «Пастернак».

— Им понравятся эти спектакли? Все-таки это очень своеобразный театральный язык.

— Куче моих знакомых, казалось бы, не должны понравится «Хармс. Мыр» или «Пастернак». Понравились всем! Опять же дело в работе, в подходе к ней. Часто спрашивают у меня совета выступающие люди: что почитать? Все всегда банально, я читал того же Пушкина, Гоголя. Потому что не важно, какая информация, важно, как ты ее преподнесешь, как ты это делаешь и к этому относишься. Если ты это ценишь, то и сказанное тобой слово будет ценным. Если же нет, значит, надо что-то поискать в себе.

— А вообще в Москве иногда ощущаете себя татарином?

— Я горжусь тем, что во мне слияние двух кровей — татарской и русской. Для меня крайне ценно, что я такой многонародный человек, потому что есть плюсы всегда. Я стараюсь не особо этим кичиться, но часто в какие-то моменты мне говорят: «Ну понятно, он же татарин, горячий парень». Я думаю, что в этом много заслуг, когда всего намешано, и этот коктейль всегда получается немножко интереснее, вкуснее. Так что, я думаю, в этом есть какой-то мой успех.

— У вас в столице нет татаро-казанского актерского землячества: Роза Хайруллина, Чулпан и Шамиль Хаматовы?..

— С Шамилем Хаматовым и с Чулпан Хаматовой мы знакомы, беседуем. Меня безумно радует, что это происходит редко — это значит, что у всех есть работа. У всех просто куча работы. А если бы мы каждый день сидели и пили чай, то это было бы странно. Пока есть возможность работать, нужно работать. Если мы заслужим спокойную старость и статус, тогда можно будет спокойно сесть и попить чай.

— Кстати, у востребованного российского актера есть выходные дни?

— Да, конечно. Я стараюсь их проводить с семьей — это истинный отдых, когда тебе спокойно, уютно, тепло и вкусно.

На праздновании Дня рождения театра «Гоголь-центр» в Москве На праздновании дня рождения театра «Гоголь-центр» в Москве Фото: ©Максим Блинов, РИА «Новости»

«РАНО ИЛИ ПОЗДНО ВСЕ ЗВЕЗДЫ ВЗРЫВАЮТСЯ, МЫ ОБ ЭТОМ ЗНАЕМ»

— «Притяжение» уже идет в кинотеатрах. Каких новых ваших киноработ нам ждать?

— Впереди выход работы Павла Григорьевича Чухрая «Балтийское танго», где я играю одну из главных ролей с Юлией Пересильд. А еще сериал Алексея Попогребского, в котором я также сыграл одну из главных ролей. Мне невероятно интересно, что скажут люди, потому что это кардинально разные роли, кардинально разные работы. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Чухрай и Попогребский, хоть и режиссеры разных поколений, но оба довольно давно ничего не снимали.

— Почему, они снимают, просто, может, не так это афишируется. Они же все люди скромные, никто не любит кичиться своими работами. Они аккуратно сосуществуют, работают, ищут, пробуют. Это все от большой художественной мысли. Хотя, Павел Григорьевич Чухрай, да, не снимал достаточно долго и вот снял «Балтийское танго», такая масштабная работа. Мне кажется, будет очень интересно.

— Вы теперь как звездный актер выбираете только звездных режиссеров?

— Знаете, работа скрашивает все. В начале февраля на малой сцене «Гоголь-центра» мы выпускаем спектакль «Море деревьев» моего коллеги Филиппа Авдеева. Это очень яркая, забавная история, при этом трогательная, жизненная. Я думаю, у нас должно все сложиться. Поэтому о статусе звезды думать не приходится, потому что происходит много всего и это радует.

— Вы за эти годы в Москве сильно изменились?

— Наверное, да, стало больше уверенности. Я ведь тоже искал свой язык высказывания. Когда тебя многие поддерживают и оказывается, что ты идешь в правильном направлении, когда все правильно оценивают твою мысль, ведь ты же воплощаешь ее в персонажа... Люди, разделяющие мой взгляд на те или иные вещи, конечно, меня делают более уверенным, так как я начинаю чувствовать в себе силы идти дальше, достигать чего-то большего.

Наверное, вот этот статус звезды не для меня. Рано или поздно все звезды взрываются, мы об этом знаем. Но надеюсь, что мое существование продлится как можно дольше, чтобы я не исчез.

«Надеюсь, что мое существование продлится как можно дольше, чтобы я не исчез» «Надеюсь, что мое существование продлится как можно дольше, чтобы я не исчез» Фото: ©Екатерина Чеснокова, РИА «Новости»

— Формулируете ли вы для себя какую-то главную цель в профессии?

— Наверное, она есть, но сформулировать мне ее достаточно сложно. Может быть, рано или поздно я к этому приду, а пока, мне кажется, я еще слишком молод, чтобы что-то сформулировать. Но я к чему-то иду, что-то внутри, мною что-то движет, направляет, и я абсолютно доверчиво отношусь к этому чувству. Но что конкретно это за чувство, я пока сказать не могу. Наверное, рано или поздно осмыслю все это и смогу уже озвучивать. Хотя не знаю, стоит ли это озвучивать, мне кажется, это какая-то такая сокровенная вещь...

— Голливуд не ждет актера Риналя Мухаметова?

— Я уверен, что нет. Голливуд меня вряд ли ждет, потому что, как правило, ему не нужны русские актеры. Когда меня спрашивают, хотел бы я сняться в Голливуде, то отвечаю: только если мне позволят сыграть главную роль. Не где-то там, кого-то там, ведь чаще всего это роли не яркие. Я бы хотел попробовать себя в комиксах, люблю эти жанры. Надеюсь, когда-нибудь это случится.

— Marvel или DC Comics?

— Наверное, больше DC, потому что для меня там больше химии. В Marvel герои, закругленные, такие пухленькие, сладкие, румяные персики. А DC более сухие ребята, которые сосуществуют на каком-то остром восприятии жизни, и мне это невероятно нравится. Возможно, меня заводит татарская кровь, видите?