Падения курса доллара ждать не стоит, здесь больше шансов на обратный процесс — массовую (пусть и неспешную) девальвацию валют в развивающихся странах и сокращение совокупного спроса уже в них Фото: pixabay.com

Рано или поздно
Что-то происходит на земле.

«Технология»

«ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ТРЕНД НА БЛИЖАЙШИЕ ПОЛГОДА БУДУТ, КАК И РАНЕЕ, ОПРЕДЕЛЯТЬ США»

Начать данный текст, посвященный прогнозу экономической ситуации на ближайшие полгода (увы, поручиться за сколько-нибудь более долгий срок я не могу), хотелось бы с позитивной новости. Нет, речь пойдет не о дедолларизации, проявившейся в резком сокращении доли долларов в США в международных резервах ЦБ... данное решение является сугубо политическим и, вообще говоря, обернулось убытками, поскольку часть денег была переложена в юань, а он, нехороший такой, за прошлый год заметно подешевел к доллару. Позитив заключается в другом: за океаном «коллективное бессознательное» вздохнуло свободнее, получив уже после католического Рождества 10-дневное рыночное ралли. Панические настроения несколько улеглись, что отразилось в доходностях американских 10-летних казначейских облигаций — они, достигнув 3 января локального минимума в 2,55%, вернулись сейчас к 2,7%; напомню, что снижение доходностей эквивалентно повышению стоимости, т. е. спросу на эти бумаги, являющиеся защитными активами. Это также сопровождалось положительным новостным фоном: нефть вернулась к $60, а Китай и США ведут активные переговоры относительно торговой войны — и, судя по имеющимся утечкам, продвигаются они вполне успешно, достижение договоренности не за горами. Вопрос в том, кто из этого гипотетического договора получит больше выгоды, впрочем, об этом чуть ниже.

Так или иначе, основной экономический тренд на ближайшие полгода будут, как и ранее, определять США, политика будет той же — сокращение денежного предложения со стороны ФРС. Вопрос дальнейшего повышения ставки, судя по текущей информации, решен в сторону заморозки: вероятность повышения на мартовском заседании сейчас оценивается рынком в ничтожные 0,5%, а на июньском — в 17%. Таким образом, можно с уверенностью говорить о том, что этот процесс приостановлен. Вместе с тем никуда не девается вышедшее на проектную мощность в $50 млрд в месяц сокращение баланса ФРС, остается в силе и другой механизм изъятия долларовой ликвидности — массированные займы для покрытия дефицита бюджета, которые проводит финансовая администрация Дональда Трампа. Из этого следует, что падения курса доллара ждать не стоит, здесь больше шансов на обратный процесс — массовую (пусть и неспешную) девальвацию валют в развивающихся странах и сокращение совокупного спроса уже в них.

Трамп хочет заставить мир покупать больше товаров у Соединенных Штатов Америки. И ему это в целом удается, поскольку именно у США позиция силы: «Хочешь продавать — делай это на моих условиях»Фото: pixabay.com

«ТРАМП ПРОДАВИЛ СИ ЦЗИНЬПИНЯ УЖЕ ПО ИТОГАМ ПЕРЕГОВОРОВ НА ПОЛЯХ САММИТА G20»

Торговая война в целом не будет разрешена к вящей обоюдной выгоде. Собственно, источник недовольства Трампа и его активизация в этом направлении год назад, на форуме в Давосе, вполне понятны — это хронически дефицитный американский торговый баланс. Образовался он совершенно логично — миру было выгодно привлекать инвестиции, производить товары и продавать их на богатые западные рынки, в первую очередь американский. Американскому потребителю (тому, кто не был уволен в результате переноса производств), соответственно, было выгодно покупать более дешевый товар. Трамп, обеспокоенный неравновесностью такой торговли, хочет сломать данный механизм, выровнять баланс, проще говоря, заставить мир покупать больше товаров у Соединенных Штатов Америки. И ему это в целом удается, поскольку именно у США позиция силы: «Хочешь продавать на мой богатый рынок свои товары — делай это на моих условиях». Китай в данном смысле США не конкурент, Трамп продавил Си Цзиньпиня уже по итогам переговоров на полях саммита G20, который прошел в начале декабря.

Сейчас ситуация повторяется — по имеющимся утечкам, Китай уже согласился на увеличение закупок в США нефти и газа, что, вполне вероятно, отзовется ростом добычи в Соединенных Штатах, закреплением этой страны как мирового чемпиона по добыче нефти и, не исключено, снижением цен на нефть. Увы, деваться Китаю некуда — данная страна не обладает фундаментальным экономическим преимуществом, которое позволило бы ей играть с США на равных. Обычно в качестве такового называют редкоземельные металлы — и это действительно фактор, поскольку в КНР сосредоточено, по текущим данным, примерно 35% их мировых запасов, но основным экспортером этого вида ресурсов является Вьетнам с 52% продаж при 18% запасов, Китай продает их вдвое меньше. Известно также, что КНР активно развивает индустрию электромобилей и надеется за счет этого повысить логистическую эффективность своей экономики, кроме того, в Китае сейчас идут очень серьезные инвестиции в системы искусственного интеллекта и управления (здесь можно вспомнить тот самый «социальный рейтинг» — фактически индекс лояльности каждого отдельного гражданина), но реальный экономический выхлоп здесь пока не просматривается. Китай силен валовой мощью, что вполне логично для полуторамиллиардной страны, но удельный ВВП в КНР меньше американского в 8 раз — эта доля, в общем-то, не имеет внятной тенденции к росту.

Китай, на мой взгляд, осознает неприятную ситуацию, в которой он оказался. Идти на уступки в торговых переговорах — вынужденное решение, поскольку альтернативу (эскалацию, вплоть до взаимного эмбарго) он просто не потянет. Соответственно, КНР вынуждена стимулировать свою экономику другими способами. Так, в российских сетях прошла череда восхваления китайских владык за то, что они с этого года снижают налоги и цены на бензин, но стоит понимать, что КНР делает это не от хорошей жизни. Это стимулирование экономики, это поддержание частного спроса, это приятно, оттого очень нравится гражданам, но обратной стороной данного процесса является, очевидно, ухудшение ситуации с бюджетом, которую придется исправлять за счет увеличения заимствований, а они и так уже очень велики. Кроме того, стимулирование будет продолжаться и в денежно-кредитной политике — уже 15 января Китай вновь снизит норму резервирования для коммерческих банков, еще одно снижение данного норматива намечено на 25 января. В целом же это обычная практика размазывания рисков во времени. Также сообщалось о том, что на 2019 год Китай осторожничает и ставит в качестве целевого показателя уменьшенный рост ВВП, не более 6% — против 6,5% в прошлом году. Это также может отразиться на потреблении первичного сырья и его стоимости.

«ВСЮ ЭТУ КАРТИНКУ МОЖНО СРАВНИТЬ С КАЧЕЛЯМИ НАД КИПЯТКОМ»

Вообще говоря, в наступившем году, как и в ушедшем, наибольшее внимание следует уделять двум критическим точкам — Китаю и США. Про китайские проблемы я уже писал неоднократно, но местная власть довольно успешно, надо признать, умудряется размазывать накапливаемые риски по всей экономической системе страны, вроде бы удерживая под контролем и валовой госдолг (включая долги провинций и муниципалитетов), и пузыри (в частности строительный), и отток капитала. Неприятность заключается в том, что никак не просматривается перелома тренда, не наблюдается выхода из данного тупика — и китайские власти это также понимают, поэтому мы и наблюдаем консолидацию власти вокруг Си и всю эту историю с социальным рейтингом. Сплотиться вокруг «китайской мечты» и лично товарища Си, «держать и не пущать» — и в целом такой подход является понятным, привычным и, пожалуй, единственным разумным для КНР в текущей ситуации.

Американская главная болевая точка находится в другой плоскости. Это многотриллионный рынок корпоративных облигаций, в частности мусорных (высокодоходных) бумаг с низкими рейтингами, до которых может дойти рост доходностей: помним, что американские казначейские десятилетки являются ориентиром для всего облигационного рынка в целом. Этот рынок, несмотря на огромные размеры, находится как бы в тени привычного рынка акций и привычных индексов, но именно он имеет принципиальное значение для жизнедеятельности американской экономики. Корпорации в США тоже занимают деньги, используя и кредиты (но речь сейчас не о них), и облигации, более того, этот процесс является перманентным — старые облигации погашаются, новые выпускаются и покупаются инвесторами. Из этого следует, что американские корпорации ждет довольно заметное усложнение обслуживания займов, когда старые недорогие будут заменены более дорогими новыми. Идущее повышение ставок означает, вообще говоря, понижение стоимости самих облигаций, а они лежат на балансах у тех же фирм. Соответственно, падение стоимости ухудшает финансовое положение (в бухгалтерском смысле) компаний и провоцирует вполне закономерное желание избавиться от этих ценных бумаг, продать кому-либо, в результате чего давление на цену может резко усилиться вплоть до превращения процесса в самоподдерживающийся. При этом снижение ставок (на казначейки и — с лагом — на корпоративные облигации) в настоящий момент может идти только на фоне ухудшения настроений и роста опасения ситуации, т. е. на падении фондового рынка, что мы и видели в минувшем декабре.

Всю эту картинку можно сравнить с качелями над кипятком: деньги, реагируя на те или иные инфоповоды, бегают между акциями и облигациями, при этом слишком большой перевес обрушит вниз всю конструкцию, причем, что хуже всего, уровень кипятка постоянно повышается — в силу того самого повышения ставок и изъятия долларовой ликвидности, что и называется нормализацией денежно-кредитной политики. Кроме того, возможна реализация и иных рисков — так, индекс стоимости домов S& P / Case-Schiller в 20 крупнейших городах США уже практически достиг своих максимумов, с которых начался крах в 2007 году, хотя в этот раз, конечно, нет такого завала с субстандартной (subprime) ипотекой и заигрыванием в секьюритизацию.

«У РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ — ОТСУТСТВИЕ СКОЛЬКО-НИБУДЬ ЗАМЕТНЫХ ПОЗИТИВНЫХ ПЕРСПЕКТИВ»

Наконец, о ситуации здесь. Она на самом деле очень проста и описывается простой формулой: «Есть нефть — есть РФ». Пока стоимость барреля достаточно высока, а курс достаточно стабилен возле текущих уровней, экономика будет более-менее существовать. Ни о каком сколько-нибудь значимом росте думать смысла нет: самый лучший прогноз, который я видел на 2019 год, дает всего лишь 1,8% роста ВВП — и это на фоне того, что 4,75% этого самого ВВП нынче засекречены, мы не можем знать, насколько данная цифра вообще соответствует истине. Кроме того, из этого гипотетического роста ВВП не следует роста доходов населения, скорее ситуация будет обратной — в силу уже свершившегося роста НДС, повышения акцизов на бензин и тарифов ЖКХ. Будут идти какие-то мегастройки в рамках очередной итерации «майских указов», от них случится какой-то локальный позитивный выхлоп, заработают те, кто с этим будет связан, но и только. Значимый, серьезный рост богатства, который наблюдался в докризисные нулевые годы, там, в нулевых, и остался. Впрочем, о крахе тоже речи вести нельзя, поскольку ресурсы для предотвращения его накоплены довольно существенные.

У мира в целом есть определенные опасные точки, которые могут рвануть. У Российской Федерации — отсутствие сколько-нибудь заметных позитивных перспектив. С этим мы и вступаем в 2019 год.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции