Эльдар Мамедов, «Редут»: «Нарисовать бяку или ребенка запугать до полусмерти – что за детский сад?»

Эльдар Мамедов: «Если закон будет принят в таком виде, он не только убьет коллекторский бизнес, но и негативно отразится на миллионах россиян»

«ПУСТЬ ИХ САЖАЮТ — НАМ ЖЕ ЛЕГЧЕ РАБОТАТЬ БУДЕТ»

— Эльдар Ивадович, судя по сообщениям СМИ, на рынке взыскания происходит какая-то вакханалия. 27 января в Ульяновске коллектор бросил в окно частного дома бутылку с легковоспламеняющейся жидкостью, от огня пострадали 56-летний мужчина и 2-летний ребенок. 25 февраля в Екатеринбурге коллекторы, находясь у двери одной из квартир, угрожали находившемуся внутри 12-летнему мальчику расправой и поджогом. Кроме того, они залили клеем замок, блокировав ребенка в квартире. Как бы вы оценили эти события?

— То, что произошло в Ульяновске, Екатеринбурге и в других городах, это делают моральные уроды, уголовники, ничего общего не имеющие с настоящим коллекторским бизнесом.

— Но они называют себя коллекторами...

— Они сами себя так называют. Это коллекторы микрофинансовой организации — обезбашенные по полной программе люди. Это не профессиональные коллекторские агентства.

— Как бы то ни было, такие случаи послужили поводом к законодательной активности в области регулирования коллекторской деятельности. Законопроект, получивший одобрение правительства РФ, прямо запрещает применение коллекторами физической силы, угрозы ее применения, причинение вреда здоровью, повреждение имущества, психологическое давление и введение в заблуждение. Законопроект также запрещает сообщать о долге третьим лицам, включая родственников и сослуживцев, размещать сведения о должнике в интернете, на здании или жилом доме. Наконец, он дает должнику право отказаться от взаимодействия с коллектором или кредитором либо определить своего представителя. Коллекторы не смогут звонить заемщикам чаще двух раз в неделю и встречаться с ними чаще одного раза в неделю. Общение коллекторов и должников запрещено по выходным с 20:00 до 9:00 и по будням с 22:00 до 8:00. Как вы расцениваете те законопроекты, которые сейчас обсуждаются в Госдуме?

— Парадокс в том, что настоящие коллекторы уже не один год просят законодателей изменить законы о коллекторской деятельности, чтобы четче регламентировать нашу деятельность. Но тот законопроект, который разработан минэкономразвития РФ и внесен в Госдуму председателем Совета Федерации Валентиной Матвиенко и спикером Госдумы Сергеем Нарышкиным, значительно затруднит нашу деятельность. В таком виде его принимать нельзя. Самое плохое в том, что не получилось настоящего диалога законодателей с участниками рынка, которые входят в национальную ассоциацию профессиональных коллекторских агентств (НАПКА). Если закон будет принят в таком виде, он не только убьет коллекторский бизнес, но и негативно отразится на миллионах россиян — банки пересмотрят свои риски и сразу же увеличат ставки по кредитам. По нашим оценкам, ставки возрастут на 9 - 13 процентов.

«Вытворяют все эти вызывающие общественный резонанс безобразия не профессиональные коллекторские агентства, а те, кто пришел «хапнуть» и быстро уйти с рынка, а также микрофинансовые структуры»

«ПОПРАВКИ В ЗАКОН ЛИШАЮТ НАС ВОЗМОЖНОСТИ РАБОТАТЬ С ДОЛЖНИКАМИ»

— Почему вы считаете, что этот законопроект затруднит коллекторский бизнес?

— Поправки в закон лишают нас возможности работать с должниками. Я вообще считаю, что данный закон написан для должников. Должник получит право вообще отказаться от контактов с коллекторами. То есть любой негодник через три месяца после того, как взял кредит в банке, может написать отказ от общения с коллекторами, и его никто не будет иметь право беспокоить. В законопроекте даже не отражено, как с него взыскивать долг.

— Черед суд...

— Да, только через суд. Мои юристы просчитали, что там, где сейчас работают 15 судебных приставов, после принятия этого законопроекта надо будет задействовать не менее 200 человек, чтобы обеспечить точно такую эффективность работы по сбору долгов. Мы ведь во многом работу с судебных приставов сняли — сами все делаем. Так что судебные приставы и мировые судьи сразу же захлебнутся, утонут в вале дел. Сейчас 1,7 триллиона рублей гуляет по стране просроченных кредитов. Представьте себе, что эту сумму мы подаем на взыскание в суд. Это отодвинет взыскание на несколько лет, что означает потерю актуальности взыскания. Какой-нибудь мошенник придет в банк, возьмет кредит под какой угодно большой процент, так как знает, что не будет платить. И пока до него очередь дойдет, чтобы подать на него в суд по тому состоянию, которое есть сейчас, пройдет не менее пяти лет. Уже срок исковой давности к тому времени закончится. А банки эти риски предвидят и либо вообще откажутся выдавать кредиты, либо повысят ставку, чтобы закрыть ущерб от мошенников. Понятно же, что неизбежно увеличится просрочка по кредитам. По нашим прикидкам, не менее 9 процентов от всего кредитного портфеля. Так как эту просрочку никто взыскивать не будет, банк автоматически будет повышать процентную ставку по кредитам.

Но самое интересное, из-за чего весь сыр-бор? Как я уже сказал, вытворяют все эти вызывающие общественный резонанс безобразия не профессиональные коллекторские агентства, а те, кто пришел «хапнуть» и быстро уйти с рынка, а также микрофинансовые структуры. Настоящие коллекторские агентства дорожат своим местом на рынке, так как им приходится инвестировать в компанию значительные средства. Например, у нас есть лицензия на обработку персональных данных — чтобы ее получить, надо год работать. Она дорогого стоит — порядка 1 миллиона рублей, чтобы привести в соответствие ее требованиям аппаратуру, документацию, обучить кадры. И только тогда еще регулятор будет рассматривать — дать лицензию или нет.

— Но ведь эта лицензия не ставит барьер для выхода на рынок коллекторских услуг любого желающего?

— Не ставит. Да многие «коллекторы» просто не знают, что им нужно войти в реестр по обработке персональных данных. Или вот, требования по уставному капиталу коллекторского агентства планируется увеличить до 20 миллионов рублей. Но это же не спасет! Микрофинансовые организации легко обойдут эти требования и продолжат вытворять безобразия. Они останутся на рынке, моментально «перекрасятся». Сегодня они свои службы по взысканию задолженности называют коллекторами, а завтра их обзовут, ну, например, менеджерами отдела мониторинга и инкассации процентов. Слово «коллектор» вообще исчезнет, а они будут точно так же обзванивать, точно так же ездить, поджигать двери, требовать деньги. Зато настоящих коллекторов, которые уже не один год бьются за прозрачность рынка, которые вкладывают бешеные деньги в программное обеспечение, проводят ежегодное обучение своих сотрудников (обучение только одной группы стоит порядка 300 тысяч рублей) — их законопроект связывает по рукам и ногам. А те, кто поджигает двери и творит другие безобразия, и так попадают под статьи Уголовного кодекса. Давайте против таких «коллекторов» вместе бороться. Пусть их сажают — нам же легче работать будет.

«НАДО БЫЛО ВЫРАСТИ, ЧТОБЫ С НАМИ НАЧАЛИ РАЗГОВАРИВАТЬ ФЕДЕРАЛЬНЫЕ БАНКИ»

— Расскажите про вашу компанию «Редут». Правда, что вы сами начинали как МФО?

— ООО «Служба взыскания «Редут» — преемник «ТФБ-Займъ». Однако «ТФБ-Займъ» нельзя позиционировать только как МФО, так как компания предлагала клиентам практически банковский продукт. Речь идет о займах, сумма выдач которых составляла от 50 до 500 тысяч рублей, срок кредитования составлял до 3-х лет (у МФО — до двух недель), процентная ставка в среднем была в четыре-пять раз ниже, чем у классических продуктов МФО, таких как «Деньги до зарплаты». Также стоит отметить практически банковский уровень верификации.

Как бы то ни было, в 2013 году «ТФБ-Займъ» закончил выдачу займов. Учредителями была проведена массовая оптимизация отдела продаж, маркетинга, закрытие филиальной сети. Затем была поставлена задача обслуживать тот портфель, который был ранее роздан гражданам, в том числе и просроченный долг. Когда мы, остатки коллектива «ТФБ-Займъ», начали этим заниматься, и родилось коллекторское агентство «Редут». Мы показали неплохую эффективность — сейчас от того микрофинансового портфеля уже практически ничего не осталось, работаем по новым портфелям с банками.

— Наверное, вы в первую очередь Татфондбанк продолжаете обслуживать?

— Его, но не только. У нас сейчас обслуживается пять банков, в том числе Радиотехбанк (Нижний Новгород), «Тимер Банк», есть и заказчики-юрлица

— Эти банки тоже входят в финансовую группу ТФБ...

— Ну пока так. Надо было вырасти, чтобы с нами начали разговаривать федеральные банки, надо было получить все необходимые лицензии. Буквально сегодня я подписал заявку на вступление в национальную ассоциацию профессиональных коллекторских агентств (НАПКА). Членство в этой авторитетной организации накладывает некоторые обязательства, под контролем будет каждый шаг. Там есть кодекс этики, который надо соблюдать. Мы страхуем наш портфель, страхуем наши обязательства, показываем нашу бухгалтерскую отчетность, «чистоту» своих сотрудников перед законом, что в отношении нас нет никаких судебных производств и т. д. Только после этого НАПКА примет нас в свои ряды. Поэтому понятно, почему ни одно крупное коллекторское агентство не «засветилось» в скандалах.

— Вы работаете только на рынке долгов физических лиц или же и юрлиц?

— Мы развиваем свою компанию последовательно, согласно утвержденной стратегии. Пока мы работаем с физлицами. Этот бизнес-процесс мы уже отладили и сейчас начали присматриваться к рынку юридических лиц, создаем новый отдел в компании, изучаем нюансы. Мы не хотим пороть горячку — скупить долговые портфели, а потом, не умея работать с ними, получить убытки, а главное — потерять репутацию на рынке. А это дорогого стоит.

— Вы намерены продолжить работу только со структурами группы ТФБ или же планируете выйти на свободный рынок коллекторских услуг?

— Да, в нашей стратегии предусмотрена «отвязка» от материнской компании. Мы хотим выйти с предложениями о сотрудничестве к сильным банкам Поволжья — в первую очередь Самары, Нижнего Новгорода и Екатеринбурга — там хорошие банки находятся. 25 марта в ГТРК «Корстон» мы провели для них специальный семинар, на котором презентовали свои возможности. В любом случае выход на новые рынки надо делать аккуратно, последовательно.

— Для вас кризис — это жаркое время? Время роста коллекторского бизнеса?

— Я бы не сказал, что время роста. Платежеспособность населения падает, денег у них становится меньше, и собрать долги тяжелее. Горячее время еще не наступило.

— И когда оно наступит, по вашему мнению?

— Когда после окончания кризиса возобновится кредитный бум. Тогда банки будут заваливать коллекторов долговыми портфелями.

— А сейчас разве не так? ЦБ РФ же заставляет банки освобождаться от просроченных долговых портфелей.

— Когда кризис кончится, собирать долги станет легче, у людей появится более высокооплачиваемая работа. А сейчас у многих должников безвыходное положение. Встречаешься с человеком, а у него в глазах полная безнадега. Наш бизнес не благородный, не белый и пушистый. Но раз у должника ничего нет, ну что же делать? Отложи его дело в сторону и жди наступления лучших времен, занимайся другими должниками.

«Грамотные розничные банки уже давно отдали процесс взыскания долгов на аутсорсинг»

ДОЛГИ НА АУТСОРСИНГ

— С каким дисконтом банки продают коллекторам долги своих клиентов?

— В 2015 году стоимость долговых портфелей очень упала — банки накопили большой балласт, а ЦБ РФ начал в последнее время очень жестко отслеживать все банковские активы. Средняя цена сейчас от 1,5 процентов от номинальной стоимости портфеля.

— Практически задарма отдают...

— Да. Но отдают те портфели, которые по банковским меркам давно перешли в разряд невозвратных. В банковской среде есть такой показатель NPL (от англ. Non-performing loan, дословно «неработающая ссуда» — прим. ред.). Он отражает суммарную величину срочной и просроченной задолженности в кредитном портфеле. К «неработающим» относятся ссуды, по которым выплата процентов и основного долга просрочена на 90 дней. Их Банк России рекомендует считать невозвратными — к этому времени данная ссуда уже на 100 процентов должна быть зарезервирована банком. Как правило, до этого времени служба безопасности или отдел взыскания банка пытаются сами найти клиента и принудить его платить по долгам. И только после этого банки продают ставшие невозвратными кредиты, выставляя их на торги. Какой коллектор предлагает лучшую цену, тот и забирает его себе.

— Тендер на повышение?

— Есть и другой вариант. Некоторые банки выкладывают на торги долговые портфели, например, за 7 процентов, потом идет тендер на ступенчатое уменьшение цены — кто первый купит.

— А долги, еще не получившие статус невозвратных, банки не отдают коллекторам?

— Грамотные розничные банки уже давно отдали процесс взыскания долгов на аутсорсинг. С 1 по 90-й или 120-й день просрочки обычно коллекторы работают по агентской схеме. В агентском договоре, например, может быть прописано, что 80 процентов долгов коллектор обязуется вернуть в график платежей, только после этого банк будет говорить о вознаграждении. И профессиональные коллекторы вежливо, мягко уговаривают людей войти в график, чтобы должник вновь стал добросовестным заемщиком. И только после того, как план выполнен (а это довольно трудно) коллекторы получают комиссионное вознаграждение — 6 - 8 процентов от возвращенной суммы. Отработали 90 или 120 дней, банк либо продлевает агентский договор еще на какой-то срок, например, до 180 дней просрочки, то тут уже ставка вознаграждения выше, можете уже досрочное гашение просить с людей, либо продает портфель коллектору.

— Кто ваши конкуренты на этом рынке? Какую долю рынка вы занимаете?

— В первую очередь наши конкуренты — федеральные коллекторские агентства, которые работают с федеральными розничными банками. Понятно, что их оборот с нашим несравним. Если говорить про местный рынок, реальных конкурентов у нас в Татарстане нет. Я не сравниваю нас с МФО, я их просто вывожу за скобки. Еще раз говорю, что эти ребята не являются коллекторскими агентствами, это внутренние службы МФО по возврату долгов. А другого местного коллекторского агентства с отдельным юрлицом... Ну в «АК БАРС» Банке есть коллекторское агентство, правда, я не знаю, насколько оно эффективно. Я могу похвастаться, что по собираемости долгов наша компания опережает по эффективности два федеральных агентства.

«Представьте себе, что вам позвонил человек, который вам хочет что-то продать. Вот точно так же должен вести себя настоящий коллектор»

«Я НЕ ОЧЕНЬ-ТО ДОВЕРЯЮ ВЫХОДЦАМ ИЗ МИЛИЦИИ В КАЧЕСТВЕ КОЛЛЕКТОРОВ»

— Расскажите о себе, как вы вошли в этот бизнес, когда пришли в «ТФБ-Займъ»?

— Я жил в городе Кирове и работал в уголовном розыске. В конце 90-х годов меня пригласил на новое место работы мой друг — владелец местной сети магазинов бытовой электроники. Я возглавил службу безопасности сети. Когда в 2002 - 2003 годах начался бум кредитования, пошли невозвраты. И я как безопасник начал разбираться, почему это происходит. Именно тогда появилась первая статистика, методики, как возвращать долг, что делать...В 2006 году меня пригласили в агентство по возврату долгов при Росбанке, с которым мы сотрудничали. Три года я отработал директором филиала в Кировской области, а в 2009 году меня попросили возглавить весь Уральский регион и я переехал в Екатеринбург. В зону моей ответственности входили все структуры группы «Сосьете Женераль», которая к тому времени купила Росбанк, Русфинансбанк, «Дельтакредит». В 2013 году меня пригласили в Казань на должность начальника службы безопасности «ТФБ-Займъ». Надо отметить, что Казань для меня не чужой город, отсюда родом моя жена. Передо мной была поставлена задача внедрить в компанию самые передовые стандарты работы с клиентами по образу и подобию ведущих федеральных коллекторских агентств.

— Расскажите, как вы подбираете себе персонал. Откуда коллекторы? Это бывшие милиционеры?

— Нет. Я не очень-то доверяю выходцам из милиции в качестве коллекторов. Практика показала, что они хороши на бумажной работе — на верификации, на проверке будущего заемщика. Но они привыкли применять власть, действовать жестко. Кстати, поэтому их охотно берут микрофинансовые организации выбивать долги. Когда я пришел в «ТФБ-Займъ», то сразу выгнал 19 человек, которые себя скомпрометировали.

— Кого вы взяли на их место?

— Так как я к тому времени знал почти всех руководителей работающих при банках федеральных агентств по возврату долгов и они знали меня, то охотно откликнулись на мою просьбу поделиться кадрами, направляя порядочных профессионалов со своей рекомендацией. Конечно, я все равно их еще раз «прокачивал» через свою службу безопасности и только после этого брал их на работу. Также хороши бывшие сотрудники банков — они очень грамотные, умеют считать деньги, знают психологические подходы к клиенту. Но самая большая часть сотрудников «Редута» — выходцы из службы судебных приставов с большим стажем. Это настоящие профессионалы, хорошо знают законодательство и действуют строго в его рамках. У меня 73 процента персонала — люди с высшим образованием. Ни одного судимого человека. Все вменяемые люди, с которыми не надо бояться, что ко мне придет прокурор и скажет, что сотрудник «Редута», к примеру, избил беременную женщину. Мне этого не надо.

— Вообще, как должен вести себя коллектор?

— Как банковский клерк. Представьте себе, что вам позвонил человек, который вам хочет что-то продать. Вот точно так же должен вести себя настоящий коллектор. Опрятно одетый, абсолютно трезвый. Рабочий инструмент коллектора — портфель с бумагами, и все. Он пришел к вам продать услугу по урегулированию ваших финансовых проблем. И не больше того. Если у него в руках что-то тяжелее сумочки и ручки — можете вызывать полицию. Он не должен пинать двери, орать матом, угрожать. Но он обязан предупредить, что будет суд и будут плачевные результаты при невозвращении долга. Он — финансово грамотный человек. И, как правило, приходит к финансово неграмотному человеку. Его задача — помочь выбраться человеку из той долговой ямы, куда этот человек попал. Тут надо понимать, что 80 процентов должников уже преследуются другими коллекторскими агентствами. И мы это знаем. И нам надо очень сильно от них отличаться.

— То есть между коллекторами существует конкуренция — кто первым успеет забрать последний телевизор должника?

— Кто первым даст человеку возможность свободно вздохнуть. Опять же, возвращаясь к программе прощения долга — надо быть хитрее и умнее конкурентов, надо уметь влезать в шкуру должника. Ну что толку угрожать должнику, что мы его разденем? Он уже банкрот. Нет, надо вместе с ним искать выход. Удобно платить 2 тысячи в месяц — плати! Устроишься на работу, найдешь больший заработок — мы с тобой встретимся. Хочешь вернуть побыстрее — плати 5 тысяч. Давай, закончим дело — ты решай. Но давай сделаем так, чтобы я к тебе больше не приежал. Я в режиме онлайн смотрю: от тебя пришли деньги, я тебе даже не звоню.

«У каждого нашего сотрудника свой прикрепленный реестр должников, с которыми только он работает»

«ЛЮДЯМ СЕЙЧАС НЕ ХВАТАЕТ НОРМАЛЬНОГО, ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ»

— Так какая сила эффективнее с точки зрения собираемости налогов — мягкая или жесткая? Вы больше собираете долгов, чем те, кто «прессует» должников?

— В любом случае мягкие методы работы более эффективны. Людям сейчас не хватает нормального, человеческого отношения. Ну что толку, если ты ему пять раз в день позвонишь? Ты только разъяришь человека. К тому же не надо забывать, что не мы одни к нему звоним. Его еще «прессуют» несколько агентств...

— Так недолго и до суицида довести...

— Да, такое бывает. Кстати, мы не используем технологию карусели, когда все сотрудники могут звонить всем клиентам. Сначала Маша звонит, потом, через пять минут, Даша звонит и т. д. Нет. У каждого нашего сотрудника свой прикрепленный реестр должников, с которыми только он работает. Он может с ними подружиться, чай вместе пить, что хочешь делай. Но он должен предприятию принести прибыль и при этом вытащить человека из долговой ямы.

— Персонал коллекторского агентства — это одна из составляющих успешного бизнеса?

— Я думаю, это самая главная составляющая успеха и одновременно угроза для бизнеса. Что делается в микрофинансовых структурах? Ну вот случились происшествия в Екатеринбурге и Ульяновске. Да тех коллекторов уже уволили задним числом! Знаете, что они скажут? «А он уже на себя работает. Мы его уволили еще за неделю до событий. Он просто остатки денег себе в карман собирает». Вот и все — как с гуся вода.

Директор ООО «Служба взыскания «Редут» Эльдар Мамедов (слева) и финансовый директор ООО «Служба взыскания «Редут» Сергей Чехломин

ПОГАСИЛ ДОЛГИ И СПИ СПОКОЙНО

— Какие методы воздействия на должника вы применяете кроме звонков?

— Выезды, встречи. Мы в основном работаем по договору цессии — выкупаем долги у кредитора и сами инициируем подачу в суд, сами взыскиваем задолженность. Человек больше года просрочил, потерялся для банка. Поэтому банки и продают долги, потому что сами не могут найти должников. Выездные группы как раз и устанавливают местонахождение должника, или же, как написано в законе, третьего лица. Как правило, это либо родители, либо взрослые дети. Мы их находим, объясняем ситуацию, либо мы их приглашаем сюда. У нас в приемной сидит наиболее подготовленный сотрудник, в годах, очень спокойный, знает все от и до и добивается подписания соглашения о погашении долга. А оно бывает разным в зависимости от ситуации. Есть рассрочка платежа, есть гашение какой-то части. А еще у нас есть уникальная программа по прощению долга.

— По прощению?!

— Да. Мы покупаем долговой портфель и знаем, сколько на нем можем заработать. Понятно, что мы соблюдаем свои интересы, но мы можем прощать часть долга при определенных условиях. Человек потерял кормильца, у него кто-то тяжело заболел. Мы понимаем, что он не по собственной воле не платил. Предположим, что человек сейчас должен 150 тысяч рублей. Но мы видим, что из этой суммы большую часть составляют штрафы и пени. Мы говорим: не надо нам 150 тысяч. Давай, мы договоримся, ты нам 100 тысяч, а 50 тысяч мы тебе прощаем. Мы подписываем допсоглашение и выдаем документ о том, что задолженности у человека нет не только перед нами, но и перед банком. Это официальный документ. Если человек хочет, то мы об этом сообщаем в бюро кредитных историй, о том, что этот гражданин погасил задолженность.

— По социальным сетям должников пробиваете?

