Филюс Кагиров: «Заводы у нас стоят, зато вокруг одни артисты»

Филюс Кагиров: «Мы стараемся сохранить наследие — «алтын мирас», чтобы сохранился и тот самый непереводимый «мон»

«ЕСТЬ ОПРЕДЕЛЕННАЯ КАСТА АРТИСТОВ, КУДА В ТОМ ЧИСЛЕ ВХОЖУ И Я...»

— Филюс, поговаривают, что вы любимый певец Сакины Шаймиевой...

— Не могу сказать однозначно, любимый или нелюбимый, но она всегда интересовалась моим творчеством. Они с Минтимером Шариповичем [Шаймиевым] были на моем первом сольном концерте в театре имени Камала — это был 2008 год. Я знаю, что она благосклонно относится к моему труду.

— Вообще, когда среди представителей власти есть собственные поклонники, это помогает артисту?

— Конечно. Вообще, если мое творчество кому-то нравится, это, безусловно, приятно. Тем более таким уважаемым людям.

— Именно поэтому вас часто можно увидеть выступающим на татарстанских правительственных мероприятиях?

— Они без меня и не проходят сейчас (смеется).

Как сейчас устроено в татарском искусстве, есть люди, которые дают концерты где-то в районах, городах — и все. В правительственных концертах участия они не принимают. Ну или их редко приглашают. А есть определенная каста артистов, куда в том числе вхожу и я, — мы ездим на зарубежные мероприятия. Концертная программа, с которой мы ездим, так и называется — «Концерт мастеров искусств Татарстана». Например, в апреле мы должны поехать в Чехию, в Венгрию.

Я к тому, что есть разница между первой категорией артистов, о которых говорю, и нами. Мы стараемся сохранить наследие — «алтын мирас», чтобы сохранился и тот самый непереводимый «мон», сохранялись традиции. При этом мы должны не только сохранить их, но и передать другому поколению. Например, я пою и классику, и народные песни. И концерт мастеров мы должны показывать на уровне, чтобы не ударить в грязь лицом.

— И кто же входит в ту самую касту правительственных артистов помимо вас?

— Это Раяз Фасихов, Алина Шарипжанова, Марсель Вагизов, Ришат Тухватуллин, Айгуль Хайри. Эльмира Калимуллина и Дина Гарипова приезжают, не забывают и всегда рады помочь республике. На самом деле много исполнителей.

— Не получается так, что правительственные мероприятия занимают львиную долю времени, а на творчество его не остается? Не начинают в этом случае считать исполнителя, грубо говоря, шабашником?

— Нет. Мне кажется, это только подстегивает артиста, потому что каждый раз хочется показать что-то новое. Петь одно и то же как иностранным гостям, так и нашему руководству у нас не принято. И ладно гости, они хотя бы меняются, а наше руководство остается прежним, они не могут слушать постоянно одно и то же. Поэтому мы работаем, придумываем и готовим что-то новое, стараемся импровизировать. К тому же я и сам выезжаю с концертами, выступаю в разных городах и выстраиваю программу так, чтобы можно было импровизировать, добавить оживленности в выступление.

Но я не только даю концерты, с октября я начал преподавать в консерватории. Еще я там работаю в оперной студии, сейчас мы готовим произведение Назиба Жиганова «Тюляк и Су-Слу», учим партии. Так что это еще одна возможность держать себя в форме.

«Я точно знаю и уверенно могу сказать, что тот репертуар, который сегодня я представляю, нужен слушателю, нашему татарскому народу»

«БАСКОВА НЕ ЗНАЛИ, ПОКА ОН НЕ СТАЛ ИСПОЛНЯТЬ ПОПУЛЯРНУЮ МУЗЫКУ»

— Вас также уже не первый год считают оперной надеждой Татарстана, но эти надежды вы, кажется, не спешите оправдывать. Все же решили сделать ставку на эстраду?

— Я пробовал себя в оперном театре, работал там, но недолго. Понимаете, нужно быть либо оперным певцом, либо эстрадным. А эстрада — это не только электронная музыка и баян, в нее входят и народные песни, и ретро-песни, которые сегодня мало кто поет. Мне говорили зрители: «Если ты уйдешь в оперу, кто будет петь эти песни?» Есть определенная часть слушателей, которая хочет, чтобы я пел оперу, а есть другая, которая хочет, чтобы я оставался на эстраде...

— А сами-то вы чего больше хотите?

— Это такой сложный вопрос, если честно...

— Не боитесь, что, сконцентрировавшись на татарской эстраде, сами не заметите, как превратитесь в заурядного певца с таким же репертуаром?

— Нет. Я живу сегодняшним днем. Я точно знаю и уверенно могу сказать, что тот репертуар, который сегодня я представляю (народные песни, ретро-песни, классические произведения и качественная эстрада), нужен слушателю, нашему татарскому народу. И мне нравится дарить людям радость своим исполнением. А что будет в будущем, в каком направлении я буду двигаться дальше, жизнь покажет.

— Знаменитая Тамара Синявская, объясняя, почему Муслим Магомаев так и не сделал большой оперной карьеры, а предпочел быть первым в эстрадном жанре, говорила, что ее муж был ленивым человеком. Может, это и к вам относится?

— Дело вовсе не в лени. И на эстраде надо трудиться в поте лица. Да и как назвать Муслима Магомаева ленивым? Столько всего он сделал. И я сомневаюсь, был бы он так популярен, если бы стал оперным певцом. То есть, если бы изначально он предпочел оперную сцену, знал бы его кто-нибудь на таком же уровне? Ведь это эстрада принесла ему такую славу. Например, и Баскова не знали, пока он не стал исполнять популярную музыку.

— Может, тогда вами движет тщеславие и хочется той народной славы, которую дает именно эстрада?

— Я начинал как эстрадный певец, пел и народные песни, ретро, классику... Для того чтобы просто бросить все это и уйти в оперу, нужно быть таким смелым. Или мне надо было изначально заниматься оперой, чтобы без сожаления оставлять эстраду. Потом я хотел заниматься и тем и другим параллельно, но не получилось. Параллельно этого никак не сделать. Оперный певец должен жить в опере, грубо говоря, не вылезать оттуда и работать с утра до вечера. При этом не факт, что у тебя постоянно будет работа, кто-то сидит в театре и выпрашивает себе роль. Да, если говорить об Анне Нетребко, конечно, там контракт расписан на 10 лет вперед. Или наши гордости Альбина Шагимуратова, Венера Гимадиева, Аида Гарифуллина. Но это уже другой уровень.

«ПЕТЬ БЕЗ МИКРОФОНА НЕ ВСЯКОМУ ДАНО»

— Тем не менее Венера Ганиева рассказывала «БИЗНЕС Online», что театр имени Джалиля предложил вам выучить партию Джалиля в одноименной опере Жиганова. А еще говорят, что вам предлагали выучить партию Неморино в «Любовном напитке» Доницетти. Почему ваш дебют до сих пор не случился?

— Да, после мюзикла Эльмира Низамова «Алтын Казан» («Золотая Казань»), который мы ставили 30 августа 2014 года, поступило такое предложение, меня увидели в роли Джалиля. Именно тогда я попробовал поработать в театре. Для начала мне предложили спеть партию Неморино из оперы «Любовный напиток». Мы начали изучать ее, но я просто не успевал... Вместе со мной работали профессионалы, у которых за плечами несколько лет опыта, которые за месяц-два могут выучить партию и спокойно ее спеть.

Но тут нужно вспомнить о той параллели, о которой я уже говорил, — совмещение основной деятельности и работы в театре. Все успеть было невозможно физически, а отложить в сторону то, чем я уже занимался (сольную карьеру), на данном этапе времени я не мог. Конечно, я пел до этого какие-то партии во время учебы в консерватории, но мы годами учили роли. Наверное, если бы меня закрыли в комнате, я бы выучил партию (смеется). И тогда решил повременить с оперой.

— Как отреагировало руководство казанской оперы на это?

— Рауфаль Сабирович (Мухаметзянов — директор театра им. Джалиля — прим. ред.) сказал, что двери театра всегда открыты для меня. И если я решусь стать оперным певцом, то мне нужно прийти и сказать об этом.

— К театру имени Джалия часто предъявляют претензии, что здесь ставят очень мало спектаклей по произведениям местных композиторов. Что вы думаете об этом? Есть ли среди нынешних композиторов Татарстана те, кто может вывести нашу композиторскую школу на новый уровень?

— К сожалению, кроме Эльмира Низамова, особо таких талантливых ребят среди молодых и нет. Есть Резеда Ахиярова, поставили ее оперу «Любовь поэта», хорошая опера, запоминающаяся, мне очень понравилась... Может, какую-то пропаганду вести, чтобы как-то заинтересовать молодежь писать оперы?

«Мне нравится дарить людям радость своим исполнением. А что будет в будущем, в каком направлении я буду двигаться дальше, жизнь покажет»

— А как вы объясняете тот факт, что в театре имени Джалиля уже давно — кажется, со времен Михаила Казакова — не было пополнения из казанской консерватории среди ведущих мужчин-солистов? Нет достойных талантов?

— Я попробую предположить, что наш оперный театр сейчас поднялся на высокий уровень. Это связано с тем, что очень много приглашенных певцов, которые задают тон. И зрители привыкли к такому уровню. При этом зритель, который приходит в театр, — это одна и та же элита, которая понимает оперу, много тех, кто музыкально грамотен. И после приезжих артистов выводить на сцену молодого неопытного певца, можно сказать, дилетанта — большой риск.

Тем не менее у нас есть, например, Артур Исламов, мой друг, мы вместе учились, он тоже работает в театре. Он учился, практиковался в Питере в академии молодых оперных певцов Мариинского театра и параллельно работал здесь. У нас есть Гульнора Гатина, Венера Протасова, которые поют, стараются, они видели себя только в качестве оперных певиц и нашли свое место в театре, им дали шанс, и они его оправдали. Мне кажется, театр не отказывает ребятам, которые стараются. То есть тут вопрос в чем: может быть, молодые сами не идут?

— Почему так получается?

— Возможно, многие предпочитают петь то, что ближе народу, — эстраду, думая, что она легче, но я с этим не согласен. В любой сфере деятельности нужно трудиться и быть большим профессионалом. Как я уже говорил, петь в опере — сложная работа. Петь без микрофона не всякому дано, потому что звучать на весь зал, большой зал, петь бельканто — это непросто. Надо постоянно быть в форме.

«КАЧАЕТ, НО ИЗ КАРМАНА ЖЕ ТОЖЕ ВЫКАЧИВАЕТ»

— Кажется, что по принципу «С микрофоном проще» работают большинство татарских эстрадных певцов...

— Да, и это ужасно, потому что эстрада не должна быть такой примитивной. «Ой, меня мама похвалила, сказала, что ты умеешь петь», — и все, человек в это верит и идет петь. Я вот часто говорю — заводы у нас стоят, зато вокруг одни артисты. В действительности это, наверное, наглость в высшей степени, причем именно со стороны тех, у кого напрочь отсутствует какой-либо талант. Или у них есть какой-то дядя, который все проплатил, телевидение, радио, все. Бессмысленные песни — это ужасно.

А эстрада — это хороший жанр, он, может быть, самый близкий большинству народа, поэтому там тоже должны работать профессионалы, должна работать голова. Возвращаясь к разговору о Муслиме Магомаеве, Николае Баскове, они талантливые грамотные люди, на таких-то и надо равняться. Есть выражение: «Надо помогать талантам, а бездари и так пробьются». Вот они и пробиваются, они из кожи вон лезут, только чтобы выйти на сцену и спеть, они на все готовы.

— А что вы думаете по поводу новаторств в татарской музыке? Есть такие вещи, которые не годятся для национальной музыки?

— Да, татарский рэп, например, режет слух, я таких вещей не понимаю.

«Если люди заплатили деньги за билет на мой концерт, то я обязан предоставить им 100-процентное качество»

— Еще один наболевший вопрос для татарской эстрады — живое музыкальное сопровождение артиста...

— Да, это недешевое удовольствие. Я сам езжу с ансамблем из пяти человек, мы выступаем исключительно вживую. Конечно же, это требует бóльших затрат, чем ставить на сцене одного-двух неиграющих музыкантов в качестве бутафории, скажем так, для заполнения и украшения сцены. Но лично я по-другому работать не могу и не хочу. Если люди заплатили деньги за билет на мой концерт, то я обязан предоставить им 100-процентное качество.

— Получается, что многие артисты не хотят давать публике качество?

— Да. Они говорят: «Зачем это надо?» Я отвечаю: «Как зачем? Одно дело — включать запись, другое дело — давать живой концерт. Это же качает». На что мне обычно отвечают: «Качает, но из кармана же тоже выкачивает».

— А публику это устраивает?

— Мне один артист, который раньше тоже работал с живым коллективом, рассказывал: «Я ездил с коллективом. Мне самому хорошо, и народу нравится, но в этом году я сделал минусовые аранжировки, платить было нечем, и я решил сэкономить. Взял баяниста и гитариста. Они просто стоят на сцене, а народ лучше принимает». Почему так? Туда же поехал, просто не взял коллектив. Зритель платит деньги, чтобы посмотреть концерт, чтобы послушать живую музыку, чтобы перед ним работали, а не просто изображали, делали вид, что поют и играют. Но факт остается фактом: на живой концерт собрать зал сложнее, чем на концерт артистов, которые прыгают, бегают по сцене с криками «Казань, вперед!» или «Татары, вперед!», причем все невпопад.

— Может, на их концерты билеты дешевле?

— Нет, наоборот, на такие концерты зачастую билеты стоят дороже. Вопрос цен я лично тщательно контролирую и никогда их не завышаю, а ставлю цену, приемлемую для моего зрителя в данном городе/районе.

С семьей

«Я УЖЕ НЕ РЕШИЛСЯ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ В «ГОЛОСЕ», АЖИОТАЖ К ПРОЕКТУ СТАЛ УГАСАТЬ»

— Не могу не спросить про шоу «Голос», в котором побывали многие исполнители из Татарстана. Не было желания попробовать себя в нем?

— Я про этот проект узнал благодаря Эльмире Калимуллиной, она сказала, что появился новый проект и она будет в нем участвовать. И действительно, посмотрев первый сезон проекта, я был под приятным впечатлением. И конечно, на первых порах возникали мысли, а что если и мне попробовать... Но я так и не решился отправить заявку, подумав, что все-таки никогда не пел русские эстрадные песни, не пробовал себя в различных жанрах, а там люди импровизируют, пробуют петь в разных стилях. Были среди участников мощные голоса.

— Как раз второй сезон выиграл баритон Сергей Волчков — тоже академический вокал.

— Мне жена так и сказала: «Ведь многие участники поют в классическом жанре, не только эстраду». Но как раз потом я уже не решился принять в нем участие, ажиотаж к проекту стал угасать, хотя первый и второй сезоны смотрел с удовольствием.