Почему именно Татарстан может быть выбран судьбою на роль Царь-колокола или Царь-пушки?

ПОЧЕМУ ТАТАРСТАН?

Почему именно Татарстан может быть выбран судьбою (язмыш) на роль Царь-колокола или Царь-пушки, по звуку которых Россия, наконец, «воспрянет ото сна»? Язмыш по-татарски не только судьба, но и предначертание — то, что записано в книге Судура.

На то есть три группы причин и факторов, которые и должны лечь в основу будущей стратегической программы. Рассмотрим их на простых примерах-образах. Это только рабочие штрихи к дизайну новой экономической политики. Во всей полноте эти факторы могут быть реализованы только в составе стратегической программы. А полнота метода формирования и содержания такой стратегии раскрывается только при наличии «длинной воли», которая заложена в генотипе алтайских, а затем и ордынских тюрков.

Итак, три группы причин, факторов и стимулов, которые выдвигают Татарстан на линию фронта региональных инициатив, нацеленных на обновление хозяйства, экономической модели и социальной политики — для себя, а в случае успеха и для страны.

Первая группа факторов обусловлена тем, что у Казани, по сравнению с Москвой, не то чтобы руки развязаны, но гораздо шире коридор возможностей для хозяйственного и политэкономического маневра.

Вторая группа факторов и стимулов связана с искусством управления — это главный стратегический ресурс для преодоления кризиса и выхода в новую экономику.

Третья группа факторов и стимулов обусловлена фундаментальными причинами культурно-исторического характера, вследствие которых Казань и Москва на геополитическом поле России изначально выступают как два полюса силы, движущихся в противофазе. Нужно только видеть специфику чередования этих фаз в цикле перемен.

ЗАПАСНОЙ ТАТАРСКИЙ БАТАЛЬОН

В Татарстане, особенно после Универсиады, что называется, висит в воздухе и сгущается настоятельная потребность в региональной хозяйственной инициативе. Отсюда постоянные разговоры о «прорывных» проектах, попытки нащупать «стратегию» и т.п. Но необходимость по-настоящему стратегического выбора еще не осознана, поэтому по привычке идет перебор корпоративных, коммерческих и просто имиджевых проектов. Какой-то из них, возможно, украсит витрину Татарстана, а возможно, станет балластом во время кризисного шторма. Во всяком случае не они будут делать погоду (хава торышы) в Татарстане всерьез и надолго.

В отличие от Москвы, номинально ответственной за плохо управляемую, территориально и хозяйственно дезинтегрированную страну, Татарстан — это только регион, хотя и заметный, и опекаемый кураторами со всех сторон, но вполне управляемый как внутри, так и извне.

Даже в десятке «регионов-доноров» далеко не каждый располагает необходимым потенциалом «успешности и динамизма». Этот ресурс следует своевременно использовать, потому что динамизм без видения перспективы может превратиться в инерцию, а нарастающий кризис нивелирует эти преимущества.

Основным фактором, сдерживающим волю к переменам, является клановая матрица татарстанской экономики. Но решающее вскрытие «суверенно-клановой скорлупы» состоялось уже четыре года назад, поэтому ее окончательное разрушение — дело времени. Не лучше ли самим вовремя избавиться от нее, чем ждать, пока разберут на запчасти более сильные олигархические кланы?

Так же и с точки зрения политических раскладов. Полгода назад в цикле «Что делать, когда государство кончилось?» я уже называл некоторые факторы, которые мешают Москве подготовить и осуществить назревший поворот в экономической политике. В частности, дело в том, что Москве, чтобы нащупать подходы к новому политэкономическому курсу, нужно за один ход совершить как минимум политическую трехходовку. Преодолеть барьеры трех противостояний — идеологического (конфликт либерального и силового блоков), партийного (все против партии власти) и кадрового (по сторонам тандема, но уже не по принципу личной или партийной преданности, а по реальным управленческим качествам).

Другими словами, в стране нужно выстроить хозяйственную, региональную и профессиональную горизонталь — при сохранении властной вертикали. Перестраивать же одновременно и вертикаль опасно, ее нельзя выпускать из рук (ручное управление) в окружении майданов нон-стоп.

В такой конфигурации когда еще дело дойдет до конкретной экономической политики и возрождения хозяйства?! Поэтому Москва объективно заинтересована, чтобы один из опорных субъектов федерации взял на себя инициативу по обновлению хозяйства и экономики. В военной тактике это «засадный полк».

Чем дальше от Москвы, тем условнее становится партийная окраска власти, а на первый план выходят хозяйственные задачи. Сегодня хозяйственная политика всюду изуродована «финансиализацией» и переделом собственности. Но даже в общей антихозяйственной обстановке регионы все же ближе к назревшим мерам по оздоровлению хозяйства, чем федеральный центр.

