Эльмира Калимуллина: «Мне хотелось, чтобы в программе были песни не только знаменитых певцов, но и свой материал, потому что очень важно быть самостоятельным артистом, который не зависит от каверов»


«Я ОЧЕНЬ БОЯЛАСЬ, У МЕНЯ БЫЛИ ЖУТКИЕ СОМНЕНИЯ»

— Эльмира, в ближайший четверг состоится ваш первый большой сольный концерт в Казани. И сразу возникает вопрос: почему этого события пришлось ждать так долго? Ведь со времен участия в шоу «Голос», которое принесло вам всероссийскую известность, прошло уже три года.

— Вообще, долго, конечно, получилось. Очень многие спрашивали, почему сразу после «Голоса» не поехала в тур так называемым «чесом». Но у меня была немного другая цель. Во-первых, я не знала, как это все происходит. Во-вторых, по правде говоря, было немного страшновато. И, в-третьих, мне хотелось, чтобы в музыкальной программе были песни не только знаменитых наших певцов, но и свой материал, потому что очень важно быть самостоятельным артистом, который не зависит от каверов. Мне хотелось показать свое лицо и в татарской музыке, и в эстраде, ну и, конечно, в классике, поэтому программа нынешних концертов получилась разнообразная.

И по опыту прошедших выступлений в Нижнекамске, Набережных Челнах и Альметьевске могу сказать, что очень рада — зритель не скучал. Он постоянно был во внимании. Ведь не зря говорят, что даже в школе для детей специально программу делают таким образом, чтобы внимание всегда можно было удержать. Нужно сначала говорить об основе, потом переходить на какую-то отвлеченную тему, потом снова возвращаться к главному.

Я очень боялась, у меня были жуткие сомнения, были даже мысли «зачем это вообще надо?» И столько сложностей было в организации, потому что мы все делаем своими силами, без профессиональных организаций, которые занимаются концертами, — прокатчиков. Мне помогает мой старший брат Ильдар, мне помогает Алсу Хабибуллина, мой директор Аня Борисова. И, собравшись вот такой командой, мы решили брать города (смеется).

— И какие впечатления от первых концертов помимо нескучающих зрителей?

— Могу сказать, что с помощью Всевышнего все прошло с успехом, и я даже не ожидала такого начала. Думала, что народ будет очень лениво идти на концерты. Мне кажется, я адекватно оцениваю ситуацию, и после телепроекта прошло довольно много времени. И у нас были сомнения и даже страхи, что мы можем не собрать залы. Ан нет. Народ шел, народ аплодировал стоя, в Челнах я вообще поразилась тому, что они танцевали, пели чуть ли не каждую песню. В Альметьевске тоже очень своеобразная публика, очень интеллигентная, а зал пел вместе с нами.

И большая радость и огромное подспорье для меня — это музыканты. Это та стена, за которой я ничего не боюсь, прекрасно знаю, что они меня «поймают», если вдруг, знаете, пойдет незапланированная вокальная фантазия, например, спеть вместо куплета еще раз припев. Мы провели своеобразный «тест-драйв» нашей программы, и могу сказать, что теперь мы можем отправляться по городам России. Но, конечно же, самый главный концерт будет в Казани — 31 марта.


— Где вы будете выступать не одна...

— Да, Дина Гарипова, Анастасия Спиридонова, Маргарита Позоян, Саида Мухаметзянова, Филюс Кагиров придут меня поддержать. Хочу отметить Саиду, она потрясающий ребенок. За все время, за те три концерта, которые у нас были в режиме non-ston, ребенок ни разу не пожаловался. Она настолько самостоятельна, собрана, я уже не говорю о таланте, это просто божий дар. За ее умение собраться и за профессионализм все ее воспринимают как взрослого человека. За это огромное спасибо ее родителям. Без этой основы, привитого в семье воспитания, думаю, у нее не было бы сегодняшних результатов.

— Вы сказали, что программа получилась самая разнообразная, что она будет в себя включать?

— Мы решили взять татарские народные песни, но сделать их в новой, немного иной интерпретации, при этом сохранить фундамент мелодии, потому он очень важен. Это как оперные арии, которые нельзя транспонировать или менять. Как композитор написал, так и нужно исполнять.

Я думаю, что понимаю нашу ментальность, понимаю нашу культуру, а она достаточно консервативна. Но хочется, чтобы наши татарские народные песни знало и новое поколение слушателей, чтобы они приобщались к этой культуре. Конечно же, в программе концерта есть и авторские песни, написанные Эльмиром Низамовым, с которым, и это не секрет, мы очень дружим.

Для меня это было небольшим шоком и одновременно огромным счастьем, когда мне прислали видеозапись, на котором во время конкурса «Созвездие» мою песню «Рэхмэт сина» («Спасибо тебе»), написанную Эльмиром Низамовым, поет девочка-конкурсантка. Я считаю, что это прорыв! Ведь даже без средств массовой информации мы теперь можем воспитывать наше молодое поколение и приобщать их к глубокой татарской культуре. Той богатой, той необъятной, в которой есть миллионы разных фантазий. Это же наша богатейшая история, которая неотъемлемо является частью культуры.


И вот этот музыкальный фундамент, который, может, это громкие слова, закладываем и мы, у него большое будущее. Я уверена в том, что наша татарская культура будет известна не только в России, но будет выходить на мировой уровень. Ярким примером тому была передача флага чемпионата мира по водным видам спорта в Канаде, где мне посчастливилось петь песню «Мин ышанам сина, серле Казан» («Я верю тебе, таинственная Казань»). То есть на совершенно другом континенте я пела песню о Казани.

— Вы с таким энтузиазмом рассказываете о своей новой музыке, что трудно не поверить в то, что города будут «взяты», появятся сольные альбомы...

— Вы знаете, тем энтузиазмом, который сейчас есть у музыкантов, я и сама зарядилась. Перед первой репетицией очень боялась, думала, да, мы сейчас вот это сделаем, ну и, наверное, все. Но когда пришла на репетицию, то поняла, что меня не остановить. Я «подсела», можно сказать, на этот живой музыкальный процесс. Теперь мне хочется работать только с живым звуком, а на выступлении в Казани нас еще поддерживает оркестр «Новая музыка», поэтому это будет сочетание и камерного симфонического оркестра, и нашей, скажем так, суперэнергетической эстрадной команды (улыбается).

«На самый главный концерт, который будет в Казани, меня приедут поддержать Дина Гарипова, Анастасия Спиридонова, Маргарита Позоян, Саида Мухаметзянова, Филюс Кагиров»

«ЭЛЬМИР НИЗАМОВ — ЭТО ЕВРОПЕЙСКИЙ УРОВЕНЬ»

— Вообще, кажется, что давно не было в татарской музыке целой плеяды певцов, которые бы ставит перед собой задачу вывести татарскую эстраду на новый уровень. А сейчас они появились. Это и вы, и Филюс Кагиров, Алина Шарипжанова, Илюса Хузина и т. д. И у этой плеяды артистов есть и свой композитор Эльмир Низамов. Есть ли действительно такая цель и насколько ее возможно реализовать?

— Я думаю, что это уже сейчас реализуется, потому что мы видим определенный результат, взять хоть бы вышеупомянутый конкурс «Созвездие», где дети поют наши песни. Но сверхцели такой поставлено не было, мол, а давайте-ка мы соберемся и пойдем брать города, нет.

Мы просто творим, мы любим наше дело и очень здорово, что каждый из нас рядом с собой собирает команду единомышленников. Их немного, их, наверное, и не должно быть много. Но это та часть музыкального сообщества, которая действительно может сконцентрироваться, которая хочет и делает что-то новое, но очень хорошее. Она не ждет какого-то дядю, который придет и скажет: «А не хотели бы вы записать альбом?» Мы делаем это сами, мы хотим этого, и поэтому у нас все получается.

И музыканты, с которыми мы сейчас работаем над нашими концертами: Андрей Руденко, мы называем его «наш худрук», Дмитрий Забегаев, Рома Алексеев, Тимур Ахметзянов, Ильдар Субаев — это люди, которые в принципе не приобщены к татарской культуре, эти люди играют джаз, а это совершенно другая музыкальная субстанция.


Так вот музыканты настолько вдохновились песнями Эльмира, что Андрей Руденко, услышав их, сказал мне, что это шикарно, что это европейский уровень. Вы представляете, люди, которые играли за рубежом, жили там долгое время, которые знают, в чем соль, так высоко оценивают музыку молодого татарстанского композитора...

— Этот новый подход к татарской музыке — это некая попытка возвращения к истокам, к выдающимся композиторам, вроде к татарской мелодике, красивым голосам? Или это некий шаг вперед, что-то новое?

— Я думаю, что это попытка шага вперед, попытка объединить и классическую татарскую музыку, и тот опыт эстрадного и народного творчества, который у нас есть. Потому что все очень циклично. Поэтому мы возвращаемся к первоисточникам, и в каждом из нас есть, в правильном смысле, первобытность, но каждый новый цикл мы немного выше, чем цикл назад. Когда мы слушаем народные песни, в нас откликается музыкальная генетическая память, срабатывает какой-то магический внутренний музыкальный механизм. И вот эта основа, которая дает огромную возможность расширять границы, не только в музыкальном плане, но и в плане мыслей, общения.

«В программе концерта есть и авторские песни, написанные Эльмиром Низамовым, с которым, и это не секрет, мы очень дружим»

«ИМЕННО СЕЙЧАС Я СДЕЛАЛА ДВА КЛИКА, ВСЕ РАЗАРХИВИРОВАЛОСЬ»

— Давайте вернемся к той паузе, которая была в вашей карьере после «Голоса». Почему вы тогда не стали ковать железо, пока горячо?

— Вы знаете, всему свое время, и, наверное, до каждого проекта человек должен дорасти. Я честно могу сказать, я тогда была действительно не готова. Мне нужно было по жизни пройти какие-то этапы, приобрести новый опыт.

И это не было паузой для меня. Это, возможно, выглядело паузой для тех, кто ждал моих концертов, гастрольного тура на волне популярности «Голоса». Но такого не произошло, и у меня было время для того, чтобы поднакопить опыт, понять, что действительно мне нужно. Хочу ли я дальше продолжать работать в какой-то узкой музыкальной области или хочу попробовать что-то совершенно новое? Я созрела, поняла, что действительно мне нужно. Благодарна своей маме, потому что без ее фраз «кызым, надо», наверное, я бы так и не решилась на такой масштабный концерт. Да, интуитивно чувствовала, что концерт нужен, но иногда человеку необходимо вот это ободрение, слова «да, в добрый путь». Сейчас веду подготовку, четко понимая, что мне нужно, как вижу и хочу сделать свою программу.

— Вы стали шире смотреть на музыкальное пространство и свое место в нем?

— После консерватории я была несколько ограничена музыкально, так как мы пели только академическую музыку, к эстраде или к татарскому фольклору я относилась точечно. Конечно, проект «Голос» дал мне такой опыт, я смогла прикоснуться к хорошей поп-музыке, джазу. Возьмем к примеру песню Sade Is it a crime, песня вроде бы была на восприятие очень простая, но на самом деле в этой простоте сама ее сложность.

Я попробовала себя в дуэте с различными профессионалами, например, «Чайф», а это музыка совершенно другой формации. Но этот музыкальный опыт нужно было как-то «переварить». Поэтому я его на время отложила, можно сказать, заархивировала. И вот с этим заархивированным материалом и всем тем, что пела эти годы, именно сейчас я сделала два клика, все разархивировалось, я поняла, как нужно двигаться, и сейчас, думаю, что нас не догонишь, нас не остановить (смеется).

На выступлении в Казани нас поддерживает оркестр «Новая музыка»

«Я СЕЙЧАС НАХОЖУСЬ МЕЖДУ ДВУМЯ ГОРОДАМИ — МОСКВА И КАЗАНЬ»

— Не думаете, что в качестве шага для продвижения себя как артиста придется переехать в Москву?

— Вы знаете, «Голос» сам по себе расширил границы, он дал возможность быть узнаваемым не только в республике, но и в России, поэтому очень много людей пишут из различных городов и вообще из других стран, что ждут меня, кто-то ждет и на Дальнем Востоке. И я не считаю, что надо как-то кардинально к этому подходить и что переезд в Москву необходим. Ведь человек может творить там, где хочет... Понятно, что какие-то вещи неизбежны, и я сейчас нахожусь между двумя городами — Москва и Казань. Но это только расширяет границы, дает новые контакты, новые возможности, поэтому все, что есть здесь, в Казани, мы можем потихонечку перенести в Москву, а из Москвы дороги ведут уже не в одну точку мира.

— С точки зрения нового музыкального материала. У вас есть Эльмир Низамов. Но нужно находить контакты с композиторами и поэтами-песенниками и на российской эстраде...

— Да, тут есть такая сложность, потому что найти своего композитора непросто. Мы не можем ориентироваться только на тех, кто написал какой-то хит. Хит сейчас — это очень размытое понятие, людей приучают к какой-то музыке через радиостанции, через телевидение, но какого-то алгоритма написания хита нет. И я ведь не могу сама себя обманывать. Если песня вроде бы ложится на слух, она приятна, но она «не моя», я ее не чувствую, как она может стать хитом? Поэтому да, есть сложность в композиторах, именно российских. Поэтому мы начали писать сами.

