Первый сезон фестиваля Hotel de villе признан успешным и потребовал продолжения Первый сезон фестиваля Hotel de villе признан успешным и потребовал продолжения

ТЕ ЖЕ И МАНУКЯН

Любители джаза, судя по всему, больше не будут скучать зимой. Первый сезон фестиваля Hotel de ville, свидетелем которого мы были год назад, признан успешным и потребовал продолжения. К примеру, шоу американки Ив Корнелиус или местной дивы Мариам Мерабовой запомнились многим. У старта второго сезона музыкального феста оказалось мужское лицо — это Сергей Манукян, знаменитый джазовый вокалист и клавишник.

Идеологи Hotel de ville в столице Татарстана все те же — директор Казанской ратуши Дина Латфуллина и главная джазвумен республики Ольга Скепнер. Последней «БИЗНЕС Online» на пресс-подходе задал животрепещущий вопрос: не собираются ли местные джазовые силы принять свое посильное участие в реформировании татарской эстрады, ведь это нынче в тренде и даже неплохо оплачивается государством? «В проекте реформирования татарской эстрады участвует огромное количество людей, — сообщила музыкальный продюсер фестиваля Скепнер. — Там задействованы серьезные российские джазовые силы — оркестр Вадима Эйленкрига. Один Александр Машин на барабанах чего стоит! Павел Чекмаковский, который сегодня выступает. Там такие серьезные музыканты, что я не думаю, что туда нужно кого-то еще внедрять».

.

При этом Скепнер не согласилась с самим громким словом «реформа». «Реформа — это громко сказано. Под реформой должно пониматься изменение музыкального материала, а здесь музыкальный материал не меняется. Здесь аранжировки, работа с образами, с поведением на сцене, с постановкой голоса, может быть. Все происходит на базе основного материала татарской национальной культуры. Я не думаю, что это можно назвать реформой. Обновление, ретрансформация — что-то из этой области», — пояснила певица и преподаватель Казанской консерватории.

«СКОЛЬКО НА РЫБУ СОЛИ НИ СЫПЬ, ОНА ВОЗЬМЕТ РОВНО СТОЛЬКО, СКОЛЬКО НУЖНО»

За час до концерта на вопросы журналистов отвечал и сам Манукян. Не обошлось и без политики.

— Что для вас музыка?

— Вышел из дома, дошел до другого — вот она и музыка. Обстановка никакого отношения к музыке не имеет. Она может звучать просто в комнате. Музыка — она либо есть, либо ее нет. Мы ничего не можем сделать. Никакой фестиваль не спасет. Если вы пребываете в музыке, неважно, где это происходит, значит, она есть. Да, Татарстан — многокультурное пространство, которое вбирает в себя джаз. Вся такая музыка, которая пришла к нам из далеких стран, — она как соль, а страна — как рыба. Сколько на рыбу соли ни сыпь, она возьмет ровно столько, сколько нужно, а свое всегда хранит.

— Вы создали в свое время фонд развития джазового искусства. Чем он занимается?

— Как-то решили это делать. Но потом стали приходить люди, которые в данном проекте преследовали свои интересы, махинации проворачивать, как зачастую делают с фондами. И я решил, что на свои деньги пойду куплю детям учебники, пособия, диски. Мой фонд такой.

— Вы участвовали в совместном проекте с американцами еще во времена СССР. Политика никаких препятствий в сотрудничестве не создавала?

— Знаете, на тот момент лучше властные структуры вмешались бы. Тогда бы американцы меня не обманули. Я не уверен, что вы прочитаете контракт на 19 страниц (улыбается).

— А работать с американцами было интересно?

— С американцами как с музыкантами работать хорошо, а как с деловыми людьми — они обыкновенные шулеры. Большие мастера на это дело. Вы же сами видите, что в мире происходит. У них всегда в кармане лежит три туза. Но музыка — особая история. Кто туда попадает, тот немножко освобождается. По крайней мере, музыка его уносит в другие миры, а весь остальной мир — он очень одинаковый. Люди хотят взять побольше, пометить территорию, причем желательно чужую. Но человек такой. Будет слушать и играть музыку — будет другим.

«Я САМ НЕ ЗНАЮ, ЧТО Я БУДУ ИГРАТЬ, А ВЫ ТЕМ БОЛЕЕ НЕ ЗНАЕТЕ»

Зрители (с подобающей «степенью лоска») сложно и долго собирались в зале. Но вот заиграла музыка — искусство, перед которым лоск бессилен. Музыка, которой он не нужен. Все сидят в одном зале и на одинаковых креслах — каждый в равной степени слышит звук со сцены. Перед музыкой все равны.

Настоящее удивление: еще несколько минут назад устало улыбавшийся музыкант на сцене становится обладателем рвущегося наружу голоса. «Я сам не знаю, что я буду играть, а вы тем более не знаете», — говорит Манукян зрителям. Играют Джеймса Брауна, и мы переносимся в разные музыкальные эпохи. Начинаются 50-е: Unforgettable и Nature Boy, а после перерыва играли The Beatles. Герой вечера отметил, что они хоть и стали частью мировой экономики, так же как и Rolling Stones, но играть их произведения, конечно, нужно.

Манукян отдается музыке буквально всем телом: не устает подтанцовывать, словно собирая из воздуха ритм музыки. Он своеобразный «луч музыки», который несет ее свет, то повышая тон голоса, то понижая, то заигрывая со зрителем, то давая ему возможность подумать о своем. Все в лучших традициях классического джаза: «хулиганского» и лиричного.

Почти после каждой сыгранной песни Манукян повторяет имена своих музыкантов (а это тоже практически сплошь звезды — Павел Чекмаковский, Валерий Гроховский и Сергей Остроумов), а себя называет то «Сергей Манукян», то «ваш покорный слуга», а то и говорит: «Ну а об остальном что уж...» «Российский Рэй Чарльз» оказался скромен.

Альфия Ляпина