Игорь Телешев, «Прома»: «Производство в упадке: начните делать любой прибор – он будет востребован»

Игорь Телешев: «Производство у нас в упадочном состоянии. В России, конечно, выпускают приборы, но все это разработки 70-х годов»

«АКТИВНО ВЫТЕСНЯЕМ АМЕРИКАНЦЕВ»

— Игорь Васильевич, чем занимается ваше научно-производственное предприятие «Прома»?

— Основное наше направление — это автоматизация управления горением: контроль пламени, взрывозащита и т. д. В этом плане мы одно из ведущих предприятий в России и СНГ. Но вообще мы производим теплоиспользующее и тепловырабатывающее оборудование для ТЭЦ, нефтехимических, металлургических, а также коммунальных предприятий. Одним словом, оно используется всюду, где сжигается топливо.

— Какая доля российского рынка вам принадлежит?

— По ТЭЦ — процентов 80, а по коммуналке и нефтехимии порядка 50 процентов.

— В России есть другие сильные игроки?

— Например, предприятие «Общемаш» из подмосковного Переславль-Залесского. Но мы не относимся к ним как к врагам — дружим. Даже в гости друг к другу ездим.

— Вы, вероятно, не полностью пересекаетесь по ассортименту?

— Один в один. Они в основном специализируются на запальных устройствах, а электроника у них послабее нашей. Недавно мы начали производить еще и горелочные устройства. Ставим себе задачу стать лидерами и в этом направлении.

Вообще, конкуренцию мы сейчас составляем не внутренним производителям, а в основном зарубежным, причем таким серьезным брендам, как американские Honeywell и Fireye, немецкий Kromschroeder, которые очень широко присутствовали на российском рынке. Но сейчас за счет цены и качества мы их активно вытесняем. В большой энергетике — ТЭЦ и ГРЭС — в 70 - 80 процентах случаев уже установлено наше оборудование. И такая ситуация не только в России, но и в Беларуси, Казахстане.

«У нас все инновационное. Вся ассортиментная линейка — это импортозамещение»

«МЫ НАЧАЛИ В 90-Е ГОДЫ С ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЯ»

— Когда вы создали свою компанию?

— Давно, в начале 90-х годов. Собрались несколько человек: с авиационного завода, других оборонных предприятий. Нас объединила идея. Мы организовали предприятие, которое, кстати, изначально начиналось тоже с импортозамещения. Во времена СССР много энергетического оборудования производили в Эстонии: это завод по производству энергетического оборудования «Ильмарине» в Таллине и в Украине: в Фастове был центр газогорелочных устройств, а Монастырищенский завод изготавливал котлы. С развалом Союза интеграция была нарушена, и эти производители ушли с рынка. Украина стала для нас заграницей, про Эстонию вообще говорить нечего. А импорт — это неизбежные проблемы, связанные с таможней. Мы попробовали сделать что-то свое, и пошло-поехало.

— Почему вы выбрали именно эту тематику?

— Во-первых, у меня соответствующая специализация — теплогазоснабжение и вентиляция, и я несколько лет работал начальником котельной, поэтому из всей нашей команды единственный более-менее знал устройство котельных. Компания несколько раз трансформировалась, меняла название, годы были тяжелые. Тогда не думали о каких-то перспективах — лишь бы выжить. Я много ездил: две-три командировки в месяц. Бывало так, что в субботу я приезжал, бросал сумку, а в понедельник уезжал обратно.

— А зачем нужно было так много ездить?

— Чтобы встречаться с людьми, продвигать свою продукцию. Одним словом, частые командировки были связаны со стремлением увеличить зону наших продаж. Тогда же ничего не было: ни интернета, ни даже справочника. Знаете, как я изучал энергетику? Приезжал в город, смотрел, где торчат трубы, и заходил в котельную с вопросом: «Где у вас находится управление?» Вот такой тогда был маркетинг.

Кстати, интернет, который так облегчил жизнь сегодняшним бизнесменам, — инструмент однобокий. У нас маркетинг основан на активных продажах. Это значит, нужно выезжать к заказчику, работать с ним, доказывать свои преимущества. Я, кстати, и сейчас много езжу, хотя и меньше, чем раньше.

— А с каким багажом вы пришли в 90-е годы?

— Багаж у меня был единственный — работа на производственном предприятии. Я уже в 30 лет был на КАПО имени Горбунова заместителем начальника цеха. Это хороший организационный опыт: приходилось руководить большим количеством людей. Цеха-то там большие — по 400 человек.

— А почему, кстати, вы ушли с КАПО?

— Конечно, на заводе и должность была нерядовая, и перспективы, но время было интересное, новое. Это как революция, можно было себя проявить. Почему-то я думал, что смогу открыть свое дело, и свой шанс не упустил. Просто ты всегда должен быть в себе уверен.

Но мой уход с КАПО стал трагедией для моего отца, который всю жизнь проработал на этом предприятии. Папа в войну остался сиротой, поэтому авиазавод для него стал и матерью, и школой, и домом. Он работал там с 1941 года, с 11 лет. Начинал со слесаря и вырос до начальника производства, а затем стал председателем профкома. То есть прошел все этапы, поэтому и воспринял болезненно мой уход.

— А какое у вас образование?

— Я окончил строительный институт. Работал по энергетике, как, собственно, и сейчас. Но автоматизация была для меня абсолютно новым направлением. Не зря говорят: век живи, век учись. Чтобы управлять производством, пришлось изучить азы и автоматики, и электроники. Хотя вообще я больше занимаюсь организационной стороной дела. Я менеджер: изучаю рынок, выбираю генеральную линию развития.

«По приборам ФДСА для селективного, то есть выборочного, контроля пламени конкурируем с лучшими мировыми производителями»

«ВСЕ ПРИБОРЫ В РОССИИ — РАЗРАБОТКИ 70-Х ГОДОВ»

— Ниша, которую вы выбрали, в то время была еще не занята?

— Она и сейчас не занята: начните изготавливать любой прибор, у нас в стране он все равно будет востребован.

— Почему вы так уверены?

— Потому что у нас все производство в упадочном состоянии. В России, конечно, выпускают приборы, но все это разработки 70-х годов. Приборостроительные заводы работают на старом багаже, поэтому у них нет ни роста, ни развития. Некоторые, как, например Орловский приборостроительный завод, даже закрылись. Хотя приборостроение в стране на подъеме, поскольку роль автоматики на производстве растет. Я удивляюсь: огромные предприятия, но у них нет ни разработчиков, ни своего конструкторского бюро! Так была выстроена советская система: огромное СПКБ разрабатывало продукцию на несколько заводов. Сами же они к этому были не приспособлены, поэтому со временем и пришли в упадок.

Я не говорю про таких сильных игроков как ОВЕН или «Элемер». Имея какую-то базу — специалистов с завода, — они начинали производство с нуля. Выбрали правильную стратегию — разработка нового. За счет этого и возник прогресс.

«Если ты потратился на дорогое качественное оборудование, для него нужно соответствующее помещение. Сейчас вот построили новый корпус под горелки»

«БАБУШКИ-ОПЕРАТОРЫ ТО КОТЕЛЬНУЮ ВЗОРВУТ, ТО ЧТО-ТО ЕЩЕ»

— С чего вы стартовали?

— Уже в середине 90-х годов у нас появилось свое простое небольшое горелочное устройство для розжига котлов — так называемый запальник (ЗЗУ). Мы ведь газовые плиты дома сначала разжигали спичками, потом появился розжиг, с котлами то же самое. Раньше был опасный ручной розжиг. Бабушки-операторы то котельную взорвут, то что-то еще. Где газ, там всегда есть опасность.

Но Ростехнадзор ужесточил требования. Еще в конце 90-х годов он обязал всех перейти на автоматический розжиг. Цель при этом преследовалась одна — уйти от влияния человеческого фактора. Все проблемы же в людях: то забыл, то просто недосмотрел. Я, кстати, даже в своей компании стараюсь максимально уйти от влияния человеческого фактора: мы закупаем и сами разрабатываем программы для автоматического контроля качества приборов.

— И как вы завоевали рынок?

— Никто нас не заваливал заказами: никаких взлетов. Мы работали на результат методично, изо дня в день. Мы начинали вместе с моим нынешним заместителем Сергеем Васильевичем Антоновым. Тогда у нас еще и производства своего не было. Много заказов мы размещали на ТПО «Свияга». Главным инженером там был Владимир Сергеевич Гинзбург, который ныне руководит казанским электротехническим заводом. Можно сказать, он был нашим патроном. Гинзбург очень ценил наше желание заняться производством и во многом нам помогал. Но когда он перешел на другое предприятие, со «Свиягой» у нас не заладилось. Потом печатные платы по нашему заказу делали на заводе «Радиоприбор». А когда уже набрался какой-то объем разработанных изделий, мы начали все это осваивать у себя.

«В первую очередь необходимы лучшие специалисты: не сделает троечник iPhone»

— Одним словом, дело у вас пошло?

— В то время всюду практиковался бартер, денег ни у кого не было. Мы отдавали свою продукцию, нам присылали то мыло, то что-то еще. Это было нужно продать, чтобы хотя бы зарплату работникам выплатить. Бывало такое, что запальники продали, а деньги за них увидели только через год: некоторые взаимозачеты включали в себя по 10 обменов. Вспоминать не хочется.

Активное развитие началось только после 2000 года. Тогда уже возникло понимание, что и как нужно делать. Мы стали еще более активно заниматься разработками, образовался свой инженерный центр. Набранный потенциал со временем вылился в расширение клиентской базы и построение сети дилеров.

Сейчас у нас уже все свое. На улице Тукая в Казани у НПП «Прома» в собственности гектар земли. Здесь находятся наши механическое и электромонтажное производства, на них заняты порядка 100 человек. Сейчас мы расширяем производство, строим новые корпуса. Места почему-то постоянно не хватает. Думаю: вот построю это и остановлюсь. Построил, через год-два опять стало тесновато (смеется), так что это процесс непрерывный. Мы начинали производство с комнаты в 20 квадратных метров, а сейчас вместе с офисом занимаем 5 тысяч «квадратов».

«НЕКОТОРЫХ КЛИЕНТОВ ДОБИВАЛИСЬ ГОДАМИ»

— Где вы брали людей?

— Нанимал. Один разработчик — Фарият Магусович Сафин — был в команде изначально. Сейчас он уже пенсионер, но работает у нас до сих пор. Первые разработки — его рук дело. Честно говоря, какие-то разработки я просто покупал. Они же все-равно лежали на предприятиях мертвым грузом, потому что не были востребованы. Мы, что называется, доводили приборы до ума и запускали в производство. Что-то я купил на Украине. Не просто же так я туда ездил, о чем-то договаривался (смеется). Поговоришь начистоту: «Продай разработку. Все-равно я не составлю тебе конкуренцию». Продавали. А в дальнейшем мы сами активно занялись разработками. И стали создавать не то что свое — аналоги разработок мировых производителей. Одним словом, взяли самую высокую планку.

«Если проваливается один рынок, например большая энергетика, у нас много общепромышленных изделий и для сферы ЖКХ»

— По каким приборам, к примеру, вы сейчас конкурируете с ними?

— По приборам ФДСА для селективного, то есть выборочного, контроля пламени. Они используются на ТЭЦ. К примеру, на котле 20 горелок. Когда бушует пламя, глаз человека не различает, какая из двух десятков горелок горит, а какая — нет, а прибор видит все.

И если раньше в старых приборах было заложено всего два критерия селективности, то сейчас их уже 7 — как у мировых производителей. Плюс еще алгоритмы определения этих критериев. Это наши собственные наработки по опыту предыдущей работы. Они у нас даже лучше, чем американские. Это доказано. Мы проводили испытания на Сургутской ГРЭС. Американский Fireye пламя не «взял», а наш прибор сработал. Так что все познается в сравнении. Конечно, к нашей продукции эксплуатационщики поначалу относились с недоверием: дескать, ничего путного у нас все-равно не могут сделать, поэтому покупать у вас мы ничего не будем. Но со временем мы сломали этот лед недоверия: испытывали свои приборы, показывали, бесплатно доставляли.

— Одним словом, ваши отношения с клиентами складывались непросто?

— Были и такие, что мы их годами добивались. Это крупные инжиниринговые компании, которых в энергетике с десяток, не больше. Они массово проводят реконструкции ТЭЦ. Это и наш татарстанский «КЭР-Инжиниринг», и московские «Тэкон-Инжиниринг» и «Амакс». К ним, конечно, было не подобраться.

— Вам это так и не удалось?

— Нет, конечно, подобрались. Всех завоевали (смеется). Мы достигали всего только упорством. Порой твое продвижение зависит от человеческого фактора. Ушел технический директор на одном из предприятий на пенсию, и все пошло как по накатанной. Надо всегда надеяться на лучшее и не бросать свою затею. Долбишь-долбишь и в конце концов все-таки получишь результат. Зато, например, с соседними Башкирией и Чувашией у нас всегда все складывалось хорошо. Ну и, конечно, в Татарстане к нашей продукции относились внимательно, ТЭЦ тогда принадлежали «Татэнерго». Там были заинтересованные люди, которые беспрепятственно нас пропускали, например для демонстрации приборов. Сейчас практически все котельные «Казэнерго», также «дочек» «Татэнерго» работают на нашем оборудовании.

Кстати, первая компания, в которую я ушел с КАПО, — «Энерготех» — как раз и была создана «Татэнерго», она занималась исключительно ТЭЦ. Откровенно говоря, работа у нас не клеилась. Может быть, из-за того, что было много лидеров. Бывший директор «Энерготеха» уехал сначала в Москву, а затем в Канаду. Когда предприятие распалось, пришлось всех собрать и заняться этим направлением самому. НПП «Прома», освоившее выпуск широкой номенклатуры изделий, — это уже исключительно моя компания.

«Знакомый из Екатеринбурга как-то мне жалуется: «Директор вечно недоволен». Я слушаю и думаю: «Да это же моя точная копия»

— Кто сегодня ваши самые значимые клиенты, работой с кем вы гордитесь?

— Это «Магнитогорский металлургический комбинат», «Уралвагонзавод», «Лукойл», «Нижнекамскнефтехим». Очень много приборов у нас берут входящие в структуру «Сибура» «Пермьнефтеоргсинтез» и «Сибурхимпром».

— ТЭЦ — это понятно. А что за приборы вы поставляете нефтехимикам?

— Те же самые приборы для контроля пламени. Нефтянка и нефтехимия сейчас начали много работать именно в этом плане. Например, ТАНЕКО мы поставляем те же системы розжига и шкафы управления. Пламя нужно контролировать. На тот случай, если оно погасло, нужно отключающее устройство, блокировки. Наши специалисты приезжают, проверяют, чтобы правильно сделали монтаж и настройку-наладку и дают добро на пуск. Эксплуатация приборов тоже проходит под контролем. Если где-то, не дай Бог, произойдет взрыв, с нас первыми спросят. Поэтому у нас все, как на военном предприятии, записывается и хранится годами.

Мы развиваем несколько направлений, потому что это обеспечивает стабильность предприятия. Если проваливается один рынок, например большая энергетика, у нас много общепромышленных изделий и для сферы ЖКХ.

«Комплектующие у нас все зарубежные: электроника у нас в России почти не делается. А алгоритмы и мозги свои»

«КОМПЛЕКТУЮЩИЕ ЗАРУБЕЖНЫЕ, А АЛГОРИТМЫ И МОЗГИ СВОИ»

— Все эти разработки вас до сих пор и кормят?

— Нет, конечно. На одних только старых разработках далеко не уедешь. Мы делаем ставку на разработку новых изделий. В год запускаем в производство трех-пяти новинок.

— В основе ваших разработок лежит научная мысль?

— Да, это приборы со своим искусственным интеллектом. С нами работают профессора с кафедры двигателей КАИ, которые занимаются разработкой горелок и газогорелочных устройств. Это постоянное сотрудничество. Например, один из ведущих разработчиков горелок у нас в Казани, профессор Владимир Груздев, передал нам свою разработку, которую мы запустили в серийное производство.

— Из чего вы изготавливаете свои «умные» приборы?

— Комплектующие, конечно, все зарубежные: электроника у нас в России почти не делается. А алгоритмы и мозги свои.

— Вы закупаете комплектующие в Китае?

— Нет. Серьезные вещи, которые мы изготавливаем, требуют больших гарантий, поэтому используем комплектующие самых лучших производителей. Это американские компании Honeywell, Motorola и японская Hamamatsu. Покупаем их, конечно же, за валюту. Но наши готовые изделия все-равно в три раза дешевле американских.

— Они так много берут за бренд...

— Это же несерийное производство, поэтому за рубежом это очень дорого. К слову, это и у нас немассовое производство, потому что выпускается всего 500 или тысяча штук.

«Места постоянно не хватает. Думаю: вот построю это и остановлюсь. Построил, через год-два опять стало тесновато. Так что это процесс непрерывный»

— Сколько одно предприятие может заказать у вас однотипных приборов?

— Десятки. Срок их службы зависит от эксплуатации. Они могут прослужить лет 10, а могут прийти в негодность уже через год. Их же устанавливают на горелки, а это зона высоких температур. Если при эксплуатации, допустим, не обеспечен подвод воздуха для охлаждения, при температуре 200 - 300 градусов прибор, естественно, сгорит.

— Установили вы приборы, и предприятию лет 10 не нужны новые. А вам чем заняться?

— Постоянного роста на этом рынке нет. Он идет, затем, достигнув определенной планки, останавливается. Это и есть уровень насыщения. Даже при условии, что ты владеешь рынком и все 100 процентов клиентов твои, он все-равно насытится. Это нормально, потом пойдут только замены приборов, так что увеличение производства возможно только за счет освоения новых изделий.

«СТРЕМИМСЯ К ЕВРОПЕЙСКОМУ КАЧЕСТВУ И КИТАЙСКИМ ЦЕНАМ»

— Вы довольны тем, как часто у вас обновляется продукция?

— У руководителя хроническое чувство неудовлетворенности всем, в том числе самим собой. На мой взгляд, это нормальное состояние. Знакомый из Екатеринбурга как-то мне жалуется: «Директор вечно недоволен». Я слушаю и думаю: «Да это же моя точная копия» (смеется).

Проблемы всегда были и будут. Кстати, большая доля на мировом рынке приборов принадлежит дешевой китайской и итальянской продукции. Сейчас я как раз смотрю цены на датчики давления. Укладываемся или нет в среднюю по рынку? Мы стремимся к тому, чтобы выпускать продукцию с европейским качеством и китайскими ценами. Это наша ближайшая задача.

«Основное наше направление — это автоматизация управления горением: контроль пламени, взрывозащита и т. д. В этом плане мы одно из ведущих предприятий в России и СНГ»

— У китайцев привлекательна только цена?

— Они сейчас очень сильно поднялись в плане и качества, и цен, и специалистов. Прогресс у китайцев очень большой. Я был в Поднебесной давно, пять лет назад, а сейчас туда постоянно ездят две мои делегации, изучают организацию заводов. Они подтверждают, что уровень производства там очень высокий. Для нас актуален и вопрос строительства самого современного производства. Это следующий этап.

— У вас душа болит о том, чтобы производство было на достойном уровне? Это тот уровень, который вы видели за границей?

— И в России есть хорошие чистые производства, где специалисты ходят в халатах. В принципе, сейчас к радиоэлектронике предъявляются такие требования. И для крупных потребителей уровня «Сибура» соблюдение этих требований партнерами обязательно. Они приезжают, мониторят, как у нас происходит контроль качества, куда мы продаем свои приборы, сколько получаем возвратов, какие нам высказывают рекомендации. Все это должно быть открыто перед заказчиками, а они уже принимают решение, работать с нами или нет.

«ТРОЕЧНИК НЕ СДЕЛАЕТ IPHONE»

— Как у вас сейчас обстоит дело с кадрами?

— Мы ставим перед собой задачу выпускать оборудование на уровне лучших мировых образцов. А для этого в первую очередь необходимы лучшие специалисты: не сделает троечник iPhone. Подготовка специалистов — это, наверно, одна из основных проблем. В частности, нам нужны толковые разработчики.

— Где вы их до сих пор находили?

— Находили (смеется). Мы отбираем самых лучших, и текучки у нас практически нет. У нас уже выработалась целая школа — люди же трудятся в нашей компании по 10 - 15 лет. Если, скажем, сотрудник работает с фотодатчиками, это значит, что он изучил не только всю теорию, но и продукцию всех конкурентов. Он ведущий специалист, равных которому в России нет. То же самое и по другим направлениям. Сейчас вот мы начали заниматься горелками, ну нет по ним специалистов. Я уже готов искать их по всей России и выписывать сюда.

Проблемы есть. Например, сейчас все горелки для асфальтобетонных заводов импортируются из Беларуси и европейских стран. Увы, пока сами рассчитать такую горелку и изготовить ее мы не можем. Пошли другим путем: купили за 1,5 миллиона рублей горелку, разбираем, изучаем, как с этой задачей справляются передовые мировые производители.

Чтобы был хороший продукт, нужно хорошее оборудование, а это затратно. Кстати, российских станков с ЧПУ тоже нет, закупаем импортные у дилеров. Даю вам идею: производите станки с ЧПУ. Они будут востребованы (смеется).

Если ты потратился на дорогое качественное оборудование, для него нужно соответствующее помещение. Так вырастает целый ком проблем. Сейчас вот построили новый корпус под горелки, закупаем оборудование.

«На одних только старых разработках далеко не уедешь. Мы делаем ставку на разработку новых изделий. В год запускаем в производство трех-пяти новинок»

— Это же новое для вас направление?

— Мы все делали для горелок, но только не ее саму. Это новый для нас шаг. Горелка с автоматикой — это сердце любого теплового агрегата. Они, наверно, и по цене примерно одинаковы. Освоим производство горелок, пойдем дальше. Куда их устанавливают? На котлы, теплогенераторы и печи? Значит, дальше начнем делать котлы (смеется).

— На новое производство, наверно, кредитовались?

— Новый цех потребовал несколько десятков миллионов, но мы обошлись собственными силами. Во-первых, потому что, как говорится в русской пословице: «Берешь чужие, а отдавать свои». А во-вторых, в случае с займами могут возникать какие-то проблемы.

— Почему вы разглядели перспективность этого направления, а другие — нет?

— У меня просто логически выстроилась цепочка. Если Бог даст мне здоровье, все-таки мне уже 59 лет, я разовью это производство. А другие этого разве не видят? Это какая-то закрытая информация? К сожалению, никто не хочет заниматься производством, потому что это тяжело.

Все идут в чиновники, чтобы чаще всего ни за что не отвечать и хорошо жить. Государству нужно определить приоритеты. Если хочешь, чтобы у тебя развивалось производство, необходимо создать его культ, как раньше был культ спорта или авиации. Этим все занимались и даже песни посвящали. Помните: «Первым делом, первым делом — самолеты...» А у нас как вечером ни включишь Первый канал, только и делают, что выясняют с помощью теста ДНК, кто биологический отец или мать: детей родили и не помнят, от кого. Вот наши сегодняшние ценности.

«Все проблемы же в людях: то забыл, то просто недосмотрел. Я, кстати, даже в своей компании стараюсь максимально уйти от влияния человеческого фактора»

«САМОЕ ВРЕМЯ СДЕЛАТЬ РЕЗКИЙ РЫВОК ВПЕРЕД»

— Ощущаете ли вы как производственник какую-то поддержку со стороны властей?

— Для меня главное, чтобы не мешали (смеется). Но могу сказать, что мы побывали в составе татарстанской делегации на выставке в Китае. Этому посодействовал организатор поездки — минэкономики республики.

А, например, в прошлом году мы получили субсидии по программе 50 на 50. Сумма, конечно, небольшая — чуть больше миллиона рублей, но тем не менее. Условие предоставления субсидий — выпуск новой, инновационной продукции, а у нас все инновационное. Вся ассортиментная линейка — это импортозамещение.

Конечно, было бы неплохо, если бы были налоговые послабления для предприятий, занимающихся инновациями. Заниматься разработками и организовывать современное производство — это очень затратно финансово. Многим это вообще не под силу.

Тем более что инновационных компаний в стране немного — я убедился в этом, участвуя в инновационных форумах, поэтому преференции для них не будут обременительны для государства. Я уже не говорю про более продуманную таможенную политику. Взять, к примеру, наше новое направление — автоматизированные блочные горелки. Ввозить готовую горелку из-за границы сегодня выгоднее, чем отдельные ее компоненты: она не облагается пошлиной, тогда как на ее комплектующие пошлина составляет уже 15 процентов.

Это создает преимущества иностранным производителям. На мой взгляд, ввозные пошлины на радиокомпоненты и комплектующие необходимо снять. Тогда себестоимость нашей продукции снизилась бы на 10 - 15 процентов и она стала более конкурентоспособной с зарубежными брендами.

«Государству нужно определить приоритеты. Если хочешь, чтобы у тебя развивалось производство, необходимо создать его культ»

— Насколько ваше предприятие прибыльно?

— Оборот в 2015 году составил больше 200 миллионов рублей, рентабельность у нас 20 процентов. Мы государству платим налогов больше, чем тратим на фонд зарплаты и дивиденды.

— Многие говорят, что у кризиса две стороны...

— Сейчас главное для нас — не упустить момент. Какие-то компании сокращают персонал и замораживают проекты. У нас предпосылок к этому нет. Я, наоборот, хочу идти вперед. Все средства сейчас трачу на расширение производства и выпуск новых изделий. Укрепил вот группу разработчиков, потому что считаю, что самое время сделать резкий рывок вперед. Я, кстати, и в кризис 2008 года не стал ужиматься — пошел ва-банк.

— Это себя оправдало?

— Конечно. Сразу после 2009 года продажи у нас выросли на 30 - 40 процентов. Прошлый год тоже был кризисный, но выручка НПП «Прома» увеличилась на 15 процентов. А если растет выручка, растет и прибыль. Правильно говорят: кризис у нас в головах.

«Например, ТАНЕКО мы поставляем те же системы розжига и шкафы управления»

«ВРЯД ЛИ НАС ВСТРЕТЯТ С РАСПРОСТЕРТЫМИ ОБЪЯТИЯМИ»

— Какие перспективы вы перед собой видите?

— Наша перспективная задача — выйти на зарубежный рынок. Он очень узкий: немного компаний в мире имеют подобную специализацию. И, конечно, там все очень плотно занято.

— С какими приборами вы хотите туда выйти?

— Наверно, с теми, в чем мы лидируем. А еще сейчас, например, мы освоили менеджеры горения. Это мировой опыт: изготавливать не свободнопрограммируемый, а специализированный контроллер. Менеджер горения — это блок управления, в котором собрана вся автоматика по горению: защита, регулирование и прочее. Так как он специализированный, его можно установить на любую горелку. В принципе, алгоритм розжига и горения что на маленьких котлах, что на котлах ТЭЦ одинаков. В общем-то, и горелки все одинаковые,поэтому несколько моделей менеджеров горения закрывают линейку по всем типам горелок.

Нас за границей пока не знают и вряд ли встретят с распростертыми объятиями, даже несмотря на то, что наша продукция в два-три раза дешевле. Поэтому свои сложности будут. Но мы в любом случае будем пытаться.

Пока рекламируем свою продукцию. В Китае вот показывали ее на выставке, ведем переговоры с зарубежными производителями горелок — финнами и американцами.

— Одним словом, пока зондируете почву?

— Да. Для выхода на зарубежный рынок нужно иметь международную сертификацию, причем для Европы это одни сертификаты, для Америки — другие. Это требует денег, испытаний, выхода на компании. Одним словом, много всяких проблем, к которым мы пока еще не готовы.

«Я ДУМАЮ, ПАПЕ БЫ ЭТО ПОНРАВИЛОСЬ»

— Кто-то из близких помогает вам в бизнесе?

— Вместе со мной работает сын, занимается сбытом. А вообще он успел поработать и в инженерном центре, и несколько лет на производстве.

— Он ваша опора?

— Да. Может быть, это и дает силы. В 60 лет развивать горелки мне не особо и нужно, а сыну всего 30.

«На улице Тукая в Казани у НПП «Прома» в собственности гектар земли. Здесь находятся наши механическое и электромонтажное производства»

— Вы рассчитываете на его помощь в этом деле?

— В первую очередь я рассчитываю на команду, которая у нас сложилась.

— Ваш папа, кстати, порадовался, что вы преуспели в своем деле?

— К сожалению, он не дожил до этого времени. Но он производственник: я думаю, ему бы это понравилось.

— А как к вашему успеху относятся друзья?

— Нормально. Строительный институт, который я окончил, это, кстати, предполагает. У нас много ребят, которые стали руководителями предприятий или создали свои. Я учился в параллельной группе с Юрием Елисеевым, бывшим директором «Казэнерго». Еще у одного моего однокашника, Марата Хабибуллина, свое предприятие, которое строит дороги, а Ильяс Мухаметзянов, бывший замдиректора компрессорного завода, — мой одноклассник.

— У вас есть какие-то увлечения? Может быть, охота или рыбалка?

— Разве что дача. Распорядок у меня такой. Все субботы я работаю, на дачу приезжаю к 6 часам вечера: шашлык, баня. В воскресенье в 12 часов возвращаюсь обратно в город. Даже вскопать грядки под огурчики-помидорчики времени нет. Еще я люблю живопись. По возможности покупаю на выставках картины, которые мне нравятся. Я с детства увлекался моделированием и самолетов, и речных судов. Думаю, что мне сильно помогло это потом в работе.

Вообще, все кружки, что были, я посещал. Как-то в сентябре, только начали учиться, тренер выстроил: «Ты, ты и ты, пойдете на греблю?» Мы хором: «Пойдем!» (смеется). До байдарки, правда, дело так и не дошло: осенью в них еще не сажали, а весной уже было нужно ехать к бабушке в деревню. Я занимался и футболом, и борьбой, и хоккеем, бегал на лыжах.

— Одним словом, всем понемногу?

— Например, в секцию самбо я исправно ходил до самого окончания школы. У меня уже был юношеский разряд. Спорт воспитывает и лидерские качества, и упрямство в достижении цели.

— И традиционный вопрос «БИЗНЕС Online»: каковы ваши три секрета успешного бизнеса?

— Первый секрет — это амбиции. Берите самую высокую планку. Второй секрет — упорство: нужно обязательно добиваться намеченного. Это как в спорте подтянуться на перекладине. Еще должна быть интуиция. Кто-то из друзей сказал мне: «У тебя есть чуйка».