Ринат Арсланов: «Деньги сейчас уходят на второй план. Вот, например, Евтушенков – богатый человек, оказался в такой ситуации»

«Мы вообще ничего не загрязняем — получаем сырье в очаровательных бочках: все чисто, красиво»

«В ТАТАРСТАНЕ ЛЮДИ ЧУТЬ БОГАЧЕ, ЧЕМ В ДРУГИХ РЕГИОНАХ,
ЛЮБЯТ ПОКУПАТЬ ВСЕ ИМПОРТНОЕ»

— Ринат Хамзович, кто основной клиент вашего завода?

— Предприятия нефтехимического комплекса, автолюбители, строительные организации — те, кто заинтересован в герметиках, реагентах, смазках, другой нашей продукции.

— А крупные клиенты?

— Мурманский «Химпласт», Реутовский протезный завод, «Сурэл», Санкт-Петербург. Да у любого автолюбителя лежит тюбик герметика в багажнике автомобиля.

— У вас широкая география покупателей?

— СНГ, Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, Украина, Беларусь. В России — Тольятти, Самара, Москва, меньше Новосибирск, Томск, Омск.

— Какую долю продукции вы реализуете в Татарстане?

—20 процентов.

— Соответственно, ваша доля на рынке составляет...?

— 5 - 10 процентов. На рынке Татарстана мы меньше представлены, чем на российском рынке. У нас, видимо, люди чуть богаче, чем в других регионах — любят покупать все импортное. Мода такая, менталитет такой.

— А если говорить о России в целом?

— По силиконам, по герметикам до 25 процентов.

— Как реализуете эту продукцию?

— У нас есть фирмы-спутники «Рикос» и «Запад», они занимаются реализацией.

«Кремнеорганика — это высший пилотаж в химии, в кремнеорганике нет нефти»

— Кого вы считаете своими конкурентами?

— В Татарстане у нас нет конкурентов. Они присутствуют в других регионах: в Дзержинске, Самаре, Владимире.

— Антигололедные реагенты кто у вас покупает?

— Аэропорты.

— Казанский аэропорт покупает?

— Местный аэропорт не покупает, денег нет. Наши клиенты — Внуково и Шереметьево. Наши антигололедные реагенты используют на рулежках, не на взлетно-посадочной полосе. Там, где взлетают самолеты, используют импортные реагенты.

— И сколько же денег Внуково тратит на реагенты?

— У нас они покупают реагенты на 10 миллионов рублей в год.

— А для автомобильных дорог реагенты не производите?

— Если появится практическая необходимость, мы это сделаем, не проблема.

«В Советском Союзе производилось оборудование с большим запасом прочности, зачастую мы пользуемся им»

Кстати, по заказу КАМАЗа мы начали экспериментальное производство бронированных материалов на основе сверхмолекулярного полиэтилена. У КАМАЗа есть цех, который производит для минобороны России бронированные машины. Надо придумать такую броню, которая по техническим характеристикам была бы не хуже, чем сталь, но при этом имела маленькую массу.

Если из этого материала сделать бронежилет, он будет в четыре раза легче существующего, а если сделать броню, допустим, для инкассатора, то автомобиль будет легче на 30 процентов. Инкассаторские машины ездят кое-как, везут на себе броню. Если эту броню сделать из нашего материала, они будут ездить как обычная «Газель».

— Когда вы стали это направление развивать?

— Когда в определенных очагах напряженности потребовались бронированные материалы.

— В каких очагах?

— В Афганистане, Ираке, где угодно.

«ЗАВОД СТРОИЛСЯ ОТ ПРОСТОГО К СЛОЖНОМУ»

— Как вы создавали свой завод?

— Завод строился от простого к сложному. В 2003 году мы открыли цех по производству герметиков. Чтобы его открыть, понадобилось 3 миллиона рублей, потом этот цех начал давать прибыль, которая вкладывалась в развитие.

— Эти 3 миллиона вы взяли в кредит?

— Нет, вообще-то я начинал заниматься бизнесом еще в 80-х годах. Мы выпускали мебель, занимались ремонтом автомашин, даже производили микрохирургические иглы для операций. Какое-то время занимались вопросами вакуумного напыления, делали зеркала, обувные клеи.

— И какие же у вас сейчас объемы производства?

— Сотня тонн в месяц. А начинали с килограммов.

— Где вы закупаете оборудование для КЗМХ?

— Оборудование у нас на 80 процентов отечественное. Есть импортное — шведское, чешское оборудование. В Советском Союзе производилось оборудование с большим запасом прочности, зачастую мы пользуемся им.

«Сейчас покупательная способность у людей снижается, поэтому строительный бизнес начинает буксовать»

— СССР уже больше 20 лет не существует... Где вы находите это оборудование?

— Есть предприятия, которые обанкротились, можно там поискать. Во-первых, можно купить оборудование гораздо дешевле, во-вторых, очень хорошего качества. Например, мы используем оборудование обанкротившихся заводов «Тасма» и «Рикос».

— Кто сейчас занимается производством оборудования, есть ли в Татарстане такие?

— В Татарстане — это «Вакууммаш», в Нижегородской области есть производство.

— Сколько человек работает на КЗМХ?

— Около 100 человек.

— Какая средняя зарплата?

— 25 - 30 тысяч рублей.

«ОТХОДЫ — ЭТО ТОЖЕ ДЕНЬГИ»

— Ринат Хамзович, загрязняет ли КЗМХ окружающую среду?

— Завод малотоннажной химии работает в области кремнеорганики и ничего не загрязняет. Если нас сравнить с таким монстром, как городские очистные сооружения, который находится в непосредственной близости от нас, мы вообще ничего не загрязняем.

Если у нас есть какие-то отходы, мы перерабатываем их в конечный продукт. Допустим, у нас есть отходы от производства, мы из них производим охлаждающие жидкости, которые можно использовать в отопительной системе. Отходы — это тоже деньги, их нельзя утилизировать, надо обязательно найти технологии по переработке, чтобы получить какой-то продукт, который можно продать. Это усиливает конкурентные преимущества.

Вообще кремнеорганика — это высший пилотаж в химии, в кремнеорганике нет нефти, это продукт добычи алюминиевой руды.

— Разве полиуретан — безвредное вещество?

— Мы не производим сырье для полиуретанов, мы производим готовый продукт, это уровень перемешивания. Перемешали, разлили в бочки — нет там никаких отходов. Иметь отходы — непозволительная роскошь для бизнесмена, любой отход — это тоже деньги.

«Если хочешь найти тему для своего бизнеса, зайди в любой магазин, смотри, что к нам завозится, и открывай производство»

— В цехах технического запаха нет?

— Запах присутствует, но вредности на нашем предприятии нет.

Предприятия, которые производят сырье для уретанов, вредные, но в Татарстане таких предприятий вообще нет. Вся грязь остается там, а мы получаем сырье в очаровательных бочках: все чисто, красиво.

— Импортное сырье?

— Отечественное и импортное, 50/50. Мы закупаем сырье у «Нижнекамскнефтехима», «Татнефти», ТАИФа. Кстовский завод — наш поставщик, DuPont (E.I. du Pont de Nemours and Company — американская химическая компания — прим. авт.).

— Вы же позиционируете себя как импортозамещающее производство. Как вы можете его заместить, если ваше сырье на 50 процентов импортное?

— Да, в КЗМХ есть доля импортного сырья, но в мире не существует ни одного предприятия, которое работает только на своем сырье. Например, в Airbus 70 процентов комплектующих — завозные. Россия на Airbus поставляет титановые изделия. Airbus — на 10 процентов российский самолет. Китай работает только на импортных технологиях, но когда они присваивают шильдик, везде Made in China.

«ХОЧЕШЬ НАЙТИ ТЕМУ ДЛЯ СВОЕГО БИЗНЕСА, ЗАЙДИ В ЛЮБОЙ МАГАЗИН, СМОТРИ, ЧТО К НАМ ЗАВОЗИТСЯ, И ОТКРЫВАЙ ПРОИЗВОДСТВО»

— Производством наверняка заниматься довольно сложно в отличие от, например, торговли или сферы услуг?

— Когда занимаешься производством, к великому удивлению понимаешь, что себестоимость позволяет конкурировать. Здесь проще получить прибыль, чем в сфере услуг или строительстве...

Смазками предприятия пользуются РЖД, минобороны России, КАМАЗ

— Чем же плоха сфера строительства?

— Раньше как было? При тех же вложениях в строительство, ты мог получить гораздо больше денег, чем в производстве. Был такой перекос. Сейчас покупательная способность у людей снижается, поэтому строительный бизнес начинает буксовать. А производство, поскольку многие товары завозятся из-за рубежа и курс доллара растет, становится более выгодным.

Я как-то пришел в магазин, купил зубочистки, смотрю, производство — Китай. А веники? Березовые веники в Казань привезли из Финляндии. Ну это же анекдот, если по-честному. Если хочешь найти тему для своего бизнеса, зайди в любой магазин, смотри, что к нам завозится, и открывай производство. Например, телевизоры.

— Как потом конкурировать на рынке?

— Запросто можно. Например, «Нижнекамскнефтехим» выпускает пластмассу, экспортирует ее в Китай, а Китай делает корпуса телевизоров. Микросхемы закупают в основном в Малайзии. Все это можно делать элементарно где-нибудь в Казани.

Три года назад мы запустили завод смазок «Рикос», это единственное в Татарстане производство смазок. В этом направлении производство надо расширять, там и космос, и авиация.

— Кто покупает у вас смазки?

— РЖД, минобороны России, КАМАЗ.

— У нас есть завод холодильников «ПОЗиС». В этом году экс-глава АИР договорился с Haier, что они придут в челнинский КИП «Мастер»...

— Поэтому Якупова (бывшего руководителя АИР РТ — ред.) уже нет.

«Мы построили промплощадку «Призма», это единственная промплощадка, которая создавалась без участия бюджетных средств»

— Как тут конкурировать?

— Вот уверяю вас, реально все. Мы всем на примере Универсиады и Олимпиады продемонстрировали свои способности. Таких олимпийских игр, как в Сочи, не было. Мы умная, мощнейшая нация: духовный багаж, интеллект — все есть. Просто энергию надо направить в производство микросхем, телевизоров, стиральных машин, утюгов — здесь у нас пробел.

Я видел, как производятся большие интегральные схемы, чипы: на 200 квадратных метрах помещения стоит установка и «лепит» эти микросхемы в огромных количествах. Почему в России это организовать нельзя, если мы Олимпийские игры проводим, «Формулу-1»?

«КЗМХ СТАЛ ЗАКВАСКОЙ ДЛЯ ПРОМЫШЛЕННОЙ ПЛОЩАДКИ»

— Мы отстали...

— Ничего мы не отстали, просто деньги надо правильно распределять. Те деньги, которые у нас имеются, надо направить на покупку современных технологий.

В химии все еще интереснее. На территории Татарстана есть «Нижнекамскнефтехим», «Казаньоргсинтез». К сожалению, они делают не конечный продукт. Было бы здорово построить рядом с «Нижнекамскнефтехимом» 100 небольших заводов, чтобы они перерабатывали его сырье. «Нижнекамскнефтехиму», конечно, выгоднее, загрузить цистерны и отправить во Францию, Германию, Алжир. Тут есть разбег интересов: то, что выгодно «Нижнекамскнефтехиму», невыгодно малым и средним предприятиям. Работать оптом выгоднее.

Кстати, КЗМХ явился закваской к созданию промышленной площадки. Мы построили и зарегистрировали промплощадку «Призма», это единственная промплощадка, которая создавалась без участия бюджетных средств.

— Какой объем инвестиций?

— Около 200 миллионов рублей, 100 миллионов из них — кредитные средства.

— Какие предприятия там будут располагаться?

— На промплощадке уже 6 резидентов — КЗМХ, завод смазок «Рикос», промышленные кондиционеры «Интервент» и так далее.

Когда предприятия находятся в непосредственной близости, мы можем получить хороший синергетический эффект. На всю промплощадку нужна только одна лаборатория, которая необходима для входного контроля сырья и контроля качества готовой продукции. Одна трансформаторная подстанция и так далее. Это снижение себестоимости.

— На каких условиях предоставляете площади?

— Передаем в аренду. Аренда одного квадратного метра стоит 300 рублей. В течение первых трех месяцев, чтобы поддержать резидентов, мы дисконтируем арендный платеж. Сейчас сложно найти арендаторов, их нужно растить самим.

«Мы предоставляем полный пакет для развития бизнеса — подключаем к электрическим сетям, к отоплению. Резиденту можно сконцентрироваться на производстве»

— Сильно дисконтируете?

— 30 процентов, но это не самое главное. Мы предоставляем полный пакет для развития бизнеса — подключаем к электрическим сетям, к отоплению — все, что требуется для развития производства, все там есть. Резиденту можно сконцентрироваться на производстве.

— Какая площадь у вашей промплощадки?

— Около 4 гектаров земли и 12 тысяч квадратных метров производственных площадей.

— Как вы выбирали себе резидентов?

— Приоритет — химия. Желательно, чтобы резиденты были как-то связаны с химией, но это не самоцель. Можно поехать на выставку в Москву, купить технологию, связанную с химией, микроэлектроникой, радиоэлектроникой, привезти ее на нашу промплощадку, и все — однозначно будет прибыль.

— Вы будете в числе учредителей этих компаний-резидентов?

— В некоторых буду, конечно, аффилированность скрыть невозможно.

— Государство вам оказывает поддержку?

— Государство сейчас очень внимательно стало относиться к производству. Недавно в Тюлячах Рустаму Минниханову презентовали промышленную площадку с 6 - 7 резидентами. Я был приятно удивлен: сельская местность и вдруг промплощадка!

«Мы должны организовывать производство, не рестораны, не салоны красоты, не рекламные агентства — их уже достаточно»

Мне вручили сертификат по регистрации промплощадки №1 в Казани. Что это предполагает? Гранты до 3 миллионов рублей на каждого резидента плюс компенсации по кредитам. Ставка рефинансирования компенсируется на две трети со стороны государства. Резидентам, которые умудрились получить кредит, государство идет навстречу.

Многие промплощадки создавались сверху, с применением бюджетных денег. На бюджетные деньги можно построить все что угодно. А мы снизу нарождались, не получили от государства пока ни одной копейки денег.

— Стоит ли «подкармливать» предприятия за бюджетные деньги?

— «Подкармливают» не проекты, а существующие дееспособные предприятия. Человеку с улицы я бы тоже вряд ли что-нибудь доверил, тем более деньги.

Если мы сейчас хотим что-то изменить в экономике, мы должны организовывать производство, не рестораны, не салоны красоты, не рекламные агентства — их уже достаточно, нужно производство, где можно создавать добавленную стоимость. Если мы не сделаем этого сейчас, то будет ой как трудно. Сейчас уже нет той природной ренты, на которую можно будет поддерживать социальную сферу, платить заработную плату бюджетникам.

— Какой у вас годовой оборот?

— 800 миллионов рублей по промплощадке, из них 264 миллиона приходится на КЗМХ.

— А рентабельность на КЗМХ?

— 10 - 15 процентов.

— И как вы планируете расширяться?

— Я сейчас сосредоточен на промплощадке, хочу в течение двух лет увеличить ее площадь вдвое.

«Мне вручили сертификат по регистрации промплощадки №1 в Казани. Что это предполагает? Гранты до 3 миллионов рублей на каждого резидента плюс компенсации по кредитам»

«ТОГДА ПРЕДПРИНИМАТЕЛИ ПОЯВЛЯЛИСЬ КАК ГРИБЫ НА ПОЛЯНЕ. ТОЛЬКО ПОТОМУ,
ЧТО БЫЛ ОДИН ПОЖАРНЫЙ НА ОДИН РАЙОН И БЫЛ ОДИН НАЛОГОВЫЙ ИНСПЕКТОР»

— Как вы пришли в бизнес?

— Я начинал в 80-е годы. После университета я занялся строительством. Тогда, когда я начинал, на весь район был один налоговый инспектор. Сейчас целая армия проверяющих, их даже больше, чем предпринимателей, а тогда предприниматели появлялись как грибы на поляне. Только потому, что был один пожарный на один район и был один налоговый инспектор.

Какое-то время работал директором завода СК имени Кирова.

— Когда вы ушли из завода СК имени Кирова?

— В 2000 году, захотел заниматься чем-то более современным.

— Вы управляли старым казанским аквапарком...

— Мне принадлежала третья часть аквапарка, но в 2011 году, как только появилась «Ривьера», я продал свое участие. Непосредственно к аквапарку я не имел отношения, я его наполнял: боулинг-клуб построил, ресторан «Транс-Форс». Он стилизован под каюту космического корабля, как будто ты летишь в межзвездном пространстве.

Когда мы в 2004 году начинали заниматься аквапарком, не было такого мощного игрока, как «Ривьера». Если бы я знал, что начнут строить второй аквапарк, я бы никогда в жизни не стал заниматься этим аквапарком. Никогда. Пока не построили новый аквапарк, там был такой поток! Инкассаторы три раза в день приезжали, чтобы собирать деньги в кассах.

А вообще наш аквапарк был крупнейшим крытым аквапарком в Европе. Ни один дурак до нас не строил аквапарки под крышей. Я только сейчас понял, что строить под крышей аквапарк, мягко говоря, нецелесообразно. Мы живем в холодном поясе, в аквапарке сверхвысокая влажность, его надо постоянно обогревать. От этого конструкция ветшает — амортизация страшнейшая.

«Я яхтсмен, плаваю по Волге, у нас хорошая акватория — Кама, Меша. Море есть свое — Камское Устье»

— И сколько лет может проработать капитально построенный крытый аквапарк?

— Не знаю, я же не инспектор Ростехнадзора.

— Чем вы занимаетесь в свободное от работы время?

— Играю в волейбол, кроме того, я яхтсмен, плаваю по Волге, у нас хорошая акватория — Кама, Меша, Волга. Море есть свое — Камское Устье.

— Какая у вас яхта?

— Яхта Faserind 14 метров длиной, ее скорость — 90 километров в час.

«Деньги сейчас уходят на второй план. Вот, например, Евтушенков — богатый человек, а оказался в такой ситуации»

— Поделитесь секретами успеха в бизнесе.

— Знаете, что главное для мужика? Просыпаться утром и чувствовать, что тебе интересно жить, и иметь возможность в 7 утра прыгнуть в речку. Не количество нулей в портфеле, а чтобы ощущал себя нужным, чтобы был азарт, как на охоте. Если человек на работе будет себя чувствовать так же, как на охоте или на рыбалке, он будет самым счастливым. А деньги сейчас уходят на второй план. Вот, например, Евтушенков — богатый человек, а оказался в такой ситуации, деньги — это не панацея.