Виктор Дьячков: «Инженерным специальностям должен учить бизнес. Или бизнес должен договариваться с вузами по определенным программам. Другого пути нет»

«У НАС НЕ КОНКУРЕНЦИЯ IT-КОМПАНИЙ, А КОНКУРЕНЦИЯ ЛОББИСТОВ»

— Виктор Васильевич, что сегодня происходит с российским IТ-рынком?

— Рынок IT в целом резко сузился. В оборудовании это особо заметно: в первом квартале мы сделали только 48 процентов объема первого квартала прошлого года. В некоторых сегментах рынка есть падение и на 60 процентов. По полугодию примерно такая же цифра — падение в два раза по сравнению с прошлым годом.

Во-первых, вся комплектующая начинка импортная, и с падением курса рубля она подорожала почти в два раза. Во-вторых, в кризис все стараются меньше покупать. А информационные технологии и так в последние годы у всех финансировались по остаточному принципу.

— А по программному обеспечению какая ситуация?

— Аналитики говорят, что некоторые сегменты, к примеру IТ-услуги, выросли до 5 процентов. Рынок становится более цивилизованным, пользователи — более грамотными, и для того, чтобы эффективно использовать информационные технологии, они вынуждены обращаться к сервисным компаниям. Если компания или человек потратили деньги на программное обеспечение, оно должно эффективно работать.

— В IT-сфере есть налоговые послабления?

— Для программистов льгота есть: социальный налог снижен до 14 процентов, и мы ей пользуемся. Для этого мы специально создали отдельную компанию — GDC, где работают программисты. Это экономит нам 20 процентов от фонда заработной платы. Благодаря этому мы на 20 процентов стали более конкурентоспособными на мировом рынке по сравнению с индусами. Хотя индусы вообще налоги не платят, а по некоторым программам государство их даже дотирует — только чтобы они выходили на мировой рынок, потому что государству нужен валютный приток. Конкурировать с индусами очень сложно...

— В связи с кризисом на российском рынке не появилось больше программистов?

— Программистами себя называют очень многие... Все говорят, что программистов России не хватает и называют бешеные цифры. А когда «прогнозируют», сколько будет программистов к определенному сроку, забывают сказать, а какой же рынок будет к этому времени. Я не знаю ни одного IT-проекта в России, который не был бы реализован только потому, что у нас не хватает специалистов. И огромная конкуренция на рынке! Я даже иногда говорю, что у нас не конкуренция IT-специалистов или IT-компаний, а конкуренция лоббистов. Чтобы получить крупный заказ, нужно обладать мощнейшим лобби.

Кстати, многие компании содержат своих программистов, не понимая, что это крайне опасно для них же самих. Когда банкиры спрашивают у меня, что им нужно, чтобы улучшить информационную безопасность, я отвечаю: «Уменьшайте количество собственных IT-специалистов». Некоторые банки сегодня вообще не имеют своих айтишников, полностью отдав все на аутсорсинг. Другие удивляются: «Как это они не боятся и у них все работает?» Сами банкиры признаются, что причиной многих проблем в области информационной безопасности были их собственные IT-специалисты, через которых происходила утечка.

«Рынок становится более цивилизованным, пользователи — более грамотными, и для того, чтобы эффективно использовать информационные технологии, они вынуждены обращаться к сервисным компаниям»

— В январе 2016 года вступят в силу поправки к закону «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». На ваш взгляд, как это отразится на развитии российского ПО? Сможет ли это ограничение выйти за рамки госорганов и распространиться на всех пользователей ПК в России? (Леонид)

— Крупные окологосударственные компании в нефтяной, газовой сферах обозначили собственные программы импортозамещения, создали соответствующие структуры, и мы с ними взаимодействуем. Надеюсь, мы сможем получить реальные заказы.

Что касается всех пользователей ПК в России, то, думаю, ограничения их не коснутся. Заинтересованность зарубежных вендеров колоссальна, и они сделают все возможное, чтобы этого не произошло. К примеру, Microsoft предлагает скачивать Windows 10 бесплатно. Как можно это запретить?

