ДВЕ СТЕНЫ ДЛЯ ОДНОГО ГОСУДАРСТВА

Как вы наверняка заметили, в предыдущих частях наших немецких повествований часто встречаются уточнения о восточно-западных особенностях государства. Связано это не столько с географией, сколько с историей и политикой государства. Что ж, пришла пора для более подробного комментария. Не мучая ни вас, ни себя лишними датами, совершим краткий экскурс.

 

Итак, из Второй мировой войны победителями вышли четыре государства: СССР, США, Франция и Великобритания. Не мудрствуя лукаво, решено было поделить территорию поверженного противника по совести, дабы предотвратить возрождение фашизма. Так сложилось, что под патронаж СССР отошли восточные земли Германии (их обычно на карте закрашивают красным цветом), западные же поделили между собой остальные «победители». В 1949 году курируемые СССР восточные земли стали называться ГДР (Германская Демократическая Республика), западные же области стали именовать ФРГ (Федеративная Республика Германия). И все бы ничего, да с восточных земель народ недуром повалил на запад, преимущественно молодые и перспективные специалисты. Объяснялось это и стремлением лучше жить, и желанием избежать гнета политического режима, который под руководством Вальтера Ульбрихта (выходца из Лейпцига, кстати) был уж очень суров. С легкой руки социалистического лидера ГДР через десяток лет и началось возведение берлинской стены, в ночь на 13 августа 1961 года. Причем чуть ли не накануне Ульбрихт уверял, что о создании границ не может быть и речи.

 

Вообще, возвели две стены: одна разделила Берлин на западную и восточную части, другая — страну. И, условно, весь мир. Берлинская стена представляла собой сооружение из бетонных блоков, двумя параллельными рядами разделивших город. Дополняли стены колючая проволока, надзорные башни, фонари, стрельба на поражение и куча других мер. Тем не менее за все время существования стены из восточного в западный Берлин перебежали более 5 тыс. человек и жертвами неудачного побега пали 125 человек. Западный Берлин оказался островом ФРГ на территории ГДР. Все необходимое доставлялось из ФРГ по «воздушному мосту», немногие счастливчики попадали на западную часть города на машине через пропускной пункт Чарли. В то, что стена внезапно потеряет свое стратегическое значение, никто до последнего момента не верил. Но границы все же открыли, сыграли свою роль постоянные митинги с требованием свободы во всех смыслах. «Мы хотим путешествовать», — звучал один из аргументов. На что председатель правительства ГДР Гюнтер Шабовски озвучил новые правила въезда и выезда из ГДР, а на вопрос о сроках отреагировал своеобразно, ответив «незамедлительно».

 

Это произвело переполох как в самом зале заседаний, так и на улицах. Толпы жителей восточного Берлина потянулись к стене, туда же вскоре потянулись горожане западного Берлина. Пограничники, так и не получившие приказа, вскоре были вынуждены распахнуть ворота. А присутствовавший в Берлине в эти дни на торжествах 40-летия ГДР Михаил Горбачев не стал возражать, за что до сих пор уважаем и почитаем немецким народом, ласково именующим Михаила Сергеевича Горби.

 

ТРАГЕДИЯ КАК БРЕНД

Как видим, все обошлось без громких заявлений типа «товарищи, стену объявляем открытой». Но тем не менее произвело эффект разорвавшейся бомбы. Только за первые часы открытую границу перешли около 100 тыс. человек. Всеобщее ликование и внезапный праздник затмил многолетнюю трагедию.

 

Сейчас особая кладка на тротуаре обозначает те места, где стена проходила, и тянется по всему городу. Местами можно и вовсе встретить фрагменты стены. Самый большой участок находится на Бернауэрштрассе и получил статус мемориального комплекса. Символичные изображения на стене показывают моменты создания и существования границы: замуровывание окон, выходящих на «другую» сторону, переправу через чек-пойнт Чарли, рулевого Горбачева и поцелуй Брежнева и Хонеккера. Последняя картинка активно культивируется на сувенирной продукции — нет такой лавки, где не было бы целующихся лидеров на магнитах, кружках, брелках, открытках. Имеют ли эти реалии связь с якобы нетрадиционной ориентацией мэра Берлина, сказать не могу.

Но то, что сегодня Берлинскую стену вполне можно считать брендом города, — это факт. Несчетные китайские сувениры с фрагментами Берлинской стены — тому подтверждение. В изобилии встречается стена не только в магазинчиках для туристов, но и в многочисленных документальных фильмах, передачах по телевидению, музеях и художественных фильмах («Гуд бай, Ленин!», «Дружба», «Любовь за стеной»). Да и освещение города до сих пор по техническим причинам различное: в одной части города фонари светят оранжевым светом, в другой — голубоватым.

 

В западном Берлине был тупиковый район Кройцберг (Kreuzberg). Он упирался в стену, а потому развивался не очень, да и криминала хватало. Не лучшее место для бизнеса и жилья. Население здесь тоже было специфическим: от бедных студентов до маргинальных элементов. Когда стена упала, Кройцберг оказался в центре города во всей красе. Его быстро облюбовали мигранты и наркодилеры. По слухам, здесь можно без проблем достать любое вещество, заодно почувствовать себя в другой стране, а иногда ненароком нарваться на неприятности. По мне так днем в Кройцберге вполне мило. И колоритно.

Архитектура западного и восточного Берлина отличается друг от друга, по ней можно определить, в какую часть города ты забрел. Вообще, фээргэшные дома редко бывают похожи один в один. Чего не скажешь о жилье в восточной части страны. В большинстве гэдээровских городов спальные районы, как правило, мало чем удивляют. Иногда складывается ощущение, что не будь это Германия, вполне бы сошло за казанские Квартала. Разве что дома ухоженные, мусорные баки другие, хлама на балконах нет, да зелени и парков побольше будет. Ну и «хрущевки» поблагороднее выглядят.

 

НЕ БОЛТАЙ!

О Берлинской стене есть старый грустный анекдот.

Два мальчика переговариваются через берлинскую стену.
— А у меня апельсин! — хвастает западный берлинец.
— А у нас социализм!
— Подумаешь! Мы, если захотим, тоже сделаем социализм!
— А тогда у тебя апельсина не будет!

Увы, ГДР мало чем отличался от СССР — практически тот же дефицит, жизнь по стандарту, социалистический строй. Парадокс, но многие восточные немцы до сих пор ностальгируют по тем временам. Вспоминают продукты, бытовую технику, игрушки, мебель. Сейчас их увидишь разве что в музеях ГДР. И в сети специальных сувенирных магазинов, где продается еще куча интересностей, вроде героя аналога «Спокойной ночи, малыши!» Песочного человечка (Sandmann).

 

Хотя и неприглядные стороны режима восточные немцы помнят тоже хорошо. Преподавательница на «ориентирунгскурсах» рассказывала нам про ее школьную учительницу, сотрудницу штази («штази» (Stasi) — сокращенное название министерства государственной безопасности, «Штаатсзихерхайт» — немецкий вариант КГБ). Исполнительные немцы до того прониклись идеей, что на 1 сотрудника штази приходилось 70 жителей ГДР. При повсеместной слежке особого доверия люди не испытывали даже к членам семьи. Многие учителя принудительно сотрудничали со штази, общались с учениками, приходили к ним в гости. Поэтому родители опасались сболтнуть лишнее при ребенке.

МНИМАЯ ДЕМОКРАТИЯ

Берлинская стена превратилась в декорации 9 ноября 1989 года, а День немецкого единства празднуют 3 октября. Это связано с тем, что почти на год затянулось документальное оформление объединения Германии и вхождения ГДР в состав ФРГ. И фактической датой объединения страны считается именно 3 октября 1990 года. В Лейпциге же есть еще один политический праздник — «Фестиваль света». 9 октября принято вспоминать «мирную революцию» в 1989 году, которая многочисленными демонстрациями призывала поменять существовавший политический режим и подарить гражданам свободу. И отчасти внесла свою лепту в падение Берлинской стены.

Честно говоря, от юбилейных празднеств я ожидала большего. Торжество ограничилось аллегоричными театральными постановками, поздравлениями официальных лиц, проецированием кино- и фотохроники на стены домов и кратким лазерным шоу. Несмотря на толпу в 200 тыс. человек, было как-то пугающе тихо. Люди шли с зажженными свечами в руках и говорили вполголоса. Атмосфера казалась больше интимно-сакральной, чем праздничной. Я же шла в толпе и пыталась ответить на вопрос, добились ли немцы требуемой свободы. С одной стороны, да, они могут устроить пикет, организовать митинг в пользу чего-либо или против, обратить на себя внимание властей, тем самым добиться цели.

С другой стороны, тоже да, добились свободы, но на словах. По факту же от народа мало что зависит. Решения принимает правительство. Как было несколько лет назад в Штутгарте, когда жители города выступили против грандиозного проекта реконструкции вокзала. В итоге с несогласными разобралась полиция, а новую версию вокзала начали воплощать в жизнь. С третьей стороны, нет, свободными немцы не стали. В последнее время решения властей все меньше совпадают с волеизъявлением и мнением народа, но этот факт мало кого интересует. Это касается споров по украинскому кризису, толерантной позиции по отношению к сексуальным меньшинствам и привилегиям для мигрантов.

 

НЕМЦЫ ТОЖЕ ТОСКУЮТ ПО СОЦИАЛИЗМУ

ГДР и ФРГ поделили народ на «осси» (Ossi, восточных немцев) и «весси» (Wessi, западных немцев). Такое разграничение не исчезло после свержения стены. Язык остался один, а вот народ, как выяснилось, от единства был далек. Люди слишком долго жили в двух разных государствах, чтобы понять и принять менталитет друг друга. «Весси» в восточной Германии считаются зажиточными и высокомерными капиталистами, которые снисходительны к своим бедным родственникам с востока и нередко принимают «осси» за второй сорт.

Недовольны восточные немцы и тем, что после превращения территорий ГДР в часть ФРГ было закрыто много фабрик и заводов, из-за чего резко подскочил уровень безработицы. Жители вчерашнего ГДР массово переезжали на запад, где зачастую оказывались невостребованными — не признавались дипломы, квалификации, стаж. Люди вынуждены были переучиваться или работать не по профессии. Бизнесмены из ФРГ скупали за бесценок целые предприятия на востоке, приводили их в соответствие с новыми стандартами, переоборудовали и позже затраты окупались с лихвой. Тем не менее в восточной части страны осталось много пустеющих заводов, заброшенных домов, вымирающих городов. Уровень зарплат по-прежнему ниже, чем у «западников».

 

В западной Германии практически не увидишь запустения, все функционирует исправно. Впрочем, достаточно много «весси» перебираются на восток страны. И хотя не понимают многих шуток и гэдээровских реалий, чувствуют себя вполне комфортно. Даже при существующей разнице в уровне жизни. Мне больше импонируют восточные немцы. Не столько потому, что они со школьных времен помнят несколько фраз по-русски, сколько по близости духа. Они жили и воспитывались в аналогичных условиях. Правда, для них многое из того, что в России до сих пор существует, уже стало историей...

Странно все же. Один из лозунгов демонстраций, требовавших упразднения стены, звучал «Мы один народ». А на проверку вышло, что один народ вовсе не означает единого народа. Стена упала, но стена в головах многих жителей Германии продолжает стоять, не шелохнувшись.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции