София Губайдулина (слева) прибыла в Казань накануне вечером из Дрездена, где прошла премьера сочинения «О любви и ненависти» для симфонического оркестра, хора и четырех солистов

«КАЗАНЬ — ЭТО МОЯ РОДИНА»

В Казань София Губайдулина прибыла накануне вечером из Дрездена, где под управлением эстонского дирижера Андреса Мустонена прошла премьера посвященного ему сочинения «О любви и ненависти» для симфонического оркестра, хора и четырех солистов. В большой, ярко освещенный зал Казанской ратуши София Асгатова вошла под руку с директором центра современной музыки им. Губайдулиной Лялей Гарифуллиной, которая выступала модератором пресс-конференции. Одета композитор была скромно, в черный брючный костюм. Несмотря на преклонный возраст, она сохранила ясность ума и отвечала на вопросы четко и живо, ее мягкий голос совсем не дрожал.

Утренняя встреча собрала внушительное количество гостей, не только представителей СМИ, но и художников, поэтов, музыкантов. Отвечая на их вопросы в течение часа, Губайдулина ни разу не изменила своей манере быть искренней и рассуждать о главном без скидок на публичную ситуацию.

«Я просто потрясена, безумно, — призналась она в начале, — такая теплая встреча. Не знаю, смогу ли я ответить на ваши ожидания, но для меня это событие является очень ярким. Я никогда не могла себе представить, что к 85 годам смогу предстать перед такой взыскательной аудиторией. Благодарю вас за ваше внимание».

На предсказуемый вопрос о Казани София Асгатовна ответила нежными подробностями. «Казань — это моя юность. Можете себе представить, что для человека означает юность? Это закладывание фундамента. В Казани я все улицы обходила пешком. Ходила по стенам Кремля, тогда еще возможно было ходить прямо по ним. Для меня Казань, конечно, это моя родина. Я с большой теплотой вспоминаю годы моего учения в детской музыкальной школе. Вспоминаю мою первую учительницу музыки Екатерину Павловну Леонтьеву, которая взяла меня, когда мне было 5 лет. Это была моя первая любовь, моя первая учительница, и я не могу забыть этого чувства к ней. Кроме того, большим авторитетом был для меня директор музыкальной школы Рувим Львович Поляков. Это были такого масштаба личности, каких я в своей жизни и не встретила, может быть, больше никогда, хотя я встречала много интересных людей», — сказала композитор.

В 2002 году в доме детства Губайдулиной был открыт центр современной музыки
Фото: архив «БИЗНЕС Online»

Естественно, что вслед за этим прозвучал вопрос о подробностях общения Губайдулиной с бывшим мэром Казани Камилем Исхаковым, по инициативе которого в 2002 году в доме ее детства был открыт центр современной музыки.

«О, это было знаменательная встреча. Это совершенно потрясающий человек, с ним я почти что породнилась, — рассказала Губайдулина. — Он приехал ко мне в Германию, в эту деревушку, в которой я живу. Это была такая теплая встреча, такое родство душ. Кроме того, я была совершенно потрясена тем, какая любовь к городу Казани есть в этом человеке. Он как раз был мэром, когда начался ее расцвет. А сейчас она превратилась во что-то совершенно особенное... Когда я приезжала в Казань, он провожал меня вечером, горели фонари, и город виделся в таком сказочном свете. Я была потрясена этой встречей, и до сих пор человек этот у меня в душе...»

«ВАЖНАЯ ЗАДАЧА ИМЕННО СОВРЕМЕННЫХ КОМПОЗИТОРОВ ТАТАРСТАНА — РАЗВИВАТЬ ПРИРОДНЫЙ, СВОЙСТВЕННЫЙ ИМ ЯЗЫК»

Молодой композитор Эльмир Низамов, только что номинированный на «Золотую маску» за работу в спектакле казанского ТЮЗА «Из глубины», поинтересовался, как видит Губайдулина миссию современных композиторов. Ответ был глубоким и подробным.

«Я много думала о том, что нужно принять как самое главное. Каждая эпоха создает определенную звуковую ситуацию, в которой мы живем и на которую мы должны отвечать. Это как бы заказ нашей деятельности... Мне кажется, в современной ситуации интеллектуальная деятельность намного превышает интуитивную. Но важен баланс между двумя этими формами. Никакое сочинение не бывает чисто интуитивным или чисто интеллектуальным. Современный мир устроен так, что все в нем направлено в пользу интеллектуального осмысления. Но ведь деятельность интуиции, подсознания, с моей точки зрения, самое важное, что должно быть причиной новых сочинений. Чтобы интуитивный поток тоже был достаточно сильным и не перекрывался интеллектуальными задачами. Мне всегда было важно», — рассказала она.

На вопрос о композиторах своего поколения, заданный членом союза композиторов Татарстана, 80-летним Лоренсом Блиновым, Губайдулина сказала: «Часто композиторы переосмысливают свое мировоззрение в середине творчества. Но когда я смотрю на себя со стороны, я вижу, что у меня не было этого слома. На третьем курсе консерватории я написала Fazelia, с тех пор, кажется, всю жизнь и пишу одну и ту же „песню“. Услышать, как звучит мир, — это моя попытка услышать себя. Мне кажется, я все время иду в глубину своей собственной души. И, зная это, я не хочу навредить своей душе».

Писателю Ринату Харису, спросившему об отношении женщины-композитора к поэзии, Губайдулина призналась: «Я очень люблю читать. В моем творчестве много работ, которые связаны с поэзией... Это настолько объемный вопрос, что я даже не знаю, на чем тут сосредоточиться. Я люблю стихи Марины Цветаевой, Мандельштама и Ахматовой, люблю Райнера Марию Рильке и Томаса Элиота... Но самым главным в моей жизни было обращение к сакральной поэзии. И вот последнее мое сочинение как раз берет тексты из сакральных текстов Библии, русского молитвослова и сборников молитв различных конфессий».

«ВСЕ ТАТАРСКОЕ НА СВЕТЕ Я ВПИТАЛА, МОЖНО СКАЗАТЬ, С МОЛОКОМ МАТЕРИ»

Бывший заместитель генерального директора ТНВ Миляуша Айтуганова тоже обратилась к юбиляру. «Одна из тенденций современного музыкального творчества — это обращение к этнической музыке. Буквально последние два-три месяца в Татарстане идет очень большой спор: куда двигаться нашей национальной музыке. Как вы считаете, насколько серьезно для нации, для этноса, развивать свою этническую музыку?» Вероятно, имелись в виду прозвучавшие накануне откровения организаторов фестиваля «Yзгәреш җиле», поставившие целью приблизить татарскую эстраду к стандартам мирового шоу-бизнеса. «Играется и поется во всем мире одинаково», — сказал, в частности, директор оперного театра им. Джалиля Рауфаль Мухаметзянов, поставленный во главе проекта. Губайдулина невольно вступила с ним в заочную полемику.

«Думаю, чрезвычайно серьезная задача — развивать национальный язык, национальную культуру, — ответила композитор. — Потому что не существует культуры унифицированной, не существует культуры, которая бы отказалась от этнических своих основ. Это очень важно именно для современных композиторов Татарстана — развивать свойственный им язык. Хотя важно сказать, что этот язык постоянно обогащается под влиянием других этносов, чувашского, марийского и т. д. Не только этносы, которые находятся географически рядом, имеют влияние. Думаю, есть и влияние Китая, Японии, Кореи... Мы же не рассматриваем себя, как древние греки, в масштабах Средиземного моря. Сейчас каждый рассматривает себя в масштабах всего глобуса. После того как человек изобрел колесо, мотор и интернет, с тех пор мы живем в глобализированном мире. Но важно понять, что в глобализированном мире нет и не может быть глобализированной культуры. Сейчас мир впервые живет в ситуации скомпрометированной религии. Еще никогда человечество не жило так. И задача культуры — со всем этим как-то разбираться».

В завершение выступления София Губайдулина вспомнила о своих татарских корнях. «Все татарское на свете я впитала, можно сказать, с молоком матери. То есть такая высокая культура, народная культура, профессиональная, в Казани была очень высокой уже тогда, когда я была совсем юной, — вспомнила напоследок композитор. — И все национальное было дано природой. И, конечно, этнос сказывается в моих сочинениях, безусловно. Каким-то опосредованным образом или даже мелодией. Но я всегда в своей деятельности стремилась к тому, чтобы расширить свое сознание, чтобы не быть локально привязанной к тому, что уже дано. Действовать так, чтобы активизировать то, что задано. Ведь во всех нас есть то, что нам дано от природы — от матери, от отца, от нашей юности, а что-то — задано... Мне кажется, важно выполнять программу вот этой заданности. Ну а о результате, о том, как это у меня получается, я думаю, судить не мне».