«В КОНЦЕ ГОДА ОТКРОЕМ В ЕВРОПЕ ПОДДЕРЖИВАЮЩИЙ ОФИС»

— Рынок упал, а как сработала ваша компания в 2014 году? Какую долю в копилку вашего бизнеса внесли клиенты из Европы?

— Объем реализации по группе компаний ICL за 2014 год составил 5 миллиардов рублей, это 97 процентов объема 2013 года. Количество сотрудников увеличилось на 9 процентов до 2 тысяч человек. В этом году в первом квартале мы росли по выручке на 40 процентов, а по полугодию рост составил 30 процентов. В целом по итогам года мы планируем вырасти примерно на 15 процентов в рублевом выражении.

— Наверное, это за счет девальвации рубля?

— В определенной степени, да. Весь экспорт у нас валютный. Но мы надеемся и на рост в валютном выражении на мировом и европейском рынках. Наибольшего «привеса» ждем именно от экспорта — аутсорсинга информационных систем.

— Насколько велик экспорт сейчас?

— В объемах 2014 года зарубежные рынки дают примерно 20 процентов. Здесь мы довольно успешно работаем с нашим стратегическим партнером — компанией «Фуджицу» (Fujitsu). Мы совместно участвуем в конкурсах в Европе, Америке, Австралии... Два года назад подписали с ними пятилетнее соглашение, согласно которому считаемся для «Фуджицу» предпочтительным поставщиком услуг. По этому соглашению у нас работают 800 человек, причем эта команда признана одной из лучших среди тех, с кем «Фуджицу» работает по всему миру. В целом у нас на обслуживании около 50 крупных компаний из 26 стран.

— Как себя чувствует экономика в Европе?

— Там заходишь в ресторан, и он не пустой... (смеется). Если оценивать по экономической активности, то мы ожидаем роста заказов. К сожалению, имидж России в Европе испортился и мы недополучили ряд заказов, на которые рассчитывали. В прошлом году некоторые заказчики даже требовали от нас разработать «план икс» — как мы будем осуществлять их сервисное обслуживание, если, например, Россию отключат от интернета. В 2015 году таких запросов не поступало.

«В этом году в первом квартале мы росли по выручке на 40 процентов, а по полугодию рост составил 30 процентов»

— А Россию могут отключить от интернета?

— Конечно, я считаю, что это нереально. Но раз заказчики требуют план на случай форс-мажора, мы его предоставляем. Например, мы просчитывали и видели, что можно 10 - 20 человек посадить в самолет и отправить в Эмираты, где недорогая аренда офисной недвижимости. При таком стечении обстоятельств мы могли бы в течение одной-двух недель перевести сервис туда.
А в принципе, сейчас мы согласовываем с нашими заказчиками планы по открытию поддерживающего офиса в Европе, который позволит нам гарантировать, что сервис для наших клиентов будет предоставляться при любых условиях. Таким образом, мы, как надежный поставщик, обеспечиваем 100% доступность сервисов.

— Несколько лет назад вы говорили, что в ваших планах — экспансия на Дальний Восток, в южный и центральный регионы страны. Как идет реализация планов? (Борис Т.)

— В этом направлении работаем по мере того, сколько сможем получить заказов. В Москве у нас работает дочернее предприятие, в Санкт-Петербурге — поддерживающий офис с инженерами. В Астрахани работает «ICL-инжиниринг» и достаточно успешно реализует там проекты с «Лукойлом». Был еще филиал в Краснодаре, но мы его закрыли, потому что с бизнесом там не очень хорошо.

Что касается Дальнего Востока, то там было много интересных проектов, с которыми были связаны и наши планы. Например, местные власти хотели резко увеличить поток иностранных туристов в Южно-Сахалинск и Владивосток. Но существующая миграционная система не может быстро выдать визы, чтобы выпустить людей с корабля. А у нас есть программа аккредитации, которая была разработана для Универсиады. Она позволяет оформить разрешения до того, как корабль пришел в порт.

Приведу еще один пример. В Сибири и на Дальнем Востоке еще с советских времен разведано много небольших месторождений золота, серебра, алмазов. Государству некогда и нерентабельно ими заниматься. А вот частным инвесторам их можно было бы отдать. И такое желание у бизнеса было. Мы предложили программное обеспечение, которое позволило бы заявительным порядком оформлять лицензии на разработку таких месторождений. Готовы были разработать и регламент, исходя из требований государственных регуляторов. Но все до сих пор стоит на месте... Поэтому мы в ожидании.

Российский IT-рынок тотально зависит от западных комплектующих. И по программному обеспечению тоже

«БУДУЩЕЕ ЗА ПРОИЗВОДСТВОМ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ МИКРОСХЕМ»

— Что вы делаете в рамках новой тенденции к импортозамещению? (Леонид)

— Если бы были большие заказы, мы могли бы все больше и больше делать сами. Ведь сегодня практически изменилась технология производства микросхем. Директоров татарстанских предприятий, где производится электроника, я подвожу к мысли, что надо в Казани создать общую лабораторию, которая могла бы разрабатывать логику электронных схем в системе проектирования, интегрированной с «Микроном», и этот зеленоградский завод делал бы из большой платы или нескольких плат одну микросхему. Такая цепочка сегодня реально прослеживается, поскольку это теоретически возможно, а экономически — целесообразно.

— И как директора предприятий реагируют на ваше предложение?

— Все говорят: «Давай, давай!» Конечно, для этого должна быть отдельная программа, сам «Микрон» тоже должен быть в этом заинтересован. Но у завода сегодня непростые времена. Кроме того, все подобные заводы рассчитаны на массовое или крупносерийное производство, а сколько мы можем заказать им микросхем? В лучшем случае несколько тысяч. А заводу нужны миллионные заказы. Но я считаю, что будущее именно за производством отечественных микросхем в такой цепочке.

— Но вряд ли удастся делать отечественные процессоры, как считаете?

— Процессор отличается тем, что в нем должен быть реализован определенный типовой набор команд. Такие микросхемы и называют процессорами. Но какой смысл конкурировать с производителями, которые делают десятки миллионов микросхем в месяц?

— Это на случай железного занавеса...

— В России есть процессоры «Байкал» и «Эльбрус». Мы готовы их посмотреть, но при существующей системе распределения заказов играть в эти игрушки может только государственная структура, которой дают деньги из бюджета.

— Насколько российский IT-рынок зависит от западных комплектующих?

— Отвечу просто: тотально! И по программному обеспечению тоже.

— За сколько лет можно перестроиться на отечественное производство? Или это невозможно никогда?

— Я думаю, этого вообще не нужно делать. Настраивать себя на противостояние в технологической сфере — это пагубно. Надо искать пути компромисса.

«К СОЖАЛЕНИЮ, НА ТОМ РЫНКЕ ИГРАЮТ ПО ДРУГИМ ПРАВИЛАМ...»

— Вы «проштудировали» программу импортозамещения минсвязи РФ? Как оцениваете ее эффективность? (Илья)

— Эту программу я смотрел, но не штудировал. Бесперспективен сам подход, в котором государство даст денег на разработку программ, реестр которых разработает минсвязи. Я всегда говорю: «Не нужны деньги на разработку программ, дайте рынок!»

Мы начинали одновременно с китайской компанией «Хуавей» (Huawei), которая сегодня конкурирует с крупнейшими игроками мирового рынка. В начале 90-х годов, когда все начиналось, мы, по сути, реализовали идею Михаила Горбачева: не изобретать велосипед, а интегрироваться в мировую систему. ICL так и сделал: мы интегрировалась, получили доступ к мировым технологиям, а когда я сунулся на российский рынок, мне сказали: «Все по конкурсу».

«Когда банкиры спрашивают у меня, что им нужно, чтобы улучшить информационную безопасность, я отвечаю: «Уменьшайте количество собственных IT-специалистов»

Китайцы же пошли другим путем: они создали совместные предприятия с международными компаниями, открыли свободные экономические зоны, где предоставили возможность для производства оборудования в современных мировых трендах. И потом они этим компаниям дали свой рынок, регулируя его. На местном рынке компании выросли и стали выходить на экспорт со своим продуктом. И все!

А у нас ситуация такая: федеральные законы, регулирующие госзакупки, не позволяют нам вкладывать собственные средства в какие-либо серьезные разработки, поскольку мы не можем быть уверенными в их сбыте на рынке. Правда, мы все-таки вкладываем деньги, разрабатываем собственную облачную платформу и системы управления хранилищами данных. Именно в рамках импортозамещения.

— Ваша компания предоставляла свои услуги МВД и минобороны. Сотрудничество развивается? А в сфере медицины с местными учреждениями по-прежнему нет подвижки в сотрудничестве? Какие-то планы есть в этом направлении? На мой взгляд, именно нашему здравоохранению требуется помощь IT. (Артемьев И.Д.)

— Возможно, когда мы создадим свою облачную платформу, мы выйдем с ней на рынок. Я предложу ее частным медицинским компаниям и клиникам. Их софт погрузим к нам в облако, будем охранять и сопровождать. У компаний колоссально повысится качество обслуживания, а затраты снизятся процентов на 20. Если же с ними работать индивидуально сегодня, им это будет дороговато.

— Почему вы назвали только частные медицинские учреждения? А как же бюджетные? Именно там проблем много.

— К сожалению, на том рынке играют по другим правилам...

— А кто в России доминирует на главных рынках?

— На государственных рынках доминируют госкорпорации «Ростехнологии», «Ростелеком».

— Хорошо, что хоть отечественные компании, а не зарубежные.

— Что мешало государству проанализировать имеющиеся варианты электронной карты пациента и выбрать одну в качестве отечественного стандарта? Ничего! Нет, провели кучу конкурсов. А потом решили поместить это все в один центр в Москве и оттуда управлять. Зачем?!

— Недавно на открытии в Усадах центра IBM Рустам Минниханов с вашей подачи предложил передать на аутсорсинг бухгалтерские функции бюджетных организаций. Процесс пошел? (Эльвира)

— Нет, не с моей подачи, а когда представители IBM объяснили, чем они занимаются, это вызвало восторг у президента. А я сказал, что если это будет реализовываться в Татарстане, то ICL готова конкурировать с IBM. Пока процесс не пошел, но мы ждем.

« Если оценивать по экономической активности, то мы ожидаем роста заказов. К сожалению, имидж России в Европе испортился и мы недополучили ряд заказов, на которые рассчитывали»

«IBM ПРЕДЛОЖИЛ СДЕЛАТЬ СВОЙ КОМПЬЮТЕР ОФИЦИАЛЬНЫМ СОВЕТНИКОМ ГОСДЕПА»

— Вы недавно заключили соглашение с энергетическим университетом. Зачем? (Мария Пронина)

— Есть желание сделать энергетику более эффективной, более экономной, в том числе и за счет IT. У меня это началось с того, что я 8 лет назад в Лондоне увидел АСУ, которая позволяла планировать развитие энергетики. Энергетическая потребность такого большого города ежегодно вырастает на 2 - 3 процента. Думаю, в Москве или Казани этот рост составляет 3 - 5 процентов, поскольку они развиваются более бурно.

Строят новое здание, а возможности подключения достаточно сложно подсчитать. Это и кабельное хозяйство, и наличие трансформаторных и генерирующих мощностей. А в Лондоне компьютерная система содержала всю эту информацию. Более того, она отражала степень нагрузки каждого кабеля и время, когда он был проложен. Помимо этого, система могла давать рекомендации в случае каких-то ЧП, к примеру, короткого замыкания. Помните, когда в Москве случилось веерное отключение электричества и энергосистему восстанавливали полсуток? А с таким IT-решением можно было бы все сделать за два часа.

С другой стороны, ректор Казанского энергетического университета хочет, чтобы студенты хорошо знали современные технологии и применяли их, выйдя на работу в энергетические компании.

«В 2014 году мы произвели 42 тысячи единиц оборудования, из них 12 тысяч ПК, 19 тысяч ноутбуков (RAYbook), 1,5 тысячи планшетов (RAYpad)...»

— А с энергетическими компаниями вы сотрудничаете?

— Да, мы начали более плотно работать и с «Энергосбытом», и с Сетевой компанией, и Генерирующей компанией. Не могу похвастаться какими-то крупными проектами, многое еще только обсуждается, но мы существенно нарастили компетенции и знания в этом сегменте. Здесь был обоюдный интерес — мы давали больше знаний о возможностях информационных систем, а энергетики показывали проблемные стороны, где можно было бы применить наши знания. И это давало надежду на бизнес-проекты.

В прошлом и в этом году мы выиграли ряд конкурсов у «Русгидро». Там мы применяем системы, позволяющие более эффективно управлять сбытовыми подразделениями компании, которые разбросаны по всей стране. Как нам сказали, предложенное нами решение было одним из самых удачных.

— Какие ваши планы относительно развития собственной IТ-инфраструктуры, в том числе строительства центров обработки данных (ЦОД), спрос на которые стабильно растет? Также интересно, планируете ли вы развивать направление Big Data? (Роман Семенихин)

— У нас есть собственный ЦОД, который мы создали достаточно давно для работы нашего подразделения GDC (Global Delivery Centre), работающего на европейских заказчиков, а в России развивающееся под брендом ICL Services. В дальнейшем мы планируем развивать ЦОДы, но в первую очередь для самих себя. В России построено много ЦОДов, и многие из них пустуют. А крупные компании предпочитают строить свои ЦОДы.

Big Data — это направление работы с большими данными, и оно имеет большое будущее. Мы этим делом готовы заниматься в интересах наших клиентов. Какие-то элементы этих систем мы уже и сейчас реализуем у разного рода заказчиков, например в МВД по РТ. Общая информационная система, которая работает в министерстве, интегрирована с подсистемой работы оперативной службы. Например, кто-то по телефону 02 сообщает, что слышал стрельбу в соседней квартире. Дежурный направляет туда ближайший свободный экипаж. Пока экипаж едет, наша программа «Марафон» вытаскивает из базы данных всю информацию по обитателям данной квартиры. И делается это не по запросу, а автоматически. Это основной принцип работы систем класса Big Data, когда они, анализируя большие объемы информации, выдают ее в нужное время нужному заказчику.

К примеру, у IBM есть большой суперкомпьютер, который лучше любого консилиума врачей может ставить диагноз. Я слышал, что IBM предложил сделать этот компьютер официальным советником Госдепа.

«Когда представители IBM объяснили, чем они занимаются, это вызвало восторг у президента. А я сказал, что если это будет реализовываться в Татарстане, то ICL готова конкурировать с IBM»

«ОБРАЩЕНИЙ ПО ПОВОДУ РЕМОНТА ПРОДУКТОВ ICL — МЕНЬШЕ 1 ПРОЦЕНТА»

— Что сегодня больше приносит доход предприятию: продажа оборудования или написание софта? (Konstantin)

— В прошлом году мы продали оборудования и сервис, связанный с оборудованием, на 1,3 миллиарда из 5 миллиардов рублей. То есть доля оборудования — это 20 - 22 процента. Все остальное можно смело относить к сервису. Если к этому подойти более строго, то в интеграционных проектах тоже поставляется оборудование, хотя его сложно вычленить, потому что системный интегратор поставляет практически аппаратно-программные комплексы. Но даже с этим «железом» доля будет меньше 40 процентов, все остальное — это работы и услуги.

— С удивлением недавно узнал, что ICL производит компьютеры, сервера и ноутбуки... А кто их покупает? Где они продаются? Сколько штук в год вы производите по каждой позиции? Как оцениваете свою продукцию по соотношению цена/качество? Сколько в этих продуктах отечественного и сколько все-таки импортного? (Э. Набиуллин)

— В 2014 году мы произвели 42 тысячи единиц оборудования, из них 12 тысяч ПК, 19 тысяч ноутбуков (RAYbook), 1,5 тысячи планшетов (RAYpad), 4 тысячи моноблоков, 4,5 тысячи тонких клиентов, 150 мобильных классов (это целые комплексы с ноутбуками, планшетами и программным обеспечением), 41 информационный киоск, 207 платежных терминалов, 158 серверов. Прошлый год по оборудованию был довольно плохой, а вот два-три года назад мы произвели почти 100 тысяч единиц оборудования.

Каждый год мы сами проектируем ряд конфигураций по компьютерам и серверам исходя из того, что может потребоваться рынку, и зная, что сегодня предлагают ведущие производители комплектующих. И потом с этой линейкой продуктов выходим на конкурсы. Выигрываем конкурс и запускаем этот продукт в производство. На склад не производим и в розницу не продаем.

— Конкурсы проводят госструктуры и бизнес-корпорации?

— Половину российского IT-рынка обеспечивают государственные структуры. Наиболее емкий для нас — это рынок образования. Мы делаем мобильные компьютерные классы. Программное обеспечение мобильного класса позволяет учителю формировать учебный процесс и реально управлять им в течение урока. Учитель видит, что делает каждый ученик, он может способным давать дополнительные задания, а менее продвинутым — помогать. Мобильные классы мы выпускаем более пяти лет и сделали их огромное количество, они поставлены по всей стране, в первую очередь, конечно, в Татарстане. Этот вид продукции мы могли бы и экспортировать, если бы государство более лояльно относилось к подобному виду экспорта.

«Доля оборудования — это 20 - 22 процента. Все остальное можно смело относить к сервису»

— А почему бы каждому школьнику не перейти на планшеты, чтобы не таскать кучу учебников?

— Помните, была революционная программа «Ноутбук каждому учителю»? Мне кажется, она дает в Татарстане реальные плоды. После реализации этой программы мы совместно с аппаратом министерства связи разрабатывали программу «Планшет или ноутбук каждому ученику». Но она достаточно емкая в финансовом плане. Планшет удобного формата, с правильной операционной системой сегодня стоит порядка 22 - 25 тысяч рублей.

— Высокие материи — это хорошо. Но как можно строить такие планы, если банальный сервис по ремонту техники на Сибирском тракте, 34 работает из рук вон плохо? Хамоватые сотрудники, плохое качество, внешние повреждения после ремонта. (Олег)

— Очень хороший вопрос. Получив его, я сам сходил в этот сервис, почитал журнал отзывов. В соотношении жалоб и благодарностей, связанных с ремонтом, все-таки большой перекос в сторону благодарностей. Но жалобы есть. Мы периодически смотрим за сотрудниками, которые там работают, и бывают случаи, когда мы их меняем. Естественно, сотрудники, которые общаются с клиентами, подбираются особо. Но нужно понимать, что люди в сервис приходят уже с плохим настроением — у него гаджет сломался... Надо сказать, количество обращений по поводу ремонта продуктов ICL мизерное, меньше 1 процента.

— А что еще вы ремонтируете?

— Мы осуществляем сервис для 15 различных вендеров. Авторизованных сервисных центров на нашу продукцию по всей стране порядка 130. А в Казани только один — на Сибирском тракте. В пик деловой активности у нас бывает до 120 обращений в день, и наибольшее их количество — по китайским производителям. Согласно договорам с вендерами мы сами не можем сказать, что данное изделие не подлежит ремонту, такое заключение дает только сам производитель. И априори можно сказать, что здесь не стоит ожидать 100-процентной удовлетворенности заказчика.

«Мы вложили в инфраструктуру второй очереди IT-деревни более 30 миллионов рублей, со следующего года начнем строительство домов. А сегодня там живут более 50 семей»

«КАЗАНЦЕВ СЛОЖНО ЗАМАНИТЬ В ИННОПОЛИС»

— ICL построила свою IT-деревню. Может, этого для Татарстана пока достаточно и Иннополис не нужен? Очень многие скептически относятся к этому проекту. А вы как оцениваете его шансы на успех? (Мурат)

— Мы планируем стать резидентом ОЭЗ «Иннополис». Там есть ряд льгот, но и определенные требования тоже есть. Во-первых, компания должна быть зарегистрирована на этой территории. Поэтому в конце августа - начале сентября мы зарегистрируем там новое юридическое лицо и подадим в наблюдательный совет ОЭЗ комплект документов для получения статуса резидента.

— Как будет называться эта компания, чем она будет заниматься?

— Скорее всего, компания будет называться «ICL Системные технологии». Она будет заниматься НИОКРом для европейского и российского рынков. Эти новые направления мы для себя уже обозначили, но реализовывать будем в Иннополисе. И еще мы хотим разместить там часть разработок, связанных с облачными вычислениями. На первых порах в этой компании у нас будут работать от 20 до 50 человек. Размер штата будет зависеть от рынка и от эффективности работы Университета Иннополис, потому что мы все-таки будем рассчитывать на местные кадры.

Анализ показывает, что казанцев, которые родились и состоялись в Казани, имеют здесь работу и жилье, достаточно сложно заманить в Иннополис. А вот люди, которые приехали со всей России для реализации своей мечты, пройдя обучение в Университете Иннополис и привыкнув к этой территории, останутся там реализовывать свою мечту. В надежде, что им дадут интересную работу.

— С чем будут связаны ваши разработки в Иннополисе?

— С программными продуктами по управлению человеческими ресурсами. Это немного другое видение работы с кадровыми системами. Прообраз этой системы внедрен в работу аппарата президента РТ. Но часть идей экспертов, которые закладывали основные идеологические элементы этой системы, еще не реализована. Поэтому мы планируем развивать это направление дальше. Там могут использоваться и технологии Big Data.

— Кому вы планируете предлагать эти системы?

— Конечно, мы хотим, чтобы рынок для этого продукта был максимально широким, поэтому, думаю, будут реализовываться несколько вариантов этой системы. Как мне представляется, когда государственные структуры принимают решение относительно конкретного человека, им важно знать максимальную информацию о нем.

— Все-таки как вы оцениваете сам проект «Иннополис»?

— Сама идея очень правильная. Слава богу, у нас появились политические лидеры, которые видят будущее, видят силу региона не в нефти и газе, не в технологиях, а в человеческих ресурсах. Главное — суметь притащить в Иннополис талантливых математиков со всей страны. Этот проект надо рассматривать именно с этой точки зрения.

Но главная проблема даже не в том, сможем ли затащить талантливых специалистов в Иннополис, а сможем ли обеспечить их интересной работой. Мы заходим туда, чтобы использовать льготы особой экономической зоны, но самое главное — в надежде, что туда приедут талантливые математики со всей страны, а мы им дадим достойную работу и достойный заработок.

Но это не значит, что мы прекратим развитие своей собственной территории в районе Усад. Мы вложили в инфраструктуру второй очереди IT-деревни более 30 миллионов рублей, со следующего года начнем строительство домов. А сегодня там живут более 50 семей. Для программистов построено 32 квартиры в таунхаусах. Планируем построить еще порядка 55 домов двухквартирного типа.

На вторую очередь нам выделено 10 гектаров, и еще есть возможность для индивидуальных застройщиков. А в общей сложности у нас около 20 гектаров, включая лесочки и болотце, из которых мы планируем сделать парковую зону с озером.

В Казани ICL-КПО ВС ютится в полуветхом здании «Матмаша»

— ICL-КПО ВС ютится в полуветхом здании «Матмаша». Существуют ли планы перенести производство на новые площадки или как-то связать свою судьбу с Иннополисом? (Ринат Шакуров)

— Эти планы уже реализуются: завод по производству оборудования мы перенесли в Усады, там же построили инженерный центр, в котором работают порядка 200 специалистов. Мы также арендуем площади в IT-парке, и там у нас работают 550 человек. Как я уже сказал, мы будем открывать подразделение в Иннополисе.

Наконец, у нас есть планы построить в Казани большой современный офис — порядка 15 - 16 тысяч «квадратов». Нам выделена площадка на пересечении проспекта Победы и улицы Родина. Этот проект у меня называется «Родина»: «Мы хотим построить «Родину». Я уже нашел партнеров-инвесторов, но разразился кризис 2008 года. Собрался опять строить — и снова кризис... Но мы этот проект со счетов не списываем и надеемся, что в будущем году начнем строить. Это большой проект — под миллиард рублей, и реализовать его без кредитных ресурсов невозможно.

— Вы имеете большой опыт работы в Европе, может быть, у вас есть выход на дешевые кредиты там?

— Очень хороший вопрос! Помню, когда я в Лондоне спрашивал про кредиты, получил интересный ответ: и там банкиры предпочитают делать деньги из денег на фондовых рынках. А государство там тоже пытается, как и у нас, уговорить банки инвестировать в реальный сектор экономики.

На меня выходил Европейский банк реконструкции и развития и предлагал деньги под развитие бизнеса. Но это все долгосрочные проекты, и брать под них валюту довольно рискованно. А профинансировать нам строительство офиса этот банк не решился. Вообще, западные банки предлагают нам кредиты, но под 7 - 8 процентов, а не под 2 - 3, как в Европе.

«У нас есть компьютерные гении. Фамилии называть не буду!»

ТЕКУЧКА КАДРОВ — 2 - 3%, ЗАРПЛАТА ВЫРОСЛА НА 19,8%

— В 2011 году вы говорили, что лучший IT-специалист России по версии Microsoft работает у вас в компании — Володя Бондарев. Он все еще работает у вас? Каких успехов достиг — карьерных, профессиональных, материальных? (Юлия)

— Володя Бондарев достиг серьезных успехов — стал главным инженером одного из самых мощных наших центров, работающих с государственными структурами (МВД, министерство обороны). У него была хорошая зарплата и возможности карьерного роста. Но его сманили в Москву. Не деньгами, а интересной работой — большой программой по МВД. Эту программу отняли у ICL, он работал именно по ней. На нее его и пригласили.

А когда он победил в конкурсе Microsoft, я был крайне удивлен, потому что он майкрософтскими технологиями не занимался. И вся его команда писала программы совершенно в других средах. А когда я спросил у него, откуда у него знания Microsoft, он ответил, что еще со студенчества... Талантливейший парень! Он у нас начал работать с первого курса, а когда окончил университет, был уже ведущим специалистом и лидером по одному из направлений.

— Сегодня у вас есть компьютерные гении?

— Есть. Мы все активнее работаем с университетами. Начав такую практику с КФУ три года назад, мы практически сами для себя готовим кадры: 22 наших специалиста читают 24 различных курса в КФУ и КНИТУ-КАИ. Примерно по 100 студентов в каждом из этих вузов мы готовим по нашим программам. Нам очень важно, чтобы хорошо были даны компьютерные науки. Вообще, инженерным специальностям, которых колоссальное количество, должен учить бизнес. Или бизнес должен договариваться с вузами по определенным программам. Другого пути нет.

Кроме того, мы ежегодно выплачиваем свои стипендии 10 лучшим студентам. И, как правило, эти люди потом у нас работают и получают зарплату. За 10 лет реализации программы мы аккумулировали более 100 талантливых ребят, вокруг которых формируются целые группы инженеров.

Казань отличается тем, что у нас сохранены хорошие физическая и математическая школы. Этот потенциал надо ценить!

— А что может привнести Университет Иннополис?

— Лучшие в мире IT-методики американского университета Карнеги — Меллон, с которым сотрудничает Университет Иннополис. Я сожалею о том, что в свое время не смог пробить немного другой тренд. Как в медицине есть ГИДУВ, так я предлагал создать в Казани некий «ГИДУВ» для IT-сферы — школу для преподавателей IT-региона Поволжья. И уже была договоренность с Карнеги — Меллон о том, чтобы они с КАИ, обмениваясь профессорами, реализовали эту идею. Принципиальное отличие от того, что реализовывается сегодня, это учить не студентов, а преподавателей.

— В Москву, на Запад многие уезжают?

— Текучка кадров в нашей компании никогда не превышала и сейчас не превышает 2 - 3 процентов. Но, тем не менее некоторые специалисты уезжают. Недавно «Фуджицу» не сумело продлить контракт с одним крупным европейским заказчиком, и конкурс выиграли индусы по параметрам цены. А чтобы обеспечить качество, заказчик поставил индусам условие, что они должны принять на работу несколько конкретных казанских специалистов. Заказчик выбрал у нас тех специалистов, с которыми они работали. И несколько семей уехало в Скандинавию. Надо сказать, индусы — наши прямые конкуренты на рынке Европы.

— Как сказались девальвация и валютные изменения на заработной плате специалистов компании? Есть ли привязка к курсу доллара? (Алексей)

— Зарплата у нас никогда не привязывалась к курсу доллара. За первое полугодие 2015 года по сравнению с первым полугодием прошлого средняя зарплата по группе компаний выросла на 19,8 процента и составила примерно 57 тысяч рублей.

— «БИЗНЕС Online» продолжаете читать? Какие пожелания?

— Читаю каждый день по нескольку раз. Пожелание одно: так держать! Знаю, практически весь директорский корпус республики читает «БИЗНЕС Online».

— Виктор Васильевич, спасибо вам за интересный разговор. Успехов вам!