В столице Татарстане завершился 33-й по счету Международный фестиваль классического балета им. Рудольфа Нуриева, прошедший в этом году в непривычное время и в усеченном виде В столице Татарстане завершился 33-й по счету международный фестиваль классического балета им. Рудольфа Нуриева, прошедший в этом году в непривычное время и в усеченном виде

СНОВА ТРИДЦАТЬ ТРИ

Трудно осознать, что международный фестиваль им. Нуриева в Казани появился в 1987 году. В это время в российском балетном мире были разброд и шатание. Мариинский театр, сам себе не веря, готовит революционные премьеры Джорджа Баланчина под официальным патронатом его фонда, примеряясь к свержению многолетнего худрука Олега Виноградова. Большой театр медленно и верно отторгал абсолютного властелина труппы Юрия Григоровича и тоже мечтал о Баланчине, а спустя несколько лет полулегально станцевал «Блудного сына». Перестройка поставила перед консервативным по природе академическим балетом будто невыполнимые задачи: с одной стороны, можно контактировать с мировым балетом и перенимать, что понравится, не боясь идеологических преград. С другой — можно выйти на международный рынок со своим самоваром в виде «Лебединого озера», «Дон Кихота», «Ромео и Джульетты» и «Спартака» — и он тамошней публике будет интересен. Имелась и еще одна сторона, ментальная. После десятилетий замалчиваний родина вспомнила о своих сбежавших в поисках лучшего талантливых детях. Гений Рудольф Нуриев — как Михаил Барышников и Наталья Макарова — мгновенно превратился из тайного любимца в блистательную фигуру истеблишмента. И вот на этой волне всеобщего открытия, обожания и восторга Татарскому театру оперы и балета удалось создать фестиваль и назвать его именем Нуриева с личного согласия последнего. Интеллигенты рассказывают, что у руководства театра тогда были дивные лица — возвышенные и радостные. Им было чем гордиться: они действительно заложили в столице РТ новое качество культурной жизни. Установили канон приглашения на фестиваль крупных мировых звезд, что позволило не только привлечь в эстетский мир Татарстана широкого зрителя, но и держать на твердом уровне качество собственной труппы. С тех пор прошло 33 года. 

Да, пандемия внесла коррективы, начиная с формальных, — переноса фестиваля по времени и невозможности приглашения зарубежных звезд. До последнего момента не были подтверждены составы. Но канон остался прежним: доступные звезды прилетели танцевать в текущих спектаклях классического репертуара Татарского театра им. Джалиля. Плюс пригласили труппу для начала — московский Кремлевский балет с лубочным «Русланом и Людмилой» и труппу на финал — петербургский Театр балета Бориса Эйфмана с вечной «Анной Карениной» (тут Нуриевский фестиваль удачно вписался в федеральный проект «Большие гастроли»). Все три «родных спектакля» — «Шурале», «Лебединое озеро», «Дон Кихот» («Баядерку» я не посмотрела) — прошли удачно. Труппа в хорошей форме, везде и всегда ругаемый кордебалет по чистоте может дать фору многим коллегам — стараются к фестивалю, к тому же сказывается вагановский ориентир. Есть кому исполнять маленькие соло и вставные вариации, а это важный показатель уровня труппы. Имеется собственная фишка — вкус к жанровым сценам и народно-характерному танцу. Спектакли хорошо одеты и хорошо обставлены. Маэстро Ренат Салаватов крепко держит ритм спектаклей, не давая им расползаться на промежуточных поклонах. Публика Казани дает артистам в своем темпе крутить фуэте, не подгоняя их бестактными хлопками «в ритм», и устраивает стоячие овации в финале. В программках проскакивает «принимают участие учащиеся Казанского хореографического училища», позволяющее рассчитывать на преемственность. Словом, можно жить и радоваться. Но — 33 года. И есть контекст 2020-го.

ПЕТЕРБУРГСКИЕ РОДСТВЕННИКИ

В Северной столице у казанского фестиваля есть два дальних родственника — фестивали Dance open и «Дягилев PS». Не имея ни собственной труппы, ни своего театра, они ежегодно показывают тройку-восьмерку хореографических компаний мира с лучшими премьерами последних лет. Работа сама по себе трудная, афиша обширная, но и она с каждым годом обрастает, как снежный ком, дополнительной программой. Кинопоказы, выставки, мастер-классы для артистов, публичные встречи и лекции для зрителей — новых способов жить вместе с искусством с каждым годом становится больше. В рамках «Дягилева PS» его патрон — музей театрального и музыкального искусства — проводит еще посвященные танцу научные конференции и продлевает фестиваль выставками с собранными со всего мира раритетами. Да, искать художественный и финансовый ресурс для таких проектов непросто. Но разве в Казани с ее старинным университетом, консерваторией, дивными музеями, архитектурой, культом книги и статусом перекрестка культур не о чем подумать в этом направлении?


НЕФОРМАЛЫ ТОЖЕ ЛЮДИ

В этом году в Москве и Санкт-Петербурге прошел фестиваль «Context. Диана Вишнева». Тоже с переносами и урезанный. И все же на нем состоялся традиционный конкурс молодых хореографов. В фаворитах оказался дуэт хореографа Нурбека Батуллы и Марата Казиханова, получивший тотальное признание зрителей и призы лучших танцовщиков от жюри. Батулла вообще-то стал сенсацией еще два года назад на национальном конкурсе-фестивале «Золотая маска», потом удивил на фестивале Open Look в Санкт-Петербурге. Он точно растет ментально и технически, скручивая в своей непростой хореографии разные данс-техники и метафизику, текучую вязь фолка и рефлексии о пропорции национального с универсальным. 

Другое открытие фестиваля «Context. Диана Вишнева» — Эрнест Нургали, чей опус Gentle Hearts жюри оценило как лучший в программе. В интернете можно вычислить этапы его роста: диплом балетмейстера Санкт-Петербургской государственной консерватории, стажировка в Ballet tam Rhein Дюссельдорфа, мастер-классы по технике у мировых звезд Мерса Каннингема, Охада Наарина, Марко Гекке, Уэйна Макгрегора. Мягко говоря, впечатляет. А еще впечатляет, что в эпоху смешения культур на одном фестивале современной хореографии одновременно «выстреливают» две похожие по сути постановки с похожим генезом, вживляющие этнический взгляд на мир в современный танец в русле Акрама Хана, Сиди Ларби Шеркауи, Дамьена Жале. Первый вывел на современную сцену катхак, второй — дзен-практики и фадо, а третий и вовсе зикр. И миру понравилось. Разве эти мировые тренды не интересны казанской публике? 

О тратах Татарстана на спорт не говорит только ленивый, но ведь и академическая музыка тут не зябнет, и оперный театр не бедствует О тратах Татарстана на спорт не говорит только ленивый, но ведь и академическая музыка тут не зябнет, и оперный театр не бедствует

ПРО ДЕНЬГИ

Есть один страшный и всем известный секрет: звезды редко работают за маленькие гонорары, актуальные артисты нечасто работают за большие. О тратах Татарстана на спорт не говорит только ленивый, но ведь и академическая музыка здесь не зябнет, и оперный театр не бедствует. Балет не хоккей, но и организаторы фестиваля не юнцы, умеют работать со спонсорами, привлекать ресурсы и вежливо интересоваться грантами на поддержку проектных инициатив. Очевидно, что у местного бизнес-сообщества есть понимание, что в Казани должен быть здоровый культурный климат и растущая из него хорошая привычка поддерживать искусство. На этом фоне расширить концепцию фестиваля им. Нуриева — вопрос только здравого смысла и доброй воли организаторов. Можно, конечно, сделать невозможное и очевидное — привезти на фестиваль спектакль Большого театра «Нуриев». Но можно тратить экономнее, пригласив для его переноса в собственный театр Юрия Посохова. Можно подумать о копродукциях. Можно вписаться в гастрольные графики не театров «второй свежести», а самых что ни на есть передовых, расположение Казани тому способствует. А уж буйство новых форм в постановках новых хореографов — пусть неполной труппой, пусть камерным оркестром, любые компромиссы — обойдется фестивалю дешево, а имидж улучшит мощно. И так далее.

ПЕРСПЕКТИВЫ

В год обрушения планов мы стали ценить стабильность. И именно в 2020-м поняли, что любая стабильность уязвима и стремится к распаду, если не искать новых идей, укрепляя ими сделанное. Да, все попытки сбросить академическое искусство с корабля современности заканчиваются провалом, но и академическое искусство без свежих идей обрастает бронзой и мхом. При всем уважении к заслуженным институциям трудно понять, почему театральный канон заведен однажды и навсегда.

У меня нет сверхидеи дорастить фестиваль им. Нуриева вечером современной хореографии, собранным по национальному признаку или с меткой «чтобы было». Но будем объективны. К началу Нуриевского в Казани закончился фестиваль современного искусства «Элиф» с участием того же Батуллы, где артисты, не претендуя на монументальность и вечность, творили вне театров в рабочем режиме. Вот если бы профессионализм академического искусства увлечь свежими идеями неформального, получился бы особый фестиваль. Очень интересный, нескучный. Серьезный, как старая Казань, и полный сил, как наводненная студентами молодая, умный и продвинутый. А останавливаться на нынешнем каноне — это как сидеть на сундуке с добром, а пользоваться одними и теми же вещами. Хорошими, но лежащими на поверхности и при всей их добротности успевшими примелькаться. 

Лейла Гучмазова