— Без этого уже никуда. Нам же банк дает ту информацию, которая у него есть в анкете. Зачастую там указаны неактуальные контакты. Заемщик ведь никогда не прибежит в банк и не скажет, что у него поменялся номер телефона. Так что соцсети помогают нам актуализировать информацию о заемщике.

— В прошлом году начал действовать закон о банкротстве физических лиц. Объявление себя банкротом поможет избавиться от коллекторов?

— Мы приходим к тому, что это великий обман для человека. Во-первых, чтобы объявить себя банкротом, ты тратишь еще кучу денег и времени. И еще не факт, что тебя признают банкротом. И на самом-то деле никто тебя от уплаты долгов не освобождает! Пока нет толковой судебной практики, чтобы посмотреть, во что это выльется, для этого нужно еще год-полтора. Более того, мы сами не являемся инициаторами банкротства. Мы работаем с теми гражданами, которые сами себя хотят признать банкротами, но их еще через суд банкротами не признали. Когда они подают иск в суд, мы снимаем их с работы и ждем, что им скажет суд. А пока мы их не трогаем. Хочешь объявить себя банкротом — объявляй. Но давай сначала дождемся, что суд решит. Когда суд его объявит банкротом, то там уже другие люди начинают работать — арбитражные управляющие. Они зарабатывают на реализации имущества, счетов и прочем. Они в любом случае свое поимеют с банкрота. А их затраты немаленькие.

«Граница терпения переходится, когда мы видим, что человек уклоняется от выполнения своих обязательств. Тогда мы приезжаем с приставом, и уже государственный чиновник описывает имущество должника»

«80 ПРОЦЕНТОВ ДОЛЖНИКОВ — ЭТО НОРМАЛЬНЫЕ ЛЮДИ»

— Кто ваши клиенты, если так можно сказать? Их портрет?

— 80 процентов должников — это нормальные люди. Мы выделяем две категории должников — это должник банка и должник микрофинансовой организации. Должники банка — это, как правило, женщины 35 - 40 лет, служащие, то есть вменяемые люди. Мужчин чуть поменьше, но у них возраст чуть побольше — около 45 лет. Тоже вменяемые, нормальные люди. И тоже потерявшие, как правило, работу либо потерявшие кормильца, либо тяжелые, необратимые условия в семье — потеря здоровья и т. д. Остальные — это либо маргиналы, либо мошенники.

— А если должник умер?

— У меня несколько сотен должников умерших. И мы проводим работу по этим умершим с нотариусами. И только если появляются наследники, мы работаем с ними. Это одна сторона медали. Другая сторона медали: эти умершие должники, как правило, были застрахованы. Сейчас банки при выдаче кредита обычно требуют застраховать жизнь. Но страхователи с деньгами очень неохотно расстаются. Их надо тормошить, и в этом мы помогаем наследникам.

— Что делать, если должник все равно отказывается платить?

— Тогда мы переходим к судебной стадии. Кстати, люди сейчас очень грамотные — только мы начинаем им звонить, они заявляют, что хотят общаться через суд. У нас сразу же в программе автоматически ставится галочка, долг моментально переходит в другой отдел. В автоматическом режиме составляется исковое заявление. Потом должника предупреждают в последний раз — уже не из контакт-центра, а наш юрист, который действительно хочет убедиться, что человек твердо намерен судиться. Юрист предупреждает его, что в суде тот обязательно проиграет. Объясняет ему, что пока мы находимся на судебной стадии, мы можем сделать то-то и то-то. Опять же, простить часть долга, сделать рассрочку и т. д. — есть масса вариантов. Но после вынесения судебного решения наступает стадия исполнительного производства...

— А до должника у судебных приставов, как вы сказали, руки дойдут еще не скоро. Может, должник на это и рассчитывает?

— Но мы-то знаем, что открыто исполнительное производство. Мы можем не дожидаться, когда пристав приедет к этому должнику. Мы сами звоним приставу: давайте покажем ваш документ. Пристав только спасибо скажет — на нем одновременно порядка 2500 производств. Наша выездная группа опять встречается с должником: вы хотели через суд — мы вас предупреждали, что так будет. Вот решение суда — давайте что-то дальше делать. И мы вновь предлагаем различные варианты урегулирования, отсрочек, рассрочек и даже списания части долга.

— Ну хорошо, он попросил отсрочку на год. Год прошел — он опять за свое: денег нет. Где граница вашего терпения?

— Граница терпения переходит, когда мы видим, что человек уклоняется от выполнения своих обязательств. Тогда мы приезжаем с приставом и уже государственный чиновник описывает имущество должника. Но проблема в том, что, как правило, 80 процентов должников уже имеют исковые производства от других банков и с него взять нечего. И это существенно осложняет взыскание. Но надо понимать, что исполнительный лист — это пожизненный документ. В течение трех лет мы можем перепредъявить его, а потом еще и еще раз. За три года человек может устроиться на работу, получить какой-то доход, купить какое-то имущество, выйти на пенсию, в конце концов. На свет божий опять поднимается этот исполнительный лист, и он предъявляется либо в пенсионный фонд для списания долга из пенсии — а что делать, мы предупреждали — либо на работу, либо в госорганы и Регистрационную палату, которые приостанавливают сделку по покупке имущества. И опять же пристав начинает свои действия — вводит запрет на пересечение границы, арест автомобиля и т. д. А скоро должников будут лишать водительского удостоверения. Это уже государственные рычаги. Наша задача — мониторить и держать на контроле, чтобы все это делалось.

— А вы можете сразу отличить — вот это мошенник, а это просто человек попал в тяжелую жизненную ситуацию? С мошенниками вы как-то работаете?

— Нет, с мошенниками мы не работаем. Информацию о них мы передаем в службу безопасности нашего заказчика, а они уже работают с правоохранительными органами. У меня же служба взыскания, нам некогда заниматься уголовным преследованием.

«Это дорогой бизнес. Но и рентабельность тоже неплохая — в среднем по рынку более 30 процентов»

НА ХЛЕБ С МАСЛОМ ХВАТАЕТ

— Вам часто угрожают?

— Да практически нет. У меня хорошо поставлена служба информационной безопасности. Да и потом, мне угрожать практически не за что. Во-первых, деньги любят тишину, не нужно публичности, не надо человека унижать. Что за детский сад такой — нарисовать на стене напротив его окон всякую бяку или ребенка напугать до полусмерти. Слава богу, мы не прячемся, мои личные телефоны указаны на сайте. Более того, мы сейчас делаем фотосессию с нашими сотрудниками, потом фотографии опубликуем на своем сайте — начиная от рядовых сотрудников до руководства компании. Никаких проблем я в этом не вижу.

— Сколько человек сейчас работает в вашей компании?

— 66 человек. Так то по штату 80, но около 20 девушек у нас находятся в декретных отпусках.

— А оборот компании?

— Сейчас наш долговой портфель превысил миллиард рублей. Сборы за 2015 год превысили 250 миллионов рублей. За 2015 год мы заплатили налоги на 15 миллионов рублей.

— Насколько рентабелен этот бизнес? Суперприбыльный бизнес или у коллекторов тяжелый хлеб?

— Это хлопотный бизнес, который требует больших инвестиций. Белая зарплата, все налоговые отчисления, грамотный бухгалтерский баланс — это дорогой бизнес. Но и рентабельность тоже неплохая — в среднем по рынку более 30 процентов. Это как в сфере услуг. Если у тебя нормально бизнес поставлен, если не раздут управленческий аппарат, на хлеб с маслом хватает.

— Традиционный вопрос «БИЗНЕС Online»: какие три секрета успеха вашего бизнеса?

— Я много лет не устаю повторять известное изречение, что деньги любят тишину. Задачу мы должны решать профессионально, непублично, грамотно и законно. Еще один секрет успеха — тщательная работа с кадрами коллекторского агентства. Ну и программное обеспечение. Без использования хорошего ПО трудно обойтись — нужно обрабатывать большие массивы информации.