«Мы столкнулись с большой проблемой постковидных состояний. Сегодня эта задача даже выходит на первый план. Вот только за прошлую ночь после перенесенного ковида одна пациентка поступила с тромбозом и абсцессом сосудов кишечника, двое — с пневмотораксом и один с инфарктом», — говорит главврач РКБ Рафаэль Шавалиев. В интервью «БИЗНЕС Online» он рассказал, как ковидных больных доставляют вертолетами и почему некоторые плохо отвечают на лечение, сообщил о мегапроекте по диспансеризации на селе и объяснил, почему нельзя рассчитывать на естественный иммунитет.
Рафаэль Шавалиев: «Первыми специалистами, работающими с ковидом, наравне с терапевтами и пульмонологами стали наши травматологи, нейрохирурги и ортопеды»
«Первыми специалистами, работающими с ковидом, стали травматологи и нейрохирурги»
— Рафаэль Фирнаялович, в ситуации пандемии на плечи РКБ — как опорного госпиталя по борьбе с ковидом — легла львиная нагрузка. Расскажите, пожалуйста, как в связи с этим изменилась организация работы больницы?
— Когда министр здравоохранения РТ Марат Наилевич Садыков принимал решение о перепрофилировании нашей больницы, были очень тщательно проанализированы все имеющиеся возможности. Вопрос заключался не только в приеме большого количества пациентов, но и в наличии качественной лабораторной диагностики, компьютерной томографии, операционных, возможности распределения потоков. Для этого, как ни странно, лучше всего подходило здание травмоцентра, где имелось все необходимое оборудование, там и развернули «ковидный» госпиталь. Поэтому первыми специалистами, работающими с ковидом, наравне с терапевтами и пульмонологами стали наши травматологи, нейрохирурги и ортопеды, которые сразу прошли 36-часовую подготовку в соответствии с требованиями минздрава РФ.
С первых дней мы взяли на себя провизорные функции: прием и распределение возрастных пациентов из центрального округа Республики Татарстан. Тяжелые пациенты проходят лечение у нас, а стабильные направляются в госпитали-спутники, где организовано необходимое лечение. Кроме того, на нашей базе развернут ситуационный центр, мы ведем кураторство всех самых сложных случаев по всей республике. Наиболее тяжелые пациенты попадают к нам, в том числе по санавиации.
— То есть ковидных больных тоже вертолетами доставляете?
— Да, вертолет «Ансат» позволяет нам проводить по 2–3 эвакуации в день по всей республике. Сегодня, например, мы должны доставить пациента из Арска после ДТП, вчера привезли постковидного пациента из Лениногорска. При этом в среднем у нас 150 вылетов в год и около 500 выездов реанимобилей, потому что не всех можно забирать вертолетом. Так, конечно, быстрее, но не всегда возможна воздушная транспортировка: есть, например, свои показания по кислородному обеспечению. Иногда приходится наземным транспортом сначала везти человека до перехватывающей больницы, там его стабилизировать, потом можно уже транспортировать дальше…
Если произошло ДТП, какая-то техногенная катастрофа — там, конечно, работает система вертолетной эвакуации. А когда речь идет о длительном процессе (особенно постковидных изменениях внутренних органов), наши реаниматологи в режиме телемедицины отслеживают наиболее подходящий момент для транспортировки, а затем мы осторожно доставляем к нам наземным транспортом. В таких случаях важно, чтобы никаких дополнительных перепадов высоты не было, поскольку подъемы и спуски могут отрицательно повлиять на состояние пациента.
— Какой процент площадей всего комплекса РКБ сегодня задействован для борьбы с ковидом? Сколько медиков командировали в инфекционный госпиталь?
— Вся наша работа выстроена сегодня по двум ключевым принципам. Первое — оказание медпомощи в режиме 24/7 по всем неотложным состояниям и в полном объеме, несмотря на пандемию. Отталкиваясь от опыта коллег из Германии и Китая, мы сразу организовали буферные зоны в приемных отделениях, изоляцию [поступающих пациентов] в отдельных блоках, где мы проводим дифференциальную диагностику коронавирусной инфекции. За прошлый год в этих зонах было выявлено 316 случаев ковида — это потенциально 316 очагов инфекции, которых мы избежали! С начала пандемии в РКБ не зафиксировано ни одной вспышки заболевания.
Вторая задача — прием непосредственно ковидных пациентов. Для этого обустроен отдельный корпус — травмоцентр, он преобразован во временный инфекционный госпиталь. Задействованы также реанимационные площади в старом корпусе перинатального центра, ПЦР-диагностики мы проводим сами в здании клинико-диагностической лаборатории, организована система заготовки антиковидной плазмы…
Если измерять в цифрах, под борьбу с ковидом выделено приблизительно 15–17 процентов наших площадей. Там работают 380–400 медицинских работников.
«На сегодня у нас в больнице работают 3 568 человек»
— Всего сколько людей в штате РКБ?
— На сегодня у нас в больнице работают 3 568 человек.
— То есть не вся больница мобилизована под ковид?
— Нет, конечно. Мы много проводим оперативных вмешательств, только за последние сутки в РКБ было произведено 112 операций. Травмоцентр у нас занят под «ковидный» госпиталь, но пациенты с травмами продолжают поступать, так что потеснились другие отделения.
— Насколько все это усложнило работу остальных отделений?
— Многие медицинские организации Татарстана были перепрофилированы под «ковидные» госпитали, например профильные учреждения в Челнах, Зеленодольске и Нижнекамске. Поэтому нам приходится принимать на себя большее количество пациентов, нуждающихся в плановой помощи. Интенсивность только по хирургии выросла в 1,5 раза!
При этом мы гордимся, что, несмотря на пандемию, проводим много инновационных оперативных вмешательств, например в абдоминальной хирургии. Многие больницы страны пока отложили такие виды помощи, но мы продолжаем работу. Сейчас у нас 30 человек в листе ожидания на трансплантацию печени. Такая операция — высший пилотаж в хирургии! Очень мало медицинских центров в России умеет ее проводить. А ведь поражение печени — это отсутствие иммунитета, это высокий риск неблагоприятного исхода, такие операции нельзя откладывать. С начала года мы уже произвели 18 трансплантаций печени, принято решение, лист ожидания на этот год должен быть полностью выполнен. Уже выделены дополнительные объемы финансирования.
— Получается, что запросов на оказание медпомощи стало значительно больше, а свободных рук — меньше, потому что каждый десятый у вас дислоцирован в ВИГ? И как в этих условиях удается справляться с потоком пациентов?
— Наши врачи уже второй год не были в отпусках. Я благодарен каждому, кто самоотверженно трудится, понимая, что от него многое зависит. При этом мы ключевая клиническая база медуниверситета и медакадемии, у нас находится достаточно много кафедр, и все ординаторы вовлечены в качестве врачей-стажеров в наших процессах, где есть возможность их привлечь.
— То есть нехватки кадров у вас нет?
— Вакансий у нас нет, но кадровые вопросы все равно возникают. Так, один наш реаниматолог будет командирован в Альметьевск, второй — в Спасск, сейчас решаем вопрос закрытия этих позиций. Врача-стажера ведь одного не оставить, рядом необходим специалист-наставник.
С другой стороны, чем отличается «ковидный» процесс от «нековидного»? В первом случае люди одеваются в спецодежду и могут работать максимум 4–6 часов, затем должны отдохнуть и еще раз зайти. Пока они выходят, должен зайти дублирующий человек и выполнить ту же задачу. Задвоение этих процессов требует постоянного оборота. Ночью, например, мы понимаем, что надо усилить реанимацию, а под утро — приемное отделение в «ковидном» и так далее. Все эти перемещения благодаря врачам-стажерам получается нивелировать.
— И как персонал такой режим выдерживает?
— Если спросить у любого врача и медсестры, что бы ему хотелось, все единогласно ответят: «Чтобы ковид закончился». К сожалению, он не заканчивается и не закончится, пока мы не преодолеем все этапы обретения популяционного иммунитета. Пока нам приходится привыкать жить в условиях пандемии в долгосрочной перспективе.
«Мы гордимся, что, несмотря на пандемию, проводим много инновационных оперативных вмешательств, например в абдоминальной хирургии. Многие больницы страны пока отложили такие виды помощи, но мы продолжаем работу»
«Даже одного маленького тромбика может быть достаточно, чтобы создать большую проблему»
— Как с начала пандемии изменились пациенты и болезни, с которыми приходится иметь дело? Не считая непосредственно ковид, конечно.
— Сейчас стало больше ковидных беременных. В начале пандемии они в наше поле зрения редко попадали, в основном поступали пожилые пациенты, которые имели много сопутствующих патологий. А сегодня достаточно много беременных, причем у нас концентрируются пациентки в тяжелом состоянии на сроке от 22 недель беременности. Для их лечения мы задействовали площади старого корпуса перинатального центра и целый этаж «ковидного» госпиталя. Буквально вчера к нам поступили 9 будущих мам с ковидом, из них две в тяжелом состоянии. Мы в каждом случае консилиумно разбираемся, где был упущен момент, и в этот раз выяснилось, что они долго — до 6 дней — переносили болезнь дома и поступили уже в момент цитокинового шторма. В таких случаях приходится принимать решения о лечении буквально за минуты. Сейчас их состояние стабилизировано.
Во-вторых, мы столкнулись с большой проблемой постковидных состояний. Сегодня эта задача даже выходит на первый план. Вот буквально несколько примеров за прошлую ночь: одна пациентка поступила с тромбозом и абсцессом сосудов кишечника после перенесенного ковида. Двух пациентов привезли с пневмотораксом — разорвалась фиброзная ткань поврежденного легкого. Еще один поступил с инфарктом в постковидном периоде. И все это за одну ночь! Потому сегодня крайне актуален вопрос своевременной диагностики жизнеугрожающих состояний после ковида, и мы в данном направлении сейчас тоже работаем. Многое для этого делается и на уровне первичного звена.
Еще одна задача, которая усложнилась, — помощь пациентам с заболеваниями сердечно-сосудистой системы. Мы собрали статистику: в прошлом году пациентов с тяжелыми коморбидными состояниями поступало 27 процентов, а уже в этом году таких 34 процента.
— То есть главное осложнение постковидного периода — это сердечно-сосудистые патологии?
— Количество обращений с сердечно-сосудистыми заболеваниями только по неотложке у нас выросло минимум на 10–15 процентов. Смотрите, в мире есть много вирусов, которые повреждают внутренние органы, нервную систему: герпес, энтеровирус, аденовирус, грипп, все что угодно…
— При слове «аденовирус» сейчас все напрягутся: он же в основе «Спутника»…
— Аденовирус самый неопасный из всех вирусов! Самый безобидный, максимально изученный и полностью прогнозируемый. А коронавирусная инфекция повреждает сосуды, вызывая пристеночное воспаление. В этих зонах поражения на ранки эндотелия садятся клетки крови, которые могут сузить просвет сосуда и вызвать самые разные проблемы. Это может быть гипоксия или ишемия кровоснабжаемого органа (нехватка кислорода и недостаточное кровоснабжение — прим. ред.). Это может быть нарушение иннервации (связи органа с центральной нервной системой), которое способно вызвать аритмию — это другая проблема. Полная закупорка сосуда приводит к флегмоне, абсцессам — возникает третья проблема. И ковид уникален тем, что вызывает повреждения сосуда сегодня, а тромб может образоваться и сузить просвет сосуда через полгода.
Недавно к нам привезли родильницу, которая поступила к нам с вирусным энцефаломиелитом. У нее из симптомов не было ничего, кроме потери сознания. Оказалось, что после перенесенного ковида у нее развилось острое поражение головного мозга — такое осложнение мы тоже видели впервые. Сейчас мы ее, конечно, стабилизировали.
— А есть какая-то статистика, через сколько после коронавируса такие осложнения «выстреливают»?
— Мы наблюдаем всех пациентов, которые болели с марта прошлого года. И складывается впечатление, что особая бдительность должна быть у каждого человека минимум в течение полугода после перенесенного ковида. А лучше первые 9 месяцев очень серьезно наблюдать за своим здоровьем, фиксировать все изменения, которые происходят, если что-то настораживает — обязательно посоветоваться с врачом.
Проблема в том, что многие переносили ковид на ногах, а даже при легкой или бессимптомной форме повреждения сосудов никто не исключает. Даже одного маленького тромбика может быть достаточно, чтобы создать большую проблему, например, в головном мозге.
— То есть даже бессимптомно переболевшие от этого не застрахованы?
— Увы, да. Ковид повреждает эндотелий сосудов. Поэтому мы всегда говорим, что формировать иммунитет через болезнь может обойтись очень дорого, лучше пройти вакцинацию.
«Мы собрали статистику: в прошлом году пациентов с тяжелыми коморбидными состояниями поступало 27 процентов, а уже в этом году таких 34 процента»
«Мы видим плато по поступлению пациентов»
— Сколько человек у вас прошло через «ковидный» госпиталь? И сколько поступает ежедневно?
— Мы провизорный госпиталь, поэтому через нас проходит достаточно большое количество пациентов с подозрением на коронавирус, среди которых есть и нековидные. Например, за прошедшие сутки к нам обратились 99 пациентов, 34 из них мы госпитализировали. Остальные были или с легкой формой ковида, или с другими заболеваниями. А всего лечение в ВИГ прошли у нас около 20 тысяч пациентов. На утро сегодня 239 пациентов, из них 59 беременных.
— А в реанимации?
— В реанимации на утро находились 18 пациентов, развернуто с запасом 25 коек. А год назад был момент, когда мы и 40 реанимационных коек разворачивали. Но помимо реанимационных коек у нас есть еще палаты интенсивного наблюдения, 90 коек обеспечено кислородом. Вот в совокупности это те возможности, которые позволяют нам проводить лечение тяжелой категории ковидных пациентов.
— То есть запас коек есть и в госпитале, и в реанимации? Нет необходимости разворачивать новые?
— Резервы есть. Сегодня мы видим некое плато по поступлению пациентов. Конечно, ожидаемого снижения заболеваемости мы не наблюдаем, но наших ресурсов хватает, чтобы оказать помощь каждому нуждающемуся.
— Опыт борьбы с ковидом у вас накоплен, наверное, самый большой в Татарстане. Как этот вирус меняется, по вашим наблюдениям?
— Это очень интересный вопрос. Если мы раньше видели, что серьезно заболевали в основном люди со сниженным иммунитетом, с хроническими заболеваниями, сложными предопределяющими состояниями сердечно-сосудистой системы, то теперь в госпитализации часто нуждается вторая категория — это молодые люди, которые имеют сильный иммунитет. У них происходит сильная иммунная реакция на коронавирус, к тому же они, как правило, не идут вовремя к врачу, особенно мужчины. Они обращаются за помощью только тогда, когда у них уже наступает дыхательная недостаточность. Поэтому у такой категории молодых пациентов, поступивших к нам на поздних сроках, к сожалению, не всегда благоприятный исход. И, как я уже говорил, увеличилась восприимчивость беременных.
«Сегодня мы видим некое плато по поступлению пациентов. Конечно, ожидаемого снижения заболеваемости мы не наблюдаем, но наших ресурсов хватает, чтобы оказать помощь каждому нуждающемуся»
— А сам ход болезни как-то изменился?
— Ход болезни для некоторых, может быть, полегче стал, проявляясь только в виде катаральных явлений: першения, боли в горле. Потеря обоняния сейчас наблюдается реже, а боли в животе, понос, диспепсические расстройства, сильные головные боли, наоборот, возникают чаще. В целом ковид остался высококонтагиозным.
И самое главное, что мы сейчас фиксируем более агрессивные штаммы. Это дельта-штамм, индийский штамм. Если раньше болезнь нарастала за 5–6 дней, то сегодня ее развитие происходит за сутки, двое, трое. То есть надо успевать быстрее среагировать, быстрее дойти до врача, получить необходимую помощь. Иначе это все приведет к цитокиновому шторму и дыхательной недостаточности.
— Я помню, вначале были официальные рекомендации минздрава: обратиться к врачу, если высокая температура не снижается в течение трех дней. А сейчас когда?
— Три дня ждать нельзя! Если вы видите, что у вас температура 38 и выше, лучше обратиться сразу к врачу. Есть телефоны кол-центров, они работают в круглосуточном режиме. Обязательно нужно дозвониться, назвать симптомы. Все инфекционные провизорные клиники открыты: мы всегда примем и, конечно же, проведем диагностику в кратчайшие сроки. Главное — вовремя начать лечение.
— Кстати, по поводу лечения. Сейчас, полтора года спустя, лечить ковид стало легче или сложнее из-за новых штаммов?
— Легче стало лечить пациентов, которые поступили в первые 3–5 дней. Мы знаем, как лечить, у нас есть в наличии противовирусные препараты, эффективные именно против коронавируса. Но если мы не успели начать терапию вовремя, когда вирус попал в кровь и произошли какие-то повреждения органов, они уже становятся не всегда эффективны. Тут важно успеть.
Для блокирования цитокинового шторма сейчас достаточно препаратов, но если раньше мы обходились малой дозировкой, сейчас приходится ее увеличивать. Даже антиковидной плазмы требуется больше применять, чтобы нейтрализовать инфекцию.
С точки зрения технологии, конечно, мы совершенствуемся — реаниматологи, пульмонологи, торакальные хирурги знают четко и ясно, когда что может произойти, что нужно делать. Но в ковиде время работает против нас. Надо успевать очень быстро принимать решения. Коронавирусная инфекция любит порядок. Начиная с дисциплины пациента, его родственников, окружения, амбулаторного этапа, приемных отделений в стационарах, поступления, дальнейшего лечения, выздоровления, выписки… Если будет дисциплина — будет результат. Если хоть где-то, на каком-то этапе кто-то даст сбой — могут возникнуть последствия.
«В ковиде время работает против нас. Надо успевать очень быстро принимать решения. Коронавирусная инфекция любит порядок»
— Нет такого, что какие-то категории пациентов вообще не отвечают на терапию?
— Есть категории пациентов, у которых скрытые формы коморбидных состояний. Они в свое время не проходили диспансеризацию и в госпитале узнают, что у них не только ковид, но и сахарный диабет или, например, артериальная гипертензия. Конечно, в таком случае ответ на лечение ограничен, и ограничен значительно.
— Противопоказания?
— Не только. Помимо противовирусного воздействия нашего лечения, мы ведь рассчитываем и на достойный иммунный ответ самого организма. Не у всех хорошая функция печени, кишечника, эндокринной системы, а именно в этих органах формируются основные иммунные клетки, которые должны перебороть инфекцию. Вот из-за такой дисфункции по формированию иммунитета мы получаем разную картину процесса лечения.
— Вы говорите, что проблемы возникают, когда люди вовремя не проходят диспансеризацию. Но сейчас — в ковидную эпоху — зачастую эти процессы приостановлены, многие вообще боятся лишний раз обратиться в медучреждение. Кроме того, затяжная пандемия очевидно затормозила оказание плановой медпомощи в стране. Как вообще на уровень здоровья населения, пусть даже той части, что избежала ковида, влияет происходящее?
— Мы точно знаем, что состояние здоровья населения будет делиться на доковидный и постковидный периоды. Коронавирус обязательно оставит след, и здесь мы должны большое внимание уделить как раз технологиям диспансеризации и углубленного исследования каждого пациента. Но самое главное — найти этого пациента. Это на самом деле непростая задача, поскольку люди, особенно на селе, до последнего тянут, не обращаются за медпомощью. Во-первых, они боятся, вдруг что найдут. А у человека огород, скот, потому тянут до предела. Наша задача — выявить таких людей тогда, когда мы можем помочь.
— И как вы эту задачу решаете?
— Наш министр во время одной из встреч с депутатом Госсовета Ильей Вольфсоном и благотворительным фондом «В твою пользу» поставил задачу найти тех людей, кому своевременно можно помочь диагностикой, лечением, чтобы они не попадали в группу беспомощных пациентов. Была инициирована программа в сельских районах, где регистрируются низкие показатели по демографии. Мы совместно с главами поселений и фельдшерами провели подомовые обходы. Жители заполнили специальный опросник, на основе которого и данных коллег в ЦРБ создали реестр пациентов с жизнеугрожающими состояниями. Он будет синхронизироваться с единой информационной системой здравоохранения РТ, и с этой базой уже можно управлять маршрутизацией пациентов, решать вопросы своевременной диагностики. В итоге люди получат свой паспорт здоровья, в котором точно прописано, какой риск у них имеется, каковы рекомендации, когда, куда и в каких случаях необходимо обратиться для того, чтобы получить качественную медпомощь. Идея такова.
— Сколько уже обошли жителей?
— Почти 60 тысяч в 9 районах Татарстана. 10 процентов из них оказались нуждающимися в нашей помощи, диагностике и лечении. Вместе с коллегами из центральных районных больниц для них мы формируем особую программу углубленной диагностики непосредственно в РКБ и уже здесь проводим необходимые мероприятия. В основном это, конечно, профилактика и предупреждение аритмий, сосудистых изменений в постковидном периоде. Большой объем лечения по фибрилляциям сердца — это состояние, когда беспорядочно сокращаются предсердия. Его человек даже может не замечать, однако из-за этого может образоваться тромб, который способен, например, улететь в мозг и вызвать инсульт. Только по нашему филиалу в Спасском районе, с которого стартовал этот проект, мы выявили 22 таких случая — то есть исключили наступление 22 инсультов! Еще 7 пациентам уже удалили сформировавшиеся тромбы.
«Самое главное — найти такого пациента. Это на самом деле непростая задача, поскольку люди, особенно на селе, до последнего тянут, не обращаются за медпомощью»
— Много людей оказалось в группе риска?
— В реестре уже 5 693 жителя. Это те самые люди, которые должны были обратить внимание на свое здоровье, на ухудшение состояния намного раньше. Если бы мы их сейчас не выявили, они, скорее всего, поступили бы через какое-то время к нам по неотложке с декомпенсацией органов, когда трудно найти все необходимые ресурсы, чтобы их спасти.
— Какие ключевые риски обнаружили по предварительным итогам?
— Многие вопросы связаны со скрытыми заболеваниями сосудистой системы: люди не ощущают, что у них повышенное давление, а артериальная гипертензия — первопричина многих заболеваний. Она заставляет особо интенсивно работать все органы, в результате изнашивается сердце и наступает сердечная недостаточность, которую лечить очень сложно. Потому лучше лечиться от артериальной гипертензии, компенсировать давление и дальше уже предотвратить дисфункцию сердца. Это первая группа.
Вторая — органы дыхания, это в первую очередь касается тех, кто когда-то курил. Кроме того, серьезно сейчас работаем по заболеваниям эндокринной системы. Нарушения работы щитовидной железы и сахарный диабет также провоцируют ухудшение состояния здоровья и могут привести к декомпенсации. Выявляем людей с лишним весом, с гиподинамией — это все факторы риска возникновения жизнеугрожающих состояний. Если с человеком поговорить и полностью выстроить систему соблюдения рекомендаций врача и фельдшера, можно избежать ухудшения его здоровья.
— А кто финансировал программу? За счет РКБ?
— Нет, финансировал благотворительный фонд «В твою пользу», его в июне привлек к проекту Вольфсон. За счет него оказывалась поддержка медработникам, которые участвовали в этом процессе. Ведь фельдшер не всех сможет охватить в рабочее время. Много вопросов приходится решать внеурочно, потому считаем, что такая поддержка здесь как раз позволяет компенсировать трудозатраты, которые несет фельдшер на селе, ведь это главный медработник, который принимает все решения. Проект завершился 15 июля.
— Каков потенциал у таких проектов? Стоит задача охватить весь Татарстан?
— Да, министр здравоохранения РТ ставит задачу масштабировать на всю республику. Мы планируем, ресурсы есть. Будем подключать и дополнительные ресурсы. Сейчас придут уже выпускники медколледжей, студенты, волонтеры, и будем все делать совместно.
— На фоне пандемии это, наверное, сейчас особенно важно…
— Да, сейчас мы формируем коммуникативные возможности на селе. Мы находим людей с активной гражданской позицией — для нас важно, чтобы они были в команде фельдшера. Подомовой обход позволяет нам сформировать коммуникации. Даже если, к примеру, человек скажет, что сосед не появляется в огороде, это уже сигнал: может быть, ему нужна помощь? То есть это многогранная стратегия, она позволяет выработать систему раннего выявления жизнеугрожающих состояний и вовремя помочь, доставить при необходимости до специалиста высокого класса в РКБ.
— Если говорить о ковиде, то главная профилактическая мера, к которой призывают сегодня постоянно и повсеместно, — это вакцинация. При этом, несмотря на то, что прививочная кампания стартовала многие месяцы назад, дискуссии по данному поводу продолжаются. Вот вы говорите, что формировать иммунитет через болезнь очень дорого, а некоторые до сих пор уверены, что иммунитет, полученный естественным путем, лучше защищает…
— При болезни происходит следующее. Ковид — респираторная инфекция, она поступает в организм в основном через дыхательные пути, иногда через желудочно-кишечный тракт, если касаться рта или еды грязными руками. РНК-вирус имеет очень хорошую тропность к одному белку — АПФ-2 — ангиотензинпревращающему ферменту, который находится на мембране клеток. Через него коронавирус проникает в клетки и начинает там активно размножаться. Это инкубационный период, когда человек еще не знает, что заболел, у него нет никаких проявлений.
Дальше вирус оказывает повреждающее действие и в дыхательных путях, и в межклеточном пространстве легких, которые очень хорошо кровоснабжаются. Он доходит до кровеносной системы, и происходит так называемая виремия — состояние организма, при котором вирус попадает в кровоток, может распространяться по всему телу, повреждать любые сосуды.
А в случае с вакциной антиген в небольшой дозе поступает в организм, появляется информация, что возник чужеродный агент, и на него формируется антитело. Ведь что такое иммунитет? Это выработка активных антител, белковых цепочек из РНК, для того чтобы нейтрализовать поступающее антигеновое вещество. То есть, по идее, получается, для организма проще сформировать иммунитет после вакцины, чем когда вирус поступает по дыхательным путям, активно размножаясь и оставляя везде свой след.
Ковид коснется каждого рано или поздно. Не заболеть не удастся никому. Вирус станет трансформироваться и поражать людей разных возрастов. И это будет продолжаться, пока все общество не сделает выбор в пользу прививки. И главное, что должны понять и принять те, у кого действует временный медотвод: привиться под контролем врачей безопаснее, чем переболеть. Болезнь для этой категории людей может оказаться фатальной.
«Ковид коснется каждого рано или поздно. Не заболеть не удастся никому. Вирус станет трансформироваться и поражать людей разных возрастов»
— Почему тогда некоторые медики до сих пор говорят, что переболеть лучше для вырабатывания иммунитета?
— Нет, переболеть очень опасно. Обычно если система распознавания «свой — чужой» хорошо работает, то естественный иммунитет вырабатывается эффективно. Но с чем мы столкнулись при ковиде? Данная система распознавания запускает избыточное воспаление, очень много клеток иммунной системы устремляется в легкие, чтобы нейтрализовать поступающий антиген. И это цитокиновый шторм. Происходит избыточное воспаление, блокирование межклеточного пространства легких, пульмонит. Потому пациенты страдают дыхательной недостаточностью — альвеолы, которые должны кровоснабжать сосуды, забиваются клетками крови, и происходит «опеченение» легкого. В нормальном состоянии орган пористый, как губка, а при ковиде, если посмотреть на срезе, извините за выражение, становится как печень. Мы видели это все…
А если система распознавания «свой — чужой» слабая, если иммунитета недостаточно, то ковид беспрепятственно размножается и проходит во всю сосудистую систему.
— РКБ ведет какую-то работу по вакцинации?
— Минздрав нам поставил задачу работать с пациентами с хроническими заболеваниями. Мы вакцинируем не всех, кто обращается, а тех, чей вопрос о прививке решается в реанимации консилиумом республиканской иммунологической комиссии. К нам, например, направляют пациентов поликлиники, если видят, что там есть риски, а мы уже принимаем решение, какой формат вакцинации в данном случае возможен (в распоряжении у нас все четыре вида вакцин), или даем временный медотвод.
Нам часто говорят, что не будут вакцинироваться, потому что имеют хронические заболевания: сахарный диабет, ревматоидный артрит, еще что-то. Их мы просто обязаны убедить вакцинироваться, потому что, если они заболеют ковидом, для них-то последствия окажутся, скорее всего, плачевными. Всех пациентов, поступающих на диализ, мы вакцинировали под нашим контролем.
— А сами вы вакцинировались? Ваши сотрудники?
— Да, «Спутником V». В целом по РКБ у нас большой процент привитых — 94,6. Стопроцентно вакцинировались те, кто работает в «ковидном» госпитале, в неотложке и в реанимации.
— А среди пациентов вашего «ковидного» госпиталя есть вакцинированные?
— Есть, но их немного. На 250 коек это может быть 5–7 пациентов. Они ярко не болеют, никто в кислородной поддержке не нуждается, но по нашему регламенту такие пациенты требуют постоянного наблюдения в стационаре до полного выздоровления. Но надо понимать, что не всегда это вина вакцины: кто-то заразился между двумя дозами, кто-то не выдержал время после второй вакцинации. По каждому случаю мы информацию отправляем в минздрав и Росздравнадзор.
«На 250 коек это может быть 5–7 пациентов. Они ярко не болеют, никто в кислородной поддержке не нуждается, но по нашему регламенту такие пациенты требуют постоянного наблюдения в стационаре до полного выздоровления»
— Есть еще один распространенный страх, что вакцина ослабляет иммунитет и после первой прививки проще подхватить всякую заразу. Насколько он обоснован?
— Это кто говорит?
— Этого боятся, судя по комментариям, и наши читатели, такая мысль мелькает и среди спикеров СМИ. Так, первый замминистра Саратовской области Станислав Шувалов заявил, что в какой-то мере происходит то, о чем предупреждают антиваксеры, — иммунитет после того, как вакцина введена, снижается.
— Можно сказать свое мнение? Если раньше считалось, что ключевой канон врачевания — «Не навреди» — распространялся только на тех, кто работает в медицине, сейчас многие блогеры, «носители информации» взяли на себя такую ношу, эту безответственную ответственность. И на них сейчас он распространяется тоже, чтобы не ухудшить состояние того, кто потребляет данную информацию. Формулируется определенная шутка, что среди ковидологов встречаются «ковидиоты» и самое главное не стать «ковидиантом». Такие тезисы выдают незнание фундаментальных закономерностей. Коронавирус — инфекция, распространяемая человеком. Пока не останутся на земле два человека, которые не имеют иммунитет и потенциально могут быть распространителями, у нас пандемия не закончится. В этом вся проблема.
Внимание!
Комментирование временно доступно только для зарегистрированных пользователей.
Подробнее
Комментарии 197
Редакция оставляет за собой право отказать в публикации вашего комментария.
Правила модерирования.