«Обанкротить и распилить было нетрудно, но не в моих это правилах», — вспоминает Фаил Шарифуллин о своем приходе на «Татэлектромаш». В интервью «БИЗНЕС Online» один из самых непубличных бизнесменов Закамья ответил на попытки «облить грязью» его команду и рассказал, как за 15 лет довел число работников с 600 до 6 тыс., стал первым резидентом ТОСЭРа и планирует довести оборот в 2017 году до 30 млрд. рублей, вытеснив украинцев из закупок РЖД, поставляя моторы БелАЗу и КАМАЗу, а трубы — газовикам.
Фаил Шарифуллин: «Я придерживаюсь принципа — кто хочет добиться результата, тот находит средства. Кто не хочет — находит причины. Надо понимать, что любой бизнес выгоден, невыгодные отмирают»
«ФИЗЛИЦО БОЛЕЕ ЗАЩИЩЕНО ЮРИДИЧЕСКИ...»
— Фаил Фахрутдинович, как ни странно это звучит, но об управлении «Татэлектромашем» у бизнес-сообщества нет единого мнения. Вы собственник, но часто мы слышим, что первое лицо холдинга — Ильдус Исламов. Как все-таки распределяются роли?
— Мы партнеры, работаем душа в душу. В начале 2000-х это госпредприятие пребывало в банкротном состоянии, уже работал внешний управляющий. Его собирались распродать, и, когда мы пришли, часть станков уже продали, зарплату не платили около 7 месяцев. Взять ситуацию под свой контроль республика попросила тогда Исламова — лично Шаймиев попросил, потому что знал Ильдуса Закиевича как талантливого руководителя. А Исламов пригласил меня и мою команду, потому что мы вместе работали еще с КАМАЗом — я в свое время продавал грузовики и поставлял на КАМАЗ оборудование. Исламов тогда сказал: «Моих людей здесь нет, работать никто не хочет, один я не справлюсь, надо помочь».
Если быть точным, впервые я пришел сюда в 2001 году как коммерческий директор, полгода разбирался, можно ли поднять производство, потому что обанкротить и распилить или выкупить после банкротства — это все было нетрудно, но не в моих правилах, неблагородное это дело. В 2001 году правительство приняло решение о создании технопарков, и в 2002-м мы создали «Технопарк «Татэлектромаш». У меня были деньги, и я вложил их сюда, потому что видел, что восстановить бизнес можно. Здесь были конструкторы, инженеры, были станки. Огромные площади стояли невостребованными. За год я вывел холдинг из банкротства. Долгов было больше, чем годовой оборот, я все закрыл. Параллельно запускал новые направления, и все они заработали благодаря качеству выпускаемых изделий. Главный ресурс — Завод транспортного электрооборудования (ЗТЭО) — был мертвый, но мы закупили новое оборудование, поменяли всю технологию и сегодня конкурируем с Siemens. Три года назад мы начали поставлять на «Уральские локомотивы» (производитель поездов для РЖД — прим. ред.) — наши двигатели оказались лучше и вдвое дешевле. А в 2002-м, занявшись технопарком, я заодно начал выкупать акции. Холдинг я выкупил за немаленькие деньги.
— Если в начале 2000-х вы были гендиректором, то кем был Ильдус Закиевич?
— Тем же, кем и сейчас является, — гендиректором НПО «Татэлектромаш».
— Тогда что такое НПО в структуре холдинга?
— НПО — это, по сути, имущественный комплекс, в котором на условиях аренды располагаются предприятия холдинга.
Холдинг занимает территорию около 100 га
— Кого вы с Ильдусом Закиевичем сменили? Понятно, что холдинг был государственным, но чья команда им управляла?
— Условно говоря, муниципальная власть. Когда Исламова сюда поставили, бывшие управленцы, конечно, были против: всячески пытались облить его грязью, с бандитами путали, писали жалобы генералам ФСБ и налоговой полиции, Шаймиеву писали о том, что пришла команда с темным прошлым. Мы тогда по каждому нашему руководителю подготовили биографическую справку, приложили вузовские дипломы, послужные списки и тоже всем разъяснили, кто мы и откуда. На высшем уровне это понимали.
— Мы видим, что «Татэлектромаш» проходит какую-то масштабную реорганизацию, юридические лица меняются. Какова цель этого процесса и какая структура должна получиться на выходе?
— Цель остается прежней — снизить риски. Технопарк под несколько направлений мы создавали, понимая, что одна корзина — это риск. Допустим, перестанет БелАЗ покупать двигатели — и поставщик умер. А технопарки были в тренде, правительство как раз тогда рекомендовало этот курс. У нас идея выстрелила на 100 процентов — мы и металлоконструкции начали изготавливать, и комплектующие на КАМАЗ поставлять, и трубы нефтяникам. Тогда я переименовал технопарк в холдинговую компанию «Татэлектромаш», которая со временем объединила ЗТЭО, «Технотрон», «Камский завод металлоконструкций» (КЗМК), метизный завод «Технотрон-Метиз», трубный завод НТЗ «ТЭМ-ПО» и арматурный КМК «ТЭМПО». То, что я открыл в последние три года, КМК например, я учреждал уже как физлицо, а ЗТЭО, «Технотрон» и КЗМК учреждал еще холдинг. В 2015 году я все-таки решил перевести весь холдинг на себя, потому что у нас частный бизнес, учрежденный физлицом, более защищен. Переводил самым простым путем — выкупил акции холдинга.
— Так у вас же и в холдинге 100 процентов?
— Да, но вопрос в том, чтобы все предприятия были и учреждены физлицом.
— Перед кем или перед чем нужна защищенность?
— Да это просто мировая практика — физлицо более защищено юридически. И волокиты с проверками меньше.
«Технопарк под несколько направлений мы создавали, понимая, что одна корзина — это риск»
«НОВУЮ ЛИНИЮ МЫ СТАВИМ ДЛЯ НЕФТЕГАЗОВОЙ ОТРАСЛИ»
— КМК стал одним из первых резидентов ТОСЭР. Завод вышел на проектную мощность?
— На подходе.
— Поработав в статусе резидента, готовы ли вы и следующее предприятие заводить в ТОСЭР или все же практика показала какие-нибудь подводные камни?
— Никаких скрытых сложностей нет. Я очень благодарен государству, и не только за ТОСЭР, мне помогли во всем. Электроэнергию, например, дали без проблем. Мы 150 мегаватт запросили и без вопросов получили, с газом также. Фонд моногородов нам сделал дорогу. К нам внимательно относятся, потому что и мы КМК очень быстро построили, за три года. В Москве аналогичный завод строили 9 лет. Своевременная поддержка помогла нам быстро раскачаться. Сейчас я свободен от налога на прибыль — вместо 20 процентов только 5 отдаю, освобожден от социальных налогов, от налога на имущество. Если бы всего этого не было, мне тяжеловато было бы развивать КМК — завод ведь мало запустить, надо еще оборотные средства набрать и очень много. Если в месяц у нас будет 1 - 1,5 миллиарда оборота, то это только оборотных средств надо 3 миллиарда. Поэтому я обязательно пойду в ТОСЭР снова. Когда у нас на площадке был президент, он предложил нам развивать металлургию. Мы ответили, что у нас уже есть бизнес-план следующего этапа развития. В настоящий момент разрабатывается проектно-сметная документация, и мы приступим к реализации проекта.
— Кстати, почему вам всегда идут навстречу? Республика — понятно, вы стратегическое предприятие, а с чего вам симпатизируют федералы?
— Да, нас поддерживают... Наша продукция всем нужна, это реальное импортозамещение, с качеством и хорошей ценой. По линии поддержки моногородов мы предложили нужный проект в нужное время. Они приезжали, смотрели масштаб, решили помочь — почему нет? Да и дорога [за счет средств Фонда моногородов] ведь не наша — она для многих предприятий.
CranExpo 2016. Москва, ВДНХ
— Каков общий оборот по холдингу? Растет ли он?
— У нас в среднем каждый год плюс 30 процентов — и так в течение 15 лет. Иногда бывает и по 50 процентов прирост. В прошлом году у нас оборот был где-то 12 - 13 миллиардов, в этом году ожидаем плюс 50 процентов, задачей на 2017 год ставится оборот в 30 миллиардов.
— За счет КМК?
— Не только, трубный тоже дает прирост. НТЗ мы основали в 2009 году, как раз в кризис, и с тех пор каждый год по одной производственной линии добавляем, вот и растет объем. Каждая линия работает на свой спрос. Например, трубы малого диаметра зимой покупают плохо, зато растут поставки на север, на Ямал. Летом там никакой транспорт не проедет через болото. Газовики ориентируются на зиму, и я останавливаю малую линию, загружаю конвейер по производству труб диаметра 530 миллиметров. Рынок играет, а нам с 6 линиями удобно идти в ногу.
— А между тем говорят, что у трубного завода дела идут неважно. Якобы люди разогнаны в административные отпуска...
— Наоборот. Еще в прошлом году на трубном заводе работали 400 человек, а в этом — уже 800. И на КМК работают уже 900 человек, хотя еще летом было 300. Слухи могли пойти из-за внутренних переводов. Я набирал на НТЗ стажеров, чтобы по принципу наставничества обучались операторы, наладчики... КМК тоже открылся, но сходу три-четыре смены не организуешь, а арматура продается летом, надо было спешить с поставками. Как только по трубам сезон закончился, человек 200 я сразу перевел на КМК — возможно, отсюда и разговоры о сокращениях. На новую линию ушли лучшие операторы, там надо уметь работать. В Челнах ведь готовых металлургов нет, наш завод в Татарстане первый.
ТЭМ поставляет на КАМАЗ облицовку кабин
— Еще иногда говорят, что у вас два трубных завода. Интересно, почему так?
— Можно сказать и два, и шесть — по числу линий. Но вообще-то новую, шестую, линию, под которую мы брали кредит в ВТБ, я хочу поставить на новой площадке как отдельный завод. Называться он тоже будет ТЭМПО, его я и хочу продвигать в ТОСЭР. Линия большая и уникальная, под производство труб с внутренней и наружной изоляцией, в России такой еще нет. Материалы для антикоррозийной изоляции будет поставлять новый завод «Алабуги» — «3М Волга». Мы с этим конвейером кредитовались на 310 миллионов и еще 300 хотим взять, не считая своих средств.
— Куда планируете поставлять продукцию?
— По всей России и в страны СНГ. Трубы этих размеров для нефтегазовой отрасли — дефицит.
— Подытожим инвестиционные планы. Вы, во-первых, запускаете к следующему году шестую линию, или второй трубный завод. Во-вторых, на очереди — второй металлургический. Он обойдется так же, как и первый КМК?
— Подороже. Первый КМК я успел построить по старому курсу доллара. Второй обойдется минимум в 10 - 15 миллиардов. Второй трубный тоже недешево встанет — только на оборудование уйдет 1 миллиард, включая кредит. Общей цифры инвестиционной программы у нас нет, потому что цены меняются постоянно. Но у нас и с кредитами проблем нет — ТЭМ хорошо знают и Сбербанк, и ВТБ. Наше имя работает, и кредиты нам предоставляют на хороших условиях.
«ЗТЭО — все-таки основа холдинга, потому что конкурентам, если кто зайдет на рынок с нуля, нужно будет десятилетиями нарабатывать сравнимое с нашим качество»
«СЕЙЧАС ЗАБИРАЕМ ОБЪЕМЫ УКРАИНЫ, ЦЕНТР ЭЛЕКТРОДВИГАТЕЛЕЙ БУДЕТ У НАС....»
— Какие виды продукции холдинга вы считаете основными?
— Для нас вся продукция равноценна. Пусть у НТЗ оборот на трубах раза в три больше, зато двигатели на ЗТЭО — это интеллектуально емкий бизнес, его никто не может освоить. Китайцы выходили на нас с предложением сотрудничества — даже у них не все получается скопировать. ЗТЭО — все-таки основа холдинга, потому что конкурентам, если кто зайдет на рынок с нуля, нужно будет десятилетиями нарабатывать сравнимое с нашим качество.
Сейчас арматурный завод доведем до проектной мощности, он даст 15 - 20 миллиардов оборота, и будет расти. Метизы (мелкие металлические изделия — прим. ред.) — сравнительно молодое направление, мы открыли его года четыре назад, сейчас вышли на мощность свыше 10 тысяч тонн в год, являемся основным поставщиком КАМАЗа. Поставляем также в Ульяновск на УАЗ, с ВАЗом договор заключаем. На экспорт в Европу отправляем процентов 10.
«По трубам география поставок — СНГ. Около 30 процентов отгружаем в ближнее зарубежье — Таджикистан, Киргизстан, Азербайджан, Прибалтику. Везде, кроме Украины»
— По трубам география поставок тоже интересна.
— СНГ. Около 30 процентов отгружаем в ближнее зарубежье — Таджикистан, Киргизстан, Азербайджан, Прибалтику. Везде, кроме Украины. Ну а с двигателями мы присутствуем на всех континентах, кроме Северной Америки, — это через БелАЗ. Где есть «БелАЗы» — там есть и наши двигатели, потому что у них 80 процентов двигателей — наши. Благодаря нашим движкам они завоевали рынки, зашли в Индию, Китай, Чили, Бразилию, Югославию. Больше половины двигателей ЗТЭО уходит на экспорт.
— Но это не по прямым поставкам, правильно? Двигатели просто уезжают туда в белорусских грузовиках.
— Нет, почему — сами поставляем. «БелАЗы» же тоже не вечные, они формируют вторичный рынок. Когда покупателям нужно восстановить машину, они покупают двигатели у нас.
— Какова мощность ЗТЭО?
— В год продаем около двух тысяч двигателей. Но я жду удвоения в недалеком будущем, потому что мы вытесняем других. Сейчас забираем объемы Украины.
Во время посещения в июле 2016 году президентом РТ Рустамом Миннихановым строящегося металлургического комбината «ТЭМПО»
— Кстати, по поводу Украины: как-то доводилось слышать, что в начале 2000-х, когда холдинг менял хозяев, часть мощностей ЗТЭО как раз и ушла на Украину. Так и было?
— Нет, Харьков и в советское время был мощнейшим центром электродвигателей. Никакого отношения к ТЭМ он не имеет, просто был нашим конкурентом. Но теперь центр будет у нас. У нас был первый вице-президент РЖД Валентин Гапанович, смотрел завод, потом на правительственном уровне Рустам Нургалиевич заключил соглашение по поставкам двигателей как стратегической продукции. Теперь мы будем поставлять основную часть, а раньше отгружали примерно 50 на 50 с Харьковом.
— Сейчас на российском рынке двигателей у вас какая доля?
— Не знаю даже, много. Это ведь не только белорусские грузовики — практически все российские трамваи и троллейбусы ездят на наших двигателях.
На поволжском агропромышленном форуме-2016
— Какими вы видите перспективы интересных вам рынков?
— Производство электродвигателей в России и так на уровне. С технической стороны сейчас стоит вопрос перехода на двигатели с постоянным магнитом и индукторным приводом, меньшего размера и большей мощности. Традиционно магнит — это катушка, но технология использования постоянных магнитов уже осваивается в Китае.
— Вы готовы к такому повороту?
— Мы эти двигатели уже выпускаем. Догнать прогресс очень тяжело, надо идти в ногу. Чуть проспал — конкуренты тебя вытеснят.
— Насколько сегодня загружены мощности холдинга, учитывая кризисные трудности?
— Мы даже в праздники работаем, не успеваем за заказами. Каждый год начинаем работать с 3-4 числа. По металлоконструкциям, например, у нас уже заключены годовые договоры с нефтяниками. Половина ТАНЕКО из наших металлоконструкций построена, НПЗ «Сибур» и другие. И сами тоже деньги платим вовремя, так что никакого кризиса у нас нет. Зарплата за время моей работы ни разу ни на один день не задерживалась.
— Большой ли у вас штат?
— Почти 6 тысяч человек. Когда брали завод, было 600. За 14 лет штат увеличился в 10 раз.
Цех окраски на Камском заводе металлоконструкций «ТЭМПО»
«ДВИГАТЕЛИ И УПРАВЛЕНИЕ КАМАЗОВСКОГО ПРОЕКТА „ПЛАТФОРМА“ — НАШИ...»
— Не могу не спросить вашего мнения об истории с двумя кранами, о которых мы писали летом и которые, по рассказу их собственника Александра Маева, два года удерживались руководством КМК, а в итоге были уничтожены, чтобы не платить за их аренду....
— Чистый вымысел. Хусниев Файзулла Фахрутдинович, о котором вы писали в этом материале, — очень уважаемый человек. Он уволился в июле 2015 года и устроился на КАМАЗ. Мы ведь у этих мошенников, которые обвинили нас в удержании их кранов, все суды выиграли. А они говорят, что якобы в феврале 2016 года Хусниев у них разрезал краны...
— Не совсем так: мы писали, что Хусниев эту историю начал, решил не отдавать краны, а резали уже без него...
— Договор на работы заключил предшественник Хусниева Сергей Хрипун еще в 2013 году, а Файзулла Фахрутдинович ко мне устроился в 2014 году. Он с этими подрядчиками ни разу даже не встречался — они отработали два-три месяца и ушли. Они раскачали эту историю специально для прессы, потому что Хусниев — известное лицо. После случая с «Дальним» стало модно полицию грязью обливать, вот на этой волне они и пытались сыграть, надеялись повлиять на результаты арбитражей. Но мы все выиграли. Никаких кранов не было. Фотографии — монтаж.
— Но ведь эти фотографии как раз и делала полиция.
— Насколько мне известно, в полицию эти фотографии предоставил сам Маев. У нас на металломогильнике лежат около 20 штук кранов и спецтехники — можно фотографировать сколько угодно. После того как дело передали в главное следственное управление, следователи к нам приходили с проверкой. Они тщательно все изучили, и надеюсь, что расследование будет объективным.
«За 14 лет штат увеличился в 10 раз. Зарплата за время моей работы ни разу ни на один день не задерживалась»
— Да, будем надеяться, что разберутся. Еще один интересный момент — раз уж вы упоминали китайцев, помнится, два года назад АИР продвигал совместное с ними производство электромобилей на площадке ТЭМа. Чем все закончилось?
— Зачем нам китайцы, мы с КАМАЗом работаем по линии электромобилей. Например, камазовский проект «Платформа», у которого на каждом колесе отдельный электродвигатель. Этот двигатель — наш, в 2017 - 2018 году он пойдет в массовое производство. Управление на данном проекте — это тоже наша разработка. Проект в целом движется отлично, уже завершаются испытания. Или взять новую камазовскую кабину — это мы поставляем облицовку для нее из композитных материалов.
«В СВОЕ ВРЕМЯ ПРЕДЛАГАЛИ КУПИТЬ ЕЛАЗ, НО ЗАЧЕМ МНЕ УСТАРЕВШЕЕ СОВЕТСКОЕ ОБОРУДОВАНИЕ?»
— Фаил Фахрутдинович, вам когда-нибудь доводилось работать наемным работником?
— Я вырос в деревне и поднимался с простого рабочего. Как закончил школу — сразу пошел работать, потом армия, институт. Начинал рабочую карьеру бульдозеристом. В то время начальство получало меньше, чем рабочий. Например, мастер или начальник участка получали 150 - 200 рублей, а на бульдозере до тысячи зарплата доходила. Когда началась перестройка, где-то в 1988 или 1989 году я открыл строительный кооператив «Жасмин» — он был шестым по счету частным предприятием в Челнах. Начав с него, я создавал группу из нескольких кооперативов. Я постоянно занимался расширением бизнеса в различных направлениях, кроме стройки у меня были торговые точки на рынке — автолавки, потом параллельно начал заниматься оптовыми поставками. Что только не продавали: сахар, муку... В голодный год прямо с лотка автолавки муку продавали мешками. В 1998 году с компанией «Техсельхозпром» я стал дилером КАМАЗа, при этом продолжал заниматься разнообразной коммерцией. Много продукции поставлял на «Татнефть», на КАМАЗ — возил импортное оборудование. Потому мне и было несложно обновить потом «Татэлектромаш» — я уже знал зарубежные технологии, знал, где и что покупать.
«Где есть «БелАЗы» — там есть и наши двигатели, потому что у них 80 процентов двигателей — наши. Благодаря нашим движкам они завоевали рынки»
— Что вы могли бы рассказать о себе? О непрофессиональных увлечениях, о семье?
— Из увлечений только спорт — я фитнесом занимаюсь. У меня четверо детей, три сына и дочка. Рустем, директор трубного завода, — старший. Младшему 10 лет, а средний, Радик, в этом году окончил институт, начал работать.
— Что бы вы посоветовали тем, кто сегодня хочет зайти на рынок?
— Могу сказать, что наш успех основан на быстрых решениях. Когда долго тянешь и сомневаешься, тебя опередят конкуренты. Надо быть оптимистом и верить в свое дело. Я придерживаюсь принципа — кто хочет добиться результата, тот находит средства, кто не хочет — находит причины. Надо понимать, что любой бизнес выгоден, невыгодные отмирают. Всегда можно найти возможность снизить затраты, обязательно нужно ориентироваться на новые технологии. У меня в свое время была возможность купить ЕлАЗ, мне предлагали недорого, как раз когда я ТЭМом занялся. Я посмотрел — там все оборудование еще советское, устаревшее и решил: зачем мне это надо, лучше вложить деньги в модернизацию ЗТЭО. Ни разу не пожалел об этом решении...
Визитная карточка компании
АО ХК «Татэлектромаш» (АО «ХК «ТЭМПО») — промышленная группа, в которую входят:
— Завод транспортного электрооборудования, производство электродвигателей для трамваев, троллейбусов, поездов ОАО «РЖД», автотранспорта. Основной поставщик двигателей для БелАЗа. Мощность — порядка 2 тыс. двигателей в год.
— Набережночелнинский трубный завод «ТЭМ-ПО», 6 линий. Основной потребитель — ведущие российские нефтегазовые компании («Газпром», «Роснефть», «Татнефть», «Ямал СПГ»).
— ЗАО ПТФК «Технотрон», производство автокомпонентов и сельхозтехники. В состав также входит завод «Технотрон-Метиз», мощность — свыше 10 тыс. т метизной продукции в год.
— Камский завод металлоконструкций, поставки для строительных нужд преимущественно нефтегазовой отрасли («Газпром», «Роснефть», «Татнефть», «Сибур»).
— Камский металлургический комбинат «ТЭМПО», производство арматуры, действующий резидент ТОСЭР «Набережные Челны».
— Торговый дом «ТЭМ» — сбытовая компания холдинга.
— Логистическая компания «ТЭМПО-Логистик», 300 автопоездов в составе трех автоколонн. Оказание логистических услуг для предприятий холдинга и перевозка грузов от сторонних заказчиков по всей России.
Промышленные площадки холдинга сгруппированы на единой территории площадью около 100 га в Набережных Челнах.
Годовой оборот холдинга: 12 - 13 млрд. рублей по итогам 2015 года.
Общий штат группы: порядка 6 тыс. человек.
Визитная карточка руководителя
Шарифуллин Фаил Фахрутдинович — председатель совета директоров и собственник (100%) АО ХК «Татэлектромаш».
Родился 21 ноября 1959 года в деревне Старое Клянчино Сармановского района. Окончил Нижнекамский индустриальный техникум в 1984 году. Трудовой путь начинал бульдозеристом, в 1988 - 2001 годах основал несколько кооперативов, занимался строительством, торговлей продуктами питания, автокомпонентами, автомобилями «КАМАЗ». Также занимался поставками импортного оборудования для нужд крупных компаний Закамья (КАМАЗ, «Татнефть»). С 2002 года — гендиректор технопарка «Татэлектромаш», затем одноименной холдинговой компании.
Женат, воспитывает троих сыновей и дочь. Старший сын Рустем Шарифуллин возглавляет НТЗ «ТЭМ-ПО».
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 55
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.