— То есть вы выступаете теперь еще и как композитор?

— 31 марта я представлю на суд зрителей песню, она написана мной и молодым автором и исполнителем Евгением Ксенофонтовым. И для него это тоже будет сюрпризом, потому что я наглым образом взяла одну его идею и буду представлять ее на концерте в развернутом, готовом виде. Я рискнула и могу сказать, что это большой прорыв для меня, я узнала новую себя, начала писать тексты и поняла, что мне есть что сказать. И почему мне надо обращаться к кому-то, если мы можем делать это своими силами? Может быть, сначала и не произойдет какого-то серьезного резонанса, но все приходит с опытом, будем работать. Я не хочу останавливаться.


— Когда разговариваешь с людьми из мира культуры, понимаешь, что в современном мире очень размыто понятие успеха. Чем определяется успешность артиста с вашей точки зрения?

— Я просто считаю, что у каждого зрителя есть свой артист и наоборот. Мы видим прекрасно, что, например, в оперный театр собирается определенный контингент, на поп-музыку — другой, на рок-музыку — совершенно иной. И критерий успеха, я думаю, в долговечности того материала, который ты делаешь. Мы знаем прекрасно песни Крылатова. Песню «Крылатые качели» поют все, но многие даже не знают, что это композитор Крылатов. И я считаю, что это успех, когда песни становятся более знаменитыми, чем композитор или исполнитель, когда они становятся народными. Успех ведь не в материализме, успех в том, что даже если пара людей смогла прийти к какой-то новой мысли от твоей песни, возможно, что-то поменять в своей жизни, — вот это успех. Мы являемся лишь проводниками, и кто-то после прослушивания каких-то песен, простите, хочет утопиться, а у кого-то начинается новая жизнь. И я очень надеюсь, что наши песни будут давать новую жизнь.

— Но желание утопиться — это тоже сильная эмоция, значит, и песня мощная...

— Есть, конечно, такое, понятно, что люди тоже переживают, изливают свою душу. Но как бы то ни было, в песне должна быть надежда. Вот это светлое, что действительно дает нам силы идти вперед.

«У НАС РЕГИОН ТАКОЙ — ЗДЕСЬ ЕЩЕ СМОТРЯТ ТЕЛЕВИЗОР»

— Есть такое распространенное мнение, что в нашем регионе и в нашем городе очень сложно с хорошей музыкой, ее трудно продать. Менеджеры, которые работают с западными артистами, говорят, что гораздо легче привозить какие-то яркие группы в Екатеринбург, Новосибирск, чем в Казань. Вы согласны, что наш регион сложный в этом плане?

— Регион у нас непростой. И если брать не только регион, но и всю Россию, мы, скажем, не можем сравнивать две совершенно разные планеты — нас и западную культуру. Их умение работать, наверное, здесь и не сработает, у нас немного другая публика. Я сама убедилась в ходе своих концертов, все те три города — Нижнекамск, Челны, Альметьевск, по вместимости примерно одинаковые концертные залы, одна республика, люди должны быть похожи по ментальности, но в каждом городе совершенно разная публика.


— Чем же она отличается?

— Люди меня, конечно, видели, но знать они меня не знали, потому что тот материал, который я представляла в проекте «Голос», был исключительно в рамках проекта, я примерила там много образов: эстрадный, джазовый и фолк, рок, народные песни. Но настоящая я такая, как сейчас, и они ко мне присматривались. Это то же самое, если бы я пригласила людей в свой дом, все приготовила, накрыла стол, а они начали пробовать то салатик, то второе. И если им все нравится, они остаются дальше, пьют чай. Так вот я могу сказать, что зритель остался до конца, съел и десерт, да еще и хотел больше.

Возвращаясь к предыдущему вопросу, я думаю, что есть вопрос в воспитании, чтобы у людей было больше доступа к информации. Ну что мы слышим на радио, по телевизору? То, что нам ставят, нам, можно сказать, не из чего выбирать. К тому же у нас регион такой — здесь еще смотрят телевизор. То есть приобщение к интернету есть, но не такое глобальное, как в Москве или Петербурге. И так как есть вот эта небольшая ограниченность, а у нас тоже сидят разные редакторы на телевидении, и они выбирают музыку в эфир по своему разумению, они не могут перейти за те рамки, которые им поставили.

Но у нас ведь очень дружный народ, если бы не вот эта сплоченность, ни я, ни Дина, ни Саида, мы не смогли бы сами добиться таких высоких результатов на российском уровне. Поэтому вот эта сплоченность, несмотря на ограниченность в доступе информации, дорого стоит. Я уверена и вижу, что наш регион один из самых развивающихся. Люди приезжали из Петербурга на чемпионат мира по водным видам спорта и говорили, что Казань такой красоты город, что они бы сюда и родителей перевезли жить. Представляете?

«НАЧАЛО 90-Х БЫЛО ПЕРЕЛОМНЫМ ВО ВСЕМ: И В ПОЛИТИКЕ, И В ЭКОНОМИКЕ, И, ЕСТЕСТВЕННО, В СФЕРЕ КУЛЬТУРЫ»

— Зато на татарской эстраде есть проблемы с живым звуком, многие любят гнать «фанеру», а публику часто это устраивает.

— Есть такой момент. У меня как раз по этому поводу есть маленькая ремарка. Во время моего первого концерта ко мне подошел один человек, который тоже занимается концертной деятельностью, и говорит: «Ну зачем ты выступаешь с живым коллективом, ты же могла прописать аранжировку, живые музыканты — это же дорого». И я понимаю, что не объясню этому человеку, почему так решила. И даже смысла объяснять нет. Потому что, когда ты выходишь на сцену с живыми музыкантами, вы — единый организм. Один большой человек вышел, у него есть и сердце — это барабаны, и легкие — саксофон. Это все часть меня. И все, что происходит на сцене, — это некое волшебство, которое люди, может, сначала и не осознают, но по прошествии времени они захотят услышать то же самое или как минимум такого же уровня. Именно поэтому раньше Ильхам Шакиров, Альфия Авзалова до 1990-х всегда ездили с живыми музыкантами.

Начало 90-х был переломным во всем: и в политике, и в экономике, и, естественно, в сфере культуры. Появились синтезаторы и те инструменты, которые заменяют человека. Тогда это было нововведением, но сейчас это настолько проникло в нашу культуру, что без этого мы сейчас не представляем жизни. С одной стороны, это прогресс. Прогресс дает возможность упростить процесс, удешевить его, но при этом теряется химия живой музыки.

Может, кто-то идет путем меньшего сопротивления, присутствует лень. Но ведь не все артисты работают по такому принципу. Например, Раяз Фасихов. Я ни разу не видела, чтобы он вышел с аранжировками, он не позволяет себе этого. Филюс Кагиров, у него вообще играет целый оркестр. Ришат Тухватуллин, у него играет даже скрипка. Есть замечательная группа Alqanat, которая, к сожалению, завершает свой проект, а ведь это очень крутые музыканты, которые интерпретируют татарскую музыку в рок-обработке, и у них вообще нет слова «аранжировка». А у людей, которые ездят с аранжировками, своя публика, другие цели, поэтому и музыку они представляют в рамках своего видения.


— Но как же захватить хорошей музыкой и эту публику? Есть на это шансы?

— Шансы есть однозначно, просто, наверное, количество тех музыкантов, которые ездят с живыми музыкантами, пока не так велико. Но ведь артисты, пардон, тоже не дураки, они честолюбивы и тоже хотят лучшего. Поэтому они тоже будут потихонечку подтягиваться. Это будет, это неизбежно. Просто неизбежно. Медленно, но верно. Ну а как иначе? Мы будем друг друга подстегивать и, как один большой локомотив, будем присоединять вагончик за вагончиком.

— А вам статус заслуженной артистки Татарстана что-нибудь дает?

— Вообще, я об этом думаю и, когда представляла концертную программу, прекрасно понимала, какая это ответственность. Звание заслуженного артиста дается тебе тогда, когда ты этого заслужил, я считаю, и я, и Дина Гарипова с достоинством оправдываем это звание. Ни меня, ни Дину вы не увидите в каких-то непонятных образах, с непонятными песнями. Дина вообще представила нашу республику на «Евровидении». И я считаю, что из всех выступлений, которые были тогда на конкурсе, Дина одна из тех, кто сделал со своей стороны, как вокалист, все на высочайшем уровне, у нее было безупречное выступление. Честно, когда я ее увидела, я сказала: «Дина, низкий тебе поклон». Потому что так чисто спеть... Она настоящий боец.

«Звание заслуженного артиста дается тебе тогда, когда ты этого заслужил, я считаю, и я, и Дина Гарипова с достоинством оправдываем это звание»

«ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ЛЮБЯТ МУЗЫКУ, КОТОРЫЕ УМЕЮТ СЛУШАТЬ И СЛЫШАТЬ, НЕ ПРИВЯЗАНЫ К ПОЛИТИКЕ»

— Нельзя все-таки обойти тему «Голоса». На афишах ваших выступлений указано, что вы финалистка первого сезона, или вы, наоборот, стараетесь дистанцироваться от телепроекта?

— Это неотъемлемая часть моей жизни, именно благодаря этому проекту и произошел такой резонанс. Но сейчас я очень рада, что это приставка потихонечку отходит и что благодаря своей команде я становлюсь уже самостоятельным артистом, со своим лицом, со своими песнями. Я считаю, это здорово.

— В своих концертных номерах отдаете дань проекту?

— Безусловно. Во-первых, я полюбила те песни, которые там пела. Конечно же, я пою Adagio, конечно же, я пою Sade. И в дуэте с Саидой мы споем португальскую песню, которую пели с Пелагеей в финале «Голоса».

— Вы сами не хотели бы поучаствовать в «Евровидении», особенно если опять будут отбирать участника от России зрительским голосованием?

— Мне было бы интересно, да. Это совершенно другой уровень, и какой солдат не хочет стать генералом?

— Что вы скажете о Сергее Лазареве, который будет представлять Россию на «Евровидении-2016», каковы его шансы?

— Я думаю, что алгоритма успеха в «Евровидении» не знает никто. Всем известно, что это и политический конкурс, это уже не конкурс песни в чистом виде. Но здорово, что сейчас на «Евровидении» представляют Россию артисты, которые любят свое дело. Я не понаслышке знаю, как Сережа Лазарев работает. Я могу сказать, что на репетициях он отрабатывает все, даже то, как он будет разговаривать со зрителем. Он не позволяет себе выступать с «плюсовкой» и всегда трудится с живым звуком. Это колоссальная работа, и ему, конечно же, нужно выразить огромное уважение, потому что он тоже один из тех людей, который пробил брешь в стене «фанерщиков». Я уверена, что он с достоинством представит Россию. Ну а кто выиграет, уж точно не нам судить.

— Вы сказали, что конкурс политический, как тогда объяснить второе место Полины Гагариной на фоне наших непростых отношений с западным миром?

— Понимаете, люди, которые любят музыку, которые умеют слушать и слышать, не привязаны к политике. Они просто слушают, они любят это и поддерживают со своей стороны. Да, есть какой-то процент зависимых от новостей, от средств массовой информации, но все равно львиная доля людей все-таки сейчас старается не зависеть от политических движений, каких-то волнений.


«У МЕНЯ НЕТ КАКОЙ-ТО ПРИВЯЗКИ, ЧТО ПРИДЕТ ИМЕННО ТАТАРСКАЯ ДИАСПОРА»

— Как долго продлится ваш нынешний тур и какие в нем города помимо Татарстанских?

— Мы сейчас запустили проект в пилотном режиме только по Татарстану, потому что не знали, как все это работает. Сейчас знаем. И нас уже ждут в Ульяновске, мы очень хотим съездить в Нижний Новгород, Йошкар-Олу, Ижевск и потихонечку будем набирать обороты.

— На те концерты, которые вы готовите в российских городах, вы рассчитываете, что придут татары на татарскую певицу Эльмиру Калимуллину, представители диаспоры, или придут те, кто знает вас по «Голосу»?

— Я могу сказать, что меня не рассматривают и не воспринимают как татарскую певицу, мы убедились в этом при продаже билетов. Да, мы записываем татарские песни, но на мой концерт приходят как бабушки 80 лет, так и совершенно маленькие зрители. То есть разбег, грубо говоря, от нуля до 100, и это люди совершенно разных конфессий, национальностей, вкусов. Так что у меня нет какой-то привязки, что придет именно татарская диаспора. Безусловно, придут люди, которые хотят послушать татарскую музыку, и я с удовольствием ее представлю им. Но сказать, что только на них я рассчитываю, не могу.

— Сейчас ваше сердце несвободно или оно принадлежит исключительно музыке?

— Мое сердце, конечно, принадлежит музыке, но основа, которая там есть, — это любовь. Я действительно влюблена, теперь этого не скрываю, потому что благодаря тем чувствам, которые испытываю, я начала писать стихи, начала писать музыку, и это прекрасно.