В конце прошлой недели Альберт Шигабутдинов вернулся из Москвы, где ТАИФ подписал меморандум о взаимопонимании с компанией ТНК-ВР. Этот документ должен дать старт реализации совместной программы по переработке и транспортировке газа с оренбургских месторождений ТНК на Казаньоргсинтез. Предполагаемые инвестиции в этот проект, по информации РБК, могут превысить 300 млн. долларов. Так что в воскресенье генеральный директор крупнейшей в Татарстане корпорации пребывал в хорошем настроении, общался с корреспондентом "ВК" непринужденно, демонстрируя при этом потрясающее умение отвечать уклончиво даже на самые простые вопросы. Врожденное это качество или многолетний опыт ведения переговоров с партнерами по бизнесу сказался, но такая подчеркнутая дипломатичность наверняка способствовала карьерному росту Шигабутдинова.

- Альберт Кашафович, вам что, 24 часов в сутках не хватает, если для интервью пожертвовали выходным? Как рано начинается ваш день?

- Завтракаю я обычно часов в 6 - 6.30.

- Ограничиваетесь чашкой кофе или заправляетесь поплотнее?

- Я придерживаюсь принципа: завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, ужин отдай врагу. И потому завтракаю плотно.

- Кто для вас так рано серьезные завтраки готовит?

- Жена.

- И во сколько же ей для этого приходится вставать?

- Ну не знаю. По крайней мере, когда я просыпаюсь, ее в постели уже нет.

- Кто вместе с вами садится за стол?

- Сыновья. У меня их двое. Старшему Руслану - 29 лет, Тимуру - 22 года.

- Ну что же, вернемся к нашему кофе. Альберт Кашафович, ТАИФ по масштабу и по степени влияния на экономику республики сравнивают с Газпромом. И по степени закрытости - тоже. Эдакий Гудвин, великий и ужасный. Помните, "Волшебника Изумрудного города"? Что сегодня представляет собой этот "великий и ужасный" ТАИФ?

- Говорить, что информация о нас закрытая, это не совсем правильно. Это скорее проблемы журналистов. Конечно, мы ограничены уставом, законом о коммерческой деятельности. Во всем остальном мы абсолютно открыты. И, вообще, мы считаем, что открытость компании - один из мощных рычагов для достижения высоких результатов и ускорения реализации наших планов. А ТАИФ сегодня - это 38 компаний, работающих в пяти секторах экономики: нефтедобыча, нефтепереработка и нефтехимия; фондовый и финансовый рынки; строительство; телекоммуникации, а также сфера услуг. В ТАИФе работает около 30 тысяч человек.

- Вам не кажется, что империя слишком разрослась и может стать плохо управляемой?

- Мы уже заявили, что будет проведена реформа в структуре ТАИФа, и она, собственно, уже идет. Останется не более десяти компаний, и основные силы будут направлены на нефтехимию и телекоммуникации.

- Общественность воспринимает ТАИФ как собственность семьи Шаймиевых. А вы однажды сказали: "У нас в Татарстане так, если Бабай сказал, а особенно поддержал, - это уже закон". Возникает закономерный вопрос: насколько вы, Альберт Шигабутдинов - генеральный директор ТАИФа, самостоятельны в принятии решения?

- Чтобы ответить на этот вопрос, придется вспомнить историю. В начале 90-х годов, успешно поработав в республике и в Поволжье и неплохо заработав, мы, в ВТНПО "Казань", решили, главным образом, работать в масштабах России. (В разгар перестройки, в 1990 году, совместно с Казанским горисполкомом Шигабутдинов создал и возглавил Внешнеторговое научно-производственное объединение (ВТНПО) "Казань". Его партнерами стали Гузелия Сафина и Рустем Сультеев. Сегодня все они - топ-менеджеры ТАИФа. - Ред.) Но тут - вторая волна напряжения и в экономике, и в жизни населения. Приватизация велась такими темпами, что вызвала эту самую напряженность. И в это время у Радика Шаймиева, с которым я был знаком раньше, и у Николая Васильевича Лемаева, который в это время был советником президента Татарстана (а его я знал еще со времен студотряда, мы строили установку "Этилен-450" в Нижнекамске), возникла идея. И они с ней обратились ко мне. А мы, повторяю, тогда уже в Сибири работали, деньги имели и обширные партнерские связи. Николай Васильевич говорит, давайте возвращайтесь, будем работать здесь: в Нижнекамскнефтехиме напряженное положение. Тогда Нижнекамскнефтехим решили разделить на восемь заводов. Вот в такой ситуации мы и вернулись в Татарстан. Я считаю, что разговоры о влиянии "семьи какой-то" - это просто чушь. Это партнерские отношения. А что касается Радика Шаймиева, то он прекрасный парень, очень грамотный, эрудированный специалист, очень воспитанный человек.

- Он акционер ТАИФа?

- Да, акционер, владеет примерно 20 процентами акций.

- У вас есть акционеры, владеющие более крупным пакетом акций?

- Да, конечно.

- И в принятии решений вы как генеральный директор абсолютно самостоятельны?

- Несу ответственность я. Акционеры мне ставят стратегические задачи, а дальше уже моя работа, работа всей команды.

- ТАИФ называют татарстанской моделью разгосударствления собственности...

- Вообще-то приватизация в Татарстане началась в 1992 - 1993 годах, еще при Фарите Газизуллине (ТАИФа еще не было). И тогда, например, по Нижнекамскнефтехиму было принято решение распределить 51% акций среди членов трудового коллектива. А они должны были стоимость этих акций согласно плану приватизации оплатить государству. Пришли к нам, в ВТНПО "Казань", помогите, денег нет. А нужно было 5 млрд. неденоминированных рублей. В ту пору все эти акционерные общества были в новинку. Нужно было, чтобы акции, государственные и частные, имели бы хоть какое-то хождение. Другая проблема - владельцы акций должны были управлять этими предприятиями. Мало кто в этом разбирался, и делалось это почти формально. Мы тоже сначала растерялись, пришлось много консультироваться с банками, западными партнерами. И на этой почве возникло предложение от наших американских партнеров к Госимуществу, чтобы мы работали в этой области. Решили в частном порядке открыть новую структуру, которая должна была создать рынок ценных бумаг в республике. Нужны были деньги. Американцы дали 10 млн. долларов, а государство вложило небольшую часть акций предприятий, находящихся в его собственности. 9% акций Нижнекамскнефтехима, где-то 4% акций Татнефти, 3% - Оргсинтеза... Так возник ТАИФ.

- То есть первым "кирпичиком" в здании ТАИФа стали инвестиции под специалистов ВТНПО "Казань". Сегодня уже госдоли в акциях ТАИФа нет, но его интересы по-прежнему декларируются как интересы республики. Вон на здании плавательного бассейна "Оргсинтез" висит лозунг: "Сила во благо". Во благо кому?

- Во благо жителям Татарстана. Как бы попроще это сказать... Лучше всего на примере объяснить, правда? Самым тяжелым периодом для нас были 97 - 99-е годы. Мы начали реконструкцию нефтегазового завода в Нижнекамске, который должен был обеспечивать Нижнекамскнефтехим сырьем и республику - топливом для энергетики. Но когда ТАИФ туда пришел, при мощности 7 млн. перерабатывалось всего 2,5 млн. тонн нефти. И даже этот объем не в Нижнекамск продавался, а часть - за пределы Татарстана. Нижнекамскнефтехим практически стоял. Завод превратили в самый настоящий колхоз, больше 300 так называемых давальцев было там. Никакой дисциплины и крайне тяжелая обстановка. Мы предложили тогда Татнефти заняться реформами на предприятии. В конце концов руководство Татнефти сказало нам: ладно, вы более опытные в этом вопросе, а мы добытчики и будем добывать. Может быть, думали, что у нас ничего не получится. Мы в короткое время разработали программу. Нефть покупали на рыночных условиях, может, даже чуть-чуть больше платили. Правительство, начиная с 80-х годов, относилось к Татнефти, как к священной корове. Нельзя ее трогать: где хочет, там лежит, что хочет, то и делает. И сегодня это так же. Это правильно. Только с этой коровой нужно немножко поработать, чтобы она нормально себя вела. Кормить нужно, но, главное, следить, чтоб менеджеры вокруг нее хорошие были. В этом отношении вопросы есть, но потихонечку решаются. Но я отвлекся. Так вот, сегодня баррель нефти стоит около 60 долларов, а тогда дело дошло до 6,5. А у нас уже были кредитные линии открыты, строительство началось. У Татнефти тогда случился дефолт, были заблокированы все ее счета и в России, и за рубежом. В принципе, она была банкротом. А тут - напряженка в республике с выплатой зарплаты бюджетникам. И наш еще тогда молодой премьер Минниханов вместе с Тахаутдиновым решили отдавать налоги нефтью. И нас заставили покупать татарстанскую нефть. Есть решение правительства об этом, правда, его некоторые трактуют так, что будто у нас были льготы. Но на самом деле это постановление приняли, чтобы мы у других нефть не покупали. Причем цену нам поставили почти в полтора раза выше, чем мы могли бы покупать в других местах.

- Неужто ТАИФ так дорого покупал?

- Да, покупал, мы брали кредиты. Все это документально зафиксировано. Например, в соседнем регионе нефть продают, просят, покупай по 180 рублей за тонну, да еще и деньги через месяц можешь перечислить. А нам руководство говорит, ты в республике живешь, с акционерами американскими как-нибудь объяснишься. Но так бесконечно не могло продолжаться. Мы начали ощущать финансовые затруднения, залезли в долги - 500 млн. долларов. (Нам банки всегда верили - моему слову и делам наших специалистов.) Все это отразилось на ходе строительства. Здесь вот и сыграло свою роль то, что в составе акционеров ТАИФа был сын президента Шаймиева. Он убеждал меня: Альберт, надо выдержать, людям же надо зарплату платить. Говорил, мы поможем сейчас, нам помогут потом. А я ему отвечал: с государством играть в такие игры нельзя. Это система такая: тебя используют, а если не можешь дальше идти - отдыхай. Никакой помощи не дождешься. Ну, в принципе, так оно и получилось. С другой стороны, я очень рад, что мы в тяжелейшее для Татарстана время смогли, как говорится, выложиться и в общем-то не допустили, чтобы Татнефть обанкротилась. При этом не прекратили строительные работы. В начале 99-го мы уже смогли договориться о реструктуризации долгов Татнефти, активно работали с клубом ее кредиторов, и начались денежные поступления. Но в этот момент сами оказались в тяжелейшей финансовой ситуации. Понадобилось месяцев 5 - 7, чтобы прийти в себя, оглянуться, как тем солдатам в фильме "Они сражались за Родину", которые, помните, вышли из боя. В этот момент в Татнефти поняли, что такое нефтепереработка. Поняли, насколько она эффективнее нефтедобычи. И нам предложили: ребята, мы сами переработкой займемся, без вас. И президент их поддержал.

- Вам не обидно было?

- Мы, конечно, тогда чуть-чуть посопротивлялись. Я объяснял, что специалисты все находятся у нас, мы потратили два года на комплектацию команды переработчиков и химиков. И потом ведь есть еще более 500 контрактов, договоров, связанных с реконструкцией завода и строительством. Даже если их передавать в оперативном порядке, это заняло бы не менее полугода. А так, как у нас принято, не меньше полутора лет. Но нам сказали "нет" - то, что вы начали, мы сами закончим. А то, что у ТАИФа обязательств больше чем на 500 тыс. долларов, то вы ребята грамотные, выкрутитесь... Вспоминать об этом тяжело. Еле выжили. Все силы бросили на то, чтобы разработать схему реструктуризации задолженности. Спасибо всем партнерам (я их до сих пор со всеми праздниками поздравляю), они поняли нас и пошли навстречу. В результате с Нижнекамском мы договорились и выкупили завод первичной переработки за 380 млн. рублей, хотя стоил он 200. В общем, выкрутились.

- Заплатили дороже, чем он стоил?

- Конечно. И чтобы все это дело обрезать, оформить, мы выкупили у государства 51% акций. Таким образом, мы сумели сохранить все, не вмешиваясь в перераспределение собственности. Это разве не благо? Люди, с которыми я работаю, помогли сохранить все как есть, при этом еще помогли выплачивать зарплаты и пенсии в самый тяжелый для республики момент. Так что, считаю, сила, которая у нас есть, была использована во благо всем татарстанцам.

- Альберт Кашафович, сейчас в России много говорят о социальной ответственности бизнеса. Что это такое в вашем понимании?

- Ну, во-первых, по-моему, твое производство не должно нарушать экологического баланса. Это минимум. А максимум - улучшать экологическую обстановку в регионе, где ты работаешь. Деньгами трудно оценить последствия, которые могут возникнуть в результате аварии в химической, например, промышленности. Во-вторых, люди, которые работают в твоем бизнесе, должны получать зарплату, достойную их вклада. И руководитель обязан организовать дело так, чтобы у наемного работника была перспектива роста заработной платы. А зарабатывать должны столько, чтобы иметь жилье, возможность отдыхать хорошо и платить такие налоги, чтобы старикам и детям хватало и трамваи ходили... Вот, допустим, мы считаем, что на будущий год должны выйти по Казаньоргсинтезу по заработной плате в среднем на уровень 30 тысяч к концу года. На этот же уровень в Нижнекамске мы планируем выйти к 2007 - 2008 гг. А вообще, ставим перед собой задачу - выйти на уровень 2 тысяч долларов по всем нашим предприятиям нефтехимии.

- А сейчас сколько получают сотрудники вашей корпорации?

- Я боюсь быть неточным, но где-то в среднем 15 тысяч. А самое главное - социальная ответственность бизнеса в том, чтобы приблизить уровень жизни наших людей к уровню жизни населения экономически развитых стран.

- "Наших людей", это тех, кто работает в ТАИФе?

- Деятельность в нашей корпорации должна быть примером того, как надо работать. Знаете, человек не может быть богатым и при этом получать удовольствие от жизни, когда рядом с ним бедные.

- Но пока получается так: чтобы вызвать зависть окружающих, достаточно сказать: "Я работаю в ТАИФе". Кстати, о жилье. По-моему, ТАИФ первым в республике в постсоветское время построил в районе старого аэропорта то, что раньше называлось ведомственным жильем. Дом с автономной системой жизнеобеспечения, бассейном, рестораном, прачечной, круглосуточной охраной. Тогда шлагбаум на въезде во двор был экзотикой.

- История этого дома такова. Когда мы в ВТНПО "Казань" решили, что возвращаемся в Татарстан, провели переговоры с серьезными западными фирмами по поводу их участия в проектах на территории республики. У них были претензии: в Казани нет гостиниц, беспокоимся за свою безопасность. Мы учли все их требования, пожелания и построили дом, в котором они могли бы жить, приезжая сюда. Но, к сожалению, 98-й год все эти планы перечеркнул, иностранцы не приехали. Хотя, может, и к счастью. Дом был переориентирован на проживание наших сотрудников. Чем наши люди хуже?

- А вы живете в нем?

- Да. У меня все специалисты, которые со мной работают, там живут. (По данным "ВК", квартиры в этом доме также имеют премьер-министр Рустам Минниханов, министр внутренних дел Асгат Сафаров, начальник республиканской налоговой службы Ринат Хайров, руководитель "Татэнерго" Ильшат Фардиев, гендиректор "Татплодоовощпрома" Раил Зиатдинов). Им нет необходимости тратить время на покупки, искать бассейн, химчистку, баню, где бы физзарядку сделать, покушать... Не надо при этом заботиться, что в квартиру зайдет кто-то посторонний. Я считаю, что эффективность и отдача от специалистов, которые живут в этом доме, в несколько раз выше эффективности тех, кто живет в обычных домах. Люди полностью поглощены заботами компании.

- ТАИФ теперь уже в центре Казани строит еще более крутой дом. Что, топ-менеджеров старый уже не устраивает?

- Дело не в том, что не устраивает, новый дом будет примерно такого же уровня, что и этот. Просто у нас появились новые специалисты и одного дома уже недостаточно.

- А вы не собираетесь переехать в него?

- А это я посмотрю. Может быть, перееду.

- Значит, он все-таки лучше?

- Он ближе к работе.

- Вы постоянно подчеркиваете, что в ТАИФе собрались специалисты, профессионалы высокого класса. Как-то в интервью "Вечерней Казани" президент Шаймиев охарактеризовал людей, возглавляющих ТАИФ, так: "Там собралась очень мощная команда молодых людей. Отрадно, что наша молодежь может так работать". Сейчас в ТАИФ пришли уже дети этой молодежи. Оба ваши сына, например, работают в нем... Они столь же талантливы, как вы?

- Хм... Спасибо, что напомнили ту характеристику президента. Я вот что хочу сказать. Я очень люблю ту землю, на которой живу, люблю ее народ. Мне кажется, что я мало еще делаю из-за того, что времени физически не хватает. Но эта земля и эти люди заслуживают к себе уважения и хорошей жизни. А что такое хороший специалист? Прежде всего, это изнурительная работа. Сейчас я пока не могу сказать, что мои дети работают в том же режиме, как я. Поэтому сказать, что они талантливы, и вообще, что я талантлив, это сложно.

- Ну что ж, будем считать, что вы поскромничали... Давайте тогда поговорим о кадровой политике в ТАИФе. Ваши приоритеты при наборе в команду менеджеров - профессионализм или преданность?

- Я не делю людей на преданных и непреданных. О преданности можно судить по результатам работы. А если мне приходится выбирать из двух равных по силе специалистов и у одного из них я знаю корни чуть ли не до третьего колена, я, конечно, выберу его. Потому что уже могу спрогнозировать, как в будущем этот человек себя поведет. Ну а если я не знаю ничего ни о том, ни о другом кандидате, то у нас есть служба безопасности, которая, конечно, все выяснит. Но сказать, что в группе компаний ТАИФ работают люди из моей деревни, нельзя. Ну, может, один человек работает. Или там из деревни Шаймиева тоже, может быть, один человек есть. Из разных регионов специалисты работают. Главное, я знаю, что они мне доверяют, и я им доверяю.

- Кстати, о службе безопасности. Вы как носитель серьезной коммерческой информации наверняка имеете охрану, но на встречу приехали на джипе один, даже без водителя. Почему?

- Каждый из тех, кто работает со мной, в своем направлении осведомлен намного больше, чем я. Конечно, я знаю стратегическое направление компании. Но это не та информация, за которую должна особо беспокоиться наша служба безопасности. Она больше обеспокоена безопасностью в наших средних структурах. В ТАИФе работа так построена, что на мне не так уж много замкнуто информации, которая могла бы повлиять на положение дел. Я могу отсутствовать на работе неделю, месяц, год, а работа будет идти.

- Но охрана все-таки у вас есть?

- Нет.

- То есть вы свободно можете передвигаться по городу и семью вашу не охраняют?

- Да.

- В последнее время особенно заметно, что ТАИФ выбирает в стратегические партнеры западные фирмы. Это попытка растворить и вывести активы холдинга?

- Стратегические западные партнеры у нас как были, так и есть. Сегодня мир так открыт: если ты нарушаешь закон, тебя и в Антарктиде найдут. Наоборот, в таких условиях мы должны работать очень четко, в рамках закона. А где находится владелец, не важно, хотя мы бы предпочли, чтоб он был в Татарстане. Чтоб все, что зарабатывается, здесь оставалось. Мы ведем переговоры с американцами для того, чтобы в скором времени часть активов вернуть в республику. А такой цели, чтобы что-то растворить, куда-то вывезти активы, у нас нет. Это сказки, что так можно сохранить бизнес.

- Ситуация в России такова, что любое, а особенно крупное и процветающее, дело можно под видом восстановления законности (а формальный повод найти легко) раздробить или целиком передать другому хозяину. Заявить, что делается это в интересах государства, и народ это поддержит. Вы не боитесь, что уход Шаймиева с политической сцены станет роковым для ТАИФа?

- Как вам сказать... Если на место Шаймиева придет человек, который будет работать по-другому, то, конечно, не сразу, постепенно, но все придет в упадок. Но так вести дела может только ограниченный и необразованный человек. Я не верю, что может прийти такой человек, который захочет, чтобы в республике стало плохо. Нет, я не вижу такой опасности. И это не беспочвенный оптимизм, а уверенность, что, несмотря на черные технологии, пиар, народ выберет...

- Сейчас выборов уже нет.

- Как нет?

- А так. Губернаторов назначает президент.

- Не назначает, а рекомендует.

- Вы видели, чтоб парламент где-нибудь не учел рекомендации президента?

- А я считаю, что президент России, всенародно избранный, один из немногих лучших людей, которые есть в России, предложит самый наилучший вариант для Татарстана. Потому что, я уверен, его самая главная забота - направить силы на благо человека.

- Вернемся к тяжкому бремени собственности. То, что вы продали "Сантел", знают все. А кто сейчас собственник "Пирамиды" и "Миража"?

- "Мираж" является собственностью нашего акционера ("НИРА-Экспорт". - Ред.), а "Пирамида" - собственность ТАИФа.

- Но ведь в "Мираже" вовсю хозяйничают турки?

- Они получили его в доверительное управление.

- Вы только что вернулись из командировки в Москву. А за рубежом часто бываете?

- Раньше ездил практически каждую неделю, а сейчас, наверное, в квартал раз, не больше. Соглашения приходится подписывать, переговоры с партнерами вести.

- Как руководителю крупной корпорации вам приходится думать об имидже. Какую одежду вы выбираете?

- Что удобнее.

- А стилиста у вас своего нет?

- Есть друзья, которые советуют, партнеры, с которыми я встречаюсь за рубежом. Костюмы я практически только там покупаю.

- Предпочитаете какую-то фирму или просто примеряете и берете то, что понравилось?

- Примеряю. Но мне нравятся итальянские костюмы. Они сидят как влитые. Как правило, выбираю темно-коричневый, темно-синий цвет. А яркую одежду я даже на отдыхе не люблю. Она как будто бы кричит: вот это я.

- Отдыхать где любите?

- Отдыхаю, если удается выкроить время, там, где могу заняться своим здоровьем. По крайней мере, диагностикой и профилактикой.

- Значит, в санатории? А где, в России или за рубежом?

- Лучше, конечно, в России. Вот в последние годы в Барвихе отдыхал. Там и обследование проведут квалифицированное, и распишут, что нужно делать, чтобы здоровье поправить.

- С детьми, наверное, уже давно не отдыхаете вместе?

- К сожалению, я должен признаться, что всей семьей мы ни разу в жизни не отдыхали.

- А в санатории вы ездите один или с женой?

- С женой. Это святое. Если ее нет рядом, мне некомфортно. Мы вместе уже 31 год.

- А на море не тянет?

- Тянет. В последний раз был на Средиземном море полтора года назад, ездил по делам в Сардинию, заодно и поплавал.

- Значит, полностью отпуск не используете. Нарушаете законодательство о труде?

- Но я стараюсь, чтобы сотрудники, которые рядом со мной, если уж не полностью отдохнули, то хотя бы следили за своим здоровьем. Я все-таки ответственность за них несу. Очень переживаю, когда выполнение работы каким-то образом отражается на личной жизни и здоровье сотрудников.

- Ну вы прямо, как Ленин, тот тоже за Горького беспокоился, в Италию отправлял отдыхать.

- А я и не знал, что Ленин так делал.

- Большие начальники в республике болеют - кто за футбол, кто за хоккей, некоторые сами участвуют в гонках. А вас что-то не видно на трибунах. Не увлекаетесь спортом?

- Спорт я люблю, когда-то занимался им очень сильно. Считаю, что спорт мне помог восстановить здоровье. И сейчас слежу за событиями в футболе, баскетболе, боксе. Но сказать, что я ярый поклонник какого-то вида спорта, не могу.

- А бильярд? Говорят, вы любите шары покатать.