Нияз Игламов: «В новом сезоне мы поставим лучшую в истории пьесу на татарском языке»

БЕЗУМИЕ И ХУЛИГАНСТВО — ПРИЗНАК РЕЖИССЕРСКОГО ПРОФЕССИОНАЛИЗМА?

Обычно, если мы приглашаем к сотрудничеству режиссеров со стороны, то это те постановщики, которые так или иначе знакомы и работали с нашим театром, а в случае с Мириам Вальтер до последнего не было понятно, что получится. Спектакль «Вне закона», как вы помните, в формате эскиза был рожден в недрах театральной лаборатории «Город АРТ-подготовка». Этот швейцарско-татарстанский проект осуществлялся при поддержке совета по культуре «Про Гельвеция» и мы изначально не знали состав участников швейцарской стороны. Когда я впервые увидел Мириам, то был поражен ее молодостью и уверенностью в собственных силах. Я люблю амбициозных театральных хулиганов, но, как и все остальные, пришедшие на показ эскиза зрители, совершенно не ожидал подобного впечатляющего результата. По единодушному мнению простых зрителей и московских критиков, режиссеров и других участников лаборатории, в том числе ее худрука Олега Лоевского, эскиз был принят как полноценный спектакль. Единственное, на тот момент не было декораций и костюмов. Перед премьерой Мириам приедет в Казань, чтобы дорепетировать спектакль, доработать все до мелочей и выйти, как полагается, на поклон.

В этой постановке, которую мы покажем 1 и 2 сентября, в главных ролях играет троица наших ведущих молодых актеров. Один из них, конечно, уже представляет скорее среднее поколение — это Фанис Зиганшин, который будет играть радиодиджея. Эмиль Талипов сыграет итальянца, роль которого в фильме блестяще исполнил Роберто Бениньи, а сутенера играет Раиль Шамсуаров. Причем именно для него эта постановка в большей степени оказалась серьезным профессиональным испытанием, поскольку он актер лирико-романтического плана. Для него роль сутенера — это своеобразный подарок, возможность попробовать себя в новом образе.

Почему мы приглашаем режиссеров со стороны? Ведь приглашенный постановщик видит труппу и ее возможности по-своему. И сколько бы ни говорили об отмене такого понятия, как «амплуа», а его действительно в чистом виде уже нигде не существует за исключением традиционных форм театра, скажем, в Японии или Китае, но все равно есть некая типажность, некая индивидуальная характерность у актеров, которая может со временем превратиться в штамп. Наши режиссеры стараются ее переломить, но иногда все-таки идут у нее на поводу, нужна иная оптика взгляда на труппу. Ну а кроме этого каждый режиссер привносит нечто новое, обогащает как актеров, так и зрителей.

Конечно, очень трудно понять, как будет реагировать наш зритель на интерпретацию джармушевской ленты. Но это всегда сложно — предугадать зрительскую реакцию. Надо сказать, что после того, как Фарид Бикчантаев стал главным режиссером, постепенно изменился эстетический курс театра, что закономерно. Поначалу это привело к некоторым потерям в зрительском отношении. Но сейчас такой проблемы нет и можно сказать, что за эти 10 с лишним лет сформировался бикчантаевский зритель, который вполне способен воспринять любые эксперименты. Впрочем, каких-либо особых изысков в спектакле Мириам Вальтер нет. Такого рода спектакль вполне способен и поехать на какой-нибудь фестиваль, и порадовать зал в Казани. Мириам превратила сценарий Джима Джармуша в черную комедию, но при этом ее спектакль глубок по смыслам. Кто захочет — посчитает их, кто не захочет — развлечется. Она «безумная» девушка, и это прекрасно. Она и безумная в хорошем смысле, и хулиганка, а если оставить шутки, это признак высокого профессионализма в режиссуре. Во «Вне закона» есть драйв, есть режиссерская смелость и безбашенность, нет оглядки на традиции, какие-то границы. Это молодой и задорный спектакль.

ЧТО ПОСМОТРЕТЬ В ЮБИЛЕЙНОМ СЕЗОНЕ?

Мы ведем очень строгий отбор пьес и очень щепетильно относимся к репертуару. На следующий год нам, театру им. Камала, исполнится 110 лет, поэтому и нынешний, и часть следующего сезона будут юбилейными. И поэтому у нас очень любопытно выстроится премьерный репертуар. Мы решили первую половину нового сезона посвятить классике. Мы откроемся 2 октября, а уже 3 октября наш зритель увидит «Галиябану» Мирхайдара Файзи в постановке Ильгиза Зайниева. Это достаточно любопытная вещь. Я не считаю ее одной из лучших татарских пьес, но она определенно одна из самых символичных. Она из числа тех пьес, чью силу составляют не столько ее собственные художественные достоинства, сколько существование в контексте общественного восприятия. Это та пьеса, которая шла или идет во всех самодеятельных коллективах, во всех многочисленных народных татарских театрах. К ней постоянно обращаются, написана куча продолжений и дополнений, а имена главных героев уже давно стали нарицательными. То же самое — «Голубая шаль». Отличие между ними одно — «Голубая шаль» имеет стойкую исполнительскую традицию, она с 1926 года не сходит с нашей сцены, за исключением периода сталинских репрессий, когда само имя Карима Тинчурина было под запретом. А без «Галиябану» театр добровольно обходился десятки лет без малейшего ущерба, хотя ее никогда не запрещали. В пьесе нет ничего крамольного ни по отношению к советской власти, ни к антисоветской, ни к постсоветской — она про любовь и сложности, в основе сюжета классический любовный треугольник под знакомые с детства народные напевы. Любопытно, что ни одна постановка «Галиябану», а пьеса с 1918 года с перерывами шла на нашей сцене целых 9 раз, не имела широкого общественного резонанса, кроме, может быть, самого первого к ней обращения. В конце 80-х в театре им. Тинчурина режиссер Дамир Сиразиев поставил ее в современных костюмах и современных ритмах, стилизовав ее под своего рода «Вестсайдскую историю», однако этот новаторский подход многие назвали надругательством над классикой, и зритель в целом не принял такую трактовку.

Так что новая «Галиябану» станет 10-м, тоже юбилейным обращением к пьесе. Вот и посмотрим все вместе — как эта вещь будет воспринята в новом веке. Сразу хочу успокоить, зрителя не ждут неожиданности. «Галиябану» все-таки не тот материал, который требует смелых экспериментов. Надо с уважением относиться к символам.

Сцена из спектакля «Галиябану»

ЗАДУМКИ БИКЧАНТАЕВА

Следующая премьера — это зарубежная классика. Это один из любимейших драматургов Фарида Бикчантаева — Мольер и его «Дон Жуан». Он собрал вокруг себя актеров, с которыми любит решать самые сложные задачи. Дон Жуана играет Радик Бариев, Сганареля — Искандер Хайруллин, Эльвиру — Люция Хамитова. Спектакль на актеров среднего поколения. Что в итоге получится — еще не понятно. Но Бикчантаев давно хотел поставить эту пьесу, это один из его любимых авторов. Его очень влечет то, что через комическую природу пьесы Мольера прочерчивается очень трагическое мировосприятие героя. Возможно, это одна из самых личных и исповедальных пьес Мольера. И на самом деле Дон Жуан — это трагическая фигура, и не ясно, зачем ему все эти женщины. Это сложнейший образ, архетип, прочно обосновавшийся в европейской культуре. Я думаю, наш зритель не будет разочарован.

Дальше — русская классика. Мы давно хотели посотрудничать с замечательным режиссером Александром Огаревым, лауреатом «Золотой маски», учеником Анатолия Васильева. Это режиссер, который вышел на новый этап своего творчества. Он поставил «Луна-парк» в Школе драматического искусства, «Анну в тропиках» в Электротеатре «Станиславский», на которую ополчился недалекий Юрий Грымов, много ставит в России и за рубежом. Сегодня он возглавляет Томский театр драмы и параллельно ставит в московских театрах. У нас в декабре 2013 года в рамках театральной лаборатории фестиваля «Ремесло» он сделал эскиз по пьесе Андруса Кивиряхка «Поминки по-эстонски». Он очень сработался с труппой и сделал классный эскиз. Но мы решили, что приглашать его на постановку этой пьесы — непростительное расточительство. Такую пьесу мы и своими силами сумеем воплотить.

Мы же «замахнулись» в этом году на Александра Островского. Изначально Огарев предлагал «Грозу», но «Гроза» — не близка татарскому менталитету. Не каждую пьесу можно перевести. Не с языка на язык, а в плане смыслов, ситуаций, характеров. Островский тем и интересен, что он глубоко национальный автор. Взять сами названия пьес, или знаменитые его говорящие фамилии. Это не текст, а музыка. Читая его, понимаешь, как много утратил современный русский язык, как он сегодня беспомощен, уныл и тускл. Редко встретишь сегодня человека, который бы правильно расставлял ударения в речи, обходился без слов-паразитов, был также музыкален лексически. Про тележурналистов просто молчу. Некоторым за такое непотребство не мешало бы влепить «двушечку». Поэтому «Лес». Это одно из лучших произведений Островского, а судьба Счастливцева и Несчастливцева — иллюстрация к жизни русской творческой интеллигенции, что 150 лет назад, что сейчас. Самое главное достоинство пьесы, конечно, это язык. Поэтому для меня лично, как для завлита, огромной сложности задача — адекватный, конгениальный перевод на татарский. Многие слависты в Европе и Америке очень любят Островского, но для них большая проблема, что они не могут этой радостью поделиться с читателями и зрителями, потому что он до сих пор плохо, недостаточно точно переведен на основные европейские языки. Это касается, кстати, и Гоголя, и Лескова, и Платонова, то есть тех авторов, чей язык глубоко национален и словно соткан из самой русской жизни. С Тургеневым, Толстым, Чеховым таких проблем не возникает. Достоевский занимает промежуточное место. А в случае перевода с русского на татарский и наоборот вообще возникает огромная проблема. Ведь эти языки относятся к разным лингвистическим типам. Мне еще не доводилось встретить переводы Тукая на русский, хотя бы отдаленно способные передать все величие татарского поэта. На русском он звучит как вполне достойный, но вполне заурядный поэт. Учитывая эти сложности, мы предложили перевести текст пьесы одному из лучших современных татарских литераторов Ркаилу Зайдулле. Если не получится у него, то мы будем в смятении. Но определенный оптимизм есть. Он отлично перевел на татарский пьесу Кальдерона «Жизнь есть сон», а это ведь испанское барокко, крайне сложный стихотворный текст.

В этом году исполнилось бы 80 лет Туфану Миннулину. Вся общественность Татарстана (и не только) будет праздновать эту дату. И предстоящий сезон, безусловно, будет связан с его именем. Туфан Абдуллович является для нас драматургом-классиком. Ильгиз Зайниев, который неофициально является наследником его драматургии, разразился текстом, написанным по мотивам знаменитой пьесы Миннулина «Әниләр һәм бәбиләр». У этого текста, естественно, иное название, а именно «Әлли-бәлли-бәү». Но, несмотря на это, он с почтением отнесся к оригиналу. В апреле 2016 года мы сможем увидеть премьеру.

И, наконец, «Без ветрил» Карима Тинчурина. Это, на мой взгляд, лучшая пьеса на татарском языке. Это сложнейшее по своей структуре и поэтике произведение, которое в чем-то превосходит такие пьесы, как «Бег», «Самоубийца», «Баня» и другие сатирические пьесы 20-х годов. Это очень мощная политическая сатира. И кто там мишень сатиры — сразу не разберешься. Пьеса очень сложна композиционно. Сатире там подвергаются все — и богатые, и бедные, представители всех сословий и классов, но в основном дураки, хамы, невежественные люди, рвущиеся к власти. Пьеса охватывает 20 лет российской истории: от времен реакции после первой революции до НЭПа. И в чем уникальность — там есть главный сквозной герой Батырхан, появляющийся во всех частях. И в каждой части есть свой главный герой, который подвергается высмеиванию, потому что он либо отстал от времени, либо, наоборот, забежал со своими претензиями вперед. Например, Мисбах хаджи как представитель реакционного купечества должен бы, по логике, появиться в первой картине, так как это «его» время, но драматург знакомит с ним читателя в период между Февральской и Октябрьской революцией, когда все его потуги и желание властвовать смешны и жалки. Этим достигается поразительный эффект, а главное — четче высвечивается характер главного героя Батырхана. Словом, это великая пьеса. Не случайно спектакль «Без ветрил» в 1958 году стал первым художественным произведением, получившим премию им. Тукая.

У советских пьес есть один странный эффект. Иногда голоса персонажей, которые вполне сознательно драматургом выписаны как отрицательные, в силу изменения внешних причин, обстоятельств общественной жизни начинают звучать совершенно иначе, и от этого возникает какой-то колоссальный объем характера. Тот же Батырхан. Сегодня он воспринимается не как политический проходимец, но радетель за судьбу народа. И хотя он совсем не ангел, многие его слова звучат пророчеством, а судьба завершается трагически — по его следу идут славные чекисты, ГПУ. Спустя 10 лет прервется жизненный путь самого драматурга и не его одного. Можно сказать, что канула в вечность целая эпоха, была практически уничтожена огромная часть татарской культуры... К сожалению, сейчас очень мало ставят советскую драматургию 20-х годов, а это настоящий кладезь. Удивительно, на пороге серьезных тоталитарных сдвигов появилось великое искусство, так называемый русский авангард. Это и для татарской культуры было великое время. Такташ, Тинчурин, Бурнаш, Сайдашев, Ибрагимов, Галяу... Фарид Бикчантаев давно примеривался к этой пьесе, давно хотел поставить. Но что-то его останавливало. И вот совершенно неожиданно с предложением поставить «Без ветрил» к нам обратился Георгий Цхвирава — известный российский режиссер, в прошлом главреж Казанского ТЮЗа, главреж Омской драмы. Сам выбрал эту пьесу. И, надо сказать, именно сегодня тема «Без ветрил» очень актуальна. Мы живем на пороге каких-то не очень светлых сюжетов. Может быть, конечно, все и рассосется, но пока в России ничего само не рассасывалось. И это именно то время, которое описывает в «Без ветрил» Карим Тинчурин. Время накануне. И эту пьесу вполне можно поставить так, что по нынешним временам она вызовет какой-то запрет, но Георгий Цхирава — очень мудрый и опытный человек. Думаю, у него нет желания эпатировать публику, но, напротив, сделать глубокий, сильный спектакль.

Сцена из спектакля «Без ветрил»

МЫ ПРИВЫКЛИ, ЧТО ТАТАРСКИЕ ДРАМАТУРГИ ОБИЖАЮТСЯ НА НАС

Такой будет первая половина года, а следующая половина будет посвещена современной драматургии. Классика классикой, но есть насущные проблемы современности, без разговора о которых мы что-то упустим. И будут три новые пьесы. Мы пока не знаем, кто их будет ставить. Одну наверняка поставит сам Бикчантаев, другую, возможно, Ильгиз Зайниев, кого-то позовем. Пока мы на руках не имеем еще ни одного текста в том варианте, в каком бы они нас устроили. Строго говоря, лишь одна пьеса Мансура Гилязова уже завершена, и к ней меньше всего нареканий. Она будет поставлена. Еще будет пьеса, которую переделывает сейчас Рузяль Мухаметшин, и пьеса, которую написала Сюмбель Гаффарова. Все эти пьесы — это результат прошедшей в прошлом году театрально-драматургической лаборатории в рамках фестиваля «Ремесло». Вообще же, это нормальная практика, когда текст пьесы рождается в театре, при участии театра. Мансур Гилязов — это известный, опытный драматург, но ему не зазорно переделывать сцены, переписывать их, вносить изменения в сюжет. Он адекватно относится к этому, это здорово. Остальные — вообще дебютанты и просто еще не знают, что можно капризничать. Хорошо, что пул драматургов, с которым мы сейчас работаем, все понимает — мы не со зла, не от скверного характера просим что-то поменять, дописать, переставить местами и пр. Мы, театр, не можем жить без актуальной современной драматургии. Значит, и дальше будем проводить лаборатории, конкурсы, всячески стимулировать писателей. Ведь драматургия — самый сложный род литературного творчества, она зависима от театральной сцены, у нее есть свои незыблемые законы. У любого народа много состоявшихся прозаиков, поэтов, и гораздо меньше драматургов, ибо здесь недостаточно одного таланта. Пропорции такие, что поделаешь. Многие современные драматурги татарские обижаются, что мы их не ставим, но при этом ничего не делают для улучшения качества своих пьес, мало читают, ничего не смотрят, в театрах бывают только на собственных премьерах. А драматург должен быть в курсе всего. Что сегодня ставят в Москве, что — в Караганде, какие юбки носят в Рязани, какие прически модны в Бразилии, а уж татарскую жизнь во всех аспектах и прежде всего в языковых драматург просто обязан знать. Чем лучше автор знает законы драмы, чем он более сведущ в любых вопросах, чем он эрудированнее, тем выше вероятность, что его пьеса увидит свет рампы. Во всяком случае, старейшего татарского театра.

Сцена из спектакля «Однажды летним днем»

БОЛЬШАЯ ЖИЗНЬ МАЛОЙ СЦЕНЫ

Будет несправедливо, если я не скажу несколько слов и о Малой сцене. Потому что кроме «Вне закона» там состоятся премьеры еще трех спектаклей. Собственно, только сейчас у нас начинает собираться полноценный репертуар для Малой сцены. Ведь это не быстрый процесс. За год-два невозможно было это сделать. Фарид Бикчантаев давно хотел запустить эту площадку как пространство для театрального эксперимента.

У нас был очень хороший спектакль «Записки сумасшедшего», который поставил ныне главный режиссер Оренбургского татарского театра Альберт Гаффаров, но он не прижился. Хотя роль Поприщина была сыграна Рамилем Вазиевым с редкой самоотдачей, в острогротесковом ключе, очень профессионально и осмысленно. Но народ не пошел. Сыграли несколько спектаклей, съездили на фестивали и закрыли проект. Бывает.

Зрительский успех «Однажды летним днем» стал для нас полной неожиданностью. Спектакль-то сложный. Это был такой подарок Фарида Бикчантаева себе самому на 50-летие, когда он позволил себе ставить спектакль, совершенно не думая, кто придет на этот спектакль, для кого он это ставит. С тех пор, как он перестал быть очередным режиссером, он, по-моему, так свободно еще не работал с материалом. Он репетировал больше года, взял тех актеров, которых хотел взять, и как-то так случилось, что народ пошел. И спектакль продолжает собирать аншлаги. Народ пошел и на «Ричарда III» Ильгиза Зайниева... То есть мы убедились в правильности выбранного пути. И вот сейчас молодой режиссер Рамиль Гараев, ученик Бикчантаева, ставит очень любопытную пьесу Салавата Юзеева, которая называется «Улетные танцы». Мне сложно пока сформулировать тему спектакля, потому что я видел лишь предварительные показы и у меня есть некое понимание, куда движется режиссер. Сама пьеса о феномене лакейства, но этим ее содержание не исчерпывается, в ней несколько мощных сюжетно-смысловых разворотов, атмосфера сновидения, размыта жанровая природа, и мне самому очень интересно, как молодой режиссер с этим справится. И, конечно, решение сценического пространства там не очень традиционное, так скажем, для нашей Малой сцены. Еще в грядущем сезоне на Малой сцене появится пьеса «Это я, сынок» Барзу Абдуразакова, таджикского режиссера и драматурга, работающего в Киргизии. Это пьеса на двух актеров. Она будет приурочена к юбилею актрисы Наили Гараевой. Вся пьеса — это телефонный разговор матери с сыном. Ставит ее Бикчантаев.

Очень любопытной, неожиданной обещает стать премьера детской сказки Ильгиза Зайниева в постановке режиссеров-дебютантов, супружеской четы в составе нашего балетмейстера Салимы Аминовой и ведущего актера Ильдуса Абдрахманова. Они сами вызвались поставить, а наш главный режиссер охотно их поддержал, он любит инициативу с мест. Что это такое будет, я пока не знаю, но поскольку и Ильдус, и Салима префекционисты до мозга костей, думаю, несмотря на дебют, получится классная история для детей.

Творцы спектакля всегда должны опережать публику, но нельзя забегать слишком далеко вперед относительно чаяний зрителей. Это аксиома развития репертуарного театра. Всегда двигаться вперед, но не рывками, без резких смен художественного курса. У нас в республике есть театры, которые завоевали себе фестивальную славу, всероссийскую и даже международную известность, но тем не менее они стабильно теряют своего корневого зрителя. Для нас тоже существует такая опасность. Конечно, все в театре хотят развития, экспериментов, поиска новых форм и смыслов. Но делать это нужно крайне осторожно. Есть очень большое желание, чтобы жизнь нашей Малой сцены стала более насыщенной. Мы очень долго шли к этому. Малая сцена — это не сцена второго сорта. Это пространство для экспериментов. Просто здесь меньше рисков. Собрать 162 человека все же проще, чем 843, как в нашем Большом зале. В грядущем сезоне мы постараемся вдохнуть больше жизни в Малую сцену. И «Вне закона» станет первым вдохом.

Кроме этого в декабре состоится очередное «Ремесло», в июне — очередной «Науруз», будут и другие интересные проекты, будет много событий. Казань постепенно приобретает статус одной из театральных столиц России, и не последнюю роль в этом отрадном явлении играет театр им. Камала, главный ньюсмейкер в сфере искусства, ледокол татарской культуры.