Ренат Муслимов
Ренат Муслимов (фото: president.tatarstan.ru)

«МАКСИМУМ ДОБЫЧИ БЫЛ 624 МИЛЛИОНА ТОНН, НО НАРОД ОТ ЭТОГО СЧАСТЛИВ НЕ СТАЛ»

— Ренат Халиуллович, в принятой недавно стратегии развития ТЭК Татарстана до 2030 года снова озвучена задача стабилизации добычи нефти на территории Татарстана на уровне в 33 миллиона тонн в год. Мы к этому привыкли, но почему все-таки не больше?

— А зачем больше? Возьмем Россию, руководству страны всегда нужна большая добыча. А нужна ли она народу, стране? Это еще надо доказывать. Помню, в советское время в одном из проектов решений съезда КПСС появились фантастические цифры — 980 миллионов тонн нефти в год! Реально хотели такую цель поставить. И зажить припеваючи. Вот такая была эйфория. Еле-еле удалось тогда убедить советских начальников не ставить такие цели. А нефтеотдачу в одном из других решений съезда КПСС хотели записать на уровне 0,6! Представляете? Почти в два раза больше того, что было на тот момент — большего идиотизма придумать сложно. Но и тогда проскальзывали такие перлы, хоть время и было другое, более конкретное и осязаемое. К чему бы это привело, совершенно понятно: начались бы приписки. И пошло-поехало...

Но и сейчас мы не отстаем. Минэнерго ставит в планах 570 - 575 миллионов тонн нефти. Три стратегии в стране уже провалились, потому что цифры не балансировались. Ведь объемы добычи нужно как следует обосновать. СССР добывал больше всех нефти на земном шаре — максимум был 624 миллиона тонн. Никто нас не переплюнул. Но народ от этого счастлив не стал. Так что дело не в объемах.

Татарстан на максимуме добывал 103,7 миллиона тонн — это было в середине 1970-х. Потом мы долго падали, достигнув 23,8 миллиона тонн — на излете 1980-х. А когда мы планировали пятилетку с выходом на 1990 год, мы в госплане вообще обосновали снижение добычи до 14 миллионов тонн нефти в год. Это было большое снижение — мы под 40 миллионов тонн добывали тогда. Но потом страна рухнула, власть сменилась, мы пошли к капитализму, правила игры изменились, и нефтяники оказались в глубокой яме. Я тогда работал главным геологом в «Татнефти» и хорошо помню, как по полгода в компании не платили зарплату. В это сложно поверить, но так было. И тогда мы круто изменили стратегию, начав наращивать объемы добычи. С начала 1990 пошел рост, и в итоге мы вышли на 33 миллиона тонн нефти в год. И будем этот уровень удерживать до 2030 года.

Серьезные изменения произойдут только в «Татнефти» (фото: tatneft.ru)

«МЫ ЗА 70 С ЛИШНИМ ЛЕТ ДОБЫЧИ ТАКИЕ НЕФТИ НЕ ОСВАИВАЛИ»

— А за счет чего? Эксплуатации действующих месторождений или вовлечения в оборот нетрадиционных углеводородов?

— Серьезные изменения произойдут только в «Татнефти». К 2030 году компания должна выйти на уровень добычи порядка 4 миллионов тонн сверхвязкой нефти, в основном на Ашальчинском месторождении. Это дико серьезная задача. Основная сложность — в вязкости такой нефти. Там все сложно: совсем другая технология, совсем другой уровень добычи. Мы за 70 с лишним лет добычи такие нефти не осваивали. Сегодня с ними работает Канада, но там тяжелые технологии, в основном рудничные методы, очень дорогие. Венесуэла добывает, в какой-то мере и США, китайцы пытаются. А в России — одна лишь «Татнефть».

Но, конечно, основные объемы будут давать старые месторождения. Кстати, поэтому мы и согласовали довольно скромные объемы поисково-разведочного бурения — в среднем «Татнефть» будет держать их в пределах 18 - 20 тысяч метров в год. Это очень мало. В свое время мы считали, что надо бурить 150 - 180 тысяч метров в год. И наращивать больше запасов, чтобы была больше обеспеченность ими добычи. Но мы понимаем, что, во-первых, у «Татнефти» большие затраты на строительство нефтеперерабатывающих комплексов. А для Татарстана это крайне важно — увеличивать объемы и глубину переработки. А во-вторых, республике не нужно больше нефти. Зачем нам такая добыча? У нас и так добывается около 8 тонн на человека. В России — около 3,5 тонн. США потребляет (не добывает) около 3 тонн на человека, Западная Европа — 2,2 тонны. И прекрасно живут при этом.

— А какими методами будет удерживаться добыча на старых месторождениях? Сегодня в среднем по «Татнефти» средний дебит по скважине и так очень низкий — 3,8 тонны в сутки. И ситуация вряд ли станет лучше...

— Условия добычи, вы правы, будут ухудшаться, но дебит падать не будет. Ниже 3 - 3,5 тонн со скважины в сутки мы не уроним. В Башкортостане сейчас в среднем 2 тонны нефти со скважины. Мы не упадем до такого уровня — технологии и возможности для этого у нас есть.

Нам деваться некуда. То, что имеем, то и осваиваем. В США где-то 450 тысяч скважин с дебитом ниже 300 килограммов в сутки. Есть даже скважины, которые выдают в день 25 - 30 килограммов. И они эксплуатируются! Это им выгодно. Так что нам тут есть куда стремиться.

В целом же на старых месторождениях мы будем использовать все, что применяем и сегодня. Горизонтальное бурение, совместная и раздельная эксплуатация пластов, бурение боковых стволов, МУН и ОПЗ. Все, что сегодня есть, до 2030 года нам обеспечит добычу в запланированных объемах. Из нового только пермский комплекс. Возможно, достигнутые сейчас успехи привели к некой эйфории. Добыча пока что превышает наши ожидания. Но так может быть не всегда. Лучшие куски освоим в первую очередь...

«НАМ НЕ ХВАТАЕТ ПОЛИГОНА ДЛЯ ВНЕДРЕНИЯ НОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ»

— Роль Ромашкинского месторождения не изменится?

— Супергигант есть супергигант. Он был, есть и будет — и там возможностей работы выше крыши. Оно всегда будет главным в объемах добычи — до конца света! Хотя по первым проектам нефть в Ромашкинском должна была уже давно закончиться. Но мы сейчас обосновали, что нефти в нем хватит минимум еще на 130 лет. А с учетом «подпитки» — вообще до конца времен.

— То есть все разговоры про то, что нефти в Татарстане осталось лет на 30, ерунда?

— Пустая болтовня. Даже если нас подведут надежды на пермский комплекс с его сверхвязкими нефтями — у нас всегда резерв будет на Ромашкино. Даже за счет имеющихся технологий мы сохраним объемы.

— В Татарстане фиксируется рост коэффициента извлечения нефти. Как республике удалось такое уникальное достижение?

— Прежде всего за счет постоянного внедрения технологий. Как я уже говорил, нам деваться некуда. И Татарстан всегда был впереди всей страны в этих делах. Но сильно тут радоваться не стоит. Во-первых, в советские годы КИН часто завышался. И сейчас завышается. Например, утверждается в госкомиссии по запасам ГКЗ и ЦКР проект разработки месторождения с нефтеотдачей в 0,25. А в реальности там может быть КИН в два раза ниже. И в Татарстане местами завышают эти показатели.

Но что точно можно записать в наши достижения — мы сумели переломить тренд. КИН будет расти. До США нам далеко, конечно, прежде всего из-за разницы в технологическом оснащении. Не хватает полигона для внедрения новых технологий. Вроде в планах создание такого полигона есть, но дело движется медленно. Причем нужен полигон не только для битумов и для сланцев (вопрос этот уже решен), но и для трудноизвлекаемых запасов. Вопрос о полигоне для МНК пока не решен.

«ЕСЛИ ЭТОГО НЕ ДЕЛАТЬ, МНК ПРОСТО «СЪЕДЯТ» ИМЕЮЩИЕСЯ ЗАПАСЫ»

— Как вы оцените положение с малыми нефтяными компаниями в Татарстане?

— С ними все сложнее. Прежде всего такие компании работают на мизерных участках, там не развернешься. Там трудноизвлекаемые запасы, ниже дебиты, хуже нефтеотдача. Чтобы сохранить достигнутые объемы, нужно на этих участках уплотнить сетку скважин, проще говоря, больше бурить. И за счет этого ежегодно наращивать столько запасов, сколько и добывается. А на 2031 год по планам мы даже выйдем с плюсом. Это нельзя назвать расширенным воспроизводством запасов, но, во всяком случае, уверенным простым воспроизводством можно. Иначе, если этого не делать, МНК просто «съедят» имеющиеся запасы.

— Сейчас доля в общем объеме добычи нефти по РТ — примерно 20 процентов. Этого достаточно? Сколько таких компаний нужно Татарстану?

— Их много. Татарстан никогда не сможет повторить подвиг Техаса. Да и надо ли это нам? Менталитет разный, и нам равняться на американцев... Я знаю, что чем больше МНК, тем быстрее и технологичнее развивается сектор. Но мы в России много новых компаний создавать не собираемся! Тем более что до 2030 года можно особо не суетиться. Но к тому времени, думаю, сама жизнь заставит что-то придумать и сделать. Другое дело, что зачастую мы только придумываем, а технологии доводят до внедрения на Западе. И мы потом их же покупаем. И все будет именно так! Менталитет у нас такой. В основе — зависть. Это еще Юлиан Семенов сказал. Ну и чиновники — они удушат Россию!

«ХОРОШО ХОТЬ САНКЦИИ ВВЕЛИ...»

— Как вы оцените уровень технологической зависимости нефтегазового сектора Татарстана. Насколько нефтянка в РТ независима от импортных технологий?

— Такая проблема существует. Но для Татарстана она не критична. Даже если весь импорт перекроют — будем работать на том, что уже есть. Другое дело — развитие, будущее. 2030 год меня лично не волнует, он, я считаю, уже в кармане. Есть технологии, есть мощности на запланированные объемы, ничего изобретать не нужно. Волнует, что будет дальше. Китайцы и арабы смотрят на 50 лет вперед, мы же так далеко не заглядываем. А вот там уже придется сложнее. За оставшиеся 15 лет нам нужно успеть изучить и подготовить участки нетрадиционных углеводородов, провести исследовательские работы, направленные на рост добычи трудноизвлекаемых запасов традиционных нефтей. Чтобы потом как минимум до 2050 года удержать добычу на том же уровне.

Этой цели будет сложно добиться. Нужно новое научно-исследовательское оборудование, а у нас его никогда не было. Правда, сейчас КФУ закупил часть этого оборудования. Но возникла другая проблема: научных программ для работы с ним нет. И разработать — дело тяжелое. К тому же нефтяников существующее положение устраивает. Поэтому наука не востребована. Без принуждения к инновациям не обойтись.

— Федеральный центр явно нацелен на освоение шельфа и выход в Восточную Сибирь. Как вы считаете, это правильное движение?

— Я против. Мы не сможем сейчас работать в шельфе — нет ни оборудования, ни людей, ни опыта. Представьте, в Карском море случится авария, как в свое время у ВР в Мексиканском заливе? Хорошо, что санкции ввели, иначе, уверен, сдуру бы уже утопили миллиарды в шельфе северных морей. А так пришлось сдержаться. В Восточной Сибири, во-первых, так и не нашли нового Самотлора. И развитие инфраструктуры, обустроенность там на нуле. Поэтому уверен, что в нынешней ситуации все силы России надо направить на старые районы нефтедобычи. В одной только Западной Сибири до сих пор не введено в эксплуатацию 230 открытых месторождений! А поищи там как следует, сколько еще найдется участков? А баженовская свита — тоже неизведанный клондайк.