Опера на пути от фольклора к шампанскому

Широко анонсированный совместный концерт Альбины Шагимуратовой и Бориса Березовского был срочно заменен оперным гала-концертом

СПАСИТЕЛЬНОЕ ГАЛА

Из-за отмены визита Бориса Березовского (фортепиано), с которым на прошлой неделе в Москве Альбина Шагимуратова репетировала программу романсов Римского-Корсакова и Рахманинова, Шаляпинский фестиваль лишился одного из самых интригующих (возможно, за всю свою 34-летнюю историю) события. Все-таки услышать на фестивальной сцене в камерной программе одно из лучших в оперном мире колоратурных сопрано, да еще с таким титулованным пианистом в качестве аккомпаниатора дорогого стоило. Но в семье жены Березовского случилась потеря, о чем стало известно в воскресенье. За сутки театр перекомпоновал усилия таким образом, что накануне вместо русского романсового изборника с участием пары звездных музыкантов возникло масштабное оперное гала с хором, оркестром, руководимым двумя дирижерами (изящный Ренат Салаватов порой надолго уступал палочку корпулентному Стефано Романи), с замечательными — заезжими, как и сама Шагимуратова — баритоном и тенором.

Более-менее равномерно поделенная на трех поющих программа, видимо, показалась организаторам несколько умаляющей выдающееся для Казани значение титульной героини вечера, поэтому была впрыснута изрядная порция оркестровых и хоровых номеров. На коллективных дрожжах концертное тесто стало раздуваться, а кое-где размазалось и потекло. Ну зачем, спрашивается, после Увертюры к «Набукко», часть материала которой — мелодия Хора иудеев, было исполнять отдельным номером сам Хор иудеев, тем более эта опера Верди натурально сигналит нам с сегодняшней фестивальной афиши? Из-за форсмажорных обстоятельств именно таким образом порепетировали часть материала? Не логичнее ли перед Сценой сумасшествия Лючии (которую вслед за «иудеями» исполнила Шагимуратова) было дать оркестровый или хоровой фрагмент партитуры Доницетти по роману Вальтера Скотта «Ламмермурская невеста»?

Лишним, если не чужим, в программе показалось и «Интермеццо» из «Сельской чести» Масканьи: прелестная музыка под руководством Романи была сыграна невероятно пресным, даже не пытавшимся чаровать звуком. Для какой радости тут звучала она или, скажем, хоровой финал оперы «Турандот»?.. А вот два номера из «Дона Карлоса» Верди — ария Родриго ди Позы (Ладюк) и дуэт клянущихся в дружбе заговорщиков — Карлоса и Родриго (добавился Сергей Скороходов) показались очень к месту. Просто потому что ничего лучшего для баритона и тенора даже Верди не написал, да и солисты были что надо! Обидно, что в дуэте Ладюк едва заметно занизил интонацию первой фразы, то ли не успел посмотреть, когда партнер начнет петь, то ли не увидел его из-за дирижера. Но Скороходов-то зачем начинает петь, едва вылетев из-за кулис?

Василий Ладюк (фото: www.novayaopera.ru)

ХИТ-ПРОБЕГ

Говоря о программе второго отделения, не избежать констатации, увы, самого в ней очевидного: хит, еще хитовее... и так до полной бессвязности. Василия Ладюка этот поток понес от куплетов Эскамильо к «Матильде моей», а далее — в эстрадную «Запретную мелодию» Гастальдони. Трудно сказать, бросали ли за сценой орла или решку, выбирая комбинацию солистов с дирижерами, но самому лучшему российскому Онегину и Жермону пришлось выходить с маэстро Салаватовым, который загнал все до одного темпы лучшему московскому баритону. Не то что пойти на фермату или позволить себе оперную ажитацию (от adgitato — итал. «взволнованно», «со страстью»)!.. Певец вообще ничем кроме accelerando (с итал. «ускорение») дирижера не интересовал. А уж в «Запретной мелодии» с каким-то мерзким эстрадным ударником и урчавшей, накрывая оркестровый баланс, бас-гитарой, Ладюк звука собственного не слышал. Надо же было именно на этом номере министру культуры РТ — господину Сибагатуллину явиться в свою ложу первого яруса: теперь будет думать, что выступал неважный певец. А это совсем не так!

Сергею Скороходову повезло больше, поскольку дирижировать его номера — дуэт Неморино и Адины из «Любовного напитка» плюс арию из «Страны улыбок» Легара — досталось Романи. После апатичного руководства оркестром, который в первом отделении вообще не смотрел на итальянского маэстро, какими бы пассами тот ни пытался приподнять коллективный тонус, вторая половина концерта зажгла в Романи какое-то романтическое вдохновение. И ах!.. Стало от чего получать удовольствие, а в голосе Сергея Скороходова аж замелькало тембральное сходство с Пласидо Доминго.

Сергей Скороходов (фото: meloman.friendsonfire.ru)

Позволю улыбнуться мнению, которое местному ТV высказал в антракте один неопознанный, как этот человек сам себя назвал, «производственник»: «Альбина, конечно, да! Настоящий талант! А тенора эти?..Ну не Паваротти!» Не Паваротти, конечно. В насыщенном, подвижном и очень красивом теноре Скороходова пока недобор той «сахаристо-медовой» кантилены, которая является фирменным признаком голоса Лучано Паваротти, но есть много чего, вполне пригодного для слушательского удовольствия (да и зрительскому кое-что оставлено). Так что высокомерно-уничижительное «тенора эти» — все-таки задело грубостью.

«КАЗАНСКИЙ СОЛОВЕЙ»

Концерт открыла народная песня «Сакмар су», спетая героиней вечера a cappella. В акустику зала колоратурное шагимуратовское сопрано влилось, словно и не покидало ее. Ни намека на акустическую притирку (есть у певцов и такие маневры), ни робости, ни форсажа. Словно вкатился какой-то фантастический голосовой шар, который тут же начал жить своей жизнью, то наливаясь звуком, то искря мелизмами, то вспарывая слух ровнейшим скальпелем вокала. Именно первый номер оставил ошеломляющее впечатление чуда и страха за наблюдаемость этого чуда здесь и сейчас. Что было бы, если бы Шагимуратову не учили музыке? Может ли певческая природа находиться в такой гармонии с певческой техникой?

Эти и другие вопросы, возникая где-то в непонятной глубине души, маячками то всплывали, то вновь исчезали, потому что внимание слушателя, как и его волю, певица волшебным образом умеет парализовать. Критик — такая же жертва, как и все остальные. Сцена сумасшествия Лючии, например, наблюдаемая автором этих строк когда-то в Казани, затем на фестивале «Золотая маска» в Москве, а теперь снова в Казани, — совершенное тому доказательство. Слушаешь, словно смотришь на любимое музейное полотно: те же краски, та же громада подробностей, выписанных музыкой Доницетти и рисунком этой роли в спектакле Михаила Панджавидзе. И все — гениально. Словно видишь в первый раз.

Альбина Шагимуратова (фото: kazan-opera.ru)

Не возьмусь осудить публику, которая в паузе, нависшей перед заключительным разделом арии, устроила овацию. Лючия же, не кланяясь и словно бы перестав дышать, выдержала долгий шквал аплодисментов и, чуть нагнувшись, произнесла: «Мы еще не закончили». Она свое допела. Да как! А вот люди, в неправильном месте выплеснув энергию аплодисментами, похоже, не восстановились. И только еще через четыре номера они получили очередную порцию Шагимуратовой в большой Сцене Виолетты и Жермона. Даже воздух, каким дышала то в гневе и ярости, а то в бессилии куртизанка, уговоренная Жермоном пожертвовать своей любовью, — даже воздух и тот исходил вокальными красками!

После всего этого, отдающего мистикой, в совсем другом дуэте — Адины и Неморино — Шагимуратова отлично разыграла рассерженную и одновременно комикующую доницеттиевскую вертихвостку. Еще во втором отделении певице достались популярное Болеро из «Сицилийской вечерни», еще более популярная песенка Куртиса «Мне не забыть тебя», совсем популярный «Соловей» Алябьева (в жуткой оркестровой аранжировке) и сверхпопулярная «Застольная» из «Травиаты».

По мере зашкаливания популярности на квадратную минуту музыкального времени, что-то в ходе концерта стало портиться. Салаватов, словно куда-то спеша, подгонял темпы и вовсе перестал «стелить соломку» солистам. Хор после все более коротких своих фрагментов дисциплинированно удалялся, намекая на скорое прибытие очередного концертного номера. В ложу, как уже сообщалось, явился министр культуры РТ, ради которого, было впечатление, все так заспешили. Возможно, спешили к финалу с «Застольной» — такой же знакомой-родной, как «Брызги шампанского», которую очень любит играть ресторанный квартет из театрально-буфетной зоны.

Сопрано и тенор пели «Застольную» с шампанским в руках и с зачем-то выведенными на сцену не поющим Ладюком и не дирижирующим Романи. Из-за перегрузки пространства бездействующими персонажами Альфред-Скороходов так увлекся последней нотой, что позабыл ее снять вместе с ликующей Виолеттой. Не в склад и не в лад окончив первую попытку, солисты и оркестрово-хоровой коллектив ТГАТОиБ тут же исполнили номер на бис. Общее между двумя «Застольными» было в наличии на сцене лишнего певца с лишним дирижером. А различие — в том, что вместо бокала с шампанским Альфред приволок Виолетте урну с искусственными цветами, а сам ушел танцевать с девушкой из оркестра. И тогда Виолетта стала танцевать с незадействованным в данном номере баритоном.