Политически Татарстан в целом всегда придерживался индифферентной позиции, даже в период «суверенной фронды». Вполне органичной и реальной политической силой могла бы стать республиканская Партия солидаризма (с учетом опыта турецких реформ), но до этой планки татарская политическая мысль не поднялась. Местная же власть послушно создавала республиканские партийные симулякры в зависимости от политической моды в Москве. Тяготение к хозяйству и дистанцирование от политики — естественная позиция для регионального лидера. Как говорил кот Матроскин из популярного мультфильма: «Усы, лапы и хвост — вот мои документы!»

«Модель Татарстана» однажды уже показала «хитрый татарский путь к рынку». Теперь есть шанс взять на себя выработку региональной программы антикризисного управления и мобилизации хозяйства, а также экспериментальную проработку модели посткризисной экономики. Таким образом, у главнокомандующего страны может появиться запасной батальон для решения оперативных и стратегических хозяйственных задач.

РУССКО-ТАТАРСКАЯ МОДЕЛЬ УПРАВЛЕНИЯ ДЛЯ УСЛОВИЙ КРИЗИСНОЙ ШОКОВОЙ ТЕРАПИИ

Не сказать, чтобы татарстанские менеджеры во всем демонстрировали лучшие образцы управления. Некоторые из назначенных «эффективных собственников» просто провалили доставшиеся им при раздаче республиканские активы и целые отрасли прежнего хозяйства. Есть в стране примеры и получше — на корпоративном и муниципальном уровне. Не случайно, несмотря на местный патриотизм, нередко приглашают варягов, иногда целыми командами. К тому же вдумчивые и профессионально подкованные гости на третий-четвертый день пребывания в республике обычно отмечают присутствие характерного «феодально-крепостнического» духа на всех уровнях управления.

Однако речь о другом. В наличном русско-татарском сплаве хозяйственного актива, независимо от социалистического, капиталистического или нынешнего экономического строя, всегда присутствовала культурно-историческая и психологическая изюминка, позволявшая опытным хозяйственникам проявлять такие образцы искусства управления, которые умом не понять, а объяснить с позиций стандартов МВА — тем более. Проявлять именно в критические моменты, когда обычные рецепты не действуют и управление становится искусством невозможного.

Трудно перечислить, из каких компонентов сложился этот сплав в историческом казанском плавильном котле. Тут и деловые принципы купцов-староверов, и традиции дореволюционных татарских предпринимателей, традиционно высокий уровень квалификации банковских и финансовых специалистов, сложившийся еще в советское время, высокий уровень заводской промышленной технократии, ныне, к сожалению, почти утраченный, и многое другое.

Этот стратегический потенциал, до сих пор не вполне осознанный, и должен сыграть ключевую роль в реализации стратегического выбора Татарстана, если, конечно, такой выбор созреет и сможет опереться на политическую волю. Значимость его определяется тем, что в XXI веке, особенно на этапе кризисной ломки и выработки новых укладов хозяйства и экономических отношений, искусство управления становится главным оружием и рабочим инструментом строительства новой экономики.

Для осознания и задействования этого потенциала обычных вузовских образовательных технологий недостаточно. Они слишком неповоротливы и недостаточно гибки, плохо приспособлены к быстро меняющейся деловой среде. К тому же наши вузы, более или менее успешно «постриженные под болонку», ориентированы на чужие технологии, ресурс которых, применительно к вызовам глобального кризиса, уже исчерпан.

Западный инструментарий для сфер образования и управления, как и всегда, хорош и надежен, но технологии для наших климатических условий не годятся. Сингапурские и другие административно-управленческие приемы тоже вряд ли привьются на нашей почве, потому что такая экзотика обычно создается на почве взаимодействия сопредельных спецслужб. Но мы же на сей раз не лагерную экономику собираемся строить, это уже проходили, а экономику Знания.

Поэтому придется форсировано обучаться своему собственному опыту (добро, как всегда, валяется у нас под ногами, надо только поднять...), превращать его в ноу-хау и использовать в деле, как говорится, без отрыва от хозяйства.

Зато и отдача от добросовестных усилий, как обычно, бывает с прибытком. Нужен только трезвый незашоренный взгляд на собственное богатство знаний, накопленных поколениями. Они же нам не только материальные активы оставили в наследство, которое мы уже четверть века легкомысленно разбазариваем. Пора уже взяться за нематериальные активы, но с умом и по совести.

Окончание следует.

Читайте также:

Рустам Курчаков: «Вероятность того, что Россия «воспрянет ото сна», близка к нулю». Часть 1-я

Рустам Курчаков: «Стратегия и программа развития Татарстана реализуются не по умным схемам и привлекательным «хотелкам», а по жизни». Часть 2-